***
Проделав всю необходимую работу и проверив последнюю пятидесятую палату, Хёнджин наконец смог присесть, а точнее даже лечь на лавочку в коридоре и прикрыть глаза. Уже через полчаса ему надо быть в этом дурацком полицейском участке, где его будут спрашивать о том, что он так и не принял, будто свою фобию. Да, прошла неделя, тело уже лежит под килограммами земли на кладбище в Чэгу, но Хван всё ещё помнил об этом. И наверняка будет помнить ближайшие месяца четыре точно. Вставать, зная о таком раскладе, хотелось ещё меньше. Уже по барабану на то, что о нём подумают коллеги и босс. Хвану было насрать, что пациенты начнут распускать о нём слухи. Единственное, что он хотел — это позабыть об утрате. Хоть ненадолго. Он хотел, чтобы жизнь не напоминала ему о маме. Но напротив — она подкидывала парню мысли только о ней. Бороться с этим напором было тяжело, поэтому перевернувшись на спину, облокотившись головой о подлокотник и поджав правую ногу к себе, из глаз Хвана потекли тихие слёзы боли. Он снова заплакал, хотя наказывал себе, чтобы тот больше не пролил не слезы после прошлого воскресенья. И вот, спустя уже неделю он опять заплакал. Даже на похоронах Хёнджин держал эмоции в себе, пока все остальные не скрывали ничего и рыдали навзрыд. Сейчас же его нервы и силы закончились. Парень был истощён. Последние месяцы Хвана гоняли, как коня в повозке. Сложное расписание, лишняя ответственность, смерть матери… Как всё это надоело и заебало, но отпуск брать было нельзя. Во-первых Господин Пак убьёт Хёнджина только услышав начало слова 'отпуск'. А во-вторых он не хотел подводить коллег. Из-за нехватки работников, которых было всего-навсего десять человек, все перерабатывали и работали за двоих, а то и за троих человек. А Ёнджун вообще старший медбрат. Если Хёнджин устаёт так, будучи одним из младших работников, то представьте насколько много Пак нагружает Чхве?! В общем, сдаваться было нельзя. Но Хёнджин уже сдался. Сколько бы валерьянки и успокоительного он не пил, был одним из самых чувствительных сотрудников. Да, он не показывал слёз на людях, но в своей квартире и при близких или друзьях он рыдал часто. Или как сейчас, лежа в странной позе на лавочке в самом конце коридора собственного рабочего места. Чуть прокашлявшись, Хван вытер слезы ладонью и опустил голову на колени, зарыл глаза в них и зарыдал с новой силой. Теперь он сидел, но боль и солёные капли никуда не делись. Наконец тот поднялся, когда понял, что его могли заметить. Хён ненавидел, когда его замечали в не самом лучшем состоянии. Поэтому, чтобы не привлечь лишнего внимания, парень на ходу вытер остатки слёз с щёк и пошёл на первый этаж в сторону раздевалки. Только открыв дверь, на Хвана налетел Чхве и крепко обнял его. Младший застыл на месте, а от продолжающегося шока так и не закрыл дверь. На ходу сажая Хёнджина на диван, Ёнджун прикрыл ненавистную деревяшку и вернулся к Хёну. Он снова приобнял парня. — Не плач, Хван, — спокойно сказал Джун, — Слезами не поможешь. Плакать — не плохо. Но это пройдёт. Просто потерпи недолго. Потом боль утихнет. Я тоже прошёл через это, это пройдёт. Обещаю. — То есть…это.было слышно? — дрожа, спросил Хёнджин. — Я проходил мимо. Да и ожидаемо, — Ёнджун сильнее прижал Хвана к себе, — Я бы тоже плакал. Слёзы вновь стали наворачиваться на его глазах. Он тяжело задышал, из последних сил сдерживаясь. Ножом по сердцу провели, ей богу. По больному. И вот не понятно, из-за чего Хвану хотелось завыть, как раненая собака: из-за того, что старшему приходилось успокаивать сентиментального коллегу; или из-за того, что он опять думает о смерти матери… — Ладно, тебе уже пора, — Чхве похлопал Хёнджина по спине и встал, — Там могут быть пробки. Не особо хочется, чтобы ты из-за меня опаздывал. — Без проблем, — ответил Хён вслед ушедшему Ёнджуну. Почти сразу после ухода Чхве, Хёнджин стянул с себя надоедливую голубую форму и надел повседневную одежду. Пополнив воду в бутылке из кулера, парень кинул её в рюкзак, застегнул его и взял в правую руку. Полностью собравшись, Хван вышел из раздевалки, как вдруг заметил направляющегося туда Ёнджуна. «А он что тут забыл? Разве у него сегодня не до семи?» — подумал Хёнджин, глядя за исчезающим в дверном проёме медбратом. Но тут же отогнал эти мысли и быстрее зашагал к выходу. Кинув коллегам за стойкой короткое 'До свиданья! ', он снял и выкинул бахилы в мусорку у входа, открыл дверь и оказался на свежем воздухе. Это не могло не радовать. Раз такая хорошая атмосфера, то почему настроение может быть плохим?! Ну разве только мысли о сме…ТАК! ДАЖЕ НЕ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ!!! Парень не стал долго задерживаться. Хёнджин быстро спустился по ступенькам и повернул в сторону парковки работников. Зайдя за специальную калитку, он подошёл к своей машине, попутно ища ключи в кармане кофты. Немного порывшись, Хван всё-таки нашёл их и открыл машину. Сел за сиденье, закрыл дверь и завёл автомобиль. Уже выехав на проезжую часть, Хёнджин включил радио и стал двигаться по навигатору. Путь предстоял недолгий, но далёкий. К тому же Хван даже не знал, как выглядит этот чёртов участок, так что минут пять он закладывал на поиски нужного здания. Изучая проезжающие рядом машины, знаки и пешеходов, Хёнджин уже успел раз двадцать передумать. А может катилось оно всё конём? К черту это? Скажет, что плохо стало, и дело с концом? Но всё-таки любопытство перебрало — парень решил не менять маршрут и доехать к этому ёбаному участку. Поэтому остаток своего пути он просто ехал как ни в чём не бывало, будто едет он не в полицию, втыкать в чьём-то кабинете, рассказывая о своей маме, а домой, в тёплую и уютную кровать. Хотелось верить, но чуда не произошло. Спустя пятнадцать минут непрерывной езды Хван отключил музыку и машину, отстегнул ремень и вышел из нового «Кио Рио». Захлопнулась дверь, раздался щелчок закрытия авто. Хёнджин обернулся и взглянул на здание полиции. Это было большое строение серого цвета, в некоторых местах с окнами, на которых красовались жалюзи, а в некоторых даже решётка. Ко входу вели добрые пятнадцать ступеней. Даже на лестнице к главным дверям больницы было меньше, чем тут. Да это здание в принципе заставляло понимать величину столицы и чувствовать себя мотыльком, по сравнению с этим. Недолго Хёнджин разглядывал участок. Когда парень взглянул на часы, у него чуть сердце не остановилось. Он уже минут так двадцать должен быть на допросе! Бегом побежав внутрь, даже не смотря под ноги, Хван зашёл в здание, и протерев кроссовки перед входом, направился в фойе. Оно было в белых тонах, на стенах фото важных политических 'шишек' Южной Кореи, а под потолком висела огромная и дорогая люстра. Но это нисколько не привлекло внимания парня. Тот лишь нашёл глазами ресепшн и подошёл к нему. — Добрый вечер, — поздоровался он, — Мне на допрос по «Делу о смерти Госпожи Хван». — Та-а-а-ак, — протянул охранник и стал рыться в каких-то бумагах, — А ну-ка. Хван Хёнджин, правильно? — Да, это я, — подтвердил Хён. — Распишитесь здесь, — охранник протянул Хёнджину какой-то документ и указал пальцем на место, где надо было подписать, а когда Хён оставил свою подпись на бумаге, он добавил, — Третий этаж, сорок восьмой кабинет. Поспешите, Вас ждут! — Отлично, спасибо большое! — поблагодарил Хван и огляделся, ища лестницу. Немного побродив по этажу, Хёнджин нашёл нужную локацию и направился на указанный этаж. Он перебрал ногами около минуты, пока не увидел табличку с цифрой '3'. Свернув направо, снова огляделся, определяя сторону. Опознав, в какой стороне сорок восьмой кабинет, Хён повернул налево. По пути паренёк успел изучить ещё несколько табличек и дверей, но вскоре он остановился у нужной и постучался. — Я могу войти? — спросил Хёнджин, выглядывая из коридора. В том кабинете всё было в тёмно-коричневых цветах. Перед Хваном, прямо рядом с окном стоял рабочий стол сотрудника, на котором стоял огромный монитор, а также много бумаг вперемешку. Здесь было несколько шкафов по периметру комнаты. В одном из них, что со стеклянными дверцами, Хёнджин даже разглядел какие-то грамоты и медали. А за самим столом сидел мужчина лет двадцати пяти, молодой и красивый, а напротив него, немного косо, сидела девушка, что повернула голову в сторону неожиданного клиента, и неодобрительно взглянула на него. — Хван Хёнджин? — спросил тот, что был за столом. — Он самый, — ответил Хён, не стесняясь изучая и разглядывая кабинет, — На допрос по «Делу об убийстве Госпожи Хван». — Как Я понимаю, она ваша мать? — спросил незнакомец, а потом повернулся к девушке и сказал ей, — Ли, уступи место Хвану. — Хм, Я ему что-то должна типа? — захамила так называемая 'Ли', — Из-за его мамы тебя вечером в воскресенье вызвали на работу, а теперь я ему что-то обязана делать? Постоит, у него что, ноги отсохнут? — Ре, перестань хамить, — раздражённо прошипел человек за столом, — Это как минимум неуважение к его матери, — он сказал ей это, а потом повернулся к Хёнджину, — Извините. При многих людях она хамит, а уж тем более, если это по работе. — Да нет, ничего, — лукавил Хван. Слова Ре были как соль на рану. Но ведь действительно, это могла быть правда, и вряд ли бы, будь он на месте девушки, обрадовался и писался от счастья. — Пх, а мне то чё до его мамы? — продолжала хамить Ре, — Не моя же сдохла. «Да, не твоя. Если бы я мог и были бы силы, ты бы уже лежала под окном этого чёртового участка», — думал Хёнджин, понимая, что ещё одна капля, и он сорвётся. — Прекратила! — закричал мужчина и вскочил из-за стола, что заставило девушку упасть со стула. — Не кричите на неё, — сказал Хван, приступив глаза в пол, на что двоица удивлённо взглянула на него, ожидая объяснения, — Она-то права. Моя семья действительно испортила вам вечер. И да, Я постою. Как она сказала: «Ноги не отсохнут». Сказать, что они были в шоке, ничего не сказать. У девушки были глаза по пять рублей, а мужчина так и стоял у стола, с непониманием глядя на гостя. — Ч…что?.. — прошептал полицейский, — Что, простите? — добавил он погромче. — Вот видишь, — вякнула Ли, ткнув ему своим острым коротком в грудь, — Он на моей стор… — Нет, — сухо бросил Хёнджин. И снова удивлённые взгляды, — Если бы я твою мать проклинал, ты бы мне ботинки атласной тряпочкой тёрла? Серьёзно? — Ох, извините, — сказал мужчина и подошёл к Хёнджину, — Давайте хоть познакомимся, что ли. — Хорошо, давайте. Хван Хёнджин, — тот протянул руку незнакомцу. — Чхве Бомгю, — сказал Гю в сторону Хёна, а потом добавил в сторону Ли, — Выйди, пожалуйста. Без вопросов, просто выйди. Тихо цокнув, девушка подняла свой зад и вышла в коридор. Тогда Гю жестом пригласил Хвана сесть, а сам направился за стол и сразу с ходу полез под него, ища необходимый документ. Порывшись немного, Чхве вывалил на стол несколько бумаг, скреплённых вместе скрепкой в верхнем левом углу листов. С трудом, но Хёнджин разобрал перевёрнутые для него буквы, из которых он сложил:«Дело об убийстве Госпожи Хван. Заключение расследований»
— В этих бумагах, — начал Бомгю серьёзным голосом, — вся информация, что нам известна о возможно запланированном убийстве вашей матери. Та отключилась за рулём, а потом в неё как будто специально влетела черная машина, что потом так же трезво уехала. — Вы думаете, это было запланировано? — Абсолютно точно, — ответил Чхве, — Она не могла так просто отключиться, не выходя из дома последнюю неделю. К тому же потом в неё максимально аккуратно и эстетично влетела Ауди, которая потом скрылась с места преступления. — Ясно. — Так вот, у меня есть несколько вопросов, — Бомгю раскрыл документ и быстро пробежался глазами по строкам. Записав что-то в блокнот, он спросил, — Когда Ваша мать звонила Вам последний раз до своей смерти? — Не помню, — задумался Хёнджин. Он реально не помнил, — Вроде после обеда того же дня. Она говорила, что у неё голова немного кружится. — Ага, запишем, — сказал Чхве и снова стал строчить что-то в блокноте, — Она страдала чем нибудь? У неё были заболевания? — Только плоховатый слух. Да и тот не ужасный. — Значит стопроцентно отравление. — Но ведь свои последние дни она провёла в кругу семьи, состоящую из моего отца и любящего мужа, что даже пальцем бы не прикоснулся к ней. Как и кто мог её отправить? — спросил Хван, приподнявшись со стула. — Без понятия, — полицейский нахмурился, — Не сходится что-то… — буркнул Бомгю, кидая ручку на стол, — Хорошо, попробуем по-другому. Конфликтовала ли Ваша мать с кем-либо из родственников, друзей или знакомых? — Насколько я знаю, нет. Но раньше был один такой, — вспоминал Хван, — Но…он мёртв. Лет десять назад, когда мы переехали в Инчхон, он повесился у себя дома. В предсмертной записке было написано что-то про «Ты умрёшь, Хван. Умрёшь, дорогая, умрёшь. Я отомщу Тебе. Просто подожди». Тогда мы даже не взглянули на это. — Похоже зря вы это оставили так… — …ведь в итоге она действительно умерла, — закончил мысль Хёнджин. — Да… — Но.как? — задумался Хван, — Он же мёртв. Его тело уже как десять лет лежит в гробу под землёй. Он что, из мёртвых восстал что ли? — Убийство могло быть запланировано ещё до его смерти. — За десять лет до, реально? — Очень даже возможно, — сказал Бомгю, всё продолжая перебирать тонну бумаги и изучать записи в блокноте, — В прошлом году одному из коллег дали дело, которое было запланировано ещё в далёком 1998, так что поверьте, десять лет это ещё ой как мало. — Хм, тому человеку явно было нечего делать в своём 1998, — усмехнулся Хёнджин и посмотрел на Чхве, — От меня ещё что-то требуется? — В принципе нет, — ответил Гю и наконец поднял глаза на Хвана, — Можете идти, если понадобится, мы позвоним. Напишите свой номер здесь, — полицейский порылся в подставке для карандашей и протянул подопечному листик, на котором тот аккуратно и красиво написал свой номер телефона. — Отлично, теперь я могу войти? — из-за двери неожиданно вылез… — Ёнджун-хён?! — Хван вскочил со стула и подбежал к знакомому, — Что ты тут делаешь?! — на лице парня невольно заиграла улыбка. — Я к брату пришёл, — ответил он, а потом добавил, — А ты, как я понимаю, на допросе? — Да, но мы уже всё, — сказал подошедший к ним Бомгю, — Там в коридоре не было Рэйчел? — Нет, — коротко вякнул Джун, а затем он спросил, — А должна? — Да, Господин Чхве попросил, как вы её там называете… — Рэйчел, — перебил Джун, — Ли Рэйчел. Его девушка. — О-о-о-о, — протянул Хёнджин, но тут его осенило, и он закашлялся, — Кто.простите? — Девушка, а что не так? — сурово спросил Ёнджун, вставая прямо перед младшим. — Знал бы ты, что она наговорила Хёнджину, ты бы точно понял его реакцию… Бомгю уже было хотел открыть рот, но дверь кабинета внезапно открылась, а в проёме возникла парочка, чьё появление превратилось в смесь возгласов из «Субин!"и «Оливия!». — А это ещё кто? — изумлённо спросил Хёнджин, глядя на святую двоицу. — Вы не слышали? У Вас проблемы со слухом? — спросила та, что слева, и скрестив руки на груди неодобрительно посмотрела в глаза старшего. — На эту, Ли-и-и.Рей.Рэ… Рэйчел! — Хёнджин всплеснул руками, радуясь, что выговорил имя грубиянки правильно, — Точная копия Ли Рэйчел! Прям манера одна и та же! — Хёнджин, — Ёнджун похлопал парня по плечу и иронично скривился, — Они сёстры. Лицо Хвана в ту секунду изобразили все существующие на планете эмоции и чувства. От слёз смеха и лёгкой истерики, до отчаяния и собственного поражения перед догадками. Паренёк немного пошатнулся, но не упал, а лишь продолжал прерывисто смеяться и приговаривать: «Т-ты же пошутил, д-да?» Неизвестно, сколько Хён мог так стоять, но тут перед дверью кабинета послышались быстрые и точные тяжёлые женские шаги. За долю секунды до оглушительного крика, дверь настежь распахнули, да с такой силой, что она чуть не ломаясь впечаталсь в стену. Все в помещении немного отпрянули от входа, а Хёнджин с Ёнджуном вообще впечаталсь в стол, отчего у обоих наверняка остались синяки. Расплеснув руки, с тяжёлым взглядом и стройной фигурой на пороге возникла Йеджи. — Хван, серьезно? — было единственное, что она сказала, перед тем, как шаги бега не стали приближаться из коридора и толпа, что бежала напролом, не сбила девушку с ног. — Ли! — закричал Хёнджин, бросаясь в коридор, — Что, блять? — тихо матюкнулся он, встав посередине дороги. Перед парнем на полу возникла целая гора знакомых и не очень людей. — Хёнджин? — одновременно спросили два парня, выбераясь из-под своеобразного 'камня', которого звали Ли Рэйчел. — Феликс? — Хван протянул ему руку, а потом помог встать и его товарищу, — А это кто? — Это Ли Минхо, — пытаясь отдышаться, вынес только что выбежавший из кабинета Бомгю, — Мы знакомы с ним. Моё первое дело было о смерти его родителей. — Ого, Бомгю-хён! — не стесняясь, Минхо обнял Чхве, на что тот, к удивлению окружающих, ответил взаимностью, — Сколько лет! — Всего три года, Ли, — прошептал он, отстраняясь, — Всё более-менее прошло? — По больному, хён, — покачал головой Хо и положил локоть на плечо старшего, — Вроде да. У меня теперь есть Феликс, да и с контактами всё чередом. — Замечательно, — сказал Чхве и добавил, — Пройдёмте внутрь. Не знаю как вы, но я вообще ничего не понимаю. Мы что, здесь все знакомы, но при этом нет?! — Получается, да, — это было последнее, что прозвучало. Потом коридор настигла неприятная тишина. Войдя и устроившись кто-где, все встали, как вкопанные. Кто-то из ребят расположился на стуле; кто-то стоял, облокотившись на диванчик или какую-нибудь тумбу; а кто-то вообще не зная слов «ветер» и «озноб» сидел на ледяном полу, поджав под себя ноги. Повисла неловкая тишина. Сам Бомгю, что ненадолго смог установить хоть какой-то порядок, сейчас сидел за своим столом, и царапал ладони ногтями, всё гадая, с чего же начать. Но к его счастью, эту тишину прервала Оливия. — Зачем мы тут сидим и просиживаем время нашего с Чхве свидания? Субин взглянул на девушку с глазами по пять копеек, Хёнджин нервно отвернулся, пытаясь специально найти что-то в стене напротив, лишь бы не смотреть в глаза младшец, а Ёнджун чуть не поперхнулся от шока, но вскоре успокоился и жестом показал, что всё в порядке. В общем, та встреча на этом не остановилась. В то воскресенье все из присутствующих откашливались и округояли глаза. Хёнджин вообще чуть в обморок не упал. Оказалось, что у ребят было очень много связей и многие здесь были знакомы друг с другом. Например все они — Ёнджун, Бомгю и Субин — а также — Рэйчел, Йеджи, Феликс и Оливия — родные братья и сёстры, среди которых две пары — Бомгю&Рэйчел и Субин&Оливия. К ним приписывался ещё и Минхо — паренёк возраста Хёнджина, который хоть и был старше него, учится с Феликсом в одном классе! Он был его другом, а также знаком с Бомгю. Закрывал эту компанию сам Хёнджин, что был другом Феликса и Йеджи, коллегой Ёнджуна и подопечным среднего брата Чхве. Прояснив все неудобные ситуации и моменты, извинившись и простив друг друга, они решили ещё как нибудь провести вечерок вместе, а сейчас, они все простились и разъехались по домам, даже не представляя, что их будет ждать ближайший месяц точно…