***
Pov Егор
И чего это я так уставился на неё? Подумаешь, обычные зеленые глаза. Впервые вижу, что ли? Так еще и стоял, как дебил, не отрывая глаз. Подумала, наверное, что я идиот какой-то. Мало мне всего того дерьма в личной жизни, которое я недавно прожил? Возьми себя в руки, Егор. И держись подальше от этой девушки, с глазами цвета изумруда.***
Pov Сейран
Еле переплетая ногами, я вошла в квартиру. Сняв с себя эти ненавистные каблуки, кидаю куда-то в сторону сумку и прохожу в темную гостиную, которую освещает только свет городских фонарей. Плюхнувшись в кресло, прикрываю лицо руками и медленно выдыхаю всю усталость, что накопилась за день. А то и дольше. Взгляд падает на пальцы рук. Пару секунд разглядываю их, как вдруг начинаю смеяться. На безымянном пальце больше не блестит обручальное кольцо, которое я выкинула под ноги своего предателя. Начинаю оглядываться по комнате, смех при этом не умолкает. Перед глазами картина из Инстаграмма, где друг другу мило улыбаются парень и девушка. В порыве злости начинаю бросать об пол и стенку всё, что попадается под руки. Вазы, различные предметы декора, которые то ли оказались слишком хрупкие, то ли я так сильно швыряю их. На смену смеху пришли слезы и крики. Я крушу все вокруг, кидаю декоративные подушки. — Почему? — кричу я. — Почему ты позволил мне поверить тебе? — на пол полетели графин со стаканом, которые стояли на журнальном столе. — Почему позволил в тебя влюбиться? Почему позволил? Я не понимаю… Как ты мог зайти так далеко у меня на глазах? Ты совсем не подумал о том, что я расстроюсь? Я для тебя настолько ничего не значу? — на этих словах я падаю на пол и начинаю рыдать на взрыд. Как бы я не улыбалась на людях, но наедине с собой слетают все маски. Эмоции берут вверх над тобой и тебе не остается ничего другого, кроме как поддаться им. А утром снова натягивать маску спокойствия, пока вечером всё снова не повториться.***
Кто-то уже несколько минут настойчиво звонит в дверь, отчего голова болит так, будто по ней бьют молотком. Медленно раскрыв веки и накинув на белые спальные штаны с майкой халат, плетусь в коридор. Не удосужившись даже посмотреть в глазок, открываю дверь, лишь бы этот звук прекратился. — Ну наконец-то! — слишком громко возмутилась блондинка. Подняв свои опухшие глаза, я даже не сразу сообразила, кто передо мной стоит. Ощущение, что напилась вчера только я, иначе почему Клава, Дима и Егор так хорошо выглядят и вообще, что они делают тут? — У меня сейчас масса вопросов. Первый, откуда вы знаете мой адрес? Второй, что вы делаете в такую рань здесь? И третий, почему похмелье только у меня после вчерашнего? — Мы обязательно ответим на твои вопросы, но сначала хоть впусти нас, — оглядевшись по сторонам, Дима добавил, — и вообще я ужасно хочу пить. Отойдя немного назад, я рукой указала ребятам, что они могут пройти в квартиру. — У меня немного неубрано, — буркнула я, проходя на кухню, как вдруг услышала удивленный свист кого-то из парней. — Офигеть, — посмотрев под ноги, Егор добавил, — нам, наверное, лучше не разуваться, а то зальем тут всё кровью ещё. Только сейчас я поняла масштаб своей истерики. Пол был усыпан стеклами, стулья были раскинуты по комнате, журнальный стол перевернут, картины валялись где-то на полу. — А что, собственно говоря, произошло? — спросил Дима, глядя на всю эту «красоту». Нервы потихоньку начинают сдавать. Прикрыв глаза и мысленно посчитав до пяти, я разворачиваюсь к гостям. — Давайте так. Сейчас вы без лишних вопросов проходите на кухню, там порядок. А обо всём этом, — обвела руками комнату, — мы говорить не будем. У всех бывает плохое настроение. С утра не успела вызвать клининг. Без лишних слов ребята прошли за мной на светлую и просторную кухню, выполненную в современном стиле. — Вы пока присаживайтесь, я пойду умоюсь хоть. Зайдя в ванную комнату, я увидела себя в зеркало. Опухшие глаза, отекшее лицо, лохматые волосы. Да уж, Сейран, видел бы тебя сейчас дедушка в таком виде. Умывшись холодной водой и почистив зубы, я привела волосы в порядок и вышла на кухню, где ребята что-то тихо обсуждали. Наверное, мой погром. — Чай или кофе? — я хоть и привыкла к тому, что в Турции у нас была прислуга и повар, но самостоятельная жизнь в Нью-Йорке не прошла даром. Да и бабушка Оля немалому научила меня. Особенно в готовке. — Мне, если можно чай, — попросила Клава. — Могу предложить вам настоящий турецкий кофе. — слабо улыбнулась я. — Ооо, давай попробуем, — воодушевился Дима, на что Егор издал смешок. — А вы пока рассказывайте, каким ветром сюда? И откуда вы знаете, где я живу? — А ты не заметила никакой пропажи? — с хитрой улыбкой спросила блондинка. — Эээм, а должна была? — что я успела потерять то? — Закрой глаза, — протянула девушка. Выждав, пока я выполню её просьбу, — а теперь открывай. Та-даааааааам, — Клава протянула мне мой телефон, что очень сильно удивило меня. Как я могла его забыть вообще? — Ты вчера его забыла на кресле в клубе, — попивая холодную водичку, пояснил Егор. — А адрес мы спросили у Саши, у него в приложении такси сохранилось, — Егор выглядел каким-то напряженным. Вчера он таким не был. Хотя, я тоже вчера была другая. — Ну а квартиру нам уже тут подсказала милая девушка, — добавил Дима. — Спасибо большое, — мне стало не по себе из-за своей тупости, еще и на ребят разозлилась, что с утра пришли. Кстати, об этом. — А вы всегда вместе? — улыбнулась я на этот забавный факт. — Тогда в кафе Клава была с Егором, в Америке вы с Димой, в клубе вместе, даже сюда втроем пришли, — услышав это, Клава рассмеялась. — Да мы вчера еще долго тусили, а Егор живет ближе всех, поэтому мы остались у него. А вообще мы очень близкие друзья втроем, но не всегда вместе, — смеется Дима. — Работа часто нас разлучает. Разлив горячий кофе по стаканам, я положила рядом шоколад и поставила их на стол. — Кофе с шоколадом? — удивленно спросил голубоглазый блондин. — Это вкусно, — улыбнулась я. Уж в чём, а в кофе я уверена. — Слушай, и во сколько обходится тебе квартира в таком шикарном месте? — отпив глоток напитка, задал неожиданный вопрос Масленников. — Дима! — пригрозила Клава, указав на бестактность такого вопроса, на что я рассмеялась. — Это квартира знакомых бабушки и дедушки, — приврала я. — Они сейчас заграницей, поэтому я могу пожить тут. Я в свои 24 года пока не могу такое себе позволить. — Думаю, они удивятся, что какого-то декора у них теперь будет не хватать. — намекнул Егор на произошедшее в гостиной. — Я это решу, — усмехнулась я, ведь он даже не представляет, что эта квартира принадлежит моей семье. — Сейран, а где находится уборная? Мне нужно припудрить носик, — в шутливой манере спросил Дима, на что я не смогла сдержать улыбки. — Слева от гостиной в коридоре, — показав рукой направление, мне пришлось отвлечься на звонок моего телефона, который заряжался. На экране светится «Брат» на турецком, что предзнаменовывает мне сейчас нелегкий разговор, ведь, увидев от него огромное количество пропущенный звонков, я успела только написать сообщение со словами, что все хорошо. Отойдя в свою комнату, я приняла звонок. Разговор на турецком — Здравствуй, братец, как твои дела? — начав разговор будто бы ничего не произошло, я ой как рискую нарваться на гневную тираду, но она неизбежна. — Как дела? Я тебе звонил всю ночь, Сейран. А ты не берешь трубки. Я уже не знал, о чем думать. Хорошо, что охрана дома сказала, что ты пришла ночью. Но пришла пьяная, Сейран! — в этом весь мой брат. Не даст вставить и слова, пока не выльет весь свой гнев изнутри. — Я пошла развеяться с ребятами, с которыми познакомилась в Америке. Телефон разрядился, только сейчас смогла ответить, — спокойно ответила я, чтобы не добавлять бензина в, итак, полыхающий огонь. — Да, я видел твой отдых вчера. Но видел не только я. — сделав секундную паузу, он добавил. — Приезжал Ферит. — Зачем? — тихо спросила я, прекрасно зная ответ на свой вопрос. — Ты же знаешь своего мужа, — выдохнул он, — Заявился с криками, тебя искал. Спрашивал, почему его жена позволяет себе гулять не понятно, где и с кем, — я горько усмехнулась. Да, я знаю своего мужа. — Наверное, потому что то же самое себе позволяет мой муж. Какое право он имеет мне такое говорить, когда сам вчера был в клубе и флиртовал там с девушками, — вспоминать это снова больно и неприятно. — Сейран, душа моя, не делай ему на зло то, что навредит в первую очередь тебе. Ты правильно сделала, что уехала, там вы не будете видеться и постоянно выяснять отношения, но если уж ты уехала, то Ферита надо оставить в прошлом, — у меня самый лучший брат. Мы всегда с ним защищали и прикрывали друг друга, особенно перед дедушкой. — Он в прошлом, я говорила ему об этом уже. — А теперь скажи это себе, — тихо добавил он. — Целую тебя, сестренка. Береги себя. И звони, если что-то будет нужно, ты знаешь, даже, если мы сейчас в разных странах, я всегда помогу. — Спасибо тебе, брат. Я тебя очень люблю, — пустив слезу, я сразу же её смахнула, чтобы снова не разрыдаться. А мне еще возвращаться к гостям.Выйдя из своей комнаты, я поймала ребят за разглядыванием моей картины. Не люблю это, но тут уже деваться некуда. Услышав мои шаги, они обернулись. — Это ты нарисовала? — спросил Егор, указав на холст. — Ну, раз уж там же стоят краски и кисти, наверное, я, — пожала я плечами. — А что это за место? — Клава даже не обернулась на меня, она продолжала смотреть на пейзаж. — Это ночной Стамбул, — подойдя ближе к картине, я невольно улыбнулась изображению, — вид на ночной город с другого берега Босфора. — А ты красиво рисуешь, скажу я тебе, — сделал комплимент Масленников в своем стиле. — Спасибо, — издала я тихий смешок. — Я же работаю над эскизами украшений, так что это вполне нормально. — А можешь показать свои работы? — воодушевилась Клава. — Очень хочется посмотреть, вдруг мне что-то понравится. Достав из папки свои работы, я протянула некоторые из них девушке. — Вот тут те, которые готовы. Остальные пока не закончены, — я уверена в своих работах, поэтому мне не стыдно за них, и я могу их показать. — Если захочешь что-то уникальное и по твоему вкусу, можем создать что-то для тебя, — подмигнула я ей. — Это очень круто, — глаза девушки горели, что не могло не быть приятным для меня. — А это кольцо уже выпустили? На бумаге было изображено кольцо с изумрудом, обрамленный мелкими бриллиантами. — Пока нет, — взяв эскиз в свои руки, я отложила его в сторону, — Это моя первая и пока что самая ценная для меня работа. Если его выпускать, то его смогут купить, а я бы не хотела, чтобы оно попало в руки к другим людям, — немного занервничав, я провела рукой по волосам. Привычка от мамы.
***
Спустя полчаса ребята уехали на свои съёмки. С одной стороны, было неудобно перед ними за разгром, но с другой стороны, я благодарна им, что помогли мне немного развеять мысли. В голове крутились слова Клавы перед уходом: «Сейран, я не стала тебя докучать вопросами по поводу случившегося, понимаю, что у всех нас бывают тяжелые моменты в жизни. Конечно, ты не обязана ничего рассказывать, мы ведь знакомы совсем мало, но иногда менее близким людям излить душу гораздо легче. Просто знай, что я тебя всегда выслушаю. Ты не одна». Судьба ведь не посылает нам людей просто так. В каждом из них спрятан какой-то урок для нас. В ком-то болезненный, кто-то даже сломает внутри тебя что-то, но будут и те, кто поможет тебе. Надеюсь, что Клава одна из последних. Очень надеюсь.
***
Решив немного подышать свежим воздухом, я надела белое платье и вышла на улицу, накинув на себя джинсовку. Всё-таки вечером в Москве немного прохладно, хоть на улице уже и конец мая. Я не так много гуляла по Москве, обычно, когда я приезжала сюда, мы с бабушкой и дедушкой ездили загород на шашлыки и мало времени проводили в самом городе. Есть тут какая-то своя атмосфера. Свой темп. Своя жизнь. В Стамбуле я тоже не сказать, что часто гуляла по паркам или по набережной. В основном, каталась на машине, проводила вечера в компании друзей в заведениях. А побыть наедине с мыслями я любила дома. На балконе своей комнаты в доме моей семьи. На том самом балконе, с которого открывается вид на Босфор, изображенном на холсте моей картины. Только там я могла погрустить, подумать, поплакать. Вода успокаивала. Свежий воздух остужал. Живя в доме своего мужа, я часто заезжала к себе домой, чтобы полюбоваться этим видом. Чтобы разгрузиться и вернуться в новый дом со спокойной душой и головой. Вот только будет ли этот балкон для меня таким же любимым, когда я снова вернусь туда? За всеми этими мыслями, я не заметила, как подошла к уличным музыкантам, которые пели песню под гитару, а вокруг них образовалась толпа из слушателей. Возможно, они пели далеко не идеально, но их голоса добавляли атмосферности этому городу. — Кто желает спеть теперь сам? — весело спросил парень, направляя взгляд на окружающих, но то ли все стеснялись, то ли боялись привлекать к себе внимания. — Девушка, может быть, вы? — не успела я даже опомниться, как он вывел меня к центру. — Нет, что вы, я даже не знаю ваших песен. Я из Турции, — глядя на него немного напуганными глазами, я пыталась оправдаться, чтобы уйти и снова затеряться в толпе слушателей. — Тогда спой нам на турецком языке, —улыбнулся он. — Тем более, я уверен, многие любят ваши турецкие сериалы, —по-доброму посмеялся он, на что толпа поддержала его. — Меня же не поймут, — нахмурилась я, коря себя за то, что никогда не слушала русские песни. — Почувствуют, зато, — не унимался он. — На гитаре играть умеешь? Или мне подхватить? — Я попробую сама, — протянув мне гитару, парень отошел в сторону, а девушки включили камеры, отчего мне было не по себе. Я никогда не пела для незнакомых людей. Только в компании друзей и то редко. Дедушка не поддерживал моего увлечения музыкой, ведь пользы бы нашей семье это не принесло. Решив попробовать сымпровизировать, ведь меня все равно не понимают, я стала петь то, что льется изнутри и отключила голову. Перевод с турецкого Верни мне мои мечты, А остальное пусть навсегда останется с тобой. Улыбнись мне в последний раз так, Чтобы и мое сердце осталось у тебя! Твой огонь — мне воспоминания Я сгораю, сгораю. Никто другой не сможет отыскать тебя, моя потеря Глубоко внутри. В моей памяти наизусть твое лицо Так ли легко стереть его? Узлы в моей судьбе Так ли легко развязать их? Твой огонь — мне воспоминания Я сгораю, сгораю. Никто другой не сможет отыскать тебя, моя потеря Глубоко внутри. Верни мне мои пути-дороги Пусть мое отсутствие всегда будет с тобой Подари мне свое молчание в последний раз Мои же слова пусть останутся с тобой! Эта боль — мне на память Я истекаю кровью, истекаю Никто другой не сможет отыскать тебя, моя боль В моей памяти наизусть твое лицо Так ли легко стереть его? Узлы в моей судьбе Так ли легко развязать их? Твой огонь — мне воспоминания Я сгораю, сгораю. Никто другой не сможет отыскать тебя, моя потеря Глубоко внутри. Глубоко внутри. Глубоко внутри. (Cem Adrian & Mark Eliyahu — Derinlerde [Глубоко внутри])***
Pov Егор
Проснувшись утром, первым делом листаю ленту инсты, чтобы быть в теме всего происходящего. Люблю иногда поваляться немного в постели и потупить в телефоне, листая всякие видео. Спустя 15 минут бесполезного времяпрепровождения, решаю уже выйти из соцсети, как натыкаюсь на видео с пением прекрасной девушки, в лице которой узнаю свою новую зеленоглазую знакомую. В этом белом платье она выглядит чистой и невинной, а то, как она пела, прикрыв глаза, вызвало табун мурашек. Я не понимал ни слова, но ту боль, которую она вложила в исполнение, ощущал во всех красках. Перед глазами появилась её картина ночного Стамбула. Казалось бы, ничего необычного, но даже этот вид наполнен будто некой болью и горечью. Вчера утром я ужасно разозлился из-за того, что вытворила Сейран в квартире, ведь это могла плохо кончиться, учитывая, сколько осколков было вокруг, но сейчас я всё понял. Понять, что у другого человека болит душа может только тот, кому самому несладко…