Сентябрь, 1932
Утро тринадцатого сентября на текстильной фабрике в Филадельфии началось как обычно. Линда, одна из работниц, пришла немного пораньше, чтобы успеть заскочить в офис начальника, мистера Роббинса, и попросить у него честно заработанный отпуск на три недели, а также написать письмо своему старому другу, Генри Штейну, о том, что собирается приехать на эти три недели в Нью-Йорк. Девушка, быть может, даже бы и не писала ему, так как письма ей не особо по душе, но была одна огромная проблема. Генри нравился Линде. Не как друг. И это удручало, потому что Штейн воспринимал её как подругу детства - и не более. Наверное, воспринимал. Именно поэтому Линда решила поговорить с ним, ну, и заодно съездить к себе в родной город, где не была с момента своего приезда в Филадельфию. Отпуск вскоре был успешно получен, а письмо отправлено адресату, сразу в студию Джоуи Дрю и должно было дойти в субботу. *** Следующие полгода Сэмми вёл себя странно, а Генри упорно делал вид, что не замечал этого. Причём все, кому не лень, говорили ему об этом, а Генри не верил. Наверное, просто не хотел верить. Но, в конце концов, Штейн признал, что с Сэмми творится что-то странное. Музыкант всё меньше проявлял к нему внимание, всё реже находил время на встречи, а в те моменты, когда приходил, казался отрешённым и задумчивым. Генри не знал, что случилось с его партнёром. На все вопросы Лоуренс либо отмалчивался, либо отвечал короткой фразой “Тебе кажется” или “Всё нормально” и поспешно переводил тему. Генри не был дураком - он замечал все изменения, но он был ещё и превеликим лжецом, раз отказывался признавать их. Один раз Генри таки вывел Сэмми на разговор - путём колоссальных усилий и до этого долгих разговорах о людской психологии с Норманом. И Лоуренс сказал. “Они уже во мне” - закурив, признавался он, откинувшись на спинку стула и глядя в стену, - “Я чувствую их. Они переливаются, они мне вместо крови. Я нуждаюсь в них.” - “Кто они?” - “Чернила.” И это было единственное, чего добился от него Штейн. Ничего больше. Хотя, нет, один раз, когда они ещё спали каждую ночь на одной кровати, Генри кое-как растолкал Сэмми из кошмарного сна. Музыкант дёргался во сне, будто убегал от кого, и просил Бенди не забирать его. Генри в ту ночь сам спал плохо и списал всё на избыток работы, но сейчас, связывая все события в одну логическую цепочку, у него сомнений не оставалось - это всё Демон. И это всё его треклятые чернила, которые он таки успел залить в рот Лоуренсу. Как это подействовало художник так и не смог выяснить. Двенадцатого сентября Штейну передали, что Джоуи Дрю вызывает его на разговор. Генри и рад был пойти - у него у самого накопилось слишком много вопросов. Он вошёл без стука - не посчитал нужным. - Добрый вечер. - холодно проговорил Генри, закрывая дверь и прислоняясь к ней, скрещивая руки на груди. - Вы что-то хотели? Джоуи устало потёр переносицу, поднимая взгляд на вошедшего. - Почему не стучишься? - голос начальника прозвучал бесцветно. - А у вас есть секреты от Студии, начальник? - Штейн сделал практически прозрачный намёк. Джоуи усмехнулся, замечая его. - Променял меня всё-таки. - он больше не усмехался. - Променял на паренька из музыкального отдела? Генри на пару секунд впал в ступор. Он не понял, почему Джоуи так резко среагировал на это, а когда до него дошло, он еле сдержал рвущийся наружу хохот. - Ты что, ревнуешь? Глаза Джоуи угрожающе сверкнули. - Друзьями не манипулируют, Джоуи. - теперь настал черёд Генри усмехнуться. - А особенно теми, кого ими не считают. - он понизил голос, наслаждаясь произведённым на Джоуи эффектом. Всё же полтора года общения с Сэмми бесследно не прошли. На секунду, на долю секунды Генри успел заметить, как глаза Джоуи полыхнули оранжевым, а сам он еле удержал себя от резкого движения в сторону собеседника. Возможно, удара. Если Джоуи любил, то это была какая-то извращённая форма любви. - Теперь моя очередь задавать вопросы, мистер Дрю. - умело воспользовавшись паузой в разговоре, твёрдо и холодно сказал Генри, делая шаг в глубину комнаты. - Что вы задумали, начальник? Джоуи неожиданно для него рассмеялся. Он смеялся долго, как псих, истерично и почти неестественно. - Он ведь нашёл вас в тот вечер, да? - в контрасте с его смехом голос Джоуи прозвучал тихо. - Он вас нашёл. Конечно. Я сделал - и он нашёл. - Что сделали? - у Генри сомнений не оставалось - Джоуи самый настоящий псих, скрывающийся под маской порядочного джентельмена. - Чернила… Вот скажи мне, что ты о них знаешь? - приступ смеха Джоуи, казалось, исчез, и единственным, что о нём напоминало, остался безумный огонёк в глубине его карих глаз. - Наверняка ты скажешь, что они помогают тебе рисовать. И это правильный ответ. Но если копнуть глубже… Ты вкладываешь в рисунки свою душу. Часть своей души. Но что, если сделать наоборот? - Генри прошиб холодный пот. - Самому стать… Творением? - Именно! - Джоуи улыбнулся улыбкой гения, только что изобретшего новый аппарат. - Стать настоящим творением! - И подчиниться тому, кто его создал… - у Штейна в голове постепенно складывалась ужасающая мозаика. - Вот видишь, какой ты смышлёный! - приторно проговорил Джоуи, обходя стол справа и приближаясь к Генри. Штейн почувствовал, помимо чёткого желания сломя голову помчаться в музыкальный департамент к Сэмми, ещё и отвращение к человеку напротив. - Не знаю, насколько смышлёнен я, но я ясно вижу, насколько ты мерзок, Джоуи, - Впервые за долгое время называя начальника на “ты”, выплюнул Генри и выскочил из комнаты, не оканчивая диалога; сердце его предчувствовало беду. С лица Джоуи, пока он следил за убежавшим старым другом (или правильнее назвать его по-другому?) не спадала улыбка. - Ты его не спасёшь. - прошептал он себе под нос, закрывая дверь. Штейн тем временем бежал по коридорам, ведомый страхом и своим нутром. В офисе Сэмми горел свет. Ещё издали Генри заметил, что музыкант, как обычно, склонился над нотными листами. Штейн сбавил шаг и прокрался на цыпочках, чтобы Лоуренс не заметил его раньше времени. Генри наблюдал, стоя уже практически возле двери, как Сэмми вытащил перо из чернильницы и, взяв баночку в руки, отпил из неё. Генри не выдержал. Он пронёсся в офис и буквально выбил чернильницу из рук Сэмми; та, совершенным чудом не задев листы с нотами, упала на пол, и оставшиеся чернила вытекли, образовывая небольшую лужицу. - Ты научился незаметно подкрадываться. - проговорил Сэмми, глядя в пустоту перед собой, будто не замечая Генри слева. Штейн схватил его за плечи и с силой встряхнул. - Они заберут тебя себе. Думаешь, я слепой? Они уже забирают! Ты… Ты ускользаешь от меня, - сбавляя энтузиазм под конец монолога, Генри ослабил хватку. Сэмми посмотрел на него снизу вверх, и блёклая улыбка проступила на его лице. - Я знаю. - тихо проговорил он. Точь-в-точь как Джоуи. - Мы можем поговорить об этом? - Генри выть хотелось от невозможности исправить ситуацию. Он никогда не был по-настоящему властен над Сэмми. - Не думаю. Но я зайду к тебе сегодня. - Сэмми почти невесомо провёл рукой по щеке Генри, после легонько толкая его от себя. Штейн неловко улыбнулся, отходя и следя за тем, как Лоуренс поднимает упавшую чернильницу. - Буду ждать. - тихо бросил он на выходе. *** С удивлением Генри обнаружил на своём столе письмо. Положили его явно недавно, но адресат явно знал, что Штейн проводит практически всё время в студии. Художник удивился, когда понял, что письмо от Линды. Раскрыв конверт, он выудил оттуда свёрнутый кусочек бумаги, на котором аккуратным почерком подруги было выведено: “Дорогой Генри, Ты, наверное, не ожидал, но я решила написать тебе письмо. Я беру трёхнедельный отпуск и планирую пятнадцатого числа приехать в Нью-Йорк. Буду рада, если ты согласишься приехать. Твоя подруга Линда” Пока Генри читал письмо, он услышал размеренные знакомые шаги и в конце концов почувствовал чужую холодную руку на своём плече. - Добрый вечер, Сэмми, - улыбнулся Генри, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на возлюбленного; обычно Сэмми наклонялся, чтобы поцеловать его, но в этот раз Лоуренс читал его письмо. - И ты поедешь? - только спросил он; голос его был холоден. Генри дёрнул плечами. - Ну, да. Она же моя подруга детства! Я не видел её целый год, с того момента, как она уехала на заработки в Филадельфию. Сэмми поджал губы. - Не ревнуй. - откладывая письмо, проговорил Штейн, целуя пальцы руки на своём плече. - Я буду там максимум сутки. - Я хочу, чтобы ты остался. - упрямо проговорил Сэмми. - Я не останусь, прости, - проговорил Штейн и натолкнулся на чужой холодный взгляд, от которого внутри всё сжалось. Вскоре этот взгляд сменился обычным бесцветным, не выражавшим никаких эмоций. Следующим, субботним утром Генри решил поговорить с Норманом. - Странная ситуация, знаешь, - отреагировал на рассказ про Джоуи, поведение Сэмми в последние дни и письмо от Линды товарищ, - Насчёт Сэмми… Я и сам заметил. Генри кивнул, блуждая взглядом по лицу товарища. - Я не думаю, что он прав, но тебе действительно следует поехать повидаться с Линдой. - медленно проговорил Норман, взвешивая каждое слово. - Сэмми переживёт. Увидит тебя ещё. Генри улыбнулся, но улыбка у него вышла какая-то грустная. - Я надеюсь, что всё будет хорошо… - прошептал он, опуская взгляд. Норман похлопал его рукой по плечу, не зная, что сказать. Уже вечером Генри уехал из студии, а утром встретил Линду около входа. - Привет! - радостно воскликнул он, заключая девушку в объятия и не замечая, как она от этого заволновалась. - Доброе утро, - поздоровалась она с улыбкой и поспешно выскользнула из его объятий, разуваясь и проходя в дом. - Расскажешь, что нового случилось за тот год, пока мы не виделись? - С радостью! Они разговаривали друг с другом долго: делились новостями, историями и в целом наслаждались компанией друг друга. Генри нашёл в этом расслабление - как-никак, Линда была вторым человеком после Сэмми, которого он боялся потерять, как собственную жизнь. А Линда была влюблена - и встреча с Генри послужила ей бальзамом на душу. Генри, конечно, этого не знал. До определённого момента. Когда наступил вечер и уже стемнело, Линда взяла Генри за руку, удерживая от того, чтобы проводить её к выходу. - Подожди секунду, - проговорила она, опуская взгляд в пол; Генри насторожился. Меньше всего он сейчас хотел услышать ещё какие-нибудь шокирующие новости. - Да? - спросил он, почти прожигая девушку взглядом. - В общем, я хотела тебе сказать… - Линда залилась румянцем, запинаясь, - В общем, ты мне нравишься. Генри пару секунд простоял, хлопая глазами, абсолютно ошеломлённый. - То есть, не как друг. - решил всё же уточнить он, не веря своим ушам. - Да. - Серьёзно. - Абсолютно. Штейн замолчал, не зная, как ему отреагировать. - Я пойму, если ты мне откажешь или что-то в этом роде, мне просто нужно, чтобы ты знал… - поспешно заговорила Линда, стараясь разбавить тишину между ними. Генри жестом велел ей остановиться. - Мне нужно время подумать. - Хорошо. Как скажешь. Художник молча проводил девушку до двери и только попрощался на выходе, закрывая за ней дверь. *** По приезде в студию Генри вёл себя нервно. Он не знал, как отвечать Линде. Точнее, Генри чётко понимал, что это будет однозначный отказ, но парень хотел сформулировать его вежливо и так, чтобы подруге не было сильно обидно, так, чтобы не покоробить их многолетней дружбы. За советом Штейн опять пришёл к Норману. - Ну ты, конечно, приятель, вляпался по полной, - задумчиво почесав в затылке, проговорил прожекторист, - Женская любовь - дело странное и запутанное. Никогда не знаешь, что от неё ждать. - Ладно. Ладно бы я влюбился. Но здесь обратная ситуация! - Это меня и расстраивает больше всего. Генри замолчал. - Понимаешь, я не хочу ей отказывать. Не после дружбы с самого детства. Но и согласиться я не могу. Норман внимательно посмотрел на него, опираясь спиной на стену. Человек, спрятавшийся за углом, устало выдохнул, откидывая с лица прядь белых волос. - Я бы на твоём месте продумал вежливую формулировку отказа. Генри кивнул, мысленно уже пытаясь подобрать слова для разговора с Линдой. - Хорошо, я понял. Спасибо, Норман. - Да не за что. Обращайся. Штейн снова кивнул, и, дождавшись, пока киномеханик уйдёт, тоже скрылся за поворотом… …Попадая в стальную хватку Сэмми Лоуренса. Генри не успел произнести и слова, как его тотчас же грубо вдавили в стену. Не так, как обычно. - Я понял, почему ты поехал. - его холодный бесчувственный голос резал уши. - Я… Я не люблю её. - тихо произнёс Генри. Если бы он сейчас не был прижат к стене, он бы согнулся от боли в груди. Не физической. - Но тебе же неловко отказывать. - с издевательской усмешкой сказал Сэмми, немного ослабляя хватку. - Я тебя люблю. Она - человек, с которым меня связывают годы жизни. - выдохнул Генри. Сэмми не отстранился, только приблизил своё лицо к лицу художника; с уголка его губ на воротник рубашки Штейна стекла тоненькая чёрная струйка. - Ты… Ты снова хлебал чернила. - не дожидаясь ответа укорил художник, сдвигая брови. Сэмми резко отошёл назад, отпуская Генри. - Да. Проблемы? - Они убивают тебя! - Нет. Ты путаешь. - твёрдо проговорил музыкант, скрещивая руки на груди. - Они скорее… Живительная сила, которая помогла мне раскрыть глаза на многие вещи. - На какие? - Генри боялся ответа. Очень боялся. - На жизнь. - последовал короткий ответ. - Я правда… Я люблю тебя больше жизни! - воскликнул Генри, говоря эти слова искренне, от всего сердца. Благо, в коридоре никого не было. Глаза Сэмми на секунду полыхнули оранжевым огнём, после чего музыкант отвернулся, усмехаясь. Кажется, страхи Генри оправдались. - А я тебя нет. Это прозвучало громом среди ясного неба и гулко отдалось в ушах художника, хотя было сказано тихо и спокойно. - Ч-что? - Генри не хотел верить своим ушам, отступая на шаг вправо, инстинктивно пытаясь сбежать. Лоуренс молча закурил, уставившись в пустоту перед собой. - Можешь уходить. Я больше ничего не чувствую. Что-то внутри художника с треском раскололось, разбилось, разлетелось на мелкие кусочки, какие нельзя было руками собрать. Кажется, это было его сердце. - Это чернила в тебе говорят! - стараясь не сорваться в истерику, Генри сжал руки в кулаки, пытаясь успокоить себя. - Я не верю! - Придётся поверить. - это было вновь сказано холодно и бесчувственно. Сэмми обернулся, и их взгляды встретились. Взгляд музыканта был холоден, как взгляд самой смерти. Генри тупо кивнул, делая два механических шага в сторону и вновь почти падая на стену; тело не слушалось, а ощущения были, как будто его только что подстрелили из охотничьего ружья. Найдя в себе силы, художник оттолкнулся от стены и быстро скрылся за поворотом. Прибежав к себе в офис он заплакал. Впервые за десять лет. Следующие две недели Сэмми не принимал попыток Генри сблизиться. Музыкант стал выглядеть ещё более уставшим, чем всегда, а Штейн терял краски на глазах. Художник стал менее общительным, его работы перестали быть живыми… Да Генри сам не ощущал себя живым больше! Он тосковал по теплу рядом с собой. Но знал, что вернуть его уже не сможет. В пятницу десятого октября шёл дождь; Генри вышел из студии, не планируя больше продолжать свою работу. Он никому ни о чём не сказал, просто прошмыгнул мимо охранников и уехал домой, в Нью-Йорк. У него появилась идея, как заполнить болезненную пустоту внутри. В доме Линды горел свет; сама девушка сидела на старом потрёпанном диване и читала газету, как в дверь её позвонили. Девушка с удивлением обнаружила на пороге промокшего Генри Штейна с букетом цветов. - Извини, что я так поздно. - проговорил он, вручая букет, пока Линда помогала ему раздеться. - Я тут подумал и решил. Я тоже люблю тебя. Он не успел сообразить, как абсолютно счастливая девушка обхватила его руками за шею и поцеловала. Но Генри не видел Линду перед собой. И не увидит никогда, ведь он был хорошим лжецом. Генри видел Сэмми. Уже в субботу художник принёс к Джоуи на стол заявление об увольнении. - Вот как? - приподнял брови начальник, снизу вверх глядя на парня. - И куда же вы переезжаете? - В Филадельфию. - безэмоционально бросил Генри, глядя куда-то в стену. Джоуи долго посмотрел на него, ничего не говоря. - Что же. - наконец сказал он, проводя пальцем по листу, - Вы свободны, мистер Штейн.Конец флэшбека
***И Демон восторжествовал! Сработал его грязный план. Он музыканта устранил И сделку свою выполнил. Сломал работников он дух, И в его власти все вокруг! И человек, кем вызван он, К нему приходит на поклон. Все люди в студии - рабы, Живут, но будто бы мертвы, Работают, чернила пьют И скоро все с ума сойдут. Ликует Демон - без преград Он создал персональный Ад.