Костюм сибирского охотника на медведя

      Люциус не был уверен, когда именно Иззи из «строгого ворчливого деда» превратился в «этот мужик горяч настолько, что штаны самовозгораются», но факт оставался фактом. Застрять с ним в одном лифте? Звучит как начало низкопробного порно.       Было бы вообще замечательно, если бы Люциуса в ограниченном пространстве не крыло бы тревогой.       Что ж, если по порядку.       Вообще-то, никто из их отдела не должен был пересекаться с отделом Эдварда Титча. Где они, рядовые разработчики, — а где СЕО фирмы с его мрачным замом? У Стида на эту тему было другое мнение. И у Эдварда, как выяснилось, тоже. По крайней мере, Люциус приблизительно мог назвать тот-самый-момент — момент, когда они перестали быть рядовым отделом и стали официальными фаворитами главного директора. Фаворитом в практически прямом смысле этого слова стал только Стид — и слава богу! — но весь отдел получил свои бонусы.       И Иззи в придачу.       О трудоголизме последнего можно было слагать стихи и легенды, он был нерушим, неумолим, неудержим и весь складывался в мешки под глазами. Проблемой было только то, что той же жертвенности в работе Иззи требовал и от остальных — кроме Стида и Эдварда. Разумеется, Люциус быстро понял, что с Иззи они в характерах не сойдутся.       Собственно, Иззи, кажется, и не собирался ни с кем сходится в характерах. Единственное, что могло и должно было в мире Иззи сходиться — это недельные, месячные, квартальные и годовые отчеты.       В мире Люциуса сходиться — было буквально одним из базовых потребностей, тех, что в самом низу пирамиды Маслоу, наряду с едой, водой и сном. Сварливый, разговаривающий сугубо приказами и сарказмом, постоянно недовольный Иззи Хэндс не вызывал ничего, кроме грусти и отторжения — его даже дразнить было скучно, потому что большую половину времени он был настолько измотан, что не обращал на подколки внимания. В иных же случаях он рычал и ругался, и Люциус из этой перепалки выходил неизменно с ощущением, будто на него вылили ушат помоев — тех, что он сам, добровольно передал Иззи прямо в руки.       Изменил всё корпоратив. Воскресный корпоратив «на своих» — то есть буквально, на высшее руководство (Эдварда, его зама и двух младших директора — Фэнга и Айвана) и… ну, на их отдел тоже. Эдвард был эпатажен и вызывающ, но он был фактически главой крупной компании — и мог весь напыщенный имидж слать к черту, а журналисты находили в его выходках свое очарование. Ему ничего не стоило подобрать какой-то крошечный отдел, до этого прозябающий в подвальных помещениях дополнительного корпуса, и сначала запихнуть его в верхние этажи главного здания — с панорамными видами, приставкой, бесплатным кофе и едой на огроменной кухне, а потом и вовсе притащить на подобную вечеринку.       Поэтому Люциус отрывался как мог. Он не был уверен насколько быстро всё это между Эдвардом и Стидом закончится и предполагал что если что-то пойдет не так — работу они, скорее всего, потеряют всем отделом, но пока была возможность — почему бы и не взять от предложенной жизнью возможности максимум?       Итак, изменил всё корпоратив.       Во-первых, на корпоративе оказалось что Иззи умеет улыбаться. И что эта улыбка смягчает его лицо достаточно, чтобы оно перестало казаться отлитой медной маской жестокости, а ровный ряд белых зубов привлекал внимание словно магнит. Во-вторых — настоящим открытием было, что Иззи свой сарказм умел использовать не как костюм сибирского охотника на медведя, а как шпагу для спортивного фехтования — острые, но не травмирующие подколки и запоминающийся юмор.       А в-третьих… ох.       Под своими мешковатыми черными многослойными одеждами Иззи казался тщедушным и тощим — худющим, как спичка, Люциус порой думал, что лифт Иззи, должно быть, одного и не поднимает, поэтому Иззи ездил только с Эдвардом.       Оказалось что казалось.       Потому что, когда Иззи засучил рукава свободной рубашки и подхватил шар для боулинга — Люциус чуть не сел прямо там, где был — у барной стойки. Мышцы напряглись, когда тяжелый предмет оказался у Иззи в ладони, Люциус, моргнув, проследил за тем, как пальцы скользнули в пазы и сглотнул.       Вот теперь он смотрел. И замечал. И то, насколько откровенно-обтягивающими были его черные джинсы, и то, что темная ткань рубашки на самом деле скрывала явно не худое тело — и то, что как минимум плечо у Иззи в обхват, судя по всему, чуть ли не вдвое больше, чем у самого Люциуса.       — Охренеть можно, мужик, ты только посмотри на это! — дернув Фрэнчи за рукав, тогда пробурчал Люциус, не поворачиваясь.       Он попытался облокотиться спиной на стойку, но нога поехала на скользком полу, Люциус резко откинулся назад. Фрэнчи, не ожидавший ни восклика, ни, тем более, того, что Люциус потеряет почву под ногами, успел схватить его под руку, удерживая от падения. Стакан это, правда, не спасло. Мало того, что половина виски-кола оказалась у Люциуса на рубашке — так и стакан, полетев вниз, со звоном встретился с полом и разбился.       Это породило одновременно целую массу неловкостей. Не то чтобы Люциус до этого не бил — пусть и случайно. На него обернулись все, и Люциус так и замер, пялящийся на Иззи, с мокрым пятном на розовой рубашке, в раскорячку, только поймав равновесие.       Эдвард захлопал, единственный из всех — чертовы британцы, — подмигнул Люциусу и отвернулся.       Люциус решил сделать вид, что всё совершенно в порядке. Он почти всегда решал так проблемы — главное было не дать проблеме понять, что он напуган, и большая часть неприятностей рассасывалась так или иначе.       — Спасибо, — первым делом он сказал Фрэнчи, после извинился перед работниками заведения.       Инцидент был исчерпан — только вот Иззи теперь постоянно кидал на Люциуса подозрительные взгляды, и Люциус уже не мог прятать взгляд — не успевал, а потому решил, что лучше и не отводить вовсе.       Сходить с ума он определенно начал на корпоративе.       Процесс схождения с ума был увлекателен. Люциус задерживался на работе — пару раз даже засиживался до того, чтобы выйти вместе с Иззи. Бегал к нему за поручениями. Приветствовал в офисе как давнего хорошего друга.       То, что он с ума сходит было понятно практически всем. Точно так же практически всем было абсолютно катастрофически плевать. Фрэнчи его обсессию решительно не понимал, но самого Люциуса поддерживал как мог.       Но Иззи вернулся обратно в костюм — тот самый, сибирского охотника на медведя. И шпагу, похоже, тоже не забыл, с корпоратива — только протектор с нее снял и жалил теперь словами больно и зло.       — Сходим куда-нибудь вечером? — решив в конце концов взять наглостью, поинтересовался Люциус.       — Ты ебанулся, Сприггс? — коротко и емко уточнил Иззи. — Померяй-ка температуру, вид у тебя нездоровый, красный весь. А то Боннет мне голову открутит, если выяснит, что я заставляю больного работать.       Сдаваться с первой неудачи Люциус не привык. Он понимал, что до Иззи ему в данный момент — как до Китая пешком, и что он даже не знал о предпочтениях Хэндса, но Люциус свято верил, что ему любой натурал по зубам. Даже такой… агрессивный с виду.       В следующий раз он пришел к Иззи в обнимку с градусником. Градусник показывал 98 по Фаренгейту, а Люциус, продемонстрировав температуру, повторил свой вопрос.       — Значит, ебанулся, — сделал свой вывод Иззи и до следующей недели Люциус больше его не видел.       До самой пятницы следующей недели, если точнее. Люциус задержался — не ради Иззи, в конце концов он даже не был уверен, что Иззи в офисе, — просто работы навалилось прилично и не хотелось потратить часть субботы на ее выполнение.       Лифт, который он вызвал, приехал практически сразу же — с верхнего этажа. Двери открылись и Люциус на секунду замер, осознав, что лифт не пустой. Наушники он с головы стянул так быстро, что они чуть не свалились. Иззи устало вскинул брови, когда Люциус, протупив на входе неприлично долго, все-таки зашел. И ткнул в кнопку минус первого этажа, только после свершения действия поняв, насколько это было бесполезное действие — кнопка и так уже горела, а у Иззи его мотоцикл, как и Миник Люциуса, тоже стоял на подземной парковке.       — Тяжелая неделя? — достаточно весело поинтересовался Люциус, и намекая на то, что Иззи не появлялся в их комнатах, и на общий аншлаг.       — Только что стала еще тяжелее, — сразу же отбрил Иззи, поправляя кожанку.       Люциус показательно надул губы и уже было собрался придумать что-нибудь, что выбьет Иззи из равновесия — так намного проще подловить человека, — как лифт тряхнуло. Красные цифры на табло мигнули и остановились на восемнадцати. И больше не менялись — ни в большую, ни в меньшую сторону.       На осознание произошедшего у Люциуса ушли долгие полминуты. Пока Иззи ругался и тыкал во все кнопки подряд, Люциус сверлил взглядом цифры. Очевидно, кнопка вызова диспетчера не работала.       — Я думал, они никогда не ломаются, — жалобно заметил Люциус.       — Всё когда-нибудь ломается, — раздраженно ответил Иззи. — Но этот чертов лифт проходит техосмотр каждый год, и последний был меньше трех месяцев назад. Он не должен был встать.       Иззи вытянул из кармана рюкзака телефон, пока Люциус перехватил эстафету по скоростному нажиманию на кнопки. Его собственный телефон был разряжен в ноль.       — Возникли технические неполадки, — через непродолжительное время приятным женским голосом сообщил ему лифт. — Пожалуйста, свяжитесь с диспетчером.       И свет потух. Осталась только небольшая подсветка на потолке, у пола и на панели.       Они застонали в голос, и Люциус чуть шарахнулся к стене. Металлические пины на рюкзаке громко звякнули, встретившись с металлом, и Люциус сполз на пол, стараясь оказаться в углу.       Он не боялся Иззи — конечно же нет, — но его силуэт в практически потустороннем голубоватом свете давил и напоминал о закрытом пространстве даже сильнее, чем, собственно, само закрытое пространство.       Поэтому Люциус прикрыл глаза и проклял себя за клаустрофобию — ту самую, которая вообще-то прямо сейчас лишает его прекрасного повода и способа подката к Иззи Хэндсу, по которому он тащится уже месяц — с того самого корпоратива.       Дальше Иззи ругался с кем-то по телефону — и Люциус успел мимолетно порадоваться, что хотя бы какая-то связь тут была, и что Иззи смог связаться с кем-то. Но вот тот факт, что речь Иззи состояла на добрые двадцать пять процентов из нецензурщины — вероятность того, что к ним приедут быстро стремилась к нулю.       Люциус обхватил себя руками, убеждая себя и в том, что лифт не собирается срываться с троса и падать — и в том, что потолок не давит.       — Блядь, а с тобой-то что? — обратив, наконец, на Люциуса внимание, спросил Иззи. — Земля вызывает Сприггса, ты там уснул?       — Все хорошо, — ответил Люциус тем самым голосом, по которому было прекрасно понятно, что ничего не хорошо.       Он уже настроился со страданиями стойко переносить тревогу в одиночку. Но сначала он почувствовал горячую ладонь в волосах. А потом в голове появился план.       — Я боюсь замкнутых пространств, — плаксиво и обиженно заметил Люциус.       — Ну, конечно, — через мгновение пробормотал Иззи. — Если дерьмо случается — то оно всеобъемлюще.       И бухнулся рядом с Люциусом — он мог почувствовать давление его руки на свой бок.       — Панические атаки? — почти буднично уточнил Иззи.       Люциус отрицательно помотал головой — потом понял, что в таком свете его почти не видно.       — Нет, — пробормотал он.       — Хорошо, — коротко ответил Иззи. И, неожиданно пустился в объяснения. — У Эда бывали раньше. То еще развлечение. Дай руку.       — Говорю же, никаких панических атак, — отбрыкнулся Люциус, но руку послушно протянул и нащупал ею ладонь Иззи.       — Перестрахуюсь, — так же ровно возразил Иззи. — Если ты тут от страха кони двинешь — я проблем не оберусь.       Люциус был уверен, что следующие несколько часов они проведут здесь вдвоем, держась за ручки, и это будут одни из самых неловких часов в жизни Люциуса — поэтому он судорожно искал хоть какую-нибудь адекватную тему для разговора. Желательно такую, чтобы она не касалась секса, работы и погоды.       — Я боюсь летать на самолетах, — неожиданно разбавил тишину Иззи.       Люциус замер. Пальцы на секунду импульсивно сжались, а потом он заставил себя расслабить руку.       — А внутренние перелеты? — чуть хрипло поинтересовался Люциус. — Ты не летаешь в соседние штаты?       — Пользуюсь поездами, если необходимо куда-то добраться, — ответил Иззи спокойно. — Летал единственный раз в жизни — когда с Эдвардом переезжали из Англии сюда. Этот раз был так же единственным, когда он успокаивал меня, а не наоборот.       Люциус слабо хихикнул, пытаясь понять, зачем Иззи это рассказывает.       — Я читал, что вероятность разбиться на самолете во много раз меньше, чем вероятность попасть в аварию, — заметил Люциус осторожно, не став уточнять, что для мотоциклов проценты подскакивали еще сильнее.       — Поверь мне, я тоже читал, — фыркнул Иззи и чуть повел рукой. — Но в эту адову машину я не залезу больше никогда.       Люциус весело хмыкнул. Скрежещущий голос Иззи в спокойном и близком состоянии оказался неожиданно приятным — достаточно ершистым, чтобы вызывать мурашки, но не слишком скрипящим.       — Честно говоря, я даже не могу посчитать, сколько раз в жизни я летал, — сознался Люциус. — Какое-то время назад, года три я работал в компании, офис которой находился через полстраны. Удаленка, но они требовали очного присутствия каждую пятницу — отчеты там всякие, подведения итогов. Компания оплачивала мои перелеты, и я летал.       — Звучит как кошмарный сон, — почти доверительно поделился Иззи.       К десятой минуте беседы Люциус расслабился окончательно. Через полчаса — весело трещал про свои промахи и неловкие ситуации в студенчестве. Через сорок минут — Люциус понял, что бесповоротно влипает во что-то, что далеко от простого физического желания. Иззи говорил и смеялся, и это было тепло и свободно, и бок у Иззи был теплый, и руку он его так и не отпустил.       Еще через час — их, наконец-то, достали.       Свет замигал и появился вновь, и Люциус успел увидеть тень улыбки на губах Иззи — а затем Иззи подскочил, когда двери медленно начали открываться, и снова влез в костюм.       — Почему так долго? — рявкнул он в появившееся между дверцами лицо.       — Пятница, сэр, — проблеял бледный работник. — Пожалуйста, выходите, и воспользуйтесь лифтом в противоположной стороне здания, этот не будет доступен до завтра.       Иззи рыкнул. Люциус поднялся на ноги, отряхивая рюкзак.       — Я, пожалуй, пешком, — с некоторым напряжением поделился Люциус, выбираясь из ловушки и вздыхая полной грудью.       — Пойдем, — Иззи пожал плечами.       Поблагодарив работника от них двоих — Иззи, очевидно, этого делать не собирался, Люциус закинул рюкзак на плечи. И, подумав, решил, что вето на темы секса вне лифта уже могут быть сняты.       — Два часа упущенных возможностей, — пробормотал он. — А ведь я мог там потрахаться с тобой.       — Не знаю как ты, а я не горю желанием снова оказаться в главных ролях на порносайте, — с фырканьем отмахнулся Иззи. — У камер в лифте есть и ночное видение, и они работают от того же источника, что и подсветка. А потрахаться со мной можно где-нибудь еще.       Люциус прикрыл глаза, толкая дверь на лестничную клетку.       — Ну разумеется, там есть камеры, — протянул он, вспоминая каждый танец с подпевкой, который он оттанцовывал, поднимаясь наверх в одиночку, а затем заинтересованно протянул: — неужели? Где-нибудь еще — это где? Я уже месяц ищу подходящий адресок… и, погоди. Что значит — снова?!       Иззи лающе рассмеялся.       — Ты тормоз, Сприггс, но это очаровательно, — отсмеявшись, Иззи легко толкнул его плечом. — Что ты там спрашивал про сходить куда-нибудь вечером? Приличные рестораны, конечно, уже закрыты, час ночи, зато я знаю неплохой бар недалеко отсюда. На мотоциклах ездил? Хочешь — могу и подвезти.       Люциус почти оскалился в улыбке, совершенно морально готовый добираться завтра или послезавтра сюда на такси забрать машину.       — Спрашиваешь!