Птичья песня

      Мальчик ему говорит:       — Поцелуй.       Иззи целует. У послушания яркий привкус, Иззи целует, еще раз, у кожи — словно у шелка, мягкость и гладкость, мальчик ему говорит, и Иззи целует, и царапает шелк солью с перцем. Птичья песня льется, тягучая, как мёд.       Мальчик ему говорит, и кожа под пальцами — словно пузырь из мыла. Иззи целует — а она не расходится и не лопается, но чувство такое — будто он посягнул и вырвал себе — недостижимое. У мальчика пальцы — жалят прикосновениями, словно бабочек крылья, и порхают так же отчаянно-непредсказуемо. Мальчик ему говорит:       — Думал, ты умер.       Иззи целует — острый изгиб у шеи, он умер — как умерли они все. И мальчик умер — и того раньше умер, он мертвым попал на джонку, он мертвым повторно взошел на Месть, мальчик умер той ночью — его поглотило море.       В рыжем огне и кожа рыжеет, желтый пляшет — по ключицам и по кадыку, Иззи целует губы, губы мягкие, как виноград, мальчик пахнет: морем, ветром и самую каплю — ромом, и давит руками на плечи. Мальчик царапает шрамы, кожа рубцуется поверх старых отметин, то, что когда-то сочилось кровью — едва ли почувствует что-то теперь.       Но в рыжем огне — изнутри загорается ярче, чем лампа на деревянном столе. Мальчик ему говорит:       — Может, всё-таки снимешь платок?       Иззи снимает. Шея дышит, у послушания яркий привкус — столь же яркий, как у его обретенной свободы, Иззи снимает с шеи кольцо и платок, а чувство — будто он к дьяволу выплюнул выросший в челюсть за множество лет мундштук.       У амплитуды касаний неровный ритм, мальчик сдавленно дышит в ухо и тихо стонет. Иззи целует россыпь веснушек на слишком покатых плечах и пульсацию крови под кожей у подбородка, мальчик жмется и ластится, и весь пышет жаром — упрямое сердце всё гонит и гонит, и гонит по венам жизнь.       Мальчик ему говорит, и мальчик — такой счастливый, чуть дрожит, чуть смеется, улыбается — мальчик такой красивый, мальчик такое солнце, пахнет морем, и ветром, и яркой свободой. Мальчик ему говорит. Иззи сцеловывает слоги, буквы и звуки.       — Думал, не выживем.       Пуля вошла у лба, пуля прошла навылет, он умер раньше — упрямое преданное сердце выгнало слишком много. Мальчика съело море, мальчика сбросил монстр — в пенную ненасытную глотку бескрайней соленой бездны. Иззи не говорит — не выжили. Иззи целует веко, мальчик — морщится и хихикает, и отстраняется, объясняет — щекотно.       У камерного счастья привкус свободы — у свободы отчаянный вкус обмана. Иззи вернулся, когда кораблю был нужен защитник.       Он больше уже не нужен.       Мальчик целует в ответ, там, где колено зияет отсутствием плоти, мальчик дышит на тонкую паутину шрамов и швов, выразительно гладит тепло бедра.       Мальчик ему говорит:       — Останься со мной.       Иззи целует, и обнимает, лбом — прижимается к чужой груди, и чужое сердцебиение — как барабаном звучит в голове, это ты, ты останься со мной. Мальчика съело море. Птичья песня звенит в ушах.       Мальчик вернулся, когда кораблю нужна была совесть. Иззи его целует, мальчик бесстыдно стонет. Совести здесь не место.       Иззи ему говорит:       — Я любил тебя, солнце.       Иззи остался на суше, ногой подпирая небо.       Мальчик не видел землю, не видел, как их хоронят. Мальчика свергнул монстр. Мальчика съело море.