Фанфики с участием: "Люциус Сприггс/Иззи Хэндс"

Люциус поспорил с Френчи, что за неделю сможет завалить Иззи. Выиграет он спор или нет? И так ли будет важен для него этот спор?

Мальчик ведёт два бортовых журнала, один — как сказочная приключенческая версия другого. Один — как жестокое, темное и изуродованное её отражение. Контекстное АУ, в котором всё произошедшее в сериале — это одна из интерпретаций событий в книге Люциуса. В одной из многих книг Люциуса.

Эд — отшатывается и смотрит на ножницы в своих руках, Иззи не знает, что того так шокирует — кошмары о несбыточном слегка вибрируют, Хорниголд ничего не говорил про осознанность — Хорниголд рассказывал, как перед взором проносятся упущенные возможности. Может, Иззи более организован. Может, Иззи переживает то, что мог бы исправить, чтобы сожалений было больше. Может, Хорниголд просто не был ранен достаточно сильно — в конце концов, он-то выжил, чтобы рассказать, какой ад уготован им всем.

Мальчик ему говорит, и мальчик — такой счастливый, чуть дрожит, чуть смеется, улыбается — мальчик такой красивый, мальчик такое солнце, пахнет морем, и ветром, и яркой свободой. Мальчик ему говорит. Иззи сцеловывает слоги, буквы и звуки. — Думал, не выживем. Пуля вошла у лба, пуля прошла навылет, он умер раньше — упрямое преданное сердце выгнало слишком много. Мальчика съело море, мальчика сбросил монстр — в пенную ненасытную глотку бескрайней соленой бездны. Иззи не говорит — не выжили.

Нижней губы коснулся большой палец, Люциус чиркнул подушечкой и разжал хватку, с интересом вглядываясь в оставшийся на коже красный след. Иззи приподнял бровь, наблюдая за тем, как Люциус растирает краску подушечкой большого пальца по подушечке среднего. — Надо же, действительно помада, — растягивая слова, заметил Люциус. — Я не был уверен. Думал, ты кому в горло вцепился, а умыться забыл. Чем ты шантажировал Ви Джона, чтобы он поделился?

Люциус питается дымом и солнцем, немного — соленой водой, что летит в лицо, когда стоит на самом носу корабля. Он говорит, что ему хватает. Все верят. Иззи видит его там каждый раз, когда весь экипаж — в камбузе, Иззи видит его там каждый раз, потому что он тоже не ест с остальными.

Три месяца ада оказались реальностью, а не прихотливым затянувшимся видением — кто бы мог подумать, что подобные кошмары умеют оказываться настоящим. Это был не сон. Даже сверкающий новой сталью во взгляде переломанный мальчик — какое клише, — оказался и вправду жив. Злобный, как положено каждому, кто вышел из ада, и бессильный, как положено каждому, у кого закончилась воля к сопротивлению, когда ад был уже позади.

В камбузе темно. Палец снова выделяется костью, Люциус пару раз бьет им по кружке и получает яркий звон металла в ответ. Всё так неправильно, будто не должно было с ними происходить. Иззи Хэндс, переживший пытки, сидит перед ним и уверяет его, что Эд Титч — неплохой, в целом, парень, которого вынудили на насилие. Люциус дрожит и не может успокоить эту дрожь. Эд Титч, неплохой, в целом, парень, который убедил свою жертву в том, что она насильник.

Несколько раз, когда Иззи и Люциус трахались и один раз, когда занимались любовью.

Вообще-то — он не верит Черной Бороде. Неверение пульсирует в голове в такт визжащей боли, пока он собирает себя по кусочками посреди своей каюты, которая больше не кажется безопасной — и не кажется "своей". Оно пульсирует и пока он обматывает ногу лоскутами, плотно и крепко, пульсирует, пока он ковыляет наверх, на палубу, пульсирует, пока его выворачивает за борт: от боли, омерзения и — неверения.

Люциус не был уверен, когда именно Иззи из "строгого ворчливого деда" превратился в "этот мужик горяч настолько, что штаны самовозгораются", но факт оставался фактом. Застрять с ним в одном лифте? Звучит как начало низкопробного порно. Было бы вообще замечательно, если бы Люциуса в ограниченном пространстве не крыло бы тревогой.

Бок всё ещё болел. Спустя неделю это была уже не острая боль, а тупая, тянущая, будто кто-то очень? очень медленно проворачивает палку в его кишках. Огнестрельное ранение всегда было хуже, чем та же шпага. Но он пережил даже это дерьмо, и снова оказался в море, как оно и должно быть. А рядом куча бесполезных, но небезразличных его сердцу ублюдков и больше никакого Эдварда.

У Стида Боннета есть страшная тайна, преследующая его не только в ночных кошмарах, но и наяву, при свете дня. Каковым было его удивление, когда глава преступной банды легко помог ему избавиться от неё. Только у Чёрной Бороды оказались свои планы на бармена из ночного клуба. Да и не бармен он вовсе.

Стид приукрашивает события той самой ночи, когда он так и не вернулся к Эдварду, Эдвард принимает слишком много на себя. Иззи пытается справляться с приступами гнева, выживать на корабле, на котором ему не рад никто, и Люциус, разумеется, совершенно не помогает ни в чем из этого. Любые начинания Иззи, как всегда, заканчиваются абсолютно противоположным результатом, а одна маленькая ложь превращается в большие проблемы.

Стодневка, по разным фэндомам (но больше по играм).

Эд смотрит на сообщение и не верит, что Иззи мог такое написать.

Из-за некоторых проблем Стид Боннет вынужден взять на работу Израэля Хэндса в качестве нового преподавателя истории искусств в свою частную художественную школу. Этому, кажется, рад только партнёр Стида, Эдвард Титч, гениальный архитектор, но довольно безалаберный мужчина. Иззи Злится. Стид переживает. А какую роль в этой истории сыграет Люциус Сприггс, художник и преподаватель диджитал-арта в школе Боннета?

Это лучшая картина Люциуса.

Иззи Хэндс верит, что отнажды он и Люциус Сприггс будут вместе, а не работать в разных городах и видеться только по видеосвязи. Но художник знает, как разукрасить отношения даже на расстоянии.

- Закатай губу, пока не увидишь во мне личность, а не объект для траха. - Маякни, когда эта личность появится, - доносится в спину презрительный голос.