Порывы ветра, удары дождя

Всякий раз, когда перед войском появлялась необходимость встать относительно долговременным лагерем, вокруг шатров и палаток возводились легкие деревянные ограждения, отделявшие войско от внешнего мира и защищавшие его от неожиданного нападения. Шатер для военных советов занимал центральное место. После ухода Мэн Яо появились разведчики и основные военачальники, с которыми Не Минцзюэ считался при составлении планов. Они расположились вокруг широкого стола, на котором раскинулась шелковая карта с ландшафтом, точно переданным умелой кистью художника. Не Дэшэн, некогда учивший Не Минцзюэ военному делу, а теперь командующий конницей, стоял с опущенной головой. Его тронутые сединой брови хмурились, а острый взгляд неотрывно скользил по изящным линиям ущелий, холмов и рек. Не Жэньсин, троюродный брат Не Минцзюэ, выглядел гораздо младше своего истинного возраста, в основном, благодаря поведению. Он смотрел куда угодно, только не на карту. Человек, с ним незнакомый, мог бы принять его за легкомысленного глупца, увидев излишне живые движения и скучающий взгляд, но Не Минцзюэ знал, что Не Жэньсин давно запомнил карту наизусть и, без сомнения, уже имел какой-нибудь, весьма неплохо продуманный план действий. Двоюродный дядя Не Минцзюэ, Не Шуйчжао, по возрасту чуть младше Не Дэшэна, выглядел задумчиво. Он подсчитывал в уме урон, полученный в утреннем сражении, и по всему выходило, что его отряды, первыми попавшие под огонь бомбард, понесли самые тяжелые потери. Чуть поодаль от стола, рядом с двумя разведчиками, стоял Мэн Яо, чье лицо выражало привычное смирение. Не Минцзюэ очень не нравилось видеть такое выражение на лицах приближенных, поскольку он считал его совершенно неподходящим для заклинателей, потому он знаком приказал Мэн Яо приблизиться. Лань Сичэнь отметил неприязненные взгляды командиров, движение отодвинувшегося заклинателя и подавил горький вздох. Он точно знал, что Мэн Яо не заслуживал подобного обращения. Но так же знал, что изменить это обращение удастся очень нескоро. Присутствующие обменялись краткими приветствиями, и Не Минцзюэ кивнул разведчикам, разрешая им говорить. Один шагнул к столу. — Вэни движутся на север, Не-цзунчжу. К Танхэ, двумя отрядами, — он старался говорить сжато и точно, как того требовал Не Минцзюэ. — Первый отряд идет с обозом, второй высылает разведчиков и охраняет тыл. Если не сбавят шаг, подойдут к берегу послезавтра утром. — Бомбарды? — спросил Не Минцзюэ, глядя на ведущую к реке дорогу. Зажатую между широкими холмами, единственную, где мог бы проехать обоз. — В обозе, — мгновенно отозвался разведчик. — Они ничего не бросили. — Численность, — потребовал Не Минцзюэ. — Как они разделились? — Около восьмисот заклинателей — первый отряд, примерно пятьсот — второй. Разведчик знал требования главы клана. Он хорошо запомнил, как тот посмотрел на него, не услышав ответа на вопрос о численности отрядов Вэней, спешащих на помощь Вэнь Сюю. Тогда была не его вина — рассеянное в лесах войско едва ли поддавалось счету, но разведчик точно не хотел опять чувствовать на себе тяжелый взгляд Не Минцзюэ, поэтому он не ушел, пока не произвел тщательные подсчеты. — Благодарю. — Не Минцзюэ опять кивнул, показывая, что услышал все необходимое. Теперь могли спрашивать его командиры. — Они везут раненых? — спросил Не Шуйчжао. Его очень интересовало, насколько замедлен противник. И как изменится численность, если раненых в утреннем бою исцелят. — Возможно, в обозах, — разведчик запнулся, на миг опустил взгляд. — Телеги крыты полотнами, сложно сказать, что под ними. — Но бомбарды вы заметили? — уточнил Не Жэньсин, выразительно приподняв изящную бровь. — Они торчали из-под полотен, — твердо ответил разведчик. Он не сомневался в своем донесении. — Никто не будет укрывать раненых полотнищами, — покачал головой Не Шуйчжао. — Разве только убитых. Но вряд ли Вэни, убегая, забрали тела. Большинство из них уже раздирают лисы и волки. — Считаете, раненых они бросили? — спросил Не Дэшэн, по-прежнему не отводя взгляда от карты. Его лицо становилось все более мрачным. — От Вэней не стоит ожидать иного. — Не Жэньсин совсем не степенно взмахнул рукой. Уголок рта Не Минцзюэ дрогнул. Он понял, где брала начало оживленная жестикуляция Хуайсана. Ему показалось странным, что он не замечал этого прежде. Отпустив разведчиков, Не Минцзюэ заговорил: — Не думаю, что сейчас стоит беспокоиться о раненых врагах. Забрали их Вэни или бросили гнить на поле боя, мы вывели из строя немало их воинов. — Но они тоже сократили нашу численность. И не только в утреннем бою, — вздохнул Не Шуйчжао и на миг поджал губы. Ему очень не хотелось сообщать дурные новости, тем более, в присутствии главы чужого клана. Пусть Не Минцзюэ доверял Лань Сичэню, но Не Шуйчжао не доверял никому. Ему было бы спокойнее видеть каждого на своем месте, в своем клане и на своем направлении. Однако Не Минцзюэ ждал продолжения. — Клан Шу уходит. Не Минцзюэ стиснул зубы, сразу поняв, о чем идет речь, на виске дернулась венка. Клан Шу был не единственным, кто присоединился к ним. После начала войны множество скромных по численности орденов и бродячих заклинателей встало под знамена клана Не, который принимал любую помощь. Многие понимали, что растоптав Великие Кланы, Вэни примутся за мелкие. Это была не просто помощь, они тоже защищали свое будущее, свое право на существование. Клан Шу не был и единственным, кто уходил. Теряя в битвах родных, мелкие ордена становились еще мельче и стремились сохранить остатки своих людей, способных передать традиции и обучить молодежь. Не Минцзюэ понимал их, но потери людей, в том числе и не боевые, сильно сокращали возможности. И давали повод другим кланам поразмыслить, насколько они готовы продолжать убийственную войну, исход которой был до сих пор неизвестен. — Орден Цинхэ Не отпустит их? — нарушил тишину Лань Сичэнь. Он редко вмешивался в чужие обсуждения, но сейчас с интересом наблюдал за командирами. Из-за отсутствия единой линии обороны к ордену Гусу Лань не присоединялись бродячие заклинатели. Другие же ордена с большим сомнением, и даже подозрением, смотрели на малознакомых заклинателей. Это было естественно — Великие Кланы даже друг с другом объединились только при появлении непосредственной угрозы их существованию. Привычное подозрение и замкнутость внутри себя мешало воспринимать бродячих заклинателей и мелкие самостоятельные кланы как равных союзников. Лань Сичэню было интересно, как с ними взаимодействовал орден Цинхэ Не. — Они здесь по собственному желанию, — отрывисто сказал Не Минцзюэ. — Если не хотят сражаться, могут уйти. У меня нет власти держать их насильно. — Стоило бы попробовать, — словно невзначай заметил Не Жэньсин. — И стать вторым Вэнь Жоханем? — насмешливо взглянул на него Не Минцзюэ. — Попробуй, цзунсюн. Не Жэньсин едва заметно фыркнул и поправил рукав изысканно сидящих одежд. — Полагаю, стоит перейти к обсуждению будущей битвы, — несколько нетерпеливо сказал он. Лань Сичэнь сдержал улыбку, думая, что в ордене Цинхэ Не действительно царят довольно свободные нравы. В Гусу Лань никто не посмел бы торопить совет. — Конница тут не пройдет, — недовольно заявил Не Дэшэн, который размышлял об этом с самого донесения разведчика. — Дорога слишком узка. Не получится развернуть лавину, не получится маневрировать. — При всем моем глубоком уважении к вам и доблестной коннице, — Не Жэньсин слегка наклонил голову, — не каждый бой можно выиграть напором. Взгляните сюда. — Он указал на цепи холмов, между которыми пролегала дорога. — Мои лучники могут подняться на вершины и просто перестрелять их без какой-либо опасности для себя. — Если смогут скрыться от чужих разведчиков, — остудил его пыл Не Шуйчжао. — Не стоит недооценивать Вэнь Люя. Вэнь Жохань послал его на помощь сыну, а значит, верил в военные способности. И как показало сегодняшнее утро, не ошибся. Кто мог предположить, что этот мерзавец использует бомбарды? Лань Сичэнь перевел взгляд с Не Шуйчжао на задумчивого Не Минцзюэ, желая проникнуть в его мысли. Можно было сколько угодно называть Вэнь Люя мерзавцем, однако он использовал оружие, о котором другие заклинатели даже не думали, привычно полагаясь на мечи и духовные силы. Полномасштабная война стала для заклинателей незнакомым полем деятельности, в котором подлость и хитрость вдруг оказывались достоинствами и спасали жизни. Вэнь Люй очень наглядно показал это. — Обходя холмы, мы потеряем время, — высказал опасение Не Дэшэн. — И можем упустить их. — Груженые обозы идут медленно, — возразил Не Жэньсин. — Если не повезем с собой скарб, то успеем. Если понадобится, полетим на мечах. — И ваше приближение заметят разведчики. Если бы только получилось использовать конницу, — вздохнул Не Дэшэн. — Донесения их разведчиков уже ничего бы не переменили. Неожиданность удара — часть победы. — Конница остается, — подытожил сосредоточенно молчавший Не Минцзюэ. — Со мной пойдут лучники Не Жэньсина и отряды Не Шуйчжао. И Мэн Яо. Я не буду дробить силы, пока не увижу врага и его возможный замысел. Берег реки делят многочисленные холмы. План битвы придется разрабатывать на месте. Когда поймем, что готовит Вэнь Люй. Не Дэшэн поморщился, услышав имя Мэн Яо. Не Минцзюэ рос на его глазах, с его помощью учился держать саблю и впервые сел на лошадь. Теперь же рядом с ним стоял худородный выскочка, который имел привилегию идти вместе с Не Минцзюэ в бой. Когда сам Не Дэшэн оставался позади. Не Минцзюэ мельком взглянул на него. Он знал эти насупленные брови, под которыми прятался сердитый взгляд. — Конница пойдет в крепость Хэцзяня, — чуть мягче добавил он. — Нельзя оставлять ее пустой. На время моего отсутствия, она станет заботой Не Дэшэна. — Позволит ли Не-цзунчжу сказать? — попросил Лань Сичэнь и, спокойно встретив удивленные взгляды, дождался наклона головы Не Минцзюэ. — Раз уж отряд ордена Гусу Лань оказался здесь, для меня будет честью защищать крепость вместе с уважаемым Не Дэшэном. На самом деле, он с большим удовольствием отправился бы преследовать врага, но холодный рассудок подсказывал, что в крепости с малым гарнизоном его люди будут нужнее, чем в огромном войске со своими особенностями, иногда совсем незнакомыми, ведения боя. Прежде чем ответить, Не Минцзюэ поймал взгляд на Не Дэшэна. Как глава клана, он мог принимать самостоятельные решения, и, тем более, распределять силы, но сейчас защищать крепость предстояло Не Дэшэну, и только Не Дэшэн принимал решение, как именно он будет это делать. Не Дэшэн опустил веки. Жест, который Не Минцзюэ изучил с детства. — Орден Цинхэ Не с благодарностью примет ваше предложение, глава Лань, — церемонно произнес он. В конце концов, здесь собрались представители клана, которые в некоторой степени ценили вежливость. Кроме, может быть, Не Жэньсина. За все время совета Мэн Яо не произнес ни слова, неподвижно стоя рядом с прославленными командирами Цинхэ Не. Он знал, что от него не ждут слов. Хотя бы потому, что ни одно из его предложений не будет принято командирами из принципа. Однако Мэн Яо понимал, что его время придет позже. При необходимости глава клана обязательно поговорит с ним наедине, как делал это обычно. Поэтому он чувствовал себя спокойно. Его положению никто не угрожал. Он вышел из шатра, держась позади Не Минцзюэ с Лань Сичэнем, и сразу заметил ее — девушку с красивым миндалевидным разрезом глаз, целительницу из клана Шу. Она двинулась наперерез Не Минцзюэ, явно ожидая его, а Мэн Яо привычно оказался на ее пути, как делал всегда при появлении неожиданных просителей. В том, что девушка была просительницей, он не сомневался. В противном случае в выражении ее лица не прятались бы страх и сомнение. — Не-цзунчжу… — девушка запнулась, перевела взгляд с Не Минцзюэ на оказавшегося рядом Мэн Яо и поклонилась. Тот задался вопросом действительно ли она не знает, кто он, или проявляет искреннее уважение. В любом случае, он изучал ее с любопытством. — Что привело вас сюда… — Мэн Яо скользнул взглядом по излишне скромной одежде девушки, но все же решил ответить вежливостью на вежливость и закончил: — …госпожа? — Мой клан уходит, — неуверенно начала она, не зная, к кому обращаться — к Мэн Яо или остановившегося неподалеку Не Минцзюэ и поочередно глядя на обоих. — Клан Шу, так? — Не Минцзюэ пристально рассматривал ее. От нового упоминания неприятной темы у него в груди противно заныло. Он не первый раз искренне боролся с желанием остановить кого-либо из уходящих кланов требовательным приказом. — Верно, Не-цзунчжу. — Девушка смешалась под его взглядом, опустила голову. — Прошу вашего позволения остаться здесь. — Не собираешься уходить с кланом? — поднял брови Не Минцзюэ. Это был довольно редкий случай. После того, как ордена начали формироваться вокруг кланов, мало кто решался отколоться от них или принимать самостоятельные решения. Вэнь Мао, основатель ордена Цишань Вэнь, знал, что делал, предлагая такой способ организации. Кто решился бы оборвать кровные узы? — Нет. — Девушка не поднимала головы. — Орден Цинхэ Не делает благое дело, защищает всех нас. Я хочу быть полезной. Мэн Яо внимательно следил за ее лицом. Девушка лгала. Слишком гладкие фразы слетали с ее губ, слишком заученно звучал голос. Он не мог разгадать, в чем именно заключалась ложь. Пока не мог. — Если хочешь остаться, орден Цинхэ Не примет тебя, — сказал Не Минцзюэ и развернулся, уходя. Девушка не была известным воином, а значит, и не ждала долгой беседы и особенной вежливости. Она потерянно взглянула на Мэн Яо, и он сразу угадал ее чувства. Оставшись без поддержки клана, она походила сейчас на малое дитя, в глазах которого отражались все движения души. — Не стоит волноваться, — мягко улыбнулся Мэн Яо, отмечая вещевой мешок, из которого шел терпкий запах трав. — Думаю, вам нужно найти место для ночлега. Например, среди целительниц. Идите за мной. Глаза девушки доверчиво вспыхнули благодарностью. Мэн Яо не собирался ей доверять. Не раньше, чем узнает ее мотивы. Не Минцзюэ направился в сторону холмов, на которые неуверенно пытался взобраться лес, и едва заметных в вечерних сумерках гор. Он шел быстро, держа голову высоко и почти не глядя по сторонам. Но взгляд Лань Сичэня невольно цеплялся за непривычные картины. Лагерь давно должен был устраиваться на покой, но он все еще медленно ворочался, являя уродливые последствия утреннего боя. С начала войны Лань Сичэнь не раз видел раненых и умирающих. Кочуя между тремя направлениями, он вдоволь насмотрелся на них, но творившееся здесь наблюдал впервые. Бой давно кончился, но в воздухе еще висел густой запах крови, от которого становилось солоно во рту. Один из заклинателей, освещенных пламенем костра, без всякого выражения глядел на короткий обрубок своей ноги. Какой-то бледный от потери крови юноша, отмахиваясь от целителя, сосредоточенно отдирал от культи руки присохшие повязки. На носилках у неприметного шатра кто-то медленно умирал, устало хрипя и плюясь кровью сквозь развороченную грудную клетку, где еще трепыхалось сердце. Лань Сичэнь отвернулся и пристально вгляделся в далекие горы. Так было легче переносить вонь. От заклинателей так не пахло. От заклинателей не должно было так пахнуть. Он привык к раненым или убитым. Заклинатели справлялись с легкими ранами и снова шли в бой. Крайне редко кто-то из них получал увечья, лишаясь рук или ног. Они либо сохраняли силу, либо гибли в бою. Так много обрывков человеческих тел он видел впервые. — Непривычно? — неожиданно бросил Не Минцзюэ, выходя за пределы деревянных стен в ночную темноту и прохладу. Лань Сичэнь не стал отвечать. — Ты уверен, что успеешь догнать их у переправы, выступив утром? В клане Вэнь много заклинателей, способных переправиться через поток на мечах. — Он внимательно взглянул на Не Минцзюэ. Ему не хотелось подвергать сомнению решение, принятое военным советом, однако глубоко внутри таилась тревога, что враг уйдет, сохранив боеспособность, и скоро вернется усиленным. Как это случилось в Цзянлине, когда положение спасли только мертвецы, поднятые Вэй Усянем. — Не с обозами. Никто не станет ночью тащить телеги через реку, — уверенно заявил Не Минцзюэ. — Мост сгорел четыре луны назад. А переправа вброд требует хорошего знания местности. И осторожности. Думаю, два или три дня у нас есть, но я собираюсь выступить завтра. Нельзя давать врагу много времени на отдых. — Мост сгорел? Когда? — едва заметно нахмурился Лань Сичэнь. Он немедленно представил, как вместо отступления враг получает подкрепление в виде заклинателей, способных пересечь реку на мечах. Оставалось надеяться, что в армии Вэней, разорванной на несколько направлений, не осталось внушительных резервов. — При наступлении Вэней. Они сами его сожгли, — криво усмехнулся Не Минцзюэ. — Опасались удара в тыл после битвы на Хутахэ. Он с удовольствием вспоминал бой, во время которого его конница направилась в тыл врага, обойдя войска по другому берегу реки. Итог был впечатляющий. Считая реку естественной преградой, Вэни не озаботились охраной тылов. Простой маневр переломил ход битвы задолго до настоящего уничтожения живой силы противника. Не Минцзюэ думал, сколь многому они учились заново. Долгие века после изменения принципов создания орденов заклинатели не воевали друг с другом и почти разучились вести настоящие бои. Разве что орден Цинхэ Не еще сохранял крохи воспоминаний о прошлом. Мало кто верил в новую большую войну. Все силы отдавались личному совершенствованию, и теперь Великим Кланам заново приходилось постигать науку боев, досконально изученную и постоянно развиваемую обычными людьми. — А местные? — на всякий случай уточнил Лань Сичэнь. Мосты не возводили по случайности. Если через реку перекинули мост, способный выдержать груженые повозки, значит, там проходил крупный, скорее всего, торговый, путь. Именно на таких путях, чаще всего, он встречал беженцев. — Многие успели переправиться. — Не Минцзюэ мог бы сказать, что ушли все жители, но ему не нравилось лгать. Он знал, Лань Сичэнь серьезно относился к безопасности обычных людей, которые много десятилетий жили в спокойствии на территориях, подвластных заклинателям. Не Минцзюэ хотел бы сказать, что позаботился о них, но и это было неправдой. При удержании наступавших войск Вэней, сил на стороннюю помощь уже не оставалось. Он почувствовал себя немного неуютно. По всему выходило, что орден Гусу Лань единственный, кто еще помнил о проблемах людей, рядом с которыми они жили. Но здесь мало что можно было изменить. Огромный орден Цишань Вэнь с трудом сдерживался четырьмя крупнейшими после него кланами. Даже стоя следующими по богатству, даже собрав всех последователей и объединившись с бродячими заклинателями и разрозненными кланами, они смогли только сравнять силы. О безопасности простых людей уже никто не думал. Никто, кроме клана Лань. — Что с теми, кто не успел? — Лань Сичэнь повернулся к Не Минцзюэ, ожидая ответа. Он прекрасно знал, что судьба оставшихся на пути войск жителей незавидна. Вэни считали их естественной добычей, обирая до крошки, обрекая на голод сотни жизней. Великие Кланы старались так не поступать. Они понимали, что с выжженных, усеянных могилами земель не собрать налогов, а с мертвецами невозможно вести торговлю. Сейчас они сражались на своей земле. А потом, если война сложится для них удачно, собирались наступать по территории клана Цишань Вэнь, которые тоже в итоге перейдут к ним. И в то время, когда враг мог идти вперед, подпитывая себя придорожными деревнями, Великим Кланам приходилось делить присланные обозы с местными жителями, исчерпывая не бесконечные запасы продовольствия. Лань Сичэнь смотрел на Не Минцзюэ, а тот нахмурился, переведя взгляд на залитые лунным светом холмы и горную цепь вдали. Казалось, вокруг стояла тишина, но едва уловимые ухом звуки лагеря и страдающих людей порождали внутри тревогу. Резкие черты лица Не Минцзюэ в ночном, почти призрачном свете обозначались сильнее, углубляя мелкие морщинки и выбеливая кожу. Лань Сичэнь подумал, что своей неподвижностью и бледностью он сейчас походит на одного из бездыханных воинов Цзянлина, которых ему пока не довелось увидеть. Только блеск глаз выдавал в нем жизнь. — Оставшиеся жители бродят по окрестностям, — наконец ответил Не Минцзюэ, опять вспомнив голодного мальчишку. — Их осталось очень мало, но кое-кто еще держится за свои дома. Мы не можем согнать их силой. Лань Сичэнь отвернулся и тоже взглянул на далекие холмы, куда отступали войска Вэней. Иногда ему казалось, что жители деревень и городов, захваченных войной, не осознают всей глубины накрывшей их опасности. Долгая мирная жизнь размягчила не только заклинателей. — Где проходят Вэни, ничего не остается, — тихо заговорил он, желая скорее высказаться, нежели упрекнуть Не Минцзюэ. — Я шел через деревни, прежде богатые ремесленниками и торговцами. Там уже никого нет. Трава стоит выше пояса, но косить ее некому. Думаешь, Вэни заботятся лишь о пропитании? Неправда. На полях гниют трупы коз и коров. Все, что не получилось съесть или забрать, они уничтожили. Безжалостное солнце выжигает все. — Рано или поздно наступает закат, — все так же хмуро проговорил Не Минцзюэ, покосившись на Лань Сичэня. Подобный настрой друга всегда был для него заразителен. — И его омоет кровь не только местных жителей. Сегодня утром мы потеряли много людей. Я надеялся, что смогу навязать Вэням крупный бой, разбить основные силы. Он вздохнул, стараясь успокоить поднимавший голову гнев, но получилось лишь отчасти. — Ты видел когда-нибудь, как бьют бомбарды? Как взрывают снопы грязи и мечут огонь? — Мысленно возвращаясь в сражение, Не Минцзюэ уставился перед собой невидящим взглядом. — Не все могут защититься магией. Не все успевают подняться в воздух. И тогда их сминают ядра. Ломают кости и разрывают тела не хуже лютых мертвецов. Вбивают в грязь, смешивая с червями. Мы не смогли найти всех. А некоторых невозможно было узнать. Сквозь кровавую пелену, накрывшую разум, Не Минцзюэ едва ощутил узкую ладонь, опустившуюся на его плечо. Он глубоко вздохнул, приходя в себя. Они все много теряли. Не следовало поддаваться слабости. Однако кое-что договорить не получилось. Слова были слишком страшны. Лань Сичэнь догадался сам. — Поэтому ты отправил Хуайсана в Облачные Глубины, верно? — тихо спросил он, выразившись как всегда лучше. Безопаснее. — Ты не потеряешь его. Там ему ничто не угрожает. — Должно быть, все немало удивились, когда я отослал его подальше, в то время как другие заклинатели рвались вперед? — Не Минцзюэ искоса посмотрел на Лань Сичэня. — Все знают характер Хуайсана, — мягко улыбнулся тот. — Бой не для него. Он хорош в ином. — Верно, все знают. — Не Минцзюэ слегка поморщился, однако настоящего раздражения не ощутил. Только вспышку тревоги. — Я отправил его в Облачные Глубины, едва получил донесение о следах незнакомого оружия. Хотя это оказались всего лишь бомбарды. Но я не мог позволить себе рисковать. Не мог сражаться, страшась за его жизнь. Он помолчал, снова вздохнул, собираясь сказать еще больше неприятных для себя слов. — Мы все за кого-то боимся. Ты — за жизнь Ванцзи. Цзян Ваньинь — за Вэй Усяня. Но только Хуайсан пребывает в глубоком тылу. Потому что я не могу даже допустить мысли о его гибели. — Слова давались Не Минцзюэ все сложнее. Признаваться в том, что он считал слабостью, было тяжело. — Я помню, как он родился. Как отец держал его на руках. А потом зачем-то передал мне. Он почти ничего не весил. И выглядел до дрожи отвратительно. Я помню, как он рос. Вторая госпожа Не баловала его. Отец не возражал. Потому что помнил, как потерял мою мать. Он никогда не перечил второй жене. — Ты хорошо к ней относился, — почти утвердительно произнес Лань Сичэнь. Его слова прозвучали чуть настороженно из опасения затронуть что-нибудь болезненное. Однако воспоминания о женщине, занявшей место его покойной матери, не раздражали Не Минцзюэ. — Хорошо, — кивнул он. — К ней многие хорошо относились. Она была хорошей женщиной. Доброй, мягкой, веселой. Временами даже казалась чуждой в Нечистой Юдоли. Став наложницей, она не сменила цветов своего клана, поэтому всегда выделялась среди других. Даже став женой и приняв имя отца, она их их не сменила. В молчании Лань Сичэнь чувствовался вопрос, и Не Минцзюэ добавил: — Желтый. Цветом ее клана был желтый. Не такой насыщенный и сверкающий, как золото Цзиней. Нежный и спокойный, как сама она. — Он сам не заметил, как губы сложились в непривычную улыбку. — Это было скорее смешно — как она носилась с Хуайсаном. Но никто не был против, потому что тогда от окружающей жестокости его защищали все мы. И было вовсе не страшно, что он не тянется к сабле. Ему не нужна была сабля. Хватало того, что саблями владели мы с отцом. — Поэтому он так поздно занялся совершенствованием? — снова скорее уточнил Лань Сичэнь. — Да, — кивнул Не Минцзюэ. — Поздно сформировал ядро, поздно начал учиться владению саблей. Потом отец умер, а за ним и его жена. И от всего прошлого у меня остался только Хуайсан. А Хуайсана теперь защищает только моя сабля. Он запрокинул голову к луне, пристально глядя на неровный серебристый диск. Ее вид вызывал в нем тревогу и беспокойство. Словно она тоже была наступающим врагом. Угрозой. — В твоих чувствах нет ничего постыдного. — Лань Сичэнь все еще не убирал руку с плеча Не Минцзюэ, только крепче сжал его, делясь теплом. — Ты хочешь защитить того, кто всегда был под твоей защитой. — Что с ним будет, если я погибну на этой войне? — вдохнул Не Минцзюэ. — Кто будет защищать его тогда? — Я буду, — просто сказал Лань Сичэнь. Не Минцзюэ повернулся, внимательно глядя на него. Теплая ладонь соскользнула с его плеча, оставив нотку сожаления. Он знал, что Лань Сичэнь не лжет. Если он говорил, что присмотрит за Не Хуайсаном, значит, присмотрит. Вот только Не Минцзюэ не был уверен, что и сам Лань Сичэнь переживет эту войну. Бродя между искореженных тел после утреннего боя, он уже ни в чем не был уверен.