Вишня, бархат и дуло пистолета

      Когда Ёсон вышла из бара, город был окутан предрассветной пеленой. Большой городской циферблат, ласкаемый в первых лучах солнца, отбрасывал густую тень на мостовую. Девушка глубоко задумалась, а не происходило ли всё это с ней во сне? Ей до того не верилось в происходящее, что это можно было счесть за чудесный сон, но однако вот она, реальность.       Прошло несколько недель, Рид Ёсон уже продала первые игрушки, заработав на этом достаточно много, по меркам её жизни, денег. Да, всё начинает налаживаться в финансовом плане. Но что по-прежнему остаётся неизменным, так это одиночество Ёсон. Она не разговаривала с Жизель несколько недель, и, с одной стороны, это не так уж и долго, но, с другой стороны, с каждым утекающим днём Ёсон всё глубже погружалась в пучину своих собственных разрушающих мыслей. Эти тягучие мысли заполняли всё сознание Ёсон, окрашивая мир вокруг в серые цвета. Вносили свою лепту в эту удручающую картину и постоянные ссоры с родителями, которые, кажется, со временем случались всё чаще. Иногда дело доходило и до сильных пощёчин, и до незаживающих на протяжении долгого времени синяков. Ёсон менее охотно смотрела в зеркало, ведь видеть изуродованное синяками и царапинами лицо и не поддаваться разрушающим мыслям было всё тяжелей. Ведь из-за этой внешности её начали травить сверстники. Не так сильно, как могло бы быть, но тем не менее травить. Проходя мимо них, она ловила на себе косые взгляды, слышала насмешки над собой, а при встрече с обидчиками лицом к лицу её открыто высмеивали, оскорбляли, иногда пинали в живот и бока, портили или вообще выбрасывали её вещи. А Ёсон не могла ничего сделать. Она не могла дать им отпор в открытую, игнорировать не получалось. Обратиться к взрослым за помощью не было возможности: родители не интересовались дочерью, а учителя решили, что подростки сами могут дать отпор, и в большинстве случаев не хотели и слушать горькую правду.       На фоне всего этого кошмара деньги переставали иметь какое-либо значение. Что-то, что раньше делало её счастливой, переставало иметь всякий смысл. Зачем людям деньги, когда никак не могут помочь ситуации?       Ёсон вздрогнула. Не стоит ей углубляться в свои мысли. Одиночество она переживёт, а Жизель - взрослый человек, принимающий решения самостоятельно, Ёсон не имеет права ею помыкать. Чтобы отвлечься от мыслей, девушка решила прогуляться, всё таки свежим воздухом тоже иногда нужно дышать.       Рид вышла из дома и решила прогуляться по Большому проспекту - главной торговой улице их города. Эта улица - настоящее достояние культуры. Красивые, утончённые дома притягивали на себя всё внимание, посмотреть на них приезжали большое количество туристов. Воспользовавшись этим, на первых этажах старинных зданий Большого проспекта располагались самые разнообразные заведения: от небольших музеев, маленьких кафе до дорогих ресторанов и филиалов крупных известных брендов. На вкус и цвет, как говорится. Но у при всём своём разнообразии все заведения идеально сочетались как друг с другом, так и со зданиями, в которых находились. Ёсон достала фотоаппарат и сделала пару снимков. Такую красоту нельзя не сохранить в альбоме. Тем более, что девушка не была уверена, когда в следующий раз выберется из дома на Большой проспект. Но у Ёсон есть дела на этой улице.       Рид зашла в магазинчик пряжи, надеясь пополнить запасы белой пряжи. Но внутри было очень много народу, да и нужной пряжи там, судя по всему, уже не было. Всё таки белый - очень популярный цвет. Уходя, девушка столкнулась в дверях с мужчиной. Она извинилась и пошла домой, а вот мужчина почему-то пошёл за ней. Поначалу он шёл сзади на уважительном расстоянии от Ёсон, но чем меньше оставалось идти до дома, тем ближе он подходил. Когда до дома оставалось совсем немного, девушке стало не по себе: уже был слишком близко к ней. Вдруг он схватил Рид за руку, затащил в тёмный переулок, приставил к горлу Ёсон лезвие ножа и холодно, низким голосом спросил: -Кем ты приходишься Ян Жизель? ★Ёсон от страха не могла ничего вымолвить и смотрела красными от слёз глазами перед собой. Человек прижал нож к горлу так, что на нежной коже появились капли крови:       - Отвечай!       Ёсон задрожала от страха и заплакала.       - Я... Я не знаю..       Мужчина разозлился, немного поднял руку с ножом и оставил кровавый след на щеке девушки. Ёсон дёрнулась от боли, но мужчина крепко держал её второй рукой за горло. Девушка хотела закричать о помощи, но из-за страха не могла даже открыть рот. Почему же столько боли в её жизни? Почему она вечно страдает? Ёсон закрыла глаза, прощаясь со всем миром, и открыла их вновь. Она понимала, что её смерть будет мучительной.       - Ты мне ответишь сегодня или нет?! - практически кричал мужчина. - Тебе рот зачем дан, ничтожество? Чтобы есть?       Девушка уже едва ли помнила вопрос. Всё плыло перед глазами, мозг затуманивался.       - Я повторяю ещё раз, тупая скотина: как ты связана с Ян Жизель?!!       - Я... Не знаю, - девушка тяжело сглотнула. - Никак.. Она мне просто помогла, и всё..       - Не лги мне!!       Выстрел.       Мужчина слегка отпустил Ёсон, и она, не разбирая дороги из-за слёз, бросилась бежать. Просто бежать, хоть куда, главное подальше от этого места. Девушка не знала, что случилось там, позади неё, кто пришёл ей на помощь, жив ли мужчина, она просто бежала. Неважно, что спутаны волосы, неважно, что одежда в крови, сейчас ей нужно было убежать в как можно более безопасное место. Как назло, на пути не встречалось никаких магазинов, куда можно было бы забежать, и вскоре Ёсон поняла, что заблудилась. С трудом найдя хоть каких-то людей, она спросила, в какой стороне её дом и побежала туда. Наверно, те люди были ошеломлены внешним видом Ёсон. Но ей это было не важно.       Прибежав домой, девушка тихонько пробралась мимо пьяных родителей и закрылась у себя в комнате. Всё ещё не осознавая до конца ситуацию, она упала на кровать и заплакала. Чуть мутные слёзы смешивались с кровью и капали на кровать, оставляя на ней красные солёные пятна. Местами одежда была порвана, руки разодраны, на коленях синяки и ссадины, шея и лицо в крови. У девушки не было ни сил, ни желания идти за аптечкой и перевязывать раны. Постепенно она осознавала, что произошло, и от этого становилось хуже. Она лежала, не в силах пошевелиться, и страдала. Было больно, было страшно. В голове всё ещё эхом отдавались слова мужчины, последующий выстрел. И от этого ужасного коктейля из чувств и воспоминаний её начало тошнить, закружилась голова, и всё поплыло перед глазами. Ёсон поняла, что сейчас упадёт в обморок, но сделать ничего не успела.