Раз зажег, то потуши

Все, что поддерживало Мизеки сегодня — очередное свидание с Тойей вечером. В первую очередь стоило только Мизеки появиться одной, как весь благодушный вид Кондо исчез. Перед началом переговоров он ей нахамил и посмел приказывать. Видимо, поступок Шигараки вчера очень взбесил его. Передача «товара» происходила в отеле, Мизеки это тоже не нравилось. Она встала в самый угол просторной гостиной и наблюдала за людьми. Люди передающей стороны выглядели слишком нервными, слишком бледными. Они то и дело бросали взгляд на неё. Изучали. Сам Кондо сидел на диване, промакивал лоб платком и нервно озирался. Мизеки подошла к нему со спины и оперлась руками на спинку. — Нервничаете, господин? — почти ласково произнесла она. Он рыкнул на неё и влил в себя еще один стакан воды со льдом. Мизеки наклонилась к самому его уху, он вздрогнул, почувствовав холодное прикосновение маски. — Не волнуйся, я никому не дам убить тебя. Он резко обернулся и посмотрел на неё со смесью страха и непонимания. Мизеки удовлетворилась этим и распрямилась. В этот момент дверь, ведущая в спальню, открылась, и вышел человек. В руках у него гремела цепь, и он её пару раз грубо дернул, вытягивая в гостиную… Человека. Мизеки до белых костяшек сцепила пальцы в замок. Закованный в толстый ошейник и наручники, словно зверь. Худощавый парень не старше двадцати затравленно озирался и тянул цепь на себя, до последнего сопротивляясь. Кондо вскочил и подбежал к нему. Мизеки уж было подумала, что это его сын или типа того, и он хочет за него выкуп, но мужчина с размаху заехал кулаком ему по лицу. Парень отшатнулся от него, запутался в ногах и рухнул бы на пол, но провожатый дернул цепь на себя. — Думал, скроешься от нас, гад?! — Кондо схватил его за волосы и потряс. Парень отрешенно смотрел на него. Кондо смачно харкнул ему в лицо. — Я сам возьму его поводок. Кондо выхватил цепь из рук провожатого и потянул пленника за собой.

***

Мизеки вместе с Кондо, пленником и его людьми зашли в небольшую двухкомнатную квартиру недалеко от доков. Кондо впихнул свой «товар» в комнату и надежно привязал его цепью к заранее вбитой скобе под подоконником. — Следите за ним! Если он умрет, шкуру спущу! — приказал Кондо своим. — Тебя это тоже касается. — А я тут при чем? — Мизеки скрестила руки на груди. — Твой босс сказал, что ты будешь помогать мне сегодня и завтра. — Присутствием на обмене, не более. Кондо сжал кулаки. Затем он запустил руку во внутренний карман пиджака, достал несколько толстых пачек купюр и швырнул в Мизеки. — Я знаю, кто ты. Алмаз! — Кондо выплюнул это как оскорбление. — Баба, что умеет превращаться в ходячую драгоценность, и пули её не берут, и ничего. В Лиге только такой сброд и есть? — Осторожнее со словами, — угрожающе протянула Мизеки. — Забыл, что босс сделал с твоими деньгами? — Она склонила голову набок. Мужчина хотел что-то сказать, но затем осекся. Он пригладил волосы и поправил костюм. — Не знаю, как молодежь сейчас решила вести дела, но я — человек старой закалки. И я буду требовать работать так, как это заведено веками. Мы должны чтить традиции, а не превращать все в балаган! Кондо начал поучать Мизеки, рассказывая о традициях мафии, о жесткой иерархии и преданности. Внутри неё все кипело. И это он ей говорит о преданности и иерархии? Человек, что обманывал собственного босса и воротил деньги у него за спиной? Рука Мизеки потянулась к маске. Мизеки стиснула зубы, подавляя дрожь во всем теле. Алмазные ногти царапнули маску, но она в последний момент передумала снимать её. Она откроет свое лицо позже. Она подошла вплотную к Кондо и посмотрела ему в глаза. — Шигараки знает, кто ты есть, и как ты чтишь традиции мафии. Я буду зорко за тобой следить, господин Кондо. Кондо побелел и сделал шаг назад. Он мотнул головой, а затем внимательно оглядел Мизеки, губы его начали подрагивать. — И не думай, что второе предательство тебе спустят с рук. Мизеки развернулась на каблуках и ушла обратно в квартиру. Наемникам она сразу же заявила, что уйдет в шесть. Мужчины поворчали, но спорить не стали. Свежи были еще воспоминания о её боссе. Да и деньги, которые швырнул Кондо, наемники с огромным удовольствием подняли. Мизеки не хотела брать от него и йены. Следили в комнате за пленником по очереди. Мизеки наотрез отказалась этим заниматься, объяснив это тем, что может сжалиться и отпустить. Наемники рассказали немного о пленнике. Сказали только, что мальчишка с ценным квирком и пару месяцев назад умудрился сбежать из шанхайского дома удовольствий. И вот наконец поймали. И видимо, для Кондо очень важно вернуть мальчишку китайским «коллегам», раз он весь так извелся за эти месяцы. На душе скребли кошки. Хотелось подальше убежать от всей этой ситуации в объятья Тойи и малодушно забыть об этом дне и молодом парне в цепях, что сидит за стенкой. Подходило время пересменки, но никто из комнаты не выходил. — Чем он там занят, черт возьми? Наемник тяжело поднялся с софы, громко топая подошел к двери и рывком распахнул ее. — Твою мать! — заорал он, но за порог заступить не решился. Мизеки вся напряглась и тоже поднялась со своего места. — Он получил то, чего хотел, — раздался из комнаты слабый голос пленника. Мизеки отпихнула замершего на пороге наемника и зашла внутрь. На полу лежал мужчина — изо рта, глаз и ушей у него лилась кровь. Рядом с ним стоял пленник, а с подбородка у него капала кровь. И явно не его. — Что ты с ним сделал? Глава наемников встал рядом с Мизеки и наставил на пленника пистолет. — Он хотел удовольствия, он его и получил… Неожиданно он прыгнул в сторону Мизеки и наемника, высоко подняв руки. Растерянный мужчина просто отскочил в сторону, а Мизеки врезала со всего маху кулаком ему по лицу. Парень отшатнулся в сторону и рухнул на пол. — Просто убейте меня к чертовой матери, ну же! — в отчаянии закричал он. Мизеки вздрогнула. Парень выглядел как загнанный зверь, глаза его были красными, из них лились слезы, смешивались с кровью на лице. Алые крупные капли капали и капали на его грязную порванную рубаху, делая её еще грязнее. Он протянул руки к Мизеки. — Убей. — Что… Что произошло? — хрипло произнесла она. Наемник грубо схватил её за плечо и оттащил подальше от пленника, который почти дотянулся до неё дрожащими пальцами. — Какая нахрен разница? — грубо сказал он. — Наше дело сделать так, чтобы он дожил до завтрашнего вечера. Надо перестраховаться и засунуть кляп в рот, да и дело с концом. — Нет, я хочу знать, что случилось, — настаивала Мизеки. — Я знаю, — неожиданно подал голос самый молчаливый и самый старый наемник. Мизеки резко обернулась и посмотрела на него. — Это сынок Гао. Его паскудный папаша продал триаду Партии Героев, а сам выкрутил все так, что остался чистым. Но возмездие настигло его. Теперь и сын отрабатывает долги своего родича. Голова пленника затряслась. — Я ничего не знал о том, что делал отец. Меня даже не было в стране, когда герои уничтожили Вохопто[1]. — Какая разница? — возразил наемник и посмотрел на пленника так, словно он был лужей блевотины. — Предательство можно искупить только кровью. У твоего папаши её слишком мало, чтобы смыть такое. Пленник опустил руки. Он медленно отполз в самый угол комнаты и закрыл голову руками. — Я вообще не хотел такой жизни. Не хотел никак быть связан с триадой. Никогда. — В его голосе ничего не было, кроме горечи. — Нужен кляп, — тихо повторил глава наемников своему подручному. — Кишка тонка у него откусить себе язык, если до сих пор не сделал этого. Но лучше перестраховаться. — Нет. Наемники все как один посмотрели на неё удивленно, а пленник поднял полный надежды взгляд. — Нет. — Мизеки мотнула головой. Сама не веря, что она делает, она встала между пленником и наемниками. Тот самый старик подался вперед и приставил к её маске пистолет. — Что, моча в голову ударила? Стало жалко этого ублюдка? Из-за него перебили всех, слышишь! Всех! Его рука дрогнула, он нахмурился и схватился за пистолет второй рукой. — Дети, женщины. Всех убили. Ты хоть представляешь, каково это? Мизеки сняла маску. По щекам потекли непрошеные слезы. — Да, знаю. Но я все равно говорю вам всем свалить. — Мизеки подобралась и нахмурилась. — Я освобождаю его под свою ответственность. Вам тут делать больше нечего. И если доблестные наемники опасаются гнева Кондо — я могу вас уверить, что никаких последствий не будет. Слово Асато. По рядам наемников прокатилась волна ропота. Они переглядывались, и Мизеки показалось, что ей удалось убедить их отступить, но не тут то было. Мужчина, стоящий перед ней не выдержал и выстрелил. Причуда защитила Мизеки от пули, но лоб обожгло болью. Она мгновенно превратила свою ладонь в опасную когтистую алмазную перчатку. Острые как бритва, они разрезали горло мужчины, как лист бумаги. Мужчина схватился за горло и, как подкошенный, рухнул на пол. Повисшую тишину в комнате нарушали предсмертные хрипы и бульканье мужчины, который безуспешно пытался закрыть глубокие раны под подбородком. — Кто еще хочет сдохнуть из-за этого? — Мизеки наставила на главу наемников окровавленную руку. Наемники не хотели. Они еще раз посмотрели на погибшего товарища, на грозную Мизеки и на трясущегося от ужаса парня. — Я слышал об Асато, и об Окинавской чистке, — сказал наемник. — И после того, как Старатель все дотла спалил по наводке, ты хочешь отпустить этого пацана. Его отец сделал то же самое, как тот старик, как-его-там. — Отец сделал, не он. Наемник еще какое-то время смотрел на Мизеки, потом пожал плечами и развернулся. — Как знаешь, Асато. Если у нас будут какие-то проблемы, я тебя из-под земли достану. Наемники покинули квартиру. Но Мизеки и бровью не повела. — Как тебя зовут? Мизеки повернулась и посмотрела на пленника, который смотрел на неё со смесью страха и неверия. — Г-Гао… Гао Лин. Мизеки кивнула. Она не понимала, зачем ей нужно было его имя. Возможно, чтобы в полной мере понять, что она спасла человека? — Какой у тебя квирк? Лин горько ухмыльнулся и протянул ей ладонь. — Из-за него и все проблемы. При прикосновении я могу синхронизировать нервные системы или активировать определенные участки мозга. Удовольствие, боль, ужас. — Ходячий наркотик, стало бы. — Именно. На меня подсадили очень много людей. — Взгляд Лина остекленел от воспоминаний. — Поэтому и сбежал. Убил клиента и дал деру. Мизеки через голову стянула толстовку, затем майку, и начала расстегивать джинсы, прежде чем увидела ошалелый взгляд Лина. — Переоденешься в мою одежду, возьмешь мою маску и свалишь. Лин деликатно закрыл лицо ладонями, чтобы не подглядывать за Мизеки. Та от комичности ситуации не сдержала смеха. — Спасибо за проявленное уважение, — проговорила Мизеки, ухмыльнувшись. Она полностью разделась, осторожно обошла натекшие лужи крови и подошла к Лину. — Может быть неприятно. Она укрепила пальцы и вцепилась в толстый ошейник Лина. Металл заскрипел под её хваткой. Она нахмурилась, в следующую секунду ошейник распался надвое. Мизеки отшвырнула его в сторону, и то же самое проделала с наручниками. — Вызову тебе такси. — А ты уверена, что мне дадут уйти? — Все боятся Шигараки. За квартирой не следят, положились на меня и наемников. — Мизеки ухмыльнулась. Она вышла из комнаты, дав возможность Лину спокойно привести себя в порядок. Через десять минут Лин с нервной улыбкой на лице стоял перед дверью и теребил маску Мизеки. — Ты уверена? У тебя не будет проблем? — в сотый раз повторил он. — Может, лучше будет убить меня? — Я тебя сейчас ударю, — проворчала Мизеки. Лин улыбнулся еще шире. Неожиданно он подался вперед и порывисто обнял Мизеки за плечи. Она неловко похлопала его по спине и разжала его руки. — Ну, хватит. Или ты хочешь меня до слез довести? — Я обязан тебе всем. — Я просто тебя отпускаю, не обещаю защищать от всех твоих соотечественников. Ты сам-то уверен, что доживешь до завтра? Лин задумался. Затем кивнул своим мыслям и посмотрел на Мизеки умным взглядом. — Да. Мне нужна только надежда. И ты мне её дала. Спасибо. — Сказал он вновь и согнулся в поклоне. Лин наконец ушел, а на глаза Мизеки навернулись слезы. Она кому-то надежду дала? Смех. Сейчас она понимала, что лучше бы наверное Лину либо умереть, или же примкнуть к Шигараки. Он сын дважды преступника — не в почете ни у полиции, ни у мафии. Но он просто взял и ушел искать свой путь? А она так смогла бы поступить?.. Мизеки зябко повела плечами. Стоять в одном нижнем белье, да еще и босиком, когда на улице весна, было не самой лучшей идеей. Она посмотрела на телефон. Надо все рассказать Шигараки. Она уняла внутреннюю дрожь и набрала его номер. Она была готова принять любое наказание, в том числе и смерть. Интересно, он сразу её обратит в пепел, или даст попрощаться хотя бы с Ацухиро? Мысль о Тойе, который будет ее до последнего ждать сегодня у станции метро, больно кольнула сердце. Будет ли искать? Лучше бы не искал, чтобы не повстречаться с Шигараки. Нет, грязь её подпольного мира не должна запятнать его. — Шигараки, я отпустила пленника, — вместо приветствия выпалила Мизеки, как только услышала, что он после второго гудка поднял трубку. Молчание. — Мне все равно. Мизеки, которая уже глубоко вздохнула, чтобы выпалить горячую речь про то, что она заплатит за это любым способом, с шумом выдохнула. Словно шарик сдулась. — Просто не дай завтра китайцам выйти из доков, — произнес он равнодушно. — А… Кондо? — сразу же спросила она. — Мне он больше не нужен. Мизеки молчала, напряженно глядя перед собой. — Что ты задумал, Шигараки? — Завтра и увидишь. — Можешь попросить Курогири перенести меня домой? Шигараки положил трубку. Мизеки озадаченно посмотрела на телефон, а затем выругалась. — Ну и пожалуйста! — зло крикнула она в потолок. Но в следующую секунду в центре комнаты появился черный портал. Мизеки рванула в него поскорее. В последний момент она подумала, что Шигараки разыграл её, и Курогири перенесет её к нему в бар, чтобы наказать. Но она вылетела из портала, запнулась о диван в своей гостиной и рухнула на него. Только оказавшись у себя дома, далекого от доков и мрачной квартиры, где держали Лина, Мизеки осознала, что на сегодня все. Что будет завтра? Кто знает. Но сейчас у неё свидание с Тойей, и это все, что ей нужно.