Волчьи легенды

Это было так чертовски страшно! Чонгука позвали на роды Юнги не для помощи — он только держал ладонь лисоньки и был его поддержкой, но страху набрался на весь день вперед. Он был уверен, что если бы Юнги мог кричать, он бы точно кричал от боли. Рождение, как сказал Хваён, всегда проходит в разных местах. Обычно, если омега обращается в волка, то он спешит найти укромное место, подальше от людей. Обычно этим местом служат домики для течек. Волки в приступе боли и агонии не подпускают к себе никого, но их восстановление проходит быстрее и лучше, чем когда они рожают в облике человека. Если это происходит в облике человека, омеги рожают либо дома, либо в лазарете. Выбор не такой уж и большой. Юнги выбрал лазарет. Он нуждался в помощи, хоть и понимал, что это будет в разы хуже, чем если бы он обратился в лису. Чонгук за всем этим действом наблюдал широко распахнутыми глазами. Его папа был рядом с Хваёном — помогал ему, да и в последнее время совсем основался в лазарете. Люди часто приходили к шаману с различными просьбами, а Тэмин никогда и не отказывал. Помочь Юнги с родами он тоже согласился быстро. Все это началось к ночи — Юнги перед сном завозился, скуксился и трогательно расплакался, из-за чего Тэхен поднял на уши половину деревни. А теперь сидел на ступенях лазарета и тяжело вздыхал. Переживал. Чимин был рядом. Он подхватил высокий стебель травинки, зажал его губами и тихо вздохнул. Он-то после своей работы безумно сильно устал и хотел спать, но как уйти, когда здесь такое событие? Да еще и Чонгук там — опыта набирается. Омега был беременным. Чонгук. Чимин был в этом уверен. Ему даже не нужно было объяснять почему — он просто чувствовал это. И чувствовал сейчас, что его муж испытывает явно не самые положительные эмоции. — Да почему так долго? — тяжело вздохнул Тэхен, хлопнув себя по коленкам, — и к Юнги не разрешают. — Говорят, что это только таинство омег, — шепотом ответил Чимин. Он вытащил из кармана сушеный табак и несколько маленьких свертков бумаги. На хитрое дело ушло не больше минуты — одну самокрутку альфа отдал Тэхену, а другую зажал губами сам. В суете майского вечера они зажгли спичку, раскурив свои самокрутки. Дым медленно потянулся вверх. Чимин знал, что если бы сейчас Чонгук был здесь, он бы точно поморщился с самым кислым лицом на свете и не дал бы себя поцеловать. Вкусы и запахи его омеги слегка изменились, и Чимин вновь думал о беременности в такие моменты. — Лисонька или волк? — Тэхен рассуждал вслух, — я уже люблю того, кто там есть. — Всем интересно, — Чимин посмеялся, — думаю, всем также будет интересно, какие у нас с Чонгуком будут окрасом наши волчата — белые или черные. — Черные, — Тэхен прищурился, — доминантный цвет. Белый слишком редкий. — Но тем не менее в нашем поселении есть два волка с белой шерстью. — А в соседних? — Это открытый вопрос, — Чимин почесал макушку и вновь затянулся, продолжая говорить, — было бы хорошо объединить с соседними поселениями наши силы. Объединиться. Для численности это очень полезно, и у нас хорошая, плодородная почва, несмотря на холодный климат. А еще нам нужны рабочие руки. — Будешь налаживать с кем-нибудь контакт? — уточнил Тэхен. — Да. С ближайшими поселениями, что находятся севернее нас, — Чимин прищурился, — особенно с теми, кто еле выживает. Они быстрее примут протянутую руку помощи. — Лишь бы по локоть не отгрызли, — тяжело вздохнул Тэхен. Альфа был прав. Этот жест помощи мог выйти Чимину боком, но он старался учитывать все риски и верить в хорошее. К рассвету Юнги родил. Чимин, правда, так и уснул на ступенях лазарета, положив голову на руки, лежащие на коленях, а вышедший из огромного дома Чонгук только устало присел рядом. Тэхен помчался внутрь, чтобы обнять свою лисоньку. Чонгук поцеловал прохладную кожу альфы на плече и подбился под бок. Он заглянул в сонные глаза — Чимин несколько раз устало моргнул. — Все хорошо? — Я не хочу проходить через это, — признался Чонгук со смешком, — мы так много плакали за эту ночь… все вместе. Юнги было очень больно. — Чонгук, — альфа тяжело вздохнул, но Чонгук реагировал быстрее: он поцеловал сонного любимого человека в щеку и помог ему подняться, чтобы отправиться домой. — Кто хоть родился? — Лисичка. Обратился сразу, как родился, — поделился Чонгук, — Хваён сказал, что это хорошо. Так малыш быстрее и лучше подрастет. — Наверное… он прав, — Чимин пожал плечами. — А если наш малыш… не сможет сразу обратиться? Вдруг у него не получится из-за меня? — грустный голос Чонгука мгновенно делал альфу бодрым. Действовал лучше холодной воды в лицо по утрам. — Не сомневайся. С нашим малышом точно всё будет хорошо, — Чимин даже кивнул, когда договорил. Дома они первым делом зашторили окна в комнате альфы и уже потом легли отсыпаться после тяжелой ночи. Юнги поздравляли с рождением лисоньки все жители поселения. К нему никто не относился плохо. Юнги в этом месте любили. Чонгук подтвердил слова своего мужа о беременности, когда ему до слез (так сильно) захотелось повесить ткани на балки над кроватью, чтобы прикрыть их спальное место. Закрыть их от всех. Омега осознал это желание посреди ночи, тихо расплакался и растормошил спящего Чимина за плечо. В ту ночь альфа повесил покрывало, но уже днем на рынке под руководством мужа выбирал ткани. К вечеру следующего дня они оформили ткани над кроватью, и Чонгук чувствовал себя в защищенном коконе. Он смотрел на едва пробивающиеся полоски света и широко улыбался. — Ладно, это удобно, — Чимин признавал это с улыбкой. Очевидной беременность Чонгука стала в середине лета: он поправился, потому что много ел и много готовил, и довольно часто засыпал в самых разных местах и частях дома. Однажды он уснул прямо за ужином, привалившись плечом к стене, и Джено продолжил рассказывать о прошедшем дне шёпотом, чтобы не разбудить омегу. И бывший вожак не ругался, если Чонгук засыпал в гостях у Тэмина или Юнги. С началом полноценной работы в Совете Чимин возвращался домой очень поздно и порой делал путь до дома шамана или лисоньки, чтобы разбудить своего мужа и отвести его домой. Тогда Чонгук смущённо извинялся и каждый раз напрягался, стоило войти в родной дом: мысленно ждал, что Джено будет его отчитывать, но альфа и слова не говорил. Вожак молчаливо всё терпел. Иногда задабривал омегу: приносил с рынка разные ткани и широкие кофты, сделал из дерева настоящую кроватку, сам повесил её под потолок. Старался помогать. Чимин был счастлив. Хотя Чонгук получал внимание всех альф в доме. Договоренность с другими поселениями об объединении территорий отложилась на некоторое время. Альфе обязательно нужно было встретиться с ними, но Чимин хотел оттянуть этот момент на более позднее время. Он полностью хотел насладиться своим любимым омегой. Чонгук и так на него ворчал каждый вечер, когда Чимин обнюхивал его живот и ласково гладил бока. Чихён от Бёля тоже не отходил, но Бёль сказал сразу, что рожать будет в облике волка. Его живот стал просто огромным после свадебного обряда, скрывать уже было абсолютно нечего. Поэтому Хосок не пустил Бёля жить в другой дом. Чихёна как в наказание пригласил к себе. Жить под одной крышей со строгим отцом своего омеги оказалось тем еще испытанием, но Чихён справлялся. Джено был самым гордым человеком в тот день, когда у Бёля начались роды. Он стал дедушкой. Рядом с Бёлем никого не было. Его волк не подпустил к себе даже родного папу — в агонии он спрятался в домике для течек в лесу и провел там все время, что ему понадобилось. Хваён все ходил около домика, и его сердце обливалось кровью на каждый скулеж сына, но он стойко ждал, когда тот позовет его и позволит о себе позаботиться. Чимин же под хмурым и недовольным взглядом Чонгука скручивал новую самокрутку для брата, себе делать не стал. Его огонек с беременностью полыхал, как пожар. Джено на табак в руках младшего сына ничего не сказал: он и сам переживал каждый раз, когда у Джиана были роды. А вот если брать это таинство родов у омег, Чонгуку это даже понравилось. До того момента, пока Юнги не стал корячиться от боли. Тэмин тогда обмакивал тряпку в свежее молоко и вытирал им грудь и живот Юнги, пока Хваён читал нечто странное, похожее на заговоры. Юнги в этот момент почти спал, убаюканный и разнеженный. Это потом он уже плакал от боли. Чонгук положил ладонь на живот, глубоко вздохнув. Разволновался. В груди защекотало от этих необычных волнительных чувств, и на помощь пришла ладонь Чимина. Он усадил омегу к себе на одно колено, крепко прижал поближе и пометил его щеку своим успокаивающим ароматом. Чонгук прикрыл глаза, положив тяжелую от мыслей голову на плечо мужа. Он готов был так сидеть днями напролет. В период его беременности Юнги родил лисоньку, которую молодые родители назвали Юнтэ, а Бёль родил двух чёрных волчат, которых назвали Доён и Виён. Чонгук, несмотря на легкие нотки страха, все равно был готов стать папой и родить волчонка. Он ждал этого момента. Ждал и не представлял, что судьба уготовила ему.

***

Чонгук задрал рубашку и нахмурился. Он пощупал ладонью низ живота и тяжело вздохнул, опустив одежду. Через минуту опять её задрал и еще тяжелее вздохнул. Чимин оторвал голову от подушки и открыл глаза, с прищуром рассматривая своего скуксившегося и недовольного мужа. — Опять в твоей голове какие-то дурные мысли, — опустив голову на подушки, Чимин вздохнул, после чего резко поднялся на ноги. — Не совсем дурные, — стал отрицать Чонгук, — они… о правде. — Да? И какая же это правда? Чимин сделал несколько преувеличенно бодрых шагов к мужу, мягко обнимая его со спины. Он заглянул вперед и увидел небольшое зеркало, в котором Чонгук рассматривал свою фигуру. — Потолстел. — Ты в прекрасной форме, — сразу же нашел ответ Чимин. Он оставил мягкий поцелуй на шее, прямо за ушком, а потом провел носом до волос, собранных в хаотичную прическу. Она придавала Чонгуку необычайно мягкий и уютный вид, и торчащие во все стороны светлые, уже отросшие до лопаток пряди выглядели мило. Чимину это нравилось. — Ты так говоришь, потому что ты мой альфа, — вздыхает тяжело Чонгук, вновь задирая рубашку, — только посмотри на это. — Смотрю и не вижу ничего такого, от чего нужно так тяжело вздыхать, — Чимин опустил ладонь на теплую плотную кожу округлого живота и мягко погладил, — все выглядит невероятно красиво, как и весь ты. — Ты должен сказать, что я стал толстым, — возражает Чонгук. — Ты хочешь, чтобы я тебе врал? — Чимин спрашивал абсолютно серьезно, чем вызвал трогательную и скромную улыбку на губах Чонгука. Он развернулся в руках альфы, положил руки на его плечи и уткнулся своим животом в чужой живот. Чимин мгновенно приобнял омегу за талию. Он наклонил голову к его плечу и потянулся к губам, чтобы нежно поцеловать. Громкие рычания и легкий топот оторвали их от долгого поцелуя. Чимин опустил голову под ноги, заметив, как в их комнату ворвались два маленьких черных волчонка, гоняясь друг за другом. Дети в облике волков действительно росли быстро. А Чихён, бегающий за своими детьми по всему дому, выглядел очень смешно и забавно. Он затормозил на пороге чужой комнаты и скромно улыбнулся. Чонгук поспешил опустить рубашку пониже, чтобы спрятать свой живот, а Чимин прищурил глаза, зыркнув на младшего брата. — Мои сорванцы тут не пробегали? — беззаботный голос Чихёна раздался так громко, что ткани у кровати задрожали. Два волчонка успешно прятались там. — Даже не знаю, где они могут быть, — притворно вздохнул Чимин. Он потянул Чонгука прочь из комнаты — на кухню, где уже вовсю готовил Бёль, пришедший со своей семьей в гости, а Джено, сидящий за столом, расспрашивал у него про внуков. С беременностью Чонгука Джено стал жалеть омегу во всем. «Надо готовить ужин? Садись, отдыхай, сделаю все сам. Надо сходить на рынок за мылом? Ни к чему таскать такие тяжести, я сам схожу, а ты садись, отдыхай.» — Нужно чем-то помочь? — спросил первым делом Чонгук. — Нет, — Бёль мягко улыбнулся, — я уже почти закончил. Будешь завтракать? — Да, немножко. — Почему немножко? — удивился Джено. — Я набрал в весе, — признался Чонгук, — не хочу быть толстым. Чимин закатил глаза и поднялся, чтобы наложить в тарелку Чонгука сладких лепешек. Бёль разлил в кружки горячий чай и поставил на стол. Джено на такие заявления омеги только недовольно фыркнул, но лекции, как раньше, читать не стал. Вместо этого он повернулся к старшему сыну, заговорив о делах. — В то поселение у подножия горы нужно идти как можно скорее. Скоро наступят холода, им нужно предложить помощь. Тем более на ту часть начали нападать стаи с востока. Возможно, придется взять всех наших альф. — Можно тогда совместить это и с охотой. Сделаем два дела и вернемся не с пустыми руками, — согласился Чимин. — Новые дома скоро закончат отстраивать. Можно поселить всех в этих домах. — Для удобства поселить семьями, а незамужних разделить по разным домам. Омег и бет в одни, а альф в другие, — влез в разговор Чонгук, — на случай есть лазарет и школа — там тоже много места и хорошо топятся печки. Как в прошлый раз, когда не хватило места — несколько альф жили в лазарете. — Хорошая мысль, — Чимин погладил мужа по плечу и с улыбкой понаблюдал за тем, как Чонгук наклонился поближе к тарелке, откусив кусочек от лепешки. Он вытер остатки ягодного джема с губ рукой и потянулся за чаем. Такой уютный и домашний. Чимин чуть не задохнулся, поймав недоуменный взгляд своего мужа. — Что? — Просто засмотрелся, — оправдался Чимин. — Надо предупредить альф. Оставим несколько советников и тех стариков, которые не выдержат долгой дороги, — Джено перевел взгляд на Чонгука, — а ты смотри не рожай до нашего возвращения. Хочу первым взять внука на руки. — Обойдешься, — фыркнул Чимин, вызвав лёгкий смех омег на кухне. Омеги из-за связи с волками вынашивали детей гораздо быстрее. Поэтому и Чонгук был уверен в скорых родах. Возможно, с наступлением холодов… Чихён с тяжелым вздохом зашел на кухню. Он держал двух волчат в руках и выглядел совсем уставшим. Одного он отдал в руки Бёля, а второго в руки старшего брата. Волчонок долго сидеть в спокойствии не смог — он сразу же полез сначала под мышку альфе, а потом попытался взобраться на его плечо. Увидев своего брата совсем рядом, в руках папы, он громко запищал и заскулил. Чимин поморщился от воя в одно свое ухо, но потом крепче перехватил волчонка, укачав в руках. Каждый из них расходился по своим делам. Чимин передал волчонка Чонгуку в руки — тот сразу успокоился, прижался к теплому животу омеги. От Чонгука ведь пахло теплом и молоком, поэтому к нему тянулись все волчата, чтобы побыть рядом. Даже волчата, которые прибыли со своими родителями из соседних поселений, не боялись его. Уходя из дома, Чимин поцеловал своего омегу в шею, мазнув губами по голой коже. Чонгук опустил уснувшего волчонка на диван. Чихён сидел с одним в кресле, держа его на руках. Не став мешать альфе, Чонгук отправился в комнату, чтобы умыться, причесать волосы, заплести их в тугую косу и переодеться. Он с другими омегами и бетами отправился к реке, чтобы постирать вещи. Несколько бет помогали Чонгуку нести белье с их постелей. На реке было много людей. Более взрослые сидели на берегу, намыливая одежду, пока молодые плескались в воде, споласкивая вещи от мыльной пены. Некоторые переговаривались, кто-то пел и смеялся. Чонгук поприветствовал всех, получив много внимания. — Зачем пришли сами? Попросили бы кого-нибудь, — один омега тяжело вздохнул, — с вашим-то положением только тяжести таскать. Вам отдыхать надо! — Да, давайте сюда свои простыни, мы сами справимся, — один омега притянул к себе таз. Чонгук присел на небольшое поваленное дерево и стянул с ног обувь. Он зарылся ступнями в траву, обнял живот и прислушался к чужим разговорам. Кто-то говорил про своих детей, ходящих в школу, кто-то рассказывал о том, что у детей появился ухажер, но с родителями знакомить никто не спешит. Чонгук не скрыл улыбки. Омеги обсуждали, что будут готовить на ужин, сколько закруток на осень и зиму они уже сделали, когда встретятся здесь в следующий раз. Их разговоры не мешали работе — они активно работали руками, выжимали чистое белье из реки и аккуратно складывали в тазах. Уходить от них не хотелось, но когда все белье Чонгука было перестирано, он искренне поблагодарил всех, кто ему помогал. Беты помогли донести тазы до дома, оставив их во дворе. Уж справиться с тем, чтобы развесить белье на веревке, Чонгук мог. Бёль с волчатами тоже был во дворе. Омега промывал у колодца фрукты и ягоды для компота, пока маленькие сорванцы гонялись друг за другом, создавая шум. Было приятно и комфортно. К вечеру у Чонгука болели ноги, поэтому он отправился в постель пораньше, а вернувшийся из Совета Чимин не отлипал от своего мужа. Он разглаживал руками живот омеги, вдыхал его запах и разминал отекшие ноги. Спать улеглись вместе. Чимин обнял Чонгука со спины и до того момента, пока не уснул, поглаживал ладошкой его живот. А следующим утром их стая собиралась к поселению в горах. Чимин на прощание долго целовал Чонгука в губы, тискал его и обнимал, прижимая к себе. — Возвращайтесь поскорее, — улыбнулся Чонгук. — Ты нисколько не переживаешь, что я ухожу, — с шутливой досадой вздохнул Чимин. — Я знаю, что ты скоро вернешься, — хихикнул Чонгук. Он поцеловал альфу в уголок губ и еще шире улыбнулся, — тем более я уже скучаю, но на кровати будет больше места… — Не пускай в нее никого, — Чимин тоже улыбнулся в ответ. Они поцеловались еще несколько раз, прежде чем попрощаться на некоторое время.