how deep the bullet lies

На грудь давило нечто тёплое. Аскеладд боролся со сном, он захватывал его, угрожая поглотить целиком, не смотря на то, что все инстинкты вопили ему проснуться. Вес давил, прижимал к месту. Он умрёт, если не сдвинет его. Он умрёт. Действительно ли имело значение, жив он или мёртв? В комнате было темно. Две параллельные линии сияли во тьме. Должно быть, это были щели в двери, снизу и сверху. Свет снаружи означал, что уже наступило утро, но свечи в комнате без окон не горели. Аскеладд проклял Торфинна. Бесполезный мальчишка. Говоря о нём, теперь, когда он полностью проснулся и был в сознании, тепло, разливавшееся по его груди, могло быть только одной природы происхождения. Аскеладд положил тяжёлую ладонь на него и обнаружил засаленные пряди спутанных волос. Он отдёрнул руку, с отвращением фыркнув. - Торфинн. Ребёнок заворочался. Рука, зацепившись за бинты, потянула их. Аскеладд закряхтел, когда они начали сдавливать рану. - Торфинн. Поднимайся. - ...что? Достаточно. Аскеладд вымотался, он ощущал боль, был голоден и чертовски устал от постоянной темноты. Он дал Торфинну подзатыльник, надеясь сделать больно: - Вставай. Сейчас же. Наконец он добился какого-то прогресса. Торфинн промычал, а затем убрался с тела Аскеладда. Рука на его повязке расслабилась, но после напряглась вновь. Она проследила по краям бинтов до места ранения. Оно прекрасно зажило под внимательным уходом Дагни, но рана всё ещё была чувствительной и могла открыться при резком движении. Торфинн ощупал бинты и положил на них ладонь. При этом усилившийся жар в области раны стал ощущаться огнём. Раздался шорох. Что-то быстро переместилось, заслоняя свет, идущий от двери. Затем появились искры, когда Торфинн зажёг одну из свечей при помощи огнива и куска кремня. Он принёс её на стол у кровати Аскеладда, не дожидаясь просьбы. Под мерцающим светом Торфинн казался худощавым. Под его глазами залегли тёмные тени. Аскеладд поднял бровь: - Что у тебя стряслось? Торфинн на мгновение заморгал, глядя на него: - Не мог уснуть. - Как мне показалось, ты спал довольно крепко. С подушкой меня спутал, или что? Торфинн ничего не ответил. Вместо этого он рухнул на пол спиной к кровати и откинул голову на меха, рядом с бедром Аскеладда. Его глаза закрылись. Аскеладд подтолкнул его ногой: - Эй. Торфинн что-то бессвязно пробормотал. - От тебя несёт. Суббота была два дня назад, верно? Иди помойся. Торфинн перевернулся, пряча лицо в кровати. Аскеладд решил пнуть его снова. Этот новый Торфинн, смиренный и отчаявшийся, начинал нервировать. Они провели слишком много времени, запертые в этой комнате. Ещё немного, и один или оба из них сойдут с ума. Ум Аскеладда был прочнее, и он не мог уйти, не подвергая опасности корону Кнуда, так что было бы лучше отправить Торфинна погулять в надежде, что до его возвращения Аскеладд сможет надышаться свежим воздухом. Хотя, существовал и другой путь. Тот, с помощью которого можно было бы покончить со скукой и дать Торфинну то, чего он хотел. Он снова толкнул Торфинна: - Ну же, малец. Хотя бы расскажи, что тебя гложет. У тебя запор? Всё ещё расстраиваешься из-за того мужчины, Лейфа? - Заткнись, - сказал Торфинн. - Думаю, да, - ответил Аскеладд. - Второе. Послушай, нет смысла хандрить, если ты уже принял решение. Если ты не пойдёшь с ним, прекращай вести себя, как младенец, и скажи ему. Если ты не можешь сделать этого, собирай вещи. Отправляйся домой, Торфинн. - Прекрати прогонять меня. Я не уйду. - Мне бы очень хотелось, чтобы ты так и сделал. Торфинн наконец оторвал лицо от постели, и Аскеладд смог его увидеть. Его карие глаза, потускневшие за последнее время, выглядели чуть более живыми, отражая пламя свечи. - Почему? - Ты мне надоел, - сказал Аскеладд. - Я не изменю своего мнения, Торфинн. Я больше не буду соглашаться на дуэль с тобой. Торфинн отвёл взгляд: - Мне... - Что "мне"? "Плевать"? Мы оба знаем, что это ложь, - Аскеладд фыркнул. - Ты меня знаешь, малыш. Я никогда не был добрым дядюшкой, и не менял своих решений. Убей меня сейчас или убирайся отсюда. Или и то, и другое. Я устал видеть твоё лицо. Это дало результат, к которому он и стремился. Торфинн подорвался быстрее, чем Аскеладд успел моргнуть. В промежутке между движениями Аскеладд гадал: будет метить в шею? В глаза? Без оружия его возможности были ограничены. Хотя, Аскеладд всё равно верил в него. Торфинн всегда был способным бойцом. Руки обхватили его плечи, крепко стискивая. Торфинн сел на его колени. Худые икры прижались к его бёдрам. Прямо перед собой он видел лицо Торфинна и больше не узнавал его. Его взгляд был совсем другим. - Мне плевать, что тебе надоело смотреть на меня, - сказал Торфинн. - У тебя нет выбора. Я не уйду, а ты не умрёшь, так что заткнись и смирись с этим. Затыкаться никогда не было сильной чертой Аскеладда. Он обхватил руки Торфинна на своих плечах - такие маленькие руки, пусть и покрытые мозолями и шрамами, но всё ещё слишком маленькие - и переместил их на свою шею. Удерживая их так, чтобы они обхватывали трахею, он придавил их сверху: - Так ты никогда не отомстишь за Торса. Торфинн застыл. Он опустил голову, пряча лицо. Аскеладд ожидал неизбежного. Это было вопросом времени, когда Торфинн сломается и вновь провалится в бездну мести, кипевшую у него под кожей, угрожавшую утопить его при каждом удобном случае. Он не сможет избегать этого дольше, чем Аскеладд. Они оба связали свою жизнь с кровью. В этом мире воины никогда не обретут покоя. Торфинн пробормотал что-то едва слышно. Аскеладд зарычал, уже готовый броситься на него, чтобы ускорить события, избавить себя от страданий, когда Торфинн сам решил заговорить: - Я больше не могу это сделать, - сказал он ровным голосом. Затем он соскользнул с коленей Аскеладда и отступил в свой угол. Аскеладд был разочарован, но не был удивлён этому. В конце концов, когда жизнь вообще приносила ему что-либо, кроме разочарования? Он со вздохом упал обратно на кровать. Снаружи послышались приближающиеся шаги. Должно быть, Дагни пришла с завтраком и травами, чтобы смазать его кожу. - Иди помойся, - сказал он. - Если ты решил заставить меня смотреть на тебя, ладно. Но не заставляй меня ещё и чувствовать твой запах.