how deep the bullet lies

В его снах мягкая, хрупкая рука скользила по его щеке. Голос с приятным акцентом рассказывал ему истории. Роскошно украшенные покои в поместье его отца - такие, в которых росли его сводные сёстра и братья - сверкали на краю его зрения. Над его головой вращалась маленькая карусель с вырезанными из дерева животными. Лидия продолжала говорить, одетая в хорошую валлийскую одежду, с заплетёнными в косички волосами. На её плече лежала мужская рука. Остальная часть его тела была скрыта тенью, но Аскеладд мог ощущать тепло его дыхания. Его пухлая ручка потянулась к нему - к своему отцу, Торсу. Он проснулся в холодном поту. Какого хрена. Из всех неприятных снов, которые у него были, этот, должно быть, худший. Было бы лучше, если бы картина сразу развеялась, как бесчисленное количество снов до этого, забытая с пробуждением, но та уже обосновалась в его сознании, как замутнённое полотно, и чувствовала себя как дома среди его воспоминаний. Как если бы было правдивым. Когда стало ясно, что в ближайшее время он не забудет этот сон, Аскеладд решил никогда не рассказывать никому о нём, уж точно не Торфинну. Он мог предположить, почему его сознание выдало такой тревожный сценарий. Он слишком долго пребывал в раздумьях о себе, своём прошлом и его давно умершем ублюдке-отце и также о Торфинне. О том, как был мальчик похож на его старую версию. Об их мыслях и чувствах, в частности об их отношении к Торсу и к себе самим. Аскеладд предпочёл верить, что это лишь потому, что ему нужно было заново разобраться в том, что двигало Торфинном сейчас, что он больше не желал дуэли с ним, чтобы он мог лучше использовать мальчика для своих и Кнуда целей. И, безусловно, одна из важных частей состояла в том, что Торфинн, к лучшему или к худшему, был его постоянным спутником последние десять лет. Ему было наплевать на мужчин, сейчас гниющих в снегах на землях Англии, но он любил Бьёрна, и Атли тоже, в какой-то степени. После инсценировки своей смерти и его исчезновения позднее, Торфинн и Кнуд были всем, что у него осталось. И он едва ли видел тень от волос Его Высочества со дня смерти Свена. Аскеладд не был дураком. Люди не приспособлены жить в одиночку; даже он начнёт цепляться за других, если слишком долго пробудет в одиночестве. Просто Торфинн - единственный, за кого ему сейчас приходилось цепляться. Это пройдёт, как только он покинет эту комнату. Он верил, что Кнуд работал над этим. Принц был не из тех, кто разбрасывался пешками. К счастью, Торфинн до сих пор спал, так что Аскеладду не нужно было волноваться о его присутствии во время своего внутреннего потрясения. Он, как всегда, был на полу, укрытый шкурами, которые Дагни принесла ему. Он был мелким, и становился лишь меньше с тех пор, как они тут прятались. Аскеладд держал пари, что под его туникой можно было разглядеть острые косточки рёбер. Вместе с этим и тёмными мешками под его глазами, Торфинн представлял собой картину тяжело больного. Аскеладд был когда-то в таком же состоянии, худой, тихий и слабый, мёртвый, хотя всё ещё продолжал жить. Он ударил себя по лицу, пытаясь выбросить мысль из головы. Хватит уже этого. Такими темпами он скоро впадёт в маразм. По тишине снаружи он мог сказать, что всё ещё была ночь. В последние дни его тело болело и ныло от неподвижности. Отслеживая любой признак того, что Торфинн мог проснуться и наорать на него, Аскеладд сел в кровати и упёрся ногами в пол. Он не смог сдержать тихого шипения, выскользнувшего из него, когда он встал. Прошло слишком много времени с тех пор, как он самостоятельно удерживал свой собственный вес, в прямом и переносном смысле. Натяжение сказало ему, что его рана начала заживать, и не откроется, пока он будет осторожен. Аккуратно шагая, он обошёл длинный стол. Там он взял ещё один кусок ивовой коры и зубами отгрыз от него часть. Это мало что давало, кроме снятия напряжения, а вкус был отвратительным, но у него не было особого выбора. Он был уверен, что Дагни сообщит Кнуду, если он не будет принимать его, и он ещё не дошёл до того, чтобы захотеть прятать вещи под кровать, как ребёнок. Торфинн крепко спал, пока Аскеладд попробовал выполнить несколько приёмов, которым научился в Уэльсе много лет назад. Движения были успокаивающими, и Аскеладд тихо похвалил Торфинна, впервые подавшего хорошую идею. Он тщательно растягивал каждую недо-использованную мышцу, всё ещё перетирая кору между своими зубами. Его тело ощущалось слабее, чем раньше. Тело было не только в травме. Ещё несколько таких малоподвижных дней, и он начнёт терять мышечную массу. Он продолжал, пока слабый шум пробуждающегося Йорка не возвещает его о рассвете. Из коридора снаружи Аскеладд слышал шаги. Лёгкие, но целенаправленные, в них не было той суетливости, которая приходила с возрастом Дагни. Он стёр вчерашнюю кашицу со стола тряпкой, выплюнул свою очередную порцию на лежавшую рядом вату, сложил и отложил её в сторону. Не было смысла устраивать беспорядок перед его господином. Пока ключ проворачивался в замке, и открывалась, скрепя петлями, дверь, он приглядывал за Торфинном. Мальчик не сдвинулся ни на дюйм. Аскеладд склонил голову: - Ваше Высочество. - Ты должен быть в кровати, - сказал Кнуд вместо приветствия. Аскеладд сдержал стон. Если бы эти двое мальчишек и пожилая женщина добились своего, он уже увял бы до состояния скелета. - Я более чем здоров для этого, - сказал он. - Доверьтесь мудрости старого воина. Кнуд медленно кивнул: - Рагнар любил повторять, что упражнения - лучшее средство от боевых ранений. Аскеладд решил не отвечать на это: - Не то, чтобы я не благодарен, Ваше Высочество, но Вы пришли ужасно рано сегодня. - Приготовления почти завершены. Мы переправим тебя этой или следующей ночью, зависит от нескольких конечных правок. Я хотел дать тебе знать как можно раньше. Аскеладд ценил это. Он постарался, чтобы благодарность отразилась на его лице: - Могу я спросить, куда меня доставят? - В мою резиденцию, - сказал Кнуд. Его настроение немного улучшилось. - Я организовал жилое помещение для тебя и Торфинна. У тебя будет больше места для передвижения без риска в чьих-то подозрениях. Вообще-то, это небольшая библиотека. Скажи мне, если ты бы предпочёл нечто иное. Его собственная библиотека была очень заманчивой мыслью - но кое-что другое привлекло его внимание даже сильнее: - Прошу прощения, Ваше Высочество, я мог ослышаться. Для меня и Торфинна? - Это проблема? Аскеладд прочистил горло. Они не старались вести себя особенно тихо, но Торфинн всё ещё спал, как младенец. Тем не менее, он понизил свой голос: - Ваше Высочество, - сказал он, - Торфинн - Ваш телохранитель. Чтобы он мог должным образом выполнять свою работу, он должен быть рядом с Вами. Я предполагаю, что моё помещение будет в какой-то степени отрезано от остальной части поместья. Проживание там усложнит его задачу. - В настоящий момент, он больше твой телохранитель, чем мой, - сказал Кнуд. - Он жил в этой комнате большую часть месяца исключительно чтобы наблюдать за тобой. Я сомневаюсь, что он будет рад разделиться с тобой сейчас. Тем более, я чувствую большее спокойствие, зная, что за тобой всё время присматривает опытный воин. Аскеладд вздохнул: - Ну, он полезный парень, если не больше. Не думаю, что у меня будет отдельная комната. - Это планируется, но, если Торфинн будет возражать, я не буду вмешиваться. - Прекрасно. Несмотря ни на что, примите мою искреннюю благодарность, Ваше Высочество. На лице Кнуда появилось выражение, которое, по мнению Аскеладда, являлось королевским эквивалентом закатыванию глаз. - Однако, есть небольшая проблема. Я надеялся, ты сможешь её решить. - Как я могу Вам услужить? - Я хотел бы, чтобы эта часть прошла как можно более гладко, - Кнуд замолчал на мгновение. Аскеладд кивнул. Он был не заинтересован в том, чтобы его инвестиции в этого мальчика пропали даром, что означало, что Аскеладд должен напоминать призрака оставшуюся часть его жизни, какой бы долгой она не была. На данный момент это трудно было назвать серьёзной жертвой. В конце концов, он готов был отдать жизнь за своего короля. - В интересах этого я отправил нескольких разведчиков на поиски любых возможных проблем, которые могут возникнуть. Один из них доложил, что есть некий мужчина, настойчиво ищущий встречи с Торфинном, который наблюдает за домом издалека. Я не желал бы убивать его, но, если он продолжит в том же ключе, я не уверен, что смогу избежать этого. - Этого мужчину случайно зовут не Лейф Эриксон? - спросил Аскеладд. - Так ты уже знаешь о нём, - сказал Кнуд. Он взглянул на Торфинна: мальчик начал тихонько похрапывать, но за этим не последовало никаких признаков пробуждения. - За выпивкой мой разведчик узнал, что он был знаком с отцом Торфинна и стремится забрать его в... Исландию, как я понял. Его намерения не кажутся подлыми. Я надеялся, что ты сможешь поговорить с Торфинном, чтобы он убедил его покинуть Йорк до того, как мы будем перемещать вас двоих. - Я могу попытаться, но, боюсь, я не слишком преуспею в этом отношении, - проблема не в том, чтобы заставить Торфинна поговорить с Лейфом: Аскеладд был уверен, что мог бы справиться с этим, по крайне мере, указав на возможность дальнейшего кровопролития, если Лейф не уйдёт. Поднять этот вопрос будет не просто, но Торфинн не то чтобы стремился выйти из комнаты, и Аскеладд не считал, что тот был достаточно инфантилен, чтобы начать кричать, просто что бы заткнуть его. Нет, настоящая проблема заключалась в отношении Торфинна к этому человеку. Он замыкался в себе каждый раз, когда Аскеладд пытался поднять эту тему. У Аскеладда было ощущение, будто Торфинн находился на распутье, нежелающий или неспособный двигаться дальше. Он сделал выбор, но не собирался его отстаивать. Он предпочёл бы вообще спрятаться от этой проблемы. У такого Торфинна не было шансов уговорить Лейфа отправиться в Исландию без него, даже если Аскеладд прямо скажет ему, что нужно говорить. Кнуд нахмурился. Его эмоции становились более величественными, чем раньше, тонкими и элегантными. Простое движение брови или приподнятые уголки губ указывали на его веселье или недовольство. - Я боюсь, это не приемлемо, Аскеладд. Верность Торфинна к тебе абсолютна. Если ты отдашь ему приказ, я уверен, он сделает что угодно, чтобы выполнить его. Брови Аскеладда поднялись ко лбу. Торфинн и правда чаще слушался его, чем нет, но он не назвал бы это "верностью". - Даже так, я не верю, что у Торфинна есть все необходимые умения, чтобы выполнить этот конкретный приказ. - Я же сказал, это не важно. Он научится этому, если ты скажешь ему так сделать. Всё, что входит в рамки человеческих возможностей, Торфинн сделает для тебя. Приказать ему уговорить одного человека покинуть город должно быть просто, - Кнуд сложил руки на груди. Не особо устрашающий вид. Аскеладд должен будет донести до него, как важно иметь при себе меч, на который нужно класть руку в таких случаях. - Я хотел бы сказать, что разделяю Вашу уверенность в Торфинне, Ваше Высочество, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы выполнить этот приказ. - Я уверен, что так и будет, - Кнуд вновь посмотрел на Торфинна. Мальчик ещё не проснулся, хотя их беседа происходила всего в паре футов от него. Он, должно быть, вымотался вчера из-за их разговора. - Я почти завидую тебе, Аскеладд. Иметь такого надёжного слугу - великий дар. - В конце концов, мальчик отдалится от меня, - сказал Аскеладд. - Он махнул рукой на попытки меня убить, что значит, что у него больше нет причин следовать за мной. Когда он научится, как жить самостоятельно, он уйдёт. - Ты так думаешь, - Кнуд задумался. - Ну, увидим. - Со всем уважением, сир, я знаю Торфинна дольше, чем Вы, - намного дольше. Он знает Торфинна всю жизнь мальчика. Едва ли он способен читать и понимать кого-то так же хорошо. - И правда, - сказал Кнуд. - Я воздержусь от споров по этому поводу. Всё, что я скажу, это то, что я верю, что Торфинн заботится о тебе намного больше, чем ты думаешь. Иначе он бы не настаивал на том, чтобы я сохранил тебе жизнь. - Это был Торфинн? - Аскеладд полагал, как оказалось, неверно, что это Кнуд был тем, кто принял решение оставить его в живых. Знание о том, что это было не так, немного укрепило его веру в принца. Хорошо, что он оказался не слишком мягок. Знание, что Торфинн был единственным, кто хотел, чтобы он выжил, вызвало у него лёгкое головокружение. Будь он один, присел бы на кровать. - Ну что ж, тогда я уверен, что это лишь из-за того, что он хотел убить меня самостоятельно. - Ты не видел его в тот день, - загадочно ответил Кнуд. Аскеладд приподнял бровь: - Хочу ли я знать, что Вы имеете ввиду под этим, Ваше Высочество? Кнуд пожал плечами, выглядя чуть глупо, пока его красный плащ поднялся и опустился вслед за его движением: - Я сказал то, что мне нужно было. Тебе решать, позаботишься ли ты об этом, только если ты не хочешь провести больше времени взаперти в этой комнате. - Нет, спасибо, - Аскеладд поклонился. - Берегите себя, Ваше Высочество. Спасибо Вам, что посетили меня в этом унылом месте. В этот раз Кнуд не закатил глаза. Парадоксально, но, не смотря на то, что Торфинн умудрился проспать появление Кнуда и весь их разговор, хлопок двери и звук задвижки позади разбудили его. Его голова запрокинулась, а глаза на мгновение приоткрылись. На его нижней губе собралась капелька слюны. Аскеладд думал пожурить его за неряшливость, пока не вспомнил вчерашнее фиаско с ты меня вырастил и отказался от этой идеи. - Доброе утро, солнышко, - сказал он, ожидая неизбежной истерики Торфинна, когда тот увидит его на ногах. Его мальчик никогда не подводил. Он практически прыгнул через всю комнату: - Что ты делаешь?! Возвращайся в кровать! Аскеладд поджал губы: - Его Высочество уже говорил мне сделать это, и я не послушал его. Почему ты думаешь, что я послушаю тебя? Торфинн огляделся, будто ожидал, что принц появится прямо из воздуха: - Кнуд был здесь? - Он Его Высочество и для тебя тоже. Мне и правда следовало бы вбить в тебя некоторые манеры, парень, - как Торфинн любезно указал вчера, это в большей или меньшей степени его вина, что мальчик понятия не имел о соблюдении приличий. С таким же успехом он мог бы взять на себя ответственность за это. Но прежде всего он должен был начать выполнять порученное ему задание. Когда уговариваешь кого-то сделать что-то, что они не хотят делать, начни с того, что приведёшь их в хорошее расположение духа. Торфинну нравилось чувствовать, что он заслуживал то, что его содержали. Ему нравилось быть полезным. Поэтому: - Можешь дать мне кусок коры со стола? Он двигался так осторожно, что было бы более эффективно Аскеладду взять её самому. Однако, он должен начать выстраивать некий фундамент для доверия между ними, и начать с того, что, какие бы чувства не обуревали Торфинна, они побуждали его сохранять Аскеладда живым и достаточно здоровым. Он начал признавать, что на самом деле не собирается умирать в ближайшее время, что означало, что он должен заново приспособиться к старому жизненному укладу. Наблюдать, манипулировать, эксплуатировать. Знакомый, но ненавистный танец, с которым, как Аскеладд думал, было покончено, когда он наконец высказал Свену, что думал о нём на самом деле. И вот он снова был здесь, ступал в ритм с той же самой мелодией, потому что его король просил об этом, и потому что дикий, шелудивый пёс напротив настаивал сохранить ему жизнь. Этот новый Торфинн, казалось, хорошо реагировал на прикосновения, так что Аскеладд позволил своим пальцам скользнуть по тыльной стороне ладони Торфинна, когда тот протянул ему кору. Торфинн в ответ вздрогнул. Интересно. Он жевал некоторое время, затем обхватил ладонью свой затылок. Он не оглядывался. Торфинну были слишком хорошо знакомы его повадки, чтобы поверить в этот спектакль, если он переборщит с искренностью. - Послушай, малец, я сожалею о вчерашнем. То, что я сказал, было неуместно. Давай забудем об этом, ладно? Торфинн быстро заморгал: - Я никогда раньше не слышал, чтобы ты извинялся. - Что, хочешь получить их и в письменном виде? - Аскеладд вздохнул. - Я ублюдок, я знаю это, но я зашёл слишком далеко. Можем заключить перемирие? Торфинн кивнул. - Могу я получить словесный ответ, или ты забыл, как разговаривать. - Ладно, плешивый. Как хочешь. Он решил попытать удачу и погладил Торфинна по голове: - Хороший мальчик. Малец отпрыгнул от него, всем своим видом демонстрируя злость, но румянец на его щеках сказал Аскеладду всё, что ему нужно было знать. Сейчас он был в хорошей позиции, так что он вполне мог попробовать выстрелить. Они работали в условиях ограниченного времени. В обычных обстоятельствах Аскеладд предпочёл бы естественно перейти к теме, убедив Торфинна, что разобраться с Лейфом было его собственной идеей, но этот подход был нецелесообразен без большего количества времени, а Кнуду необходимо было действовать в ближайшее время. Он с громким стоном опустился обратно на кровать, привлекая внимание Торфинна и, как он надеялся, его сочувствие. Затем он похлопал по месту на кровати рядом с собой: - Иди сюда, малыш. Сядь. Это заняло некоторое время, но Торфинн сел, хотя и на некотором расстоянии. Возможно, он относился к близости нормально, лишь когда слишком сильно утопал в гневе или страхе, чтобы думать об этом. - Ты знаешь, что Его Высочество только что был здесь. Торфинн сдвинулся на кровати: - Ага. - Он приходил рассказать нам, что мы скоро переезжаем. Он подготовил для меня место. Ты отправишься-... - Я не оставлю тебя! - рявкнул Торфинн. После всего, что случилось, это не должно было удивлять, но всё ещё выводило Аскеладда из себя. - ...не оставишь. Подожди, пока я закончу, парень. Мы будем делить жилое помещение в поместье Его Высочества. - О, - мальчик сразу сдулся, а затем начал ёрзать на месте. Он чувствовал себя так - "неудобно" не совсем подходящее слово для этого. "Неуверенно", может. Или "взволнованно". Он сомневался в себе, чего он хотел и где должен был находиться. Раньше у Торфинна всегда было сильное чувство уверенности и целеустремлённость, то, что позволяло ему воспринимать любую ситуацию спокойно. Ничто не могло вывести его из себя. Теперь он выглядел напуганным. Аскеладд не был уверен, чего конкретно он боялся: ситуации, Аскеладда или себя. Существовало время, когда нужно быть суровым, и время, когда нужно быть нежным. Аскеладд никогда ранее не проявлял нежности к Торфинну, и его время давно уже вышло. Он подвинулся чуть-чуть ближе. Ребёнок застыл, вновь краснея, но не отодвинулся. Хорошо. Сейчас, бросить ему вызов: - Послушай, есть проблема, о которой только ты можешь позаботиться. На меня не сердись, я лишь посланник, - Торфинн не любил признавать правоту Аскеладда, а в последнее время он стал более уравновешенным, чем раньше, так что, если повезёт, он не разозлится и не замкнётся в себе. - Его Высочество сказал мне, что тот парень, Лейф, часто слоняется около здания. Он волновался, что он может вмешаться во время нашего переезда, и тогда нам придётся убить его. - Нет, - Торфинн вскочил с кровати, начав ходить взад-вперёд, но успел сделать лишь дюжину шагов, когда был вынужден развернуться. - Нет, Кнуд не может убить его. Он не может, не из-за меня. Никто не должен больше умирать из-за меня. - Придержи коней, - сказал Аскеладд. Он последовал за Торфинном, поднявшись на ноги, схватил мальчика за плечи и развернул к себе, чтобы они оказались лицом к лицу. - Он не должен умирать, верно? Тебе просто нужно заставить его уйти. Тогда у нас всё будет замечательно. Я знаю, ты можешь это сделать, - Торфинн покачал головой. - Ты можешь. Ты умный малый. - Нет, - сказал Торфинн. Его голос звучал хрипло. - Как я буду- он хочет, чтобы я отправился домой вместе с ним. Ты вообще понимаешь, почему я не могу? Он не уйдёт, пока я не уйду, но я... погоди, - он толкнул Аскеладда за плечи, легонько, как пёрышко, почти не применяя силу, но Аскеладд всё равно отпустил его. Дать ему выплеснуть энергию. Дать ему измотать себя, чтобы его было проще уговорить. - Ты, ублюдок, пытаешься заставить меня снова уйти! Ну, а я не уйду, даже если ты угрожаешь Лейфу. И я не дам тебе убить его. Так что заткнись нахрен! - Я не говорил ничего из этого, так что прекрати делать поспешные выводы, - он замолчал, чтобы убедиться, что Торфинн слушал. К счастью, он затих, и тогда Аскеладд продолжил. - Я знаю, что ты не блистаешь, парень. Оставь раздумья на меня. Я смогу придумать способ, как заставить его уйти отсюда, не отправляя тебя вместе с ним. Брови Торфинна были плотно сдвинуты. Его взгляд упал куда-то между грудью и лицом Аскеладда: - В следующий раз начни с этого, старик. Так он уже ожидал следующего раза для глупых споров такого рода. Чудно. - Сейчас, - сказал Аскеладд, - мне нужна кое-какая информация до того, как я выработаю стратегию. Почему вообще Лейф хочет вернуть тебя в Исландию? Будь конкретен. Торфинн неловко ходил кругами. - Ты впустую тратишь дневной свет. Саркастичное замечание вернуло знакомый взгляд на лицо Торфинна. Это также заставило его говорить, что было плюсом: - Он хочет, чтобы я вернулся к моей матери и сестре. Сказал, что поклялся в этом на могиле моего отца. Я думаю, что это способ Лейфа отомстить за него, - он пожал плечами. - Это плохая идея. Я лишь раню их, если вернусь. Проведя годы, в возрасте двадцати с лишним лет повторяя ту же мантру, чтобы оправдать нежелание возвращаться в Уэльс, Аскеладд понимал, даже если он находил это немного раздражающим. Какая глупая и прекрасная причина оставаться в месте, которое ненавидишь, лишь чтобы не возвращаться домой. Если бы он был умнее в годы Торфинна, они бы сейчас здесь не оказались. Но что, если по отношению к прошлому было тратой времени. - Я знаю, как мы поступим сейчас. Что хочет Лейф, так это вернуть тебя к твоей живой семье, и мы не можем позволить ему это сделать. Что мы можем, так это предложить ему компромисс, который позволит и ему, и нам убраться отсюда. Ты должен написать письмо домой, Торфинн. Торфинн вздрогнул. Аскеладд привыкал к его новым выражениям лица, и в частности это он находил забавным: глаза мальчика становились большими, как у оленя, а рот приоткрывался, обнажая белые зубы и розовый язык. - Письмо? - Пожалуйста, скажи, что ты знаешь, что это. - Я знаю! - Торфинн покраснел. - Просто, ты знаешь, я не умею писать. Не смейся надо мной. - Я не смеюсь. Успокойся, ты меня до сердечного приступа доведёшь, - это перенаправило внимание Торфинна, заставляя его схватить Аскеладда за грудь через тунику. Он приноравливался к этому. Стоило отозваться пренебрежительно о своём здоровье, и мальчик немедленно бросал всё остальное. С этим он мог работать. - Я займусь самим написанием. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне, что написать. Проще простого. - Ты не можешь просто... - Торфинн крепко сжал в пальцах ткань его туники. - Можешь придумать что-то? У меня нет ничего, что сказать им. Аскеладд поднял бровь. - О, я сомневаюсь в этом. - А я нет. - Ничего? Ни одной вещи. - Ты блять меня услышал. - Я услышал, просто я не верю тебе, - сказал Аскеладд. - Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты не можешь придумать ни одной маленькой незначительной вещи, чтобы ты сказал своей маме и сестре, которых не видел десять лет. Что ты не потрудился сказать им, что с тобой всё в порядке. - Я не в порядке! - прокричал Торфинн. Ну. Аскеладд не собирался с этим спорить. - Тогда скажи им, что ты в безопасности, - предложил Аскеладд. - В добром здравии и всё такое. Не то, чтобы мы соберёмся возвращаться на поле боя в ближайшем будущем. - Я не сделаю этого, плешивый. Придумай что-то другое. - Неа. Ничего не поделаешь. Торфинн усмехнулся: - Что, такой блестящий тактик не может придумать что-то ещё? - Мы могли бы инсценировать твою смерть. Или просто убить тебя, - Аскеладд пожал плечами. - Это заставит его убраться. Казалось, Торфинн серьёзно рассматривал этот вариант, так что Аскеладд дал ему подзатыльник. Ну что за мелкий идиот. - Это была шутка. Я не хочу твоей смерти. - Не хочешь? - спросил Торфинн. - Может, для тебя это будет сюрпризом, но я не ненавижу тебя, мальчик. Никогда не ненавидел, - ответил Аскеладд. - Ага, я знаю, плешивый, - произнёс Торфинн с горечью. - Я для тебя ничто. Я в курсе. Аскеладд внимательно посмотрел на него. Он должен был знать, что односторонность их отношений раздражала Торфинна - она досаждала бы любому с такой же сильной одержимостью, как у него. Его предположение было в том, что Торфинн разозлится, что Аскеладд не ненавидел его с той же свирепостью, с той же кровожадностью - не разозлится, что ему было вообще всё равно. Во всяком случае, Аскеладд думал, что для Торфинна было бы неприятно узнать, что Аскеладд никогда не хотел видеть его мёртвым. Медленно он начинал по кусочкам собирать образ этого нового Торфинна в своей голове, узнавая, что им двигало. Он мог видеть, к чему шла нить рассуждений. Торфинн плюнул на отмщение за отца. Он хотел, чтобы Аскеладд жил. Также он не хотел, чтобы тот едва выживал, он чрезвычайно сильно старался сохранить покой и благополучие Аскеладда. Знание о том, что его чувства не найдут отражение ни в одном ключе, позитивном или негативном, расстраивало его. Он нуждался в физическом контакте, когда был расстроен, волновался, когда они были порознь, и реагировал на любое внимание, которое оказывал ему Аскеладд, не важно, насколько крошечное. Хотя Аскеладд и хотел бы обратного, он знал, как называлось это чувство. Оглядываясь назад, должно быть, было очевидно, что случится. Смотря на то, как складывались его ебанутые отношения с этим мальцом, чью жажду мести он разжигал, чью зависимость поощрял - используя её, как пряник, чтобы загонять мальчика всё сильнее и сильнее, работая до изнеможения для его собственной выгоды, - было ясно, куда это всё приведёт, если Торфинн когда-нибудь потеряет свою ненависть. Куда разум этого потерянного мальчишки направится, утратив всё, что определяло его. Всё, кроме Аскеладда. Торфинн никогда бы не позволил себе испытывать сыновьи чувства к Аскеладду. У него никогда не было друзей, которые могли бы послужить основой для этих новых отношений. И он никогда не делал ничего в пол-меры. Внезапно стало невыносимо касаться его. Аскеладд с силой убрал руку Торфинна со своей туники, разогнув каждый палец. Он гордился выдержкой, которую у него получалось сохранять. Его собственная маска - его величайшее достоинство, наиболее изощрённый из всех его трюков. Его действительно было бы не спасти, если бы он дал ей сломаться сейчас. Торфинн хмурился. Аскеладд смотрел на него, правда, честно смотрел: он был низким, слаборазвитым. Привлекательным, если не обращать внимания на его вечно хмурый вид. С красивой формы подбородком и носом, чертами, которые обещали смениться во что-то более мужественное, когда он вырастет. Он точно не был отталкивающим. Аскеладд соблазнял и похуже. Он нашёл, что сейчас мотивировало Торфинна. Было бы глупо это не использовать, тем более чтобы выполнить приказ от его короля. Лицо Аскеладда расслабилось, делая украшающие его черты менее суровыми, а его голос стал на тон ниже: - По крайней мере, попытайся. Если ты правда не можешь ничего придумать, я просто напишу что-то общее, чтобы у Лейфа была причина уйти. Давай, ну же. Сделай это для меня, малец. И вот оно: взгляд ушёл в сторону, ноги переминулись с одной на другую, светлые ресницы всколыхнулись, когда Торфинн опустил глаза. У парня всё было плохо, а он даже не подозревал об этом. У Аскеладда неприятно сжалось в груди. - Торфинн, - сказал он. - Хорошо, плешивый. Я сделаю это. Я напишу это глупое письмо, - Торфинн надул губы, отвёл взгляд, и напомнил ему того маленького мальчика, который однажды в полночь подошёл к кровати Аскеладда со слишком большим для себя мечом, который попытался и провалился сделать то же самое, что Аскеладд делал без особых усилий и сожалений все эти годы. Аскеладд ощутил, что был даже большим монстром, чем ранее представлял.