how deep the bullet lies

- И последняя? Подперев рукой подбородок и вдыхая запах чернил, Торфинн глядел на пергамент перед собой. Шестнадцать рун были выведены на нём аккуратными линиями. Он был на последней, правильно запомнив названия первых пятнадцати. Прошло лишь пару дней с тех пор, как они начали обучение, но Аскеладд уже не переставая гонял его по алфавиту. И повторял что-то о том, что это "имело первостепенное значение" и было "необходимой основой для работы". На данном этапе, Торфинн жалел, что они не начали с того, чтобы научиться свистеть. - Эйваз, - он остановился на этом варианте, не слишком уверенный в своём выборе. За свои старания он удостоился лёгкого ободряющего шлепка по плечу, и это обозначило его эволюцию от дурня, знавшего лишь одну руну, до дурня, знавшего все шестнадцать. Торфинн усмехнулся. Победа, после стольких метаний при поражениях, ощущалась так приятно. Он вытянул ноги под столом, гадая, какое мясо подавали сегодня в главном зале поместья Кнуда. Уже было время обеда. А затем Аскеладд сказал: - Теперь мы начнём англо-саксонский алфавит, - и всё его настроение улетучилось. Торфинн простонал: - Ещё один, серьёзно? Что вообще такое англо акс-что-то? Аскеладд выхватил у него пергамент и сразу же начал набрасывать очередную строчку рун своим до глупости аккуратным почерком: - Англо-саксы, Торфинн. Нынешние жители Англии, ранее захватившие её территории. Его нос сморщился: - Разве они не просто англичане? Аскеладд уронил голову на руки. Этот картинный жест, без сомнения, бередил его рану, но она давно зажила благодаря швам, наложенным на эластичную кожу морщинистыми руками Дагни. Больше не существовало риска, что она могла открыться. Единственное, что, получи Аскеладд ранение в эту же область, оно могло повлечь серьёзный ущерб, но едва ли когда-нибудь ещё ему придётся даже на улицу выходить. Он точно не будет участвовать в сражениях на мечах. Торфинн несколько раз тыкнул пальцем в чужой висок, прежде чем Аскеладд отмахнулся от него. Старик встал из-за столя, потягиваясь, пока от спины не раздался характерный щелчок, будто позвонки встали на место. - Изучим это позже. Я хочу вздремнуть. - Ещё даже не полдень, - сказал Торфинн. - Время проходит вдвое быстрее, когда я тебя учу. Чувство, будто я убил на это целый день, - он зевнул, потому что, конечно, ему нужно было подчеркнуть суть своих слов. Чтобы не наблюдать за его стариковскими замашками, Торфинн закатил глаза. Лучше не рисковать тем, что он решит остаться и назло Торфинну разучивать с ним новые руны. Как всегда, Аскеладд остановился прямо перед дверью, прислушиваясь, и лишь когда убедился, что коридор был пуст, открыл её. Торфинн делал также, хотя, за несколько проведённых здесь недель, кроме Кнуда к ним никто не приходил. Тот в деталях пояснил Торфинну, что знала о происходящем здесь прислуга, просто на случай, если кому-то придёт в голову мысль с ним пообщаться. Они думали, что всё это крыло было отведено под покои Кнуда, где находилась комната для Торфинна, как его личного телохранителя. Что-то типа: принц опасался за свою жизнь после произошедшего сразу после его прибытия в Йорк "покушения" и "ужасающего убийства" его отца, Короля Свена, и в связи с этим хотел держать поближе своего доверенного телохранителя. Было странно думать, будто Кнуд доверял ему, особенно после того, как Кнуд стал всё больше и больше напоминать ему Аскеладда, а тот не доверял никому. Даже Бьёрну, пока тот был жив, а они провели вместе большую часть двух десятилетий. После ухода Аскеладда, Торфинн сделал свой минимум по уборке в комнате: забросил пергамент, перо и чернила в сундук и потушил свечу. Крыло не было полностью тёмным, и в нём были окна (стеклянные, сверкавшие от бьющего в них поутру света), но все они были прикрыты за надёжно закреплёнными на месте гобеленами всё время дня. Без света свечи в комнате стало лишь слегка темнее, очертания предметов были различимы, но чтением и письмом уже было не позаниматься. Для этого и была предназначена эта комната - библиотека с доходящими до потолка книжными полками, доверху забитыми фолиантами и связками пергамента, по которым сходил с ума Аскеладд, а также с несколькими канделябрами, оставленными достаточно далеко от книг. Однажды, когда Торфинн оставил один из них зажжённым, Аскеладд сильно надавал ему по ушам. Кнуд, должно быть, спустил на свечи для них целое состояние. На всё, на самом то деле. Прямо после того, как они переехали, Торфинн очень чётко дал ему понять, что не будет (не сможет) вернуть ему долг, ведь, вообще-то, он не просил ни о каком гостеприимстве. Кнуд лишь посмеялся и назвал его забавным. Торфинна много как называли, но "забавный" - это было что-то новенькое. Он подождал за дверью перед тем, как открыть её, лишь чтобы обнаружить пустой коридор и закрытую дверь комнаты Аскеладда. В их крыле была библиотека, столовая, комнаты Аскеладда и Торфинна и уборная в конце коридора. Их спальни выходили окнами на задний двор королевского комплекса и были построены, как одна пристройка, отходящая от коридора, поэтому между ними была общая стена. Торфинн сразу же передвинул свою кровать к ней, чтобы во время сна быть разделённым с Аскеладдом лишь одной, тонкой стенкой. Иногда ночью он слышал храп мужчины. Он решил постараться не зацикливаться на подобных вещах так сильно, как раньше. Аскеладд сказал, что у них обоих помутилось в голове от долгого пребывания внутри, и Торфинн вынужден был согласиться. Чтобы это компенсировать, он проводил как можно больше времени на солнце, практикуясь с его новым мечом (ещё один подарок Кнуда, который он принял лишь по настоянию Аскеладда) или сопровождая Кнуда в Йорке, пока он разбирался с теми или иными вещами, политикой, экономикой и другой скучной хернёй, которой Торфинн предпочитал не забивать голову. Он должен был потребовать награды за это. Аскеладд отплатил ему лишь за охрану Кнуда на пути до Гейнсборо - этой ужасной, отвратительной, постыдной последней дуэлью в снегу. Это означало, что его текущая работа не была компенсирована, а Торфинн никогда не был из тех, кто рвал задницу без какой-то причины. Только ведь он уже был одарен наградой столь щедрой, что понятия не имел, о чём ещё просить. Не было ни одной стоящей просьбы, которую можно было бы озвучить. Всё, чего он хотел, - это оставаться рядом с Аскеладдом. И это желание было исполнено самим мужчиной.

***

  Торфинн вместе с десятками других людей обедал в зале. Большинство из них были дворянами, пришедшими снискать себе расположение Кнуда, принося подарки и расцеловывая его в задницу. Иногда кто-то из них начинал донимать его до того, как остальные предупредили бы его не делать этого. Его репутация бежала вперёд него, что было неплохо, поскольку, чем больше людей будут бояться его, тем с меньшей вероятностью они совершат какой-то глупый поступок и с меньшим шансом ему придётся использовать меч для чего-то, кроме красивой стойки. Его вес сбоку ощущался тяжелее, чем должен был быть. Когда он смотрел на него, то вспоминал слова своего отца. Настоящему воину не нужен меч. Торфинн вновь почувствовал бы стыд за то, что предавал учения его отца, но он сомневался, что Торс тогда говорил об оружии непосредственно. Не только о нём. Он дал знак прислуге наполнить его тарелку во второй раз, а затем и в третий. С тех пор, как Аскеладд указал на его потерю веса, вид его собственных выступавших под кожей рёбер раздражал его. Он закончил трапезу, довольно и громко рыгнув, отдал тарелки слугам и покинул зал. Никто не донимал его. Хорошо. У него были планы на сегодня, и ему потребуется собрать всю его сосредоточенность и энергию для этого. Он думал об этом несколько дней к ряду, и чёрта с два он что-нибудь испортит. И он незамедлительно всё испортил, осознав, что понятия не имел, где мог быть Торкель. Он просто предполагал, что найти семифутового придурка с заострёнными волосами, который всегда говорил так, будто вопил, будет не трудно. Но удача отвернулась от него. Он не нашёл признаков присутствия Торкеля в округе поместья Кнуда или в ближайших тавернах. Даже то, что он забрался на ближайшую часовню, не помогло. Где бы не был гигантский придурок, он не попадал в поле зрения Торфинна. Он спрыгнул на землю. Снег под ногами превратился в кашу, вымачивая обувь. Он уже ждал, когда эта жалкая имитация зимы подойдёт к концу. Было сыро и даже близко не холодно, а англичане так драматично относились к этому. Лучшим, что он мог сделать сейчас, было вернуться к поместью Кнуда и подождать рядом, чтобы заметить, если Торкель объявится. Он иногда приходил подокучать Кнуду или напиться в стельку за ужином. Это был не худший на свете план, особенно учитывая, что сейчас у него вообще плана не было. Вернувшись в зал, где было достаточно тепло, чтобы в плотной одежде он начал обливаться потом, Торфинн опустился на скамью у стены и приготовился ждать. Раб подошёл к нему, спросив, хотел бы он что-то выпить. Опомнившись, он смог сказать "спасибо" после "нет" - манеры были ещё одной вещью, которой Аскеладд взялся его обучать. Девушка не ушла, всё ещё отбрасывая на него тень. У Торфинна дёрнулся глаз. Он уже собирался сказать ей скрыться с глаз, когда она сказала: - Это ты! Блять. Он убил её семью или что-то вроде? Помогал людям Аскеладда схватить и поработить её? Смотря, как сверкали её глаза, так не казалось. Она схватила одну из его рук и обняла её, сжимая. Её ладони были грязными. - Ты тот мужчина, кто меня спас! Это... не звучало похоже на правду. - Ты обозналась. - Нет, я уверена. Это было, - её взгляд оббежал окружение, а голос опустился до шёпота, - в день смерти Короля Свена. Ты поймал посуду, которую я несла. Помнишь? И он... вспомнил, к удивлению, хотя тот день был так ужасен и прошёл в полнейшем хаосе, что Торфинн не помнил ничего из произошедшего тогда, до этого момента. Лицо и голос девушки так и остались белым пятном в его памяти, но вероятность того, что это была уловка, невелика. В тот момент, когда это случилось, там даже никого не было. Да и ни у кого не было причин нападать на него. Если кто-то хотел убить Кнуда, им вряд ли понадобилось бы убирать его находящегося не на дежурстве телохранителя для этого. Девушка отпустила его руку, и Торфинн понял, что должен был, наверное, ответить ей: - Я помню, - что обычно люди говорят в таких случаях? - ...Неплохо выглядишь. - Спасибо, сир, - зачирикала она. Торфинн нахмурился: - Они казнили бы тебя за то, что ты уронила несколько тарелок? - Нет, наверное. Но я предпочту не получать палкой, если могу это сделать, - мужчина окрикнул ей с другой стороны зала, и она быстро поклонилась. - Я должна идти. До свиданья, сир! Торфинн задержал на ней взгляд, пока она удалялась. Сперва он не был уверен, почему. Он держался достаточно хорошо, не думая о прошлом, проживая день за днём и игнорируя каждую мелкую вещь, способную заставить его выблевать всю еду и дать терзающему его желудок голоду пожрать себя полностью. В его планах сегодня было найти Торкеля и снова стребовать с него историю о том, каким был его отец, Великий Торс, Йомский Тролль, бросивший своих людей и уплывший под покровом ночи, чтобы на самом деле послушать, а не дать словам проплыть мимо ушей, не погружаясь в них. Потому что, может быть, в этот раз у него удастся понять. Может всё это время он ошибался в том, что на самом деле называлось трусость, и, если он услышит о своём отце, то это поможет ему расставить всё по местам. И как только он это поймёт, он сможет сделать паузу и начать разбираться в своих робких чувствах к Аскеладду, не умирая от стыда и ненависти к себе. И всё же. Встреча с этой девушкой вновь напомнила ему о рабыне, которую Горм держал всего одну зиму, много лет назад. Ту, что посмотрела на Торфинна, сидя в темноте и холоде на украденном корабле его отца, и спросила: ты тоже раб? Ту, которую он едва не убил, потому что она просто напугала его. Глупо было чувствовать вину за это, спустя столько лет, когда он успел натворить куда худшие вещи, и когда с ней наверняка успели сотворить нечто похуже. Может это чувство так прицепилось к нему, потому что только сейчас он понял, насколько она была права тогда. Он был рабом Аскеладда точно так же, как и она была рабыней Горма. С той лишь разницей, что он мог уйти, когда бы не пожелал. Единственным, что держало его вдали от дома, была его собственная глупость. Он ожесточённо тёр глаза, обнаружив в них собравшиеся маленькие слезинки. Вот почему он не хотел задумываться о чём-либо. Слёзы были бесполезными и досаждали. Они приведут его в никуда, потому что он никогда не мог разобраться в чём-то самостоятельно. Торкель. Ему нужно было найти Торкеля. Проще всего было спросить о нём, Торфинн просто не хотел с кем-то разговаривать. Но он сделал это сейчас, обрыскав обеденный зал, пока один слегка испуганно выглядящий мужчина не заикнулся, что Торкель с раннего утра был где-то на окраинах Йорка, выпивая и устраивая бои с его командой. Он полностью отвернулся, прежде чем вспомнил, что должен выражать благодарность в таких ситуациях. Он бросил "спасибо" мужчине, что лишь заставило его выглядеть ещё более напуганным. До того, как покинуть поместье, он одолжил лошадь. Вскоре после переезда он узнал, что Кнуд, по-видимому, дал своим слугам отмашку обеспечить Торфинна всем, что он захочет: едой, выпивкой, одеждой, оружием. Так что не было ничего сложного в том, чтобы заскочить в конюшню и выбрать кобылу, которая отвезёт его на окраину города. Та не была особенно сильной или быстрой - он мог сказать, просто взглянув на неё, - но она выдерживала его вес также легко, как любое вьючное животное, да и не то, чтобы Торфинну нужен был боевой конь, чтобы доставить его из точки А в точку Б. Оставлять Аскеладда позади в их личном лонгхаусе стало проще спустя несколько недель. Весь комплекс хорошо охранялся, и, как думали все находящиеся внутри, эти комнаты были пристройкой для личного пользования принца Кнуда, так что прислуга никогда не пыталась попасть внутрь. Каждый раз, когда Торфинн уходил и возвращался, обнаруживая, что Аскеладд цел и невредим, напряжение, сжимавшее его сердце, понемногу спадало, так что с каждым разом уходить становилось всё прощу и проще. Он также перестал говорить Аскеладду, куда направлялся. Старику не то, чтобы это было интересно, главное, что он возвращался. Наверное. Ехать верхом через город было... приятно. Вновь становилось теплее, снег превращался в маленькие лужицы, смешиваясь с грязью и становясь кашей. Его лошадь ступала через них достаточно бодро. Люди расходились, позволяя ему проехать, и вскоре Торфинн добрался до границы города. Торкель был чертовски громким, Торфинн услышал его задолго до того, как увидел. Он спешился и оставил лошадь пастись, пока отправился отыскать Торкеля. Его люди портили местный пейзаж, втыкая стрелы в нарисованные на деревьях мишени и бросая друг друга в кустарники. Правая рука Торкеля - Асгейр, подумал Торфинн - заметил его первым. - Что привело тебя сюда, маленький лорд? - спросил он, и Торфинн испытал краткое, но сильное желание заколоть его. Быть племянником Торкеля означало, что некоторые из его людей без причины проявляли к нему странное уважение. Это заставляло его чувствовать себя достаточно мерзко. Он не хотел уважения от этих варваров. Бля, теперь и он начал звучать, как Аскеладд. Торфинн прочистил горло: - Мне нужно поговорить с Торкелем. Где он? - Пошёл отлить, - Асгейр ткнул пальцем по направлению к лесу. - Это может занять время. Этим утром он прикончил пива за десятерых. - Пойду за ним, - обычно мужчины так и делали, верно? Общались, пока ссали. В старой банде Аскеладда было привычным делом ходить группами. Он помнил, как однажды наткнулся на плешивого, Бьёрна и Ухо, заговаривающими друг другу уши с выпущенными наружу членами. Это не подходило его представлению о веселье, но в эти дни он пытался быть более "нормальным". Найти Торкеля не составило труда. Из-за его до глупости высокого роста он равнялся по высоте с некоторыми небольшими фруктовыми деревьями, а его светлые волосы торчали средь листвы, как больной палец. Вначале, ступая по мягкой грязи и подтаявшему снегу, он инстинктивно заглушал свои шаги, пока не поймал себя на этом и специально хрустнул несколькими ветками, чтобы не получить топором по лицу. Хотя это и оказалось без надобности, поскольку Торкель заметил его в любом случае. Он не обернулся: - Дай угадаю. Если мне взглядом дырявят затылок, то это, должно быть, Торфинн. - Ты серьёзно узнал меня из-за этого? - проворчал Торфинн. - Неа. Из-за того, какой у тебя лёгкий шаг. Решил, что это скорее ты, чем какой-то ребёнок, забрёдший в такую даль, - как раз в тот момент, когда Торфинн начал подходить к нему, он осознал, что на самом деле не хотел видеть, как отливал Торкель. К счастью, мужчина натянул штаны назад до того, как Торфинн встал ближе. К несчастью он также хлопнул Торфинна по спине, чуть не толкнув его в обоссанную грязь перед ними. - Придурок, - пробормотал Торфинн. - Знаешь, иногда у меня создаётся впечатление, что я тебе не особо нравлюсь, Торфинн, - сказал Торкель. - Иди нахер, - сказал Торфинн медленно, - и сдохни. - Если это обещание меня убить, я буду рад его принять, - Торкель оскалился. Он был оскорбительно бодр, учитывая резкий поворот их диалога. - Прошло много времени с тех пор, как мы сражались. - Я здесь не для того, чтобы драться с тобой. - Ты здесь для чего-то, - Торкель повернулся к нему лицом, уперев руки в бока. Торфинну пришлось задрать голову просто для того, чтобы смотреть ему в глаза. Он не собирался унижаться, отступая, просто чтобы видеть этого тупого гиганта. - Раньше ты едва ли оставлял своего подопечного одного. Он будет в норме без тебя? - Он будет в порядке, - сказал Торфинн, и он зашёл достаточно далеко, чтобы наполовину поверить в это. Торкель задумчиво хмыкнул: - Для чего ты тогда здесь? - Я хочу, чтобы ты рассказал мне о моём отце. - Я уже рассказывал тебе о нём. - Расскажи снова. В деталях. Не скупясь. Торкель, чёрт его дери, выглядел довольным: - А что, если я скажу, что для этого тебе придётся сразиться? Он сжал зубы. Он знал, что к этому может прийти. Перспектива драться снова, будто ничего не изменилось, и его жизнь всё ещё была бессмысленным насилием, заставляло его чувствовать себя отвратительно. Но это лишь Торкель, не война. Ему не нужно никого убивать или даже калечить. Просто повалить этого гиганта. Высокая просьба (ха.), принимая во внимание, что он проиграл в их первой битве и обманным путём выбил победу во второй. Аскеладда, чтобы помочь ему со стратегией, здесь не было. Хотя, и так было нормально. Он должен что-то придумать в процессе. Дальнейшее поражение не могло рассматриваться. - Я уже заслужил знать, но, если ты хочешь, чтобы я выбил это из тебя, то я так и сделаю, - он расправил плечи и направил на Торкеля один из самых злобных своих взглядов. Его "дядя" едва ли повёлся на это, но хотя бы не начал ржать. Не как Аскеладд в их первую дуэль. С момента первой их встречи, Торкель был довольно прямолинеен во всём, что касалось Торфинна. Он огромный брутал, который любил сражаться и убивать. Он ел, жил и дышал войной. В их первую битву, Торфинн отрезал ему пальцы, а Торкель всё ещё хотел ещё. От этого придурка было ожидаемо, что он заставит Торфинна драться за что-то, что уже было им заслужено, лишь для собственного удовольствия. Разумеется, он не ожидал особого обращения просто потому, что они "семья". Он также не ожидал, что Торкель скажет: - Ладно, - и направится прочь в противоположном направлении от лагеря. Торфинн споткнулся, поспевая за ним и обходя лужу мочи, всё ещё смешивающейся с грязью. - Эй, тебе разве не надо вернуться обратно к своей команде? - Асгейр о них позаботится, - сказал Торкель небрежно. - Это важнее. - Льстец, - пробормотал Торфинн. - Ты впечатлил меня, Торфинн, - сказал Торкель, без какой-либо неохоты или насмешки в тоне. Это заставило Торфинна слегка запутаться в ногах. - Несколько месяцев назад я бы никогда не подумал, что ты зайдёшь так далеко. Всегда считал стыдным то, что ты вёл себя больше как сын Аскеладда, чем Торса. Его лицо загорелось. Он итак уже пытался бороться с оксюморонным фактом того, что, несмотря на то, что Аскеладд вырастил его, на что он прямо указал ранее, чувства Торфинна к нему были вовсе не похожи на те, что были между отцом и сыном. Ему не нужно было, чтобы Торкель ненамеренно ткнул его и в это тоже. Или намеренно, учитывая, что он заметил их заигрывания. Или чем бы это ни было. Если Торфинн не спросит, он был уверен, что Аскеладд будет рад избегать разговоров об этом до конца их дней. - Аскеладд - не мой отец, - сказал Торфинн, когда хранимое Торкелем молчание стало очевидно означать ожидание ответа. - Конечно, - ответил Торкель. - Но забудь его. Ты здесь не для того, чтобы болтать о нём, - он заприметил ствол поваленного дерева, пнул его пару раз, проверяя прочность, и сел. Не смотря на то, что он был старше Аскеладда, Торкель не издавал тех же драматичных звуков, когда сгибал колени. Торфинну следовало вновь проверить его раны от стрел, когда он вернётся. Может ему удастся взять ещё коры у Дагни. Само дерево слегка постанывало, когда Торкель хлопнул по месту рядом с собой: - Сядь, сын Торса. Давай узнаем о твоём отце вместе.