Я тебя когда-нибудь задушу!

12 глава Задёрнутые шторы создают загадочный полумрак в спальне Чона. Игривые лучики переливающегося разными цветами светильника бегают по разнеженному телу голого артиста, оставляя разноцветные дорожки на бархатной коже. Он с заботой уложен на всё ещё смятые простыни и по телу бегут приятные мурашки от ласковых, невесомых поцелуев Чонгука. Тот прикасается мягко своими нежными губами, не распаляя, а укутывая в чуткость момента. Чонгук заведён снова, его дрожащие пальцы еле сдерживают напор, чтобы не схватить и не сжать со всей силы, но он не спешит. Выцеловывает каждый миллиметр любимого тела, водит языком по влажной после душа шее, слизывая капельки воды, стекающие змейкой вниз. Ласкает ярёмную впадину, проводит кончиком языка по выпирающим ключицам, получая неслыханное удовольствие от вкусности любимого тела. Тэхён пышит жаром, он снова накаляется, возбуждается и тихонько постанывает от незабываемой ласки. В его разомлённой голове медленным ручейком льётся мысль о том, что никто и никогда не сможет любить и дарить ему столько удовольствия, как Чон. Его Чон. И он выстанывает эти слова едва слышно, повторяя раз за разом, чувствуя на своей коже растянувшиеся в улыбке губы Чонгука. Тому нравится это слышать. Он млеет от этих слов и заводится ещё сильнее. Будоражится, рассматривая розовые щёки своего любимого мужчины. Чонгук желает увидеть смущение и шепчет разные пошлости то в пупок, то в губы, то в пах, оставляя там же легкие поцелуи, цепляя зубами чувствительную кожу. Тэхён краснеет раз за разом, смыкает веки от смущения, когда развратные слова юриста сводят его с ума. Член стоит дыбом, пульсируя в желании прикосновений, течёт сумасшедше, истекает липкой смазкой. Тэхён с трудом дышит, пунцовые щёки рдеют на каждое распутное высказывание потрясающего мужчины над ним. Чонгук доминант и эта властность сносит сознание напрочь, уносит Кима в заоблачные дали, сводит низ живота, скручивает, возбуждение растёт в геометрической прогрессии. Тэхён полностью готов, Чонгук помог ему в душе, подготовил для себя, помыл и растянул, играясь внутри него шальными, настойчивыми пальцами, доводя до исступления. Чон не дал ему кончить ещё раз, унёс на руках к себе в комнату и нежит, ласкает, проникая в него двумя пальцами, сразу же вынимая их обратно, вылизывает яички, пуская тёплую слюну на шовчик мошонки, смакует влажную головку сочащегося члена. Он дразнит, он дарит всего себя, забирая Тэхёна себе без остатка. Страсть разрастается, наслаивается, как снежный ком. Всё яростнее и яростнее вспыхивает возбуждение, оба дрожат и изнемогают от сексуального голода. Им хочется всего и сразу, но не спешат. Лишаются рассудка от медлительных действий, но не торопятся. Чонгук после каждой ласки возвращается к губам артиста, мнёт, кусает, лижет, прижимаясь своим голым, горячим телом к телу под собой. Давит всем весом, давая понять, что Тэхён в полнейшем его подчинении. Срывает тихие стоны требовательными губами и наслаждается извивающимся от разрастающего удовольствия Тэхёном. Сильные руки скользят по бёдрам, талии, груди и снова спускаются к бёдрам, вдавливая пальцы в напряжённые мышцы. Тэхён стонет уже громче, не в силах выносить столь долгую муку поедающего его вожделения. Он хнычет и шепчет раз за разом, что хочет Чона в себе, хочет его целиком, просит взять его, шипит сквозь зубы и молит о члене. Он будто взрывается от каждого страстного прикосновения. Чонгук пытает его языком, вылизывая всё тело, кусая кожу шеи, груди, паха, ягодиц, оставляя фиолетовые отметины, давая понять артисту его принадлежность только ему. Раз и навсегда. Тэхён покорно выстанывает его имя каждый раз, когда настойчивый язык проходится по его бокам от бёдер до подмышек и выше, по поднятым над головой Кима рукам, что зажаты в крепком захвате сильного, своевольного Чона. Выдержка самого Чона трещит по швам, когда артист в такие мгновения выгибается кошкой, хнычет и закатывает глаза, раз за разом запрокидывая голову от неистовства сладких ощущений. То, что он делает с ним, это космос, это запредельный, чёрт подери, космос. Отчаянный стон разносится в полумраке спальни, когда Чон, уже опустившись ниже и отпустив дрожащие, ослабевшие руки Кима, проходится шершавым языком по промежности, широко разводя его податливые ноги в разные стороны. Тэхён хочет его принять, он жаждет его, жалобно поскуливает, неразборчиво выстанывая мольбы взять его сейчас же. Чон хмыкает, поднимая ноги артиста над своей головой, толкаясь языком в горячую дырочку. Анус поддаётся легко и язык юриста проваливается в тёплую негу, вылизывая мягкие стеночки, толкаясь снова и снова, набирая темп. Он просто трахает его сейчас языком, с напором, быстро, пошло хлюпая слюной, текущей по подбородку. Это выносит душу за пределы пространства, ощущения невероятно сладкие, Кима словно ломает пополам в изгибе позвоночника, его подкинуло на кровати от этой тягучей ласки. — Чон…гук, умоляю… не могу…не могу больше… — звонкий стон, слёзы текут по щекам, степень возбуждённого напряжения скручивает всего в жгут, тонкие, длинные пальцы со всей силы сжимают простыни. Пик наслаждения так близок и Тэхён не выдерживает, хватается за волосы Чона, сам не осознавая, что хочет сделать, толкнуть его ещё глубже в себя или наоборот, прекратить эти чувственные пытки. Чонгук понимает посыл по своему, накрывая ладонью лихорадочно сжатые пальцы Тэхёна на своей макушке для усиления сжатия волос у корней и толкается глубже, яростнее, быстрее, шевеля языком в разные стороны, остервенело щекоча мягкие стеночки. И Ким изливается горячим семенем, громкий, надрывный стон взрывает тишину комнаты. Слёзы бегут уже градом, тело бьёт сильнейшей дрожью, голова так сильно запрокинута назад, рот приоткрыт и он не может вдохнуть ни грамма воздуха, бешено кончая долгие секунды. Густая сперма разливается по гладкой груди, Чонгук слизывает языком эту ароматную, мускусную жидкость, смакуя во рту и проглатывая, пошло облизывая губы. От этой картины оргазм Тэхёна словно продлевается, он никак не может перестать дёргаться в сладострастных конвульсиях, дрожа всем телом, подгибая от бешеного наслаждения пальчики на ногах. Стон не стихает, лаская слух разгорячённого юриста. Поволока на глазах растворяется и Тэхён, приходя в себя, смотрит из-под прикрытых век на вздыбленного Чона, пот стекает по его вискам, влажные кудри прилипли ко лбу, назойливо попадая в глаза. Чонгук щурится, размазывая умелыми пальцами липкую смазку, что заранее подготовил для них. Латекс растягивается по огромному члену и Тэхён пытается подняться на локтях повыше, чтобы рассмотреть и запечатлеть эту картину для себя, облизывается, гоняя в голове лишь одну мысль. — Научишь меня как-нибудь надевать ртом презерватив? — хрип задушенный, потому что воздуха до сих пор не хватает. Плотоядная улыбка озаряет дерзкое, красивое лицо юриста. — Мой чертёнок так любит мой член у себя во рту, какая прелесть. Голос изменился, от былой нежности не осталось и следа. Низкий бархат сводит низ живота Кима и тот с новой силой задыхается от взбешённого страстью юриста. Чонгук сейчас дикий, разъярённый, словно в него вселились бесы. Демоническая ухмылка касается распухших губ, необузданная страсть срывает все тормоза. Чон рычит, как зверь, толкая Кима обратно на спину. — Ты хотел, чтобы я трахнул тебя, мой маленький чертёнок? — сатанинский смешок и в глазах неукротимый пожар. Яйца Кима поджимаются от восторга, такого юриста он ещё не видел. «Сколько граней у этого неземного мужчины?» Артист громко скулит, когда хлёсткий удар ладони пришёлся по его оголённой ягодице. Шипит от боли и просит ещё. Глаза Чона будто наливаются кровью или это игра воображения трясущегося в предвкушении горячего секса артиста. — Как же я хочу вогнать тебе по самые яйца, Ким. Рык уже несдержанный, высунутый язык и тяжёлое с хрипом дыхание Чона сносят башню и Ким непроизвольно выгибается ему навстречу, подставляясь. Раздвигает дрожащие ноги, как можно шире, упираясь пятками в матрац, всем своим видом вымаливая член этого пылающего демона. Чонгук доволен этой картиной, вся нерастраченная буря страсти и неугомонная похоть сейчас рвут его на части. Обильно смазывая анус лубрикантом, вынимает пальцы и толкается в Кима одной головкой. Затихает, внимательно рассматривая парня под собой. Проницательный взгляд иссиня-чёрных обсидиан, спадающая на глаза влажная чёлка, острые скулы и сжатые в нетерпении зубы. Пиздец. Кима распаляет этот вид, он сам старается насадиться, растянут хорошо, он не просит, он требует, но подчиняется властной руке, что снова хлёстко бьёт по ягодице. Замирает. — Трахаю здесь я, Ким, лежи смирно. — рык в самые губы и Тэхён отчаянно скулит от перевозбуждения, послушно кивая головой. Чонгук толкается снова, медленно, но не выходя, лишь потихоньку проваливаясь в негу разгорячённого тела. Тэхён задыхается, жмурится, прикрывая лицо руками, ему так охеренно, что он стонет себе в ладони. — Убери руки, Ким, и смотри на меня, запоминай всё, что я делаю с тобой! Тэхён кивает и тут же отчаянно кричит от наслаждения, когда член вгоняется одним рывком в него полностью. Захлёбывается в удовольствии. Член проходится по простате мощным ударом и артист снова кричит, извивается змеёй на влажных от пота простынях и стонет, стонет, стонет. Это какой-то немыслимый пиздец, как же хорошо, как же ему хорошо!!! Чонгук трахает дико, вгоняя до упора, снова и снова, выходя наполовину и снова врывается до конца, яйца шлёпаются о кожу ягодиц, смачными ударами бьёт головкой члена по пульсирующему чувствительному комочку нервов, доставляя неслыханное удовольствие, сводя с ума, выбивая дух из Тэхёна. Тот кричит от сумасшедшего наслаждения, хрипит, слёзы бегут ручьём. Красное от удовольствия лицо целуют настойчивые губы. Ким сложен практически пополам, его ноги закинуты на широкие плечи озверевшего Чона. Раз за разом член долбит с такой силой, что Тэхён съезжает по кровати на противоположную сторону. Чонгук хватает его под ягодицы и снова тянет на себя, вгоняя член по самые яйца. Ким хрипит так вымученно, у него нет больше сил, пах скручивает от разрядов тока, посылаемых растерзанной простатой, огромный член юриста молотит по ней без остановки. Тэхён практически теряет сознание, закатывая глаза от двойной стимуляции, когда грубая ладонь обхватывает его каменный, сочащийся член и рвано проводит по нему, надрачивая в такт бешеным толчкам. Чонгук рычит зверем, глухо стонет, когда Ким кончает с оглушающим воплем, дёргаясь всем телом, содрогаясь на его плечах, выгибаясь в воздухе, словно пластилиновый. Сумасшедший оргазм догнал обоих, они разделили ошеломительный экстаз на двоих. Чон выстреливает сперму глубоко внутри артиста в презерватив, а Тэхён пульсирует струёй семени себе на живот, грудь, шею. Ногти Кима впились глубоко в кожу запястий Чона, что трахал его почти навесу, цепко удерживая его за ягодицы. Парни жадно хватают воздух пересохшими губами, потные тела покрыты капельками влаги, горла саднят от криков и стонов. Сердца вышибают рёбра в неистовстве, остервенелые удары гоняют кровь с неслыханной скоростью. Обессиленные тела падают на кровать. Стоны ещё не до конца затихли, пальцы сплетаются и губы впиваются в губы, прижимаются друг к другу из последних сил. Ким всхлипывает прямо в губы и его нежный Чон снова возвращается, с него спала пелена дикого возбуждения и он заботливо заглядывает в любимое лицо. — Тэ? Всё в порядке? — обеспокоенный тихий шёпот, потому что голоса нет. — Почему ты плачешь? — Господи, Чон, женись на мне, я хочу так трахаться каждый день, если, конечно, выживу. — смех сквозь слёзы и губы снова впиваются в губы напротив. — С огромным удовольствием, чертёнок. Главное, не убегай от меня. — улыбка разнеженного Чона — это отдельный вид искусства для артиста. — От тебя можно только уползти, Чон, и то не факт. Смех двоих парней оглушает спальню. Всё, что они в силах сейчас сделать, это укрыть друг друга своими конечностями и немного одеялом, засыпая в объятиях друг друга и шепча всякие нежности, проваливаясь от изнеможения в глубокий сон.