События, предшествующие катастрофе

      Лань Цзинъи уже расправился с огромной тарелкой какой-то причудливой лапши, несколькими сладкими шариками из клейкого риса, сокровищницей свиных шашлыков (которую Су Шэ ловко прятал в задней части холодильника прямо за здоровой едой). Орео (он подозревал, что это было печенье, принадлежавшее двоюродному дяде) и с другими мелочами, прежде чем услышал звонок во входную дверь.       Взглянув вверх, чтобы проверить, не собирается ли кто-нибудь из ответственных взрослых спуститься, чтобы поприветствовать гостей (всё, что он смог услышать оттуда, это какие-то удары и приглушенные визги), Лань Цзинъи пожал плечами и побежал к входной двери. В любом случае, вероятно, это просто Вэй Юань и его отец. Вот они удивляться, увидев его у двери!       Лань Цзинъи оказался прав лишь наполовину. Когда он открыл дверь, он увидел на крыльце только А-Юаня, изо всех сил пытавшегося удержать смехотворно большую емкость из мультиварки, которая сразу привлекла внимание Лань Цзинъи — там явно было пищевое содержимое.       — Посмотрите-ка, кто это, если не Вэй Юань! Добро пожаловать в нашу скромную, уединенную родовую обитель! Тяжело было найти это место? Как я говорил тебе, нужно будет просто найти единственный дом на вершине холма. Это то, что не является деревьями. Ха-ха! Заходите, заходите! Наш дом — ваш дом!       Однако он не настолько отвлекся, чтобы не заметить, что среди ожидаемых гостей было меньше на одного человека.       — И еще, чувак, где твой папа?       Вэй Юань был немного удивлен, увидев своего друга, но быстро приспособился к ситуации. В конце концов, Цзинъи — Лань. Почему бы ему не присутствовать на семейном ужине?       Застенчиво улыбнувшись, он протянул ванну с едой Лань Цзинъи, который потянулся к ней, как только заметил, что в ней может содержаться еда.       — Папа сказал мне идти вперед. Он сказал что-то о том, что заметил человека с собакой, прежде чем убежать за дом.       Вэй Юань немного беспокоился о своем отце. У папы был не лучший послужной список в принятии решений, когда он нервничал.       У Вэй Юаня было несколько идей по поводу того, что может произойти сегодня вечером, и он знал, что у его отца тоже были идеи по поводу того, что может произойти сегодня вечером. Вэй Усянь справлялся со стрессом по-своему: сдержанно паниковал и сдержанно создавал беспорядок.       Вчера вечером он не спал всю ночь, разговаривая с Лань Чжанем онлайн, придумывая любой предлог, чтобы держать другого человека на связи, просто чтобы он мог успокоить его, на случай, если что-то пойдет не так, с тем, что как он предполагал, произойдет на ужине в честь Чунь Цзе.       Вэй Юань был вынужден вздохнуть при этом. Папа и Лань Чжань были неудержимо влюблены друг в друга, и он не знал, что с ними должно было случится в прошлом, что они стали настолько неуверенными в том, чтобы просто встретиться с семьей и обсудить предложение брака.       А сегодня днем Вэй Усянь вернулся от Мо Сюаньюя («ему нужно было работать на смене, А-Юань! Я не мог отказать А-Юю, когда он выглядел таким расстроенным!»), без новогодней одежды, которую Лань Чжань заказал для них на сегодняшний вечер («я... э... вроде как продал ее дяде Лань Чжаня? В качестве шутки? Упс? Пожалуйста, напомни-мне-вернуть-ему-его-деньги-обратно-боже»).       Затем папа попытался приготовить лапшу, одновременно одеваясь на сегодняшний вечер, мучаясь над тем, какой галстук надеть («Классный галстук с воронами? Как насчет красного? Или он будет конфликтовать с красным костюмом? А-Юань! Столкновение красного с красным?! Я НЕ МОГУ СООБРАЗИТЬ?!»). Затем в отчаянии вылил в кастрюлю с лапшой все содержимое бутылки с их особым, демонически мощным соусом шрирача.       В конце концов, Вэй Юаню пришлось взять на себя приготовление лапши, однако к тому времени, когда Вэй Усянь позволил ему это сделать, было уже слишком поздно спасать ее от соуса или даже делать новую партию. «Эта лапша вполне подойдет», — предположил он.       Честно говоря, убегание папы в сторону дома без каких-либо реальных объяснений было лишь одним из длинного списка плохих моделей поведения, которые Вэй Усянь имел склонность проявлять, когда был встревожен.       Ради себя и Лань Чжаня, что бы отец ни делал, Вэй Юань надеялся, что это не будет чем-то совсем безумным, что привело бы к тому, что им навсегда отменили бы приглашение в дом Лань.       Вэй Юань, пришел в себя, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лань Цзинъи пытается открыть контейнер от мультиварки. Он в панике хлопнул ладонью по крышке.       — Что…? — надулся его друг.       — Я должен тебя предупредить: это сделал папа.       — Ай.       Вэй Юаню не нужно больше ничего говорить: Лань Цзинъи как-то съел немного еды от Вэй Усяня, когда приходил в их маленькую квартирку.       Лань Цзинъи был растущим мальчиком и любителем пожевать в любой момент, поэтому, хотя его не до конца пугала стряпня отца А-Юаня, но он не ставил ее на первое место в своем списке самых желанных блюд.       Вэй-Усянь-еда — это еда, которую вы приберегали, до того момента, когда ваш подростковый желудок начинал есть сам себя, а все другие источники существования были полностью исчерпаны — никакой другой сценарий не был приемлем.       Лань Цзинъи осторожно закрыл крышку. Только троюродный брат Чжань, казалось, был способен терпеть еду Вэй Усяня. Хотя Лань Цзинъи никогда не хотел соглашаться с Цзинь Лином, но он тоже верил, что троюродный брат мог проглотить всю еду, приготовленную Вэй Усянем, только потому, что давно убил свои вкусовые рецепторы на готовке своего парня.       — Мы должны это куда-нибудь поставить, — сказал Вэй Юань. Он уже вошел внутрь и искал подходящую поверхность, чтобы разместить горшок.       С верхнего этажа еще раздавались приглушенные удары и крики. Потолок время от времени дребезжал.       Да.       Все говорили, что у Лань Цзинъи ужасное чувство самосохранения, но прямо сейчас он демонстрировал, какой мощной сдержанностью он обладает. Ему очень хотелось выяснить, что стало причиной ссоры между его двоюродным дядей и старшим троюродным братом, но он был хорошим мальчиком, который оставался внизу и не совал свой нос куда не следует.       Почему подвиги зрелости, которые он совершал, всегда происходили тогда, когда их практически некому было заметить?       Лань Цзинъи размышлял о трагедии своей жизни, откусывая от очередного печенья орео. А-Юань оценил состояние кухни и заметил пустые тарелки, которые не так давно отдали свое содержимое, чтобы утолить голод Лань Цзинъи.       — Тебе действительно стоило это есть? Я думаю, это похоже на еду, которую должны были подать сегодня вечером, — сказал Вэй Юань, как очень разумный человек, который учитывает среднесрочные и долгосрочные последствия своих действий.       Лань Цзинъи сунул орео в рот А-Юаню:       — Ш-ш-ш. Меньше думай, больше ешь.