События, предшествующие катастрофе

      Много лет назад, когда политическая нестабильность в стране достигла апогея, а проигравшие и победители менялись каждый день, Инь Би протащила свое полуживое тело вверх на несколько лестничных пролетов, чтобы ворваться в городскую квартиру Лань Цижэня.        Первоначально она пришла за Лань Цижэнем в качестве последней попытки спасти себя, призвав его вернуть долг и тайно вывезти ее из страны.       [Лань Цижэнь завербован в секретную милицию спецназа, а будущая мадам Лань — агент противоборствующей партии, недавно уничтоженной. Фракция, на которую работала мадам Лань, была побеждена стороной Лань Цижэня. Чтобы дистанцироваться от многих уголовных обвинений, выдвинутых против них, руководители этой партии сдались и подставили своих одноразовых агентов, которые якобы «вышли из-под контроля». Хотя Инь Би и Лань Цижэнь принадлежат к противоположным фракциям, их теневые круги некоторым образом пересекаются. Именно на одном из этих пересечений у Лань Цижэня образовался долг жизни перед мадам Лань. Нет, я не буду вдаваться в подробности.]       Она не рассчитывала на то, что его брат будет жить с ним.       Болтливый брат, вежливый, красивый, обходительный, задающий слишком много неудобных вопросов, например, кровь ли это?! а может тебе стоит поехать в больницу? и, что самое неприятное, после того, как мы обманем моего младшего брата и подлечим тебя, ты хочешь пойти со мной выпить кофе? Я угощаю!        Инь Би решила взять его в заложники в качестве дополнительного стимула для сотрудничества Лань Цижэня, но план полностью провалился.       К тому времени, когда Лань Цижэнь вернулся домой после дурацкого, блин, короткого похода в магазин (честно говоря, он оставил Лань Цихэна одного на пять секунд...), казалось, что это она была заложницей.       Хладнокровный оперативник Оппозиционной партии, которого Лань Цижэнь знал и неохотно уважал, был совершенно сражен, полностью одурманен обаянием старшего брата Лань Цижэня.        Кроме того, она потеряла много крови, поэтому, по понятным причинам, плохо соображала.       После суматохи, во время которой старший брат умолял помочь спасти «любовь всей его жизни» и нескольких кубиков незаконно полученного O+ позже (поскольку они укрывали политическую преступницу, они не могли просто отвезти ее в больницу), Лань Цижэнь и Лань Цихэн совершили худшее преступление, какое только могли, против своей страны: они не сдали врага государства.       Его старший брат вернулся в их позаброшенный родовой дом на холме, чтобы вновь открыть территорию и проследить за выздоровлением сумасшедшей. Лан Цижэнь кропотливо проследил по следам агента и проложил ложный след, куда она якобы сбежала.        Когда он вернулся, он, его старший брат и все еще раненая Инь Би курили за холмом, глядя как горят остатки вещественных доказательств, которые выдавали ее существование.       Так она была стерта, официально стала призраком.       Они с этим отлично справились.       В последующие годы никто так и не связал «международного террориста-призрака», обвиняемого в нескольких политических инцидентах, с «госпожой Лань»-затворницей.        Ни правительство, ни их теневые коллеги не нашли раскрытого агента в ее заточении в Облачных глубинах.       Нет, нечто совершенно другое разделило их троих.        Несмотря на то, что Лань Цихэн усилил оборону вокруг холма, а Лань Цижэнь хранил больше огнестрельного оружия в секретных закутках, Инь Би жаждала снова оказаться на свободе.       Она всегда ценила свою свободу, именно это в первую очередь заставило ее ревностно присоединиться к оппозиции (и что в конечном итоге сделало ее легким козлом отпущения для партии).       То, что ей нужно было прятаться на одинокой вершине холма, чтобы остаться в живых, вбило между ней и ее мужем постоянно растущий клин.       Дела уже были плохи, когда известие об ухудшении ее здоровья нанесло им еще один удар.       Они очень старались сделать все правильно, чтобы никто не нашел ее и не выследил через гражданские документы ее сыновей, но они не могли защитить ее от ее собственной смертности.       Рак распространился быстро и безжалостно, и Лань Цихэн наполовину сошел с ума из-за потери любви всей своей жизни, даже если ближе к концу они были в таких плохих отношениях.       «Чувство вины за их ссоры, вероятно, усугубило ситуацию», — подумал Лань Цижэнь.       Но Лань Цихэн был настолько поглощен своим горем и пытался найти спасение и прощение на дне бутылок коньяка, что совершенно забыл о сыновьях, которых оставила ему жена.       На Лань Цижэня легло бремя сообщить эту новость своим племянникам, и ему же пришлось утешать мальчиков, потому что никто другой не сделал бы этого.        Иногда он обвинял ее в том, что она покинула их жизнь так же внезапно, как и вошла в нее, что ему было невыносимо даже вспоминать ее имя.       Иногда он обвинял своего брата в том, что он не был лучшим человеком и не нашел в себе силы двигаться дальше ради своих сыновей.       Иногда он винил себя за то, что позволил всему этому случиться.       Ему следовало сдать ее, пока ставки не стали слишком высоки.       Но он этого не сделал, и это произошло, и ничего другого не оставалось, как продолжать служить, как хороший маленький солдатик, которым его учили быть.       После того, как Инь Би скончалась, его брат удалился с ее прахом, чтобы показать ей мир, а контроль над государством перешел в руки партии, которую меньше интересовало, куда делись исчезнувшие агенты бывшего режима, Лань Цижэнь несколько расслабился и посвятил свою жизнь воспитанию племянников хорошими, порядочными людьми.        Они бы никогда, никогда не оказались в ситуации, которая подвергала бы испытанию узы братства, если бы у него было хоть какое-то право голоса.       Должно быть, это была какая-то кармическая шутка, история, казалось, повторялась прямо у него на глазах.        Во-первых, был Вэй Усянь, Илин Лаозу, который источал харизму и имел опасное мнение о местном правительстве, даже если этим правительством руководил коррумпированный Вэнь Жохань.        Тогда он отверг мальчика и был готов отвергнуть его еще раз.       Не стоило снова ввязываться в это.       Но он всегда был слаб перед настойчивостью своей семьи.       Лань Цижэнь не слишком старался остановить «свадьбу», какой бы нелепой она ни казалась.       Узнав, что Вэй Усянь воспитал Вэй Юаня, он несколько успокоил свои нервы. Мужчина, который смог воспитать такого мальчика, возможно, был не так уж и плох.       Затем, когда ситуация с Мэн Яо/Цзинь Гуанъяо начала выходить из-под контроля, он не был достаточно настойчив, чтобы выгнать его из дома, как мог бы.        Ради бога, он только усыпил коротышку, а не застрелил его целиком.       Это был не первый раз, когда он стрелял в человека, даже после ухода из спецназа он знал, что это не последний его бой.       (Под холмом Лань были тайны, которые Лань Цижэнь унесет в могилу во имя безопасности и блаженного незнания своей семьи.)       Поэтому он усыпил надоедливого хоббита, который даже не смог правильно провести захват заложников.        Не то, что раньше, во времена его и Инь Би. Лань Цижэнь испытывал испанский стыд, глядя на то, как коротышке пришлось принимать советы от благонамеренного старшего племянника, его так называемого заложника.       И когда Лань Хуань почти плача глядел на него, держа тело бессознательное Цзинь Гуанъяо, он просто вздохнул и велел мальчику положить это тело на место за обеденным столом.       В его семье был беспорядок, но, возможно, это не обязательно должен быть тот же беспорядок, что и в прошлом.       НО ВЫ ЗНАЕТЕ.       Может быть, не помешало бы сократить количество политических активистов, а?