Пока не померкнут цвета

Илья боготворил ромашки. Даже само слово ассоциировалось у парня с чем-то добрым, приятным, чем-то порой смешным. Они символизировали для него все то, что он так любил: утреннюю свежесть, летнее солнце, беспечное детство. Парень готов был часами наблюдать именно за этими цветами, а в будущем планировал обзавестись собственным горшочком с комнатной ромашкой. И пусть кто-то попробует ее тронуть — руки оторвет! Казалось, Илья жить не мог без этих цветов. А еще он жить не мог без Дениса. Нежные, легкие, романтичные цветочки — он видел таковым и Дрейка. Последний, хоть и пытался это тщательно скрыть, не мог не отметить, что ему льстило, когда Илья сравнивал его с этим цветком. Однажды на прогулке Илья сказал, что лепестки — это Дрейк — у него такие же белые, мягкие и тонкие волосы, а чуть того тронешь — сломается. А «желток» посередине — это он — Илья, и в таком союзе получается такой потрясающий цветок, как ромашка. Денис любил играть в «любишь — не любишь» на них и, к его удивлению, когда он думал про Мазеллова, последний лепесток всегда означал любовь. Забавно… Встретив ромашки на поляне или в букете, многие из нас испытали бы положительные эмоции и странное ощущение какой-то простоты. Но ведь красота в глазах смотрящего, так ведь? Ромашки могут вызвать улыбку, создать атмосферу тепла и уюта. Они будто притягивают к себе внимание своей нежностью и ранимостью, заставляя забыть о повседневных заботах и сосредоточиться на моменте блаженного спокойствия. Как-то Илья повел Дениса ночью на поле, усеянное ромашками. Горели звезды, было тихо, приятно. Полумесяц слабо освещал местность, а на траве едва можно было увидеть холодную росу. Но главное было не это… Целое поле маленьких, едва ли заметных ромашек. Диких. Свободных. Невесомых. Денис сначала боялся и шелохнуться — вдруг раздавит и получит от Ильи. Однако последний удобно уселся на мокрую траву, жестом показывая Дрейку последовать его примеру. Какое-то время они молчали. Мазеллов изредка срывал одну из близрастущих ромашек, теребил в руках, отрывал лепестки. Он не нервничал, нет. Ему было комфортно в тишине с другом. Илье просто нужно было чем-то занять свои руки. В ту ночь они очень мало говорили. Да и зачем в такой ситуации нужны слова? Они сплели друг другу венки из ромашек. Неопытно, криво, зато от сердца и с любовью. Мазеллов отмечал, как сильно Денису идут ромашки в волосах. Он даже чуть ли не назвал его «цветочек», но вовремя спохватился. Ромашки для Дениса и Ильи — не символ любви. Скорее привязанности, верности, искренности. Но не любви. И не дружбы. Что-то между. Чистые и невинные — именно такими словами можно было бы описать их взаимоотношения. Однажды Дрейк приехал к Илье в Москву сюрпризом с целым букетом ромашек, которые так удачно росли на соседской клумбе. Денису было плевать, если бы его застукали. Самое главное для него было увидеть глаза Ильи полные нескончаемой нежности и восторга. Таковыми они и оказались. Они стояли на балконе, о чем-то перешептывались, курили. На кухне в центре стола стояла ваза с ромашками, и время от времени, когда взгляд Ильи ненароком цеплялся за цветы, он подходил и вдыхал едва слышимый аромат, который напоминал не то древесину, не то сырость. Пахло свободой. Мазеллов ценил свободу. А еще он ценил Дениса и осознание того, что сейчас оба друга включат какой-то дурацкий видос на Ютубе и выпьют горячего чая. И Илья знал, что чай будет обязательно ромашковый.