Песня Ангела Смерти

Золотой миг неистово бурлил в потоке громкой музыки и радостных криков, а от ярких вспышек софитов вечно погруженные в ночь небеса стали ясными, как в середине белого дня. Каждый новый альбом звезды галактического масштаба привлекал в Отель больше постояльцев, и сегодняшний вечер не стал исключением. До границы грез Галлахер и Воскресенье добирались дольше запланированного из-за пробок, но, выбравшись из зоны вечного праздника, оказались в мрачном и погруженном в угрюмую тишину месте, где градостроительные фантазии лидера Дубов только начинали обретать свое воплощение. К тому времени новая песня Зарянки уже успела изрядно наскучить Галлахеру, но вот его пассажир выглядел отдохнувшим и довольным. Похоже, слухи об исцеляющем сердечные раны голосе, что черпал свою силу из благословения самой Шипе, не были преувеличенными. Впрочем, сам детектив не мог проверить эту теорию. Раны на его собственном сердце зарубцевались давным-давно. Остановив автомобиль возле одного из тех непримечательных зданий, что отовсюду глазели на них пустыми окнами, Галлахер вышел и открыл дверь для Воскресенья. Тот нехотя вылез из салона, но резко вспомнив о своей цели, энергично зашагал к застекленным цветастыми витражами дверям, возле которых их уже ждали несколько Гончих. Может быть, даже слишком энергично. Галлахер засунул руки в карманы брюк и последовал за ним, поприветствовав кивком своих подчиненных, склонившихся в почтительном поклоне. В пустующем холле они обнаружили преступника, задержанного при успешной попытке ограбить один из магазинов Торгового дома. Тот сильно ранил охранника, пытавшегося его задержать, и двух сотрудников, которых взял в заложники, однако в итоге оставил все кредиты на месте, прихватив с собой лишь одну из видеокассет. «Не иначе как сумасшедший» — подумал Галлахер. Кто в своем уме будет так рисковать ради какого-то пузыря грез? А что самое странное — именно Воскресенье был тем, кто поставил Гончих в известность, что сегодня произойдет подобное правонарушение, но не сообщил, где именно. Галлахеру это не нравилось. Ему хотелось, чтобы начальник больше доверял ему. Тем более что пострадали люди, пускай и внутри сна. Воскресенье остановился прямо перед стулом, к которому грабитель был привязан грубой веревкой, и внимательно осмотрел его с головы до ног. Не увидев в облике преступника ничего особенного, он обратился к двоим Гончим, которые стояли неподалеку, призывая их покинуть помещение. — Вы можете уходить. Это приказ. Мужчина и женщина уставились на детектива, требуя от него подтверждения. Они не могли позволить себе оставить настолько высокопоставленную персону наедине с правонарушителем, пусть и обездвиженным. Галлахер кивнул им, ведь сам он подобного приказа не получил. Когда за охранниками закрылась дверь, он прислонился к одному из столбов, подпирающих украшенный хрустальной люстрой потолок и, щелкнув любимой зажигалкой, закурил. — Надо же кто явился. Его величество великий и ужасный! — незнакомец вдруг растянул рот в издевательской улыбке. Точно нелегал. Только они осмелятся хамить хозяину этого места прямо в лицо. — Мы знакомы? — вежливо поинтересовался Воскресенье. — Кто же вас здесь не знает. Неужели дела в клане настолько плохи, что вам нечем заняться, кроме как возиться с мелкими воришками? — Почему бы и нет. Вы покалечили работников Торгового дома. Когда на карту поставлена безопасность моих сотрудников, я не могу это игнорировать. Ложь. Воскресенье слишком занят, чтобы думать о подобных пустяках, тем более что клан Гончих всегда блестяще выполнял свою работу. Галлахер бросил взор на стол, на котором, обернутый в пластиковый пакет, лежал предмет, ставший поводом для нынешнего допроса. Вероятно, все дело в нем?.. В подтверждение догадки Галлахера, Воскресенье подошел к столу и кончиками пальцев приподнял видеокассету с пустой этикеткой, на которую было записано неопознанное сновидение. — Что на ней такого ценного, ради чего вы отважились на такое вопиющее преступление? — Да ничего такого, — грабитель сплюнул и пожал плечами. — Просто воспоминание о том, как гулял со своей первой подружкой. Сперва продал, а потом пожалел. Не хочу, чтобы какие-то извращенцы на нее пялились, понимаете? А этот говорящий глаз все таращился на меня и повторял «сны обратно не возвращаем». Вот я и вломился, чтобы забрать то, что мне принадлежит! — И что, память о первой любви действительно стоит того, чтобы кого-то ранить?.. Воскресенье произнес это настолько задумчиво, что Галлахер испугался, что он поверил в это очевидное вранье. Как оказалось, зря. — Как бы то ни было, каждый дорогой гость нашего Отеля прекрасно знает, что любую проблему можно решить, обратившись в администрацию. Однако насколько я полагаю, вы не могли этого сделать из-за своего… несанкционированного статуса. Верно? Воскресенье положил кассету на место и вернулся к преступнику. Сцепив руки за спиной и склонив голову набок, он снова принял привычный образ прекрасной в своей неподвижности статуи. Грабитель молчал, мрачно глядя на него снизу вверх. Теперь Галлахер сам мучился догадками, кто мог его подослать. Шпионы КММ всегда сбегают раньше, чем их могут обнаружить, а головорезы Банды Уничтожения сразу бы сознались, что напали на людей ради потехи. Однако у него начало создаваться ощущение, что Воскресенье уже знает все ответы, а сюда явился лично лишь для того, чтобы убедиться в них. — Как вам удалось проникнуть в Мир Грез? — продолжил свой деликатный допрос Воскресенье. — Если вы воспользовались услугами теневых перевозчиков, то к вам не будут применены никакие меры наказания. То, что они до сих пор действуют — оплошность нашей системы безопасности. Я убежден, что мы сможем разрешить эту ситуацию миром, если придем к взаимопониманию. Просто назовите мне имена или позывные тех, кто переправил вас, и мы… — Иди трахни свою шлюшку-сестру, пернатый ублюдок. Хе-хе-хе! — … Преступник затрясся от хохота, радуясь своей грубой шутке. А вот Галлахеру было не до смеха. Он затянулся никотиновым дымом и отвернулся к стене, на которой были изображены яркие моменты из праздничной жизни на Пенаконии, нарисованные старательными руками художников из клана Ночных дроздов. Со стороны казалось, что Воскресенье, чья идеальная осанка сильно покосилась в один момент, всего лишь молча сверлит грабителя своим пристальным взглядом. Но Галлахер знал, что происходит на самом деле и не хотел в очередной раз становиться этому свидетелем. — П-простите… Я прошу прощения… Я не х-хотел… Прекратите… Не в силах прервать зрительный контакт, преступник задрожал от мучительной боли, что сейчас разрывала его мозговые клетки изнутри, и заметался в приступе, пытаясь освободиться из сковывающих его веревок. Но было уже слишком поздно. Воскресенье ненавидел вульгарность в любом ее проявлении, а еще больше он ненавидел, когда кто-то оскорблял его любимую сестру. Одной неосторожной фразой горе-грабитель подписал себе смертный приговор. — Прошу! Хватит! А-а-а-а!!! Преступник истошно заорал и из его лопнувших от перенапряжения глаз прыснули кровавые слезы, забрызгавшие алыми каплями белоснежную одежду Воскресенья и его сверкающие новизной ботинки. Нависнув над своей жертвой как коршун, он был слишком поглощен расправой, чтобы остановиться. — А-а-а-а-а-а-а-а!!!.. Несчастный издал свой последний вопль, и его безжизненное туловище обмякло на стуле. Из его рта полилась красная пена, а застывшее в гримасе лицо, залитое кровью, превратилось в ужасающую маску боли. Кем бы ни был этот незнакомец и где бы сейчас ни находилось его настоящее тело, теперь от него самого этого никто не сможет узнать. Вот она, мощь последователей Шипе во всей своей красе. Подарив госпоже Зарянке волшебную силу исцелять сердца с помощью музыки, в то же время она благословила ее старшего брата властью их истреблять. Потеряв интерес к остывающему трупу, Воскресенье развернулся на месте и тяжелым шагом направился к выходу, даже не потрудившись поправить запачканный кровью жилет. Когда они поравнялись, Галлахер выпустил облако сигаретного дыма, выстраивая перед ним завесу. — Теперь будет проблематично установить его личность. Будут новые приказы? Воскресенье остановился рядом с ним, и детектив смог разглядеть его застывшие в убийственном взгляде золотистые глаза и крепко сжатые челюсти. Руки он все еще держал за спиной, как будто те служили противовесом, мешающим ему сорваться с места и бежать со всех ног от бушующих внутри эмоций. — Проверьте, что на кассете, — бесцветным голосом приказал он. — Я уверен, что там находятся зацепки, которые помогут вам в поисках. Когда разыщете этого нелегала или его соучастников, доложите мне. «Если он еще жив» — сокрушенно подумал Галлахер, а вслух произнес: — Вы ведь уже знаете, кто он такой, верно? Не хотите сэкономить мне и моим людям время и сказать правду? Воскресенье поднял взгляд на детектива, и по спине мужчины сразу пробежал табун холодных мурашек. Один каприз этого галовианца, и человек больше никогда не проснется в реальности. Но отвести глаза означало признать свою собственную слабость, чего Галлахер никак не мог допустить. — Будь по-вашему. Удовлетворенный его покорностью, Ангел Смерти расплылся в мягкой одобрительной улыбке, мгновенно превратившись из чудовища обратно в обходительного и надежного главу клана Дубов. Лишь алые пятна, расползающиеся на его безупречном наряде, напоминали о только что совершенном им жестоком преступлении. — И что бы я без вас делал, детектив. *** Галлахер вошел в бар «Проснись и пой», пребывая на грани собственной выносливости. Спокойная аура этого места мгновенно окружила его своим домашним уютом, а его неизменная хозяйка, занятая протиранием бокалов до кристальной чистоты, поприветствовала гостя благожелательным жестом. — Доброй ночи, Шивон. Похоже, сегодня посетителей не густо? Мужчина кивнул на пустующую стойку и одинокие столики в глубине бара. — В честь нового сингла госпожи Зарянки дали большой концерт. В искусстве утоления душевной жажды я все еще сильно ей уступаю, — усмехнулась Шивон, а затем помрачнела. — Кажется, только у меня сегодня был беззаботный день. Может тебе налить чего? Выглядишь так, будто тебя машины десять раз на улице переехали. «Почти. Видел, как мой начальник убил человека одним взглядом. Опять» — подумал Галлахер, но вслух не сказал. Лучшей подруге эта информация ни к чему. Он сел за стойку прямо перед Шивон и положил руки на стол, подперев ими свой мощный подбородок. — Мне как обычно. — Принято! Шивон резво достала из-под столешницы маленький бокал и налила туда крепкого темного алкоголя, от горького вкуса которого у обычных посетителей бара незамедлительно бы случился сердечный приступ. Заботливо украсив бокал веточкой мяты, она вытащила из холодильника банку приторно сладкой газировки и, вскрыв ее с громким пшиком, поставила оба напитка перед Галлахером. По какой причине он предпочитал напиваться, сочетая настолько противоположные вкусы, она уже давно перестала спрашивать. Пригубив из бокала и банки по глотку, Галлахер наконец-то смог выдохнуть спокойно. Тело убитого грабителя растворилось из Мира Грез само по себе, не оставив за собой ни единой улики, а кассету со сновидением детектив отдал подчиненным в участке, чтобы те как следует изучили содержимое и доложили об обнаруженных зацепках. Скорее всего, ничего ценного они не найдут. Мужчина никак не мог избавиться от ощущения, что что-то в этом деле нечисто. Возможно, ограбление было прикрытием для какого-то более изощренного преступления или все произошедшее — всего лишь результат какого-то недопонимания. И Воскресенье вел себя невероятно странно. Мир бизнеса и политики был слишком сложным для обычного цепного пса как Галлахер, и многие решения главы Дубов часто так и оставались для него загадкой. Но в этом случае он ясно чувствовал, что от него многое скрывают. Неужели за эти годы я сделал недостаточно?.. — Ты чего, Галлахер? Мужчина вынырнул из пучины своих рассуждений и понял, что все это время он в упор глядел на Шивон, которая как ни в чем ни бывало продолжала прибираться на рабочем месте. — И почему вы все такие красивые… — мечтательно произнес он, в очередной раз переводя неловкую ситуацию в шутку. — Кто «мы»? Галовианцы? Такими уж родились, — девушка засмеялась, подыгрывая ему. — А ты шибко не завидуй. Когда ты перестал появляться в баре, все посетительницы разбежались, и моя выручка сильно просела. Может бросишь уже эти свои расследования и будешь работать здесь? — Разве что когда стану совсем старым. А пока что… Мне нужно сделать кое-что важное. Будто в подтверждение его слов в кармане брюк зазвонил смартфон. Должно быть младшие следователи изучили кассету и теперь звонят, чтобы сказать, что не нашли ничего, кроме влюбленного сопляка и его малолетней подружки. — Галлахер слушает, — сказал он в трубку, делая новый глоток горького алкоголя. На другой стороне линии раздался неуверенный женский голос. «Детектив, вам звонят из участка. Мы изучили кассету, но…» — Нашли что-нибудь интересное? «Нет, к сожалению. И боюсь, что не сможем этого сделать…» Сердце Галлахера наполнилось мрачным предчувствием. По ее напряженному тону он сразу понял, что рано прикоснулся к алкоголю этой ночью. «Видите ли, человек, которому поручили просмотреть ту кассету… Когда он дотронулся до записанного на ней пузыря грез… Он сразу же погиб…»