Попытка номер два

Почувствовав, что немного устал, Крыс все-таки лег. Конечно, не на спину. На бок. Так тоже было больно, но достаточно терпимо. Тем более, что Крыс знал, что боль скоро пройдет. Крыс лениво наблюдал, как Алиса суетится возле Третьего капитана, проверяет показания приборов, что-то включает, что-то выключает. И тут вдруг у Крыса, ни с того, ни с сего, дико заболела правая рука. Ощущение было такое, как будто кто-то вытягивает из его локтевого сгиба жилы, медленно и мучительно тянет на себя и наматывает на кулак! Ничего похожего ему еще не доводилось испытывать! Боль быстро распространилась до плеча, а потом и до запястья. Крыс не понимал, что происходит. На вид с рукой все было в порядке. Но боль была такой сильной, что на лбу у него выступил пот, а в глазах на миг потемнело. Крыс рвано выдохнул сквозь зубы. Он увидел, как обернулась Алиса, увидел беспокойство на ее лице. Потом он увидел глаза Третьего капитана. Тот смотрел на него с непонятным сочувствием, морщась, словно был вынужден видеть что-то очень для себя неприятное. Даже на секунду прикрыл глаза. И боль тут же прекратилась. Крыс перевел дыхание, стёр второй рукой пот со лба. Рука тряслась. И что это было, позвольте узнать? В его организме, истрепанном многочисленными превращениями, что-то, наконец, начало отказывать? Или это реакция на его же собственный яд? Крыс нечасто себя жалил, но вроде бы ничего похожего раньше не было. Алиса подошла к нему. - Крыс, что с вами? - спросила она. - Вам больно? - Немного, - признался он. Про руку он решил пока не говорить, мало ли что это было. А вот обожженная спина болела гораздо меньше, очевидно, лекарства, наконец, подействовали. - Не стоит беспокойства, мне доставалось и похуже. - Дайте, я все-таки посмотрю. - возразила Алиса. Крыс решил, что спорить не стоит. Он чувствовал, как она легонько трогает, оглаживает его спину. Прикосновения были такими острожными, бережными, что Крыс едва ощущал их. Похоже, Алиса боялась причинить ему боль. Но больно ему не было. - Ну, что? - спросил Крыс. когда осмотр, наконец, завершился. - Заживает хорошо, - сказала Алиса. - У меня высокая регенерация, - сказал Крыс не без гордости. - Так что не стоит тратить на меня время. Займись вон своим другом-капитаном. - Но вы же тоже пострадали, - возразила Алиса. - И тоже нуждаетесь еще в медицинской помощи. - Спасибо, - пробормотал Крыс. - Но я и правда, бывало, чувствовал себя гораздо хуже. К тому же, одному в глубоком космосе, когда неоткуда ждать помощи, поневоле учишься справляться сам. Но все равно, спасибо, - повторил он. - Да, - вдруг проговорил Третий капитан, - одному в глубоком космосе трудно... - Третий, - спросила Алиса, - а что вы видели там, в другой галактике? Крыс насторожился. Этот вопрос его волновал, пожалуй, не меньше, чем чертов галактий! Другая галактика всегда манила его. Но задавать такие вопросы при Весельчаке он не собирался. Весельчаку совсем не нужно было знать о том, что его компаньон страшно любопытен. И Крыс страдал от невозможности задать этот вопрос Третьему капитану все четыре года. И сейчас он ждал, что же ответит Третий Алисе. - Извини, Алиса, - сказал капитан, - но я не смогу тебе этого объяснить сейчас. - Ладно, - легко согласилась она, хотя, Крыс это видел, была слегка разочарована. - Тогда отдыхайте. Крысу показалось, что последняя фраза относилась к ним обоим. Собрав пустые тарелки на поднос, Алиса вышла из палаты. Это, конечно, ничего не значило. Индикатор все еще оставался в палате, да и говоруна Крыс успел заметить, когда Алиса выходила, - проклятая птица крутилась возле самых дверей. Нет, сейчас сбежать не удастся. Нужно выбрать другой момент. А сейчас можно немного отдохнуть. - Крыс, - вдруг сказал Третий капитан, - ты бы не храбрился, а честно говорил, как себя чувствуешь. Так и тебя быстрее вылечат, и мне не придется… Он осекся. А Крыса осенило! Он понял, почему, глядя на него, Третий болезненно морщился. Он вовсе не испытывал отвращения, он просто… - Точно! - воскликнул Крыс. - Ты же эмпат! - Да. - А ты, прости за нескромный вопрос, двусторонний эмпат? - спросил Крыс, глядя на свою руку, из которой снова как будто вытягивали жилы. - Да, - Третий удивился догадке Крыса, но тут же спохватился. - А, прости, я сейчас. Он прикрыл ладонью верхней правой руки глаза, на секунду напрягся, потом расслабился, - и Крыс облегченно выдохнул, почувствовав, что жуткая боль в руке прошла. Да, но Третий-то все еще ее чувствует! - Ты-то сам почему не сказал Алисе о своих ощущениях? - ворчливо спросил пират. - Потому что это не стоит упоминания, - сказал Третий. - Это просто реакция на глюкозу. Скоро пройдет. Пират посмотрел на капитана и покачал головой. Надо же! Мало ему было пыток… - Я бы все-таки кого-нибудь позвал, - сказал он. - Селезнева, например. - Не стоит, - отмахнулся Третий. - Он и без того от меня практически не отходил все это время. Не нужно добавлять ему хлопот. - Если ты снова станешь транслировать свои ощущения, я его все-таки позову, - возразил Крыс. - Я не собираюсь… Стоп, а как с тобой Весельчак-то работал, с эмпатом-то?! Третий помолчал несколько минут, потом нехотя произнес: - Я закрывался. - Зачем?! - поразился Крыс и даже привстал. - Ты же мог нас всех там пришибить своими ощущениями еще в первый же день и сбежать! - Сперва думал, что удастся вырваться и так, - пожал плечами Третий капитан. - А потом понял что если даже я вас, как ты выразился, пришибу, уйти не смогу все равно - сил-то не было. Крыс подумал, что Третий чего-то недоговаривает. Он, в общем, ничуть не был бы удивлен, если бы Третий признался, что сперва пожалел своих тюремщиков. А потом действительно, все его силы уходили только на то, чтобы держаться в сознании и молчать. Дико, конечно. Сам Крыс бы на его месте… Но зато Крыс, наконец, понял, почему на своем месте он столько раз чувствовал слабость и дурноту, спускаясь к камере Третьего. Почему однажды, когда он ворвался в тому прямо после рейда, закончившегося аварией, в еще дымящемся скафандре, обожженный и израненный, Третий закрыл глаза и без чувств распластался на каменном полу. И Крысу же пришлось с ним возиться, приводя в чувство, несмотря на собственные травмы и переломы. Эмпатия оказалась страшной вещью, доставляющей немало хлопот своему обладателю. Но и окружающим тоже. Крыс снова посмотрел на свою правую руку. Глюкоза, надо же! И как Третий это выносит?