Не смогу рассказать

- Не вели казнить надёже-государь, я рану перевязал и кровоизлияние остановил, но много он ее потерял… - опустив голову, проговорил лекарь. - И, дальше что?! Жить-то он будет? – Хотел уже было крикнуть царь, лицо его еще темнее сделалось, а думы невесёлые голову заполнили, «Не уберёг, Настю сгубили, теперь и Федю со свету чуть не сжил, своими же руками» - подумалось царю - Думаю будет – сказал врачеватель, отдаляясь, боялся гнева царского. - Ступай к себе, уже скоро расцветать будет – Иван нахмурился, брови сдвинулись к переносице, он оперся лбом о руку, находящуюся на письменном столе. Бомелий быстро вышел и закрыл за собой дверь. - Феденька, что же этот пес с тобой сделал такого, что ты свет этот покинуть решил – этот вопрос скорее был адресован самому себе. Царь встал из-за стола и подошел к лежащему Басманову. Теперь при более лучше освещении в глаза бросался синяк на шее, хотя возможно его душил Малюта во время пыток, но сердце Ивана подсказывало, что это Фёдор пытался себя задушить, видно не получилось, и он вены себе перегрыз. Конечно истерзанное тело вызывало чувство сострадания и жалости, но царь продолжал внимательно изучать все повреждения в попытках оценить, где Федя сам себя калечил, а где Скуратова работа. - Как я мог поверить, как я мог? А если бы не сейчас решил тебя освободить, а на утро, видно бы и не свиделись мы бы с тобой больше, только на небесах если … - рукой Иван поправил смолистые кудри, провел по щеке мокрой от слез. Но тут его взор привлекли синяки на обеих руках, между запястьями и локтями. Если бы они были на одной руке, может он даже и не заметил бы, но на обеих руках почти в одном месте, и формы … Формы как пятерня человеческая. Не желая делать Фёдору больно, царь осторожно поднял его руки и скрестил их так, чтобы «узор» совпал. Картина ему совершенно не понравилась, выглядело так, будто его прижали к полу и не давали вырваться, сильно держа за руки. Неужели Скуратов позволил себе на царское добро покуситься? Нет не мог … или мог? «Когда очнется, придется аккуратно расспросить» - подумалось Ивану. « А вдруг он разговаривать со мной не захочет? Я бы на его месте тоже не стал бы… ох и дернул меня тогда черт поверить этому уроду рыжему, ладно будь, что будет, главное, что Феденька жив остался» - невольно улыбнувшись от мысли о том, что его душа сейчас рядом с ним, царь сел за стол вновь, спать он не мог, государственные дела решать видимо тоже, прислушивался к каждому тихому вздоху. И вот когда уже расцветать начало, лег и уснул, с теплым Федей под боком. Поспать пришлось недолго, царь проснулся от тог, что Фёдор пытался аккуратно высвободиться из его объятий, на что Иван разомкнул руки, давая Басманову свободу. - Почему ты решил уйти с этого света? Жить так сильно надоело? – царь присел на кровати, глядя Фёдору в глаза. – Почему? - А что ты бы сделал на моем месте? Остался бы ждать, пока тебя до смерти измучают? – срываясь, прошипел Басманов, по его бегающим по комнате глазам, и чуток трясущимся рукам, можно было понять не сильно хорошие для Ивана новости, Фёдор боится его. Сперва Басманов думал сказать: «Или вовсе по кругу пустят», но сдержался, промолчал. Заведомо поняв исход этого разговора, царь решил, что наседать на Фёдора с вопросами пока не стоит, хотя в душе он прекрасно понимал, что у его любовника или даже может уже и бывшего любовника есть что ему надо знать, но делиться этим тот не захочет, во всяком случае пока. - Одежду тебе новую принесли, она вот там – Иван указал рукой на сундук, на котором лежал кафтан и прочие элементы одежды, даже новая рубаха. – можешь идти к себе. - Спасибо – буркнул себе под нос Басманов, вставая и идя к сундуку. Быстро одевшись и выйдя из царских покоев, Фёдор, шатаясь, направился к себе в комнату. Потеря крови давал о себе знать недомоганием и тем, что все плыло перед глазами, однако Федор продолжал упорно идти к себе. Больше всего ему хотелось лечь на свою кровать и … и погладить свою кошку. Да не удивляйтесь, у Басманова был домашний зверёк, питомец, кошка по имени Мурка. Казалось бы, самое простое имя, да и вид у неё был самый обычный, рыжая шёрстка с более тёмными полосами, белые длинные усы, розовый нос – все как полагается котам или в Муркином случае кошкам, только глаза у нее были разного цвета, один голубой, а другой зелёный. Ну и само собой ласковой была до безумия. Появилась она у него зимой, два года тому назад, когда они вместе с Иваном Васильевичам отправились в очередной монастырь, на улице, рядом с воротами лежал маленький рыжий комок, жался и мяукал от холода, Фёдор не мог пройти мимо, взял в руки, пригрел, ну, а кошка в свою очередь верным товарищем стала, даже мышей притаскивала, ну да Басманов пугался этого немного, но все говорил, что если кот или кошка с тобой еду делит, то она тебя свои другом считает. Когда Фёдору радостно было, она мяукала, заигрывала с ним. Когда же грустно, что бывало нередко, запрыгивала к нему на колени и мурчала, доверчиво подставляя живот. В тот момент, когда к двери Басманова подошли кто-то из опричников, чтобы его в подвалы к Малюте отправить, Мурка впервые зашипела на дверь, как бы чуя, что беда и боль стоит у порога, Фёдор это конечно приметил, но не понял этого порыва, попытки защитить. Дверь отварилась и его схватили под руки, вы бы видели с какой силой она прыгнула и вцепилась в спину одному из бывших товарищей Феди, она кричала так сильно, потом спрыгнула и начала шипеть, царапаться, кусаться, выгнулась в спине, честно стражникам не по себе стало от этого, но подхватив ее и кинув куда-то вглубь комнаты, кажется даже задели ей что-то, они освободили себе дорогу и вытащили Басманова из безопасного места. Он конечно не видел, как вела себя Мурка пока его пытали, но поверьте мне на слово, она себе места не находила, металась, мяукала так жалобно, что казалось будто сейчас, словно человек заплачет, она звала его, чувствовала, как ему больно. Больше всего сейчас Фёдору хотелось увидеть именно Мурку, в ней, наверное, он был уверен, как ни в ком другом. Она ведь сейчас точно ему поднимет настроение, хотя бы капельку, Басманов сможет поплакать с ней вместе, все-все ей рассказать, а Мурка выслушает, уткнется головой в его лицо и будет слизывать слезы, потрется о его руки. Как он хотел снова погладить её, ведь если бы все отвернулись от него, она бы всегда была рядом с ним. Фёдор повернулся по коридору и дошёл до дверей в свою комнату. Сразу же было видно, дверь приоткрыта, её ведь захлопнули и закрыли, разве нет? Тогда если дверь была открыта, почему Мурка не пришла к нему в темницу? Она дворец лучше всех знает, в этом сомневаться не приходилось, кошка всегда приходила к Басманову, где бы он ни был, почему сейчас не пришла? Неужели? Федя пулей влетел в свою комнату и не сдержал вскрик боли и отчаянья. Мурка лежала на его столе, вернее будет сказать голова мурки, а её тельце валялось где-то около. На столе лежала маленькая записка, на ней было написано всего два слова: «Ти следующий». Почерк был очень аккуратный, но написано с ошибкой, причем такой простой, вряд ли бы русские люди написали бы именно с такой ошибкой, хотя не все во дворце грамотеи, но это дало хорошую подсказку. Мария, а если точнее Мария Темрюковна, это она убила кошку и написала эту записку. Желание пойти к царю и чувство гордости боролись внутри Басманова. Но в итоге победило желание лить слёзы. Да снова, но сейчас ему больнее, чем, когда Малюта пытал его, чем, когда насиловал его, больнее в разы. За что Мурку убила царица? Глупый вопрос, все хотят сделать больнее, все хотят унизить или обидеть, такова жизнь во дворце, когда Иван был с Фёдором, никто ни его, ни его подчинённых даже кошку тронуть бы не посмел. А сейчас добрались, до самого верного друга, до самого лучшего слушателя. Ещё одна потеря за последние сутки, можно просто список составить чего Басманов лишился за этот день. Как же хочется закричать, кричать от этой душевной боли. За самое живое задели твари. «Даже интересно, чего ещё лишусь в ближайшее время» - задумался Фёдор – «Что я ещё не потерял? Жизнь только если? Да я думаю, что и её скоро отнимут» - он даже невольно усмехнулся. Не дождётесь твари. Я не животинка и не игрушка, меня так просто не убить, но тут он поглядел на свое забинтованное запястье, а ведь он чуть сам им не помог, чуть сам себя не убил, благо Иван успел буквально в последний момент. А если бы царь не успел, Басманову даже думать не хотелось, чтобы было если…