Крупным планом

      Хантер отводит взгляд в сторону, а затем вдруг шипит, прижмуриваясь.       — Больно, идиот, — негромко бормочет он, впрочем, злое выражение лица смывает смущением — если честно, Палмер смущён абсолютно не наигранно. Тут ему и взаправду стыдно — перед ним сидит Сэм, осторожно обрабатывающий фальшивую рану на его скуле.       — А драться было не больно? — с долей ехидства спрашивает он.       — Не твое дело, — бросает омега, а затем отталкивает чужую руку. — Нечего строить из себя заботливого.       — Нечего строить из себя сильного, — парирует Сэм.       Хантер кривит губы в усмешке, поднимаясь с койки.       — Хочешь подраться? — предлагает он, выразительно выгибая брови. — Давай, — провоцирует Хантер, нарочно выглядя слишком легкомысленно.       Альфа закатывает глаза и откладывает аптечку в сторону.       — Ты неисправим, — выдыхает он, вставая. — Лучше будь осторожен. На каждую хитрую задницу найдется…       — Знаешь, тебе не стоит засматриваться на мою задницу. Поищи себе другой объект для нравоучений, — бросает Хантер. — И спасибо за пластырь, — он вскользь проводит подушечками пальцев по детскому, цветному пластырю на скуле, и разворачивается, чтобы уйти.       — Снято! — кричит Кид.       — Ты молодец, — хвалит Сэм.       Хантер вымученно улыбается в ответ, прежде чем скрыться среди толпы и сбежать в свой трейлер. Он даже не закрывает дверь — сразу приземляется на диван и стягивает с левой ноги ботинок. Черт, даже играть болезненный вид не пришлось — Палмер недовольно смотрит на расползающееся на белом носке красное пятно, а затем осторожно стягивает носок.       С самого утра всё пошло не так. Сначала было даже смешно: кто-то подсыпал ему в кофе соль. Это даже слегка забавно, так что Хантер не стал обращать на такую мелочь внимания, в особенности учитывая тот факт, что на съемочной площадке у него со многими были разногласия. Точнее, у прошлого Хантера.       Затем кто-то украл его ключи от трейлера; так что омеге пришлось просить ключи у Матса, чтобы попасть в собственную гримёрку.       И уже там, когда он в спешке одевался, то даже не обратил внимания на то, что было что-то не так. И, резко вскочив на ноги, тут же вскрикнул, оседая назад. Стекло. Кто-то кинул в ботинок стекло. Очевидно, что тот же человек, что украл у него ключи. Приехали.       Долго рассуждать и искать виноватого не пришлось — кое-кто слишком очевидно радовался, стоило Хантеру слегка прихромать. Кайла бесило это хрупкое тело — однажды он схлопотал пулю в плечо, но даже тогда не вскрикнул, а здесь всего лишь стекло. Правда, ощущалось оно адски больно. Нужно чем-нибудь обработать.       В дверь стучат и Хантер вскидывает голову. Он бросает короткое «да», и его лицо удивленно вытягивается, стоит на пороге появиться Киду.       — Привет, — говорит тот, миролюбиво демонстрируя аптечку. — Как ты?       Хантер задумчиво хмыкает, отмечая, что Кид чересчур проницателен — кажется, что со своего режиссерского кресла тот подмечал каждую мелочь, происходящую на съёмочной площадке.       — Жить буду, — отвечает Палмер, почесывая затылок. — Спасибо.       — Да не за что, — Кид улыбается, ставя аптечку на журнальный столик и открывает ее, принимаясь раскладывать содержимое: перекись, бинт и какие-то таблетки. — Хочешь заявить в полицию? Рой переходит все границы.       Хантер удивленно вскидывает брови.       — Да с чего бы, — он позволяет Киду зафиксировать свою ногу, чтобы обработать рану. — Такие детские шалости.       — Ну, это выглядит вполне не по-детски, — подмечает Кид, осматривая чужую стопу, а затем как есть, льет с бутылька перекись. — Тогда… — говорит он, — может, хочешь… отомстить?       — Отомстить? — переспрашивает Хантер, задумываясь, пытаясь понять, находит ли в нем отклик это слово. Нет, он определенно точно не хотел делать больно Рою. — Нет, — уверенно отвечает он. — Но, может… слегка проучить.       — Проучить? — Кид разматывает эластичный бинт, чтобы прижать его к ноге. — И как мы это сделаем?       — Мы?       — Я заинтересован в гармоничной обстановке на площадке, — расплывчато отвечает омега, обматывая стопу. — Нарушители должны знать, что будут наказаны.       — Слышу глас правосудия, — Хантер смеется, наклоняясь, чтобы помочь Киду закрепить бинт. — Я подумаю, что можно сделать.       — Хочешь пообедать? — вдруг предлагает Фишер, поднимаясь с корточек и машинально отряхивая колени.       — Господин режиссер, мне приятен ваш флирт, но…       — Что-…нет! — восклицает Кид, отчаянно краснея. Хантер подмечает любопытную реакцию, а затем спешит оправдаться.       — Я шучу, — уголки губ вздрагивают, растягиваясь в довольной улыбке. — Давайте пообедаем.

* * * *

      Хантер, если честно, ожидал чего угодно. Что угодно, кроме какой-то сомнительной забегаловки на краю света; что-то смутно навевающее дух девяностых — придорожное кафе с мотелем, пестрящее неоном и забитое самым разнообразным контингентом. Но сказать, что они слегка выделялись из общей массы — ничего не сказать. От подобного становилось неловко, однако Кид чувствовал себя как рыба в воде — и, кажется, персонал его знал.       Он выбрал достаточно укромное местечко у окна, где от зала их закрывал угловатый красный диван. Кожа на нем потрескалась и покрылась какими-то жирными пятнами. Впрочем, Хантеру, то есть Кайлу, так было даже привычнее: впервые за долгое время он почувствовал себя относительно спокойно.       В месте, где кипит жизнь и наверняка в переулке бесчинствуют хулиганы, где бургеры поднимают уровень холестерина непозволительно высоко, Кайл ощущал себя… собой. От того, наверное, почти мгновенно проникся симпатией к Киду — тот, очевидно, выглядел как сынишка какого-нибудь рокфеллера, но места для отдыха предпочитал достаточно обычные. Да и вообще, Фишер казался смышленым и очень проницательным парнем — трудно было не заметить, что он внимательно следит за тем, что делает Хантер.       Подошедший официант от изумления прикрыл рот меню, чтобы не завизжать. — О боже, — пробормотал он. — А можно автограф? — он восторженно посмотрел на Хантера, а затем на Кида, аккуратно складывая меню на стол. — Извините, то есть…       — Конечно, — Хант улыбнулся, щуря глаза. У него еще ни разу не просили автограф, так что подобная практика казалась весьма забавной и однозначно откликалась в его душе чем-то приятным.       — С-спасибо… — официант нервно хлопает себя по фартуку, прежде чем протянуть Хантеру блокнот и ручку. — Хотите сразу что-то заказать?       Палмер берет в руку ручку и замирает, едва коснувшись бумаги. Какую же подпись ему поставить? Вскользь он замечал подпись Хантера на документах, наверное, разумнее всего будет скопировать. Рассудив, что это хорошее решение, омега оставил размашистый росчерк инициалов, скопировал чужую подпись почти идентично.       — Я буду это, — Кид ткнул пальцем в какой-то монстрообразный бургер. — Ещё картошку фри и колу, пожалуйста.       — Хорошо, — кивает официант, забирая блокнот обратно и сияя счастливой улыбкой. — А вы?       — То же самое, — откликается Палмер, сдержанно улыбнувшись в ответ.       Окрыленный официант нехотя покидает их скромную компанию, чтобы отдать заказ на кухню. Еще пару мгновений — и он возвращается, чтобы поставить перед ними длинные бокалы с колой.       — У тебя есть фанаты, — замечает Кид.       — Вас это удивляет? — Хантер чуть подвигается, чтобы обхватить зубами малиновую трубочку.       — Ты можешь обращаться ко мне на ты, — замечает Фишер. — Нет, не удивляет, просто ты… изменился.       — Разве мы были знакомы до этих съемок? — Хантер усмехается, склоняя голову к плечу.       — Нет, но это кажется очевидным фактом.       — Странно так судить о человеке, которого ни разу не видел.       — Брось, — Кид фыркает. — Не виляй. Что произошло?       — Почему тебе так интересно?       — Не знаю, — честно признается омега и прикусывает нижнюю губу, задумываясь. — Но разве подобные истории не будоражат? Человек пропадает со всех радаров, почти умирает, а затем его вдруг… как будто подменили.       — Это заговор, — Хантер согласно кивает. — Наверняка пришельцы или масоны.       Кид несколько мгновений изумленно моргает, а затем вдруг заходится хохотом.       — Хорошо, — отсмеявшись, говорит он. — А кто был в твоем случае?       — Не знаю. Быть может, и те, и другие. Клиническая смерть весьма травмирующее событие, знаешь. Может, я просто осознал ценность жизни?       — После смерти, — Кид восторженно хлопает в ладоши. — Звучит куда правдоподобнее, согласен.       На пару минут они замолкают — официант приносит заказ и неспеша расставляет тарелки, наверняка надеясь подслушать разговор.       — Правдоподобно, да, но… — Кид макает картошку фри в сырной соус и смотрит на Хантера таким плутовским взглядом, что последний инстинктивно чувствует: с ним играют в любопытную игру. — Невозможно так сильно поменяться. Ладно, стиль, внешность, здоровье — это я могу понять. Но многие твои бывшие ценности потеряли свое значение. Помимо этого, сдается мне, что твой темперамент стал куда… спокойнее.       — Люди меняются.       — Не за одну неделю, — Кид кладет картошку в рот и замолкает, пока жует.       — Откуда тебе знать? — парирует Хантер, прежде чем откусить от бургера — тот настолько большой, что едва помещается во рту.       — Справедливо, — соглашается он. — И все же… что-то здесь не то.       Хантер задумчиво смотрит на него долгую минуту, прежде чем снова заговорить.       — Ладно, — шепчет он. — Я тебе скажу.       — О… — Фишер даже вперед подается — настолько ему интересно.       — На самом деле, я не Хантер. Когда он умер — моя душа переселилась в его тело. В прошлом — я жестокий киллер из альтернативной вселенной, — нахмурившись, бормочет Палмер.       И чем больше он говорит, тем сильнее краснеет лицо Кида от сдерживаемого смеха — в конце тот все же не выдерживает и хохочет, заплевав Хантера колой. Палмер хрюкает, машинально отряхиваясь и сам ржет — впервые так искренне и расслабленно. Приятно открыться. Пускай в шуточной манере, но… порой трудно держать настолько удивительную информацию в себе.       — Охотно верю, — кивает Кид. Кажется, его действительно устраивает то, что они заканчивают разговор на подобной ноте.       Остаток обеда они болтают ни о чем — о сценарии, музыке, собаках и Рое. Кажется, у Хантера все-таки созревает план их маленькой мести.

* * * *

      На следующее утро Хантеру удалось отыскать визитку Дарта Хейза. Тот, ошарашенный звонком скандальной звезды в шесть утра, отчего-то примчался на зов уже спустя час. Взъерошенный, с надетой задом-наперед футболкой и таким заспанным видом, что его тут же захотелось пожурить. Но стоит Дарту приблизиться, как внутри что-то щелкает — и тот сияж, что дважды преследовал обоняние омеги, вдруг раскрывается на полную. Хантер подумал вдруг, что это самая подходящая ситуация под описание того, что жизнь бьет ключом. Гаечным. И по голове.       Его бросило вперед, но Кайл упрямо затормозил разошедшиеся инстинкты, затягивая ошейник будто удавку. Так вот почему Дарт на него так реагировал. Вот почему в первую их встречу тот глядел голодным зверем, говоря совершенно глупые вещи. И вот почему так настойчиво искал встречи.        И, глядя на реакцию Хантера, Хейз отупело молчал.       А затем виновато улыбнулся.       — Я спросонья не выпил подавители, — признался он, неловко почесывая затылок. — Извините. Я не хотел, чтобы вы… не хотел, чтобы этот факт как-то повлиял на наши взаимоотношения. Хотел добиться вашего расположения опираясь на… собственные силы.       Хантер почувствовал, что у него начинает болеть голова. Вот только крылья носа трепетали, в попытке насытиться чужим феромоном до талого; сука, как же выключить эту странную опцию в своем организме? Палмер сделал шаг назад.       — У меня есть в ванне. Выпейте, — хрипло сказал он.       — Они же для омег, — удивился Дарт. — Не помогут.       — Слушайте, я… — Хантер замялся, переваривая ситуацию. — Вы же понимаете, что…       — Стойте, — вдруг перебивает Дарт. — Не рубите с плеча. Я не заявляю на вас права и не собираюсь ни к чему принуждать, вы… вольны жить так, как вам хочется и состоять в отношениях… эм, с тем, с кем захочется. Я не собираюсь посягать на вашу свободу, преследовать, ограничивать или делать что-либо еще из этих ужасных вещей, — Хейз смущенно трет щеку, отводя взгляд в сторону. — Конечно, вы мне нравитесь и я очень хотел бы…       — Вы сбились с мысли, — напоминает Хантер.       — Да, в смысле… я не буду давить. Наша связь значит для меня многое, но я не имею права вас принуждать.       — Хорошо, что вы это понимаете, — бормочет Хантер, но все равно чувствует себя как на иголках. У Дарта было время подготовиться, у него было преимущество в этой ситуации, в отличие от Хантера. И если феромоны Ноэля организм омеги помнил и воспринял более-менее сносно, то запах Хейза будто выбил почву из-под ног. Палмер в действительности почувствовал, как у него дрожат колени, а во рту становится сухо. — Секунду, дайте мне…       Он дает себе пару мгновений для слабости, растерянно трет лоб, в попытке сложить паззл воедино. Получается, у него не один истинный, а целых два? А может, вообще три? А если по этой больной вселенной бродит целая орава альф, от запаха которых у Хантера будет сносить остатки мозгов до тех пор, пока он не превратится в безропотного раба этого тела и его физиологических нюансов?..       — Хотите воды? — заботливо уточняет Дарт.       Хантер собирает расплескавшиеся гормональным бумом мозги обратно. Взъерошивает собственные волосы и медленно выдыхает, отсчитывая до четырех. Он справится. Один раз уже справился, ему ничего не стоит сделать это еще раз — это всего лишь дело привычки.       — Будете кофе? — проигнорировав вопрос Дарта, предлагает Хант. — Я наверняка вас разбудил и ввел в замешательство своей странной просьбой.       — Это правда, — говорит Дарт, но отчего-то весело улыбается. — Я растерялся, но был рад.       Хантер не хочет уточнять, чему он там был рад, поэтому молча проводит альфу на собственную кухню. Джем, беззаботно спящий на диване, даже не реагирует на постороннего гостя.       Теплые солнечные лучи пробираются сквозь жалюзи, расчерчивают деревянный пол причудливой решеткой. Из приоткрытого окна слышно, как негромко болтает по телефону дворецкий. Хантер подходит к кофемолке и подставляет под нее холдер.       — У вас футболка задом-наперед, — замечает он.       Дарт смущенно ойкает, а затем вдруг начинает стягивать ее с себя прям здесь; и Хантер, к сожалению, видит это в отражении стекла. И почему-то не отводит взгляд. Гадство какое, телосложение Дарта очень даже внушительное — у Кайла тоже такое было. Но с его нынешней физиологией до такого не раскачаться — зря только силы потратит. Так что Палмер скользит по чужому крепкому торсу завистливым взглядом, пока тот не скрывается за хлопковой тканью футболки.       — Молоко?       — Да, пожалуйста, — Дарт скромно замирает у кухонных тумб, явно не зная, куда себя деть. И Хантер, в отместку за то, что у того такое тело, не стал помогать ему почувствовать себя комфортнее.       Он добавил в готовый эспрессо молоко и поставил перед гостем, а затем отлучился на пару мгновений. А вернувшись назад, подошел к альфе достаточно близко, чтобы тот растерянно отшатнулся и покраснел.       — Прошу прощения, — говорит Хантер, вдыхая через раз. — Подставьте шею.       Отчего-то подобная просьба смущает Дарта так, что у того краснеют даже уши. Палмер решает, что это достаточно забавная реакция, а затем подносит флакон поближе к чужой коже и, чтобы наверняка, пшикает по три раза с каждой стороны.       — Что… что это? — потерянно спрашивает Хейз.       — Духи для собак, — честно отвечает Хантер, возвращаясь к кофемашине. Теперь от повисшего в воздухе амбре хочется плакать, но это всяко лучше, чем хотеть прижаться к другому… мужику.       — Господи, какие они… — альфа натягивает на нос ворот футболки, прикрываясь. — Ужасно.       — Именно, — соглашается Хант, заканчивая готовить свой кофе. Если честно, вперемешку с ароматом кофейных зерен становится еще хуже, но Палмер не намерен сдаваться. — Итак. Опуская все лирические подробности, — омега поворачивается, чтобы удобно облокотиться ягодицами на кухонный шкаф. — Мне нужен ваш энтузиазм, много сероводорода и свободное утро понедельника.       — Серово—?       — Тухлые яйца. Штук двадцать.       — Вы планируете диверсию?       — Революцию, — смеется Хант.

* * * *

      С самого детства Хантер знал, что месть — это плохо. Мстят лишь неуверенные в себе, глупые люди. Но слово «месть» всегда можно было заменить на «проучить» — и вот тогда уже все начинало звучать куда благороднее. В особенности, когда это самое событие несло собой лишь нравоучительные мотивы.       Так что урок первый: всегда отдавай вдвое больше, чем получил.       В восемь утра понедельника, Хантер уже оценивал вкус воды из кулера в съемочном павильоне. Процесс не очень занимательный, но зато позиция была удобная и выгодная — отсюда открывался вид на всю площадку. Рой появился без опозданий — выглядел тот весьма помято и сонно. Стараниями Дарта, конечно. Тот настойчиво вызванивал то ему, то менеджеру, умоляя дать ему интервью. Хантер вздохнул. Его бы энергию да в дельное русло.       Рой бросает недовольный взгляд на Палмера, последний в ответ улыбается и радушно машет рукой. Омега раздраженно цокает, сваливая сумку на стул, он уже было потянулся за выглядывающим сценарием, как вдруг появился Кид, и с непринужденным видом подхватил Роя под локоть, уводя в сторону съемочной площадки. Под аккомпанемент вдохновленного лепета режиссера, Хантер сделал несколько больших шагов, ойкнул, приседая у самой сумки и поправляя развязавшийся на кедах шнурок, свободной рукой выдергивая ключи из открытой сумки.       Поднялся, демонстративно отряхнул футболку, а затем услышал, как его позвали.       — Мистер Палмер, — Дарт приветственно махнул рукой. — Не ожидал увидеть вас так рано. Могу я… — он протянул руку.       — Доброе утро, — перебил его Хантер, вкладывая ладонь, с зажатыми ключами, для рукопожатия. — Прошу прощения, но у меня совсем нет времени. Нужно подготовиться к сцене.       — Тогда не смею вас задерживать. Могу ли рассчитывать на интервью в следующий раз? — Дарт улыбается совершенно нахально, и Палмер фыркает.       — Можете попробовать.       Хейз улыбается ему и кивает, покидая павильон через центральный вход. Хантер же разворачивается в диаметрально противоположную сторону, направляясь к пункту охраны.       У самого офиса он с силой бьет по двери, привлекая внимание. Встревоженный охранник открывает дверь почти тут же — и Хантер хватает его за руку, осторожно заглядывая за плечо и замечая еще одного работника, следящего за камерами.       — Т-там… — Хант всхлипывает, намертво вцепляясь в чужой рукав. — Мне показалось, что возле моего т-т-трейлера кто-то стоит. С ножом. Будто поджидает… — брови надломились, делая выражение лица испуганным и жалостливым; все же, некоторые уроки Чарльза давали свои плоды — например, изображение грустной собаки у Хантера получалось весьма неплохо.       — Ээ… — растерявшийся от такого напора охранник обернулся, словно ища поддержки. — Не беспокойтесь, мистер. На камерах не было никого подозрительного.       — Но я видел! — для убедительности Хант топнул ногой, и дернул охранника на себя с такой силой, что тот ощутимо пошатнулся. — Пожалуйста, сходите со мной, проверьте!       — Л-ладно, — нехотя соглашается мужчина. — Я схожу с вами, чтобы вы убедились, что там никого нет.       — Нет, вы оба! — капризно командует Хант. — Он был огромный. И у него нож! Как же вы в одиночку…       — Хорошо-хорошо, — подал голос второй охранник, поднимаясь с насиженного места. Он положил руку на кобуру, привлекая взгляд Ханта к своему поясу. — Смотрите, у меня есть пистолет. Сейчас мы все вместе пойдем туда и убедимся, что никого нет. А в случае чего — мы сможем вас защитить.       — Спасибо, — Палмер благодарно улыбается. — Вы настоящие герои.       И пока настоящие герои, покинувшие пост, расследуют дело о неизвестном силуэте с ножом, Дарт уже успевает проникнуть в трейлер Роя. Ловкость рук и энтузиазм это действительно то, что у него имеется. Не то, чтобы он имел раньше опыт в подобных вещах… на самом деле, с таким он сталкивался впервые, но… звучало очень весело.       А после рассказа Хантера о том, что Рой подкинул ему в обувь стекло, Дарту подобная месть показалась невинной шуткой. Однако омега убедил его, что Рой получит сполна.       Так что оставалось лишь расположить яйца по схеме — господи, хоть они и были герметично упакованы, отвратительный запах все равно чувствовался. Хейзу пришлось ускориться в схематичном раскладывании яиц и закончить прежде, чем тошнота победит.       Последняя бомба оказывается в вентиляции за диваном. Хантер сам придумывал, в какие места класть яйца. Все трейлеры одинаковые по строению, так что карту он составлял, исходя из изучения собственной гримерки.       Покончив с делом, Дарт вернулся на съемочную площадку. Хантер стоял у одного из черных выходов и рассыпался в извинениях перед охраной, а после, повернувшись, кивнул Хейзу. Альфа понятливо моргнул и, проходя мимо сумки Роя, вернул в нее ключи.

* * * *

      Рой поднял на уши всех. Крик стоял оглушительный. И не было в мире музыки приятнее этих матов. Мало того, что в трейлере воняло так, что омегу едва не стошнило прямо там, так за столь недолгое нахождение в трейлере, тот успел провоняться запахом сероводорода, отчего ближе, чем на полтора метра к нему никто не мог подойти.       Разъяренный омега перевернул стул и с воплями кидался на каждого, кто пытался его вразумить. Угрожал полицией, ужасной расправой и пожизненным позором — его яд сочился отовсюду, заражая токсинами всю площадку.       К слову, трейлер со всеми вещами Роя, включая одежду, дорогие цацки и прочую мишуру, было решено отогнать на мойку, чтобы попытаться отстирать хоть что-нибудь.       — Ты! — взревел омега, подлетая к Хантеру и хватая того за грудки. — Сука, это ты сделал!       Дарт поодаль заметно напрягается, стоит Рою приблизиться к Палмеру. Но Хант не выглядит впечатленным — и его флегматичный взгляд несколько осаждает Роя.       — Я все время был здесь. А когда отходил — меня сопровождала охрана, — отвечает Хантер. — Да и с чего бы мне это делать? — он щурится и не может сдержать плутовской улыбки.       Толпа вокруг возбужденно гудит наперебой. Рой беспомощно открывает и закрывает рот, будто выброшенная на сушу рыба.       — Потому что… потому что я… потому что ты…       — Что? — Хантер выразительно выгибает брови, делая непонимающий вид.       —…да пошел ты! — Рой отталкивает его, резко разворачиваясь и фурией уносясь на улицу.       Хант брезгливо обнюхивает ворот и кривится.       Кид из режиссерского кресла показывает ему большой палец вверх.