* * * *
Дарт не разочаровал Ханта и в этот раз — конечно, вероятно, что выбирал он наобум, но всё равно попал в точку, поведя их в китайский ресторанчик. Тот выглядел как настоящая богадельня: дешево, антуражно, колоритно, и работали в нем китайцы. Квест изъяснения жестами вышел достаточно забавный, и, усевшись на диваны под огромными декоративными фонарями, Хантер с любопытством уставился на Дарта. — И всё же. Как у вас получалось так точно меня находить? — не выдержав, начал он, — Я уверен, что не оставлял никаких следов. — Может, не такой уж я и дилетант, — Дарт самодовольно усмехнулся, закидывая локти на спинку дивана. — Не врите, — оскалился в ответ Хант. — Запах, — коротко ответил альфа, а затем отвлекся на официанта, принесшего чай. — Запах? — Ваши феромоны, Хантер. Вы их абсолютно не контролируете, так что... это было очень легко. Палмер открыл рот, а затем тут же с закрыл, клацая челюстью. Вот блять. Как он мог так лажануть? Ф е р о м о н ы, грёбаный гормональный шлейф, о котором он вечно забывал. Точно, в этом мире все устроено куда сложнее... а учитывая то, что большинство людей из окружения Ханта сидело на подавителях, тот редко чувствовал чей-то запах. От того забывал и о том факте, что имеет свой собственный. Омега раздраженно помассировал переносицу, явно растеряв былой запал. Какая глупость. Проиграть новичку из-за собственной халатности. А ведь он никогда не был забывчивым. Вот только в этом грёбаном мире все будто перевернуто вверх тормашками. — Я забыл, — честно признался Хантер, — Но если бы не это... — Согласен. Ваша победа была очевидна, — подтвердил Дарт, — Не ожидал, что вы так ловко обращаетесь с оружием. К тому же, вам очень идут подобные наряды... — альфа сверкнул потемневшим взглядом, и Хантер вновь почувствовал что-то странное — будто бы дрожь предвкушения. — Вы очень шумели, — говорит Палмер. Хейз берет в руки небольшой прозрачный чайник и разливает чай по традиционным чашкам, — А еще даже не пытались увернуться. — Я терялся, не мог сообразить, в какую сторону... — Но у вас все равно неплохие рефлексы, несмотря на слегка заторможенную реакцию. Да и вы быстро соображаете в критической ситуации. — При должной мотивации... я и не такое могу. — Уверен, что это так. Я все еще помню о вашем проникновении на частную собственность. — Извините, — Дарт со смешком почесал щеку, — Не смог сдержать любопытства. — Утолили его? — омега опирается локтем на стол, прижимается щекой к собственной ладони, замирая в удобной позе. — Скорее, только сильнее распалил, — хохотнул Дарт, инстинктивно отзеркаливая позу Ханта. Палмер понимающе хмыкнул. Не хотелось это признавать, но интерес у них был вполне взаимный. И, кажется, во многих аспектах — судя по сегодняшней реакции его тела. Хантер беззастенчиво разглядывает его — куда уж смущаться, когда давеча происходило что-то гораздо более сакральное и интимное, чем невинное разглядывание. Темные волосы, светло-голубые глаза с зеленым вкраплением, ровный нос, нижняя губа чуть пухлее, чем верхняя... вроде бы ничего необычного, но собрать все вместе — и получается обалденно. Дарт рассматривает его в ответ — и на пару мгновений они встречаются взглядами. — Как проходят съемки? — кончик розового языка мелькает между чужих губ, и Хантер абсолютно точно не понимает, почему наблюдает за этим так пристально. — Хорошо, — отвечает он, — На удивление. Пожалуй, я ожидал, что они сильно затянутся, но мы снимаем все за несколько дублей. Кид очень талантливый, с ним приятно работать. — Кажется, вы с ним подружились? — Не назвал бы это дружбой, но его компания мне приятна. Он интересный собеседник. Дарт понятливо хмыкает. — А моя компания? — неожиданно спрашивает он. — Слишком много откровений для первого свидания, не находите? — задаёт встречный вопрос Хантер. — Значит, будет второе? — на лице альфы расцветает плутовская улыбка, и тот становится похож на шкодливого мальчишку. — Я... подумаю об этом, — честно обещает Хант. Благо, что смущающий разговор прерывает официант, принесший их лапшу. Та оказывается вкусной — и, если честно, Палмер меньшего и не ожидал. В подобных непримечательных местечках в девяноста процентах очень вкусная кухня и радушный персонал. Проводить время с Дартом было приятно. Он действительно не давил, был согласен разделить интересы Хантера, да и чувствовал себя в его присутствии омега как-то... защищенно, что ли. Палмер инстинктивно расслаблялся в компании Хейза, хотя порой даже сам этого не замечал. — Желание, — вдруг говорит Дарт и Хант отрывает голову от тарелки, комично застывая с лапшой во рту, — Кажется, я решил, что хочу. Палмер вытирает рот салфеткой, с любопытством глядя на альфу. — И что же вы придумали? — интересуется он. — Еще одно свидание, — решительно заявляет Дарт. — А я уж было подумал, что попросите интервью, — смеется омега, откидываясь на спинку дивана. Хант ни за что ему не скажет, что, наверное, он бы и так согласился. Без желания.
* * * *
Если раньше он думал, что хуже быть не может, то катастрофически ошибался. Беда пришла откуда не ждали, а именно — с тыла. В частной клинике врач устроил ему двухчасовую лекцию по заказу, размусоливая все о его нынешней анатомии. Он так же счастливо оповестил, что цикл Хантера полностью восстановился, и что омега вскоре мог ожидать полноценную течку. От того, вероятно, и такие перебои с феромонами. Проблема их бесконтрольного выделения решилась проще всего — врач выписал Ханту подавители, подробно объяснив как, сколько и как долго их можно пить. В итоге оказалось, что то, что он не скрывает собственный запах — не такой уж и моветон. Обычно, на подавители не подсаживаются — только если этого не требует профессиональная деятельность. На вкрадчивый вопрос, как перекрыть внутренние каналы, чтобы река не впадала в море, врач загадочно улыбнулся, отвечая, что никак. И очень проницательно заметил, что на Хантера наверняка так влияет близкое общение с симпатичным ему альфой. Палмер честно сознался, что переодически общается с одним из своих истинных, на что врач неодобрительно покачал головой. Как оказалось, не потому что Хант зависал с другим мужчиной — он уж было задней мыслью решил, что из-за этого, — а потому, что истинный альфа до сих пор не сделал омеге предложения. Рассудив, что не будет прерывать влажные мечтания доктора о розовом и плюшевом воображаемом будущем, Хантер молчаливо откланялся, ретируясь из кабинета. Отвалив значительную сумму на ресепшене, он, с горящими от стыда щеками, поспешил вернуться домой, чтобы спрятаться под одеяло и пару секунд, ну, может, несколько минуточек, возможно даже часик... поорать в подушку. Как оказалось, воздержание от секса было вредно для омежьего организма; течную жопу было не заткнуть, а истинность — не переиграть и не уничтожить. Пала Помпея Хантера — её затопил гормональный Везувий. До этого дня Хант не то, чтобы предавал какое-то особое значение слову «истинный». Ну, стыкуются они по запахам, наверняка это все обусловлено тем, чтобы пары находили друг друга на уровне инстинктов для создания крепкого и здорового потомства. Но помимо этого оказалось, что тут все обстоит куда более загадочно. Это уже ему рассказал суеверный медбрат, методично фасующий таблетки по тележке возле кабинета его врача. И о том, что идеальный партнер безупречен во всём, что это большее, чем просто единение тел — это целое сплочение душ. Такую громаду страстных эпитетов Хантер не запомнил бы и за всю жизнь, так что ограничился понятием «родственные души» и «партнеры для идеальной состыковки». Посттравматическое расстройство от пережитого вылилось в недельное затворничество — Хант дал выходные прислуге и заперся в доме, занавесив все окна темными портьерами. Заказав еды, он заедал стресс тако и мороженным, зачем-то пересматривая начало первого сезона сериала «Нота», где сам же и снимался. Кажется, что он даже немного заскучал по съемочной площадке — по крайней мере, занятый работой он не находил времени на подобную рефлексию. Джем лениво запрыгнул на диван, тыкаясь мокрым носом в ногу омеги, Хант понятливо приподнял плед, чтобы пес мог забраться под него. На экране проектора Палмер держал главного героя — Роя, — за волосы, шепча что-то на ухо. Приятная сцена. Экран телефона засветился, привлекая внимание, и Хант взял его с журнального столика. Писал Кид — предлагал провести время вместе. Палмер хотел было оказаться, но вдруг вспомнил, что Фишер — тоже омега. Может, в обществе брата по несчастью ему будет легче? И, возможно, Хантер сможет задать ему несколько вопросов...
* * * *
Спустя еще два дня, утром нагрянул Кид. Он принес с собой два пакета с едой, а еще странную собаку, напоминающее Ханту что-то инопланетное. Собаку звали Пончик, и тот, выглядящий скорее как узник Бухенвальда, нежели действительно Пончик, судя по всему, Джему очень понравился. А еще им понравился детский надувной бассейн — в такую жару самое то. Кид и Хантер устроили ленивый марафон по лежанию на кругах в бассейне и распитию колы. Палмер чувствовал, что только поднявшийся сахар в крови сможет залечить его посттравматический синдром и душевные раны. А Фишер, прибыв в его депрессивную скромную обитель, зачем-то открыл во всем доме шторы и включил робот-пылесос, прокомментировав внешний вид и обстановку в доме Хантера как «так себе». Оправдание «у меня кризис» было воспринято с пониманием, а предложенное ведро мороженного и вовсе спасло этот день. — Я не знаю, что делать, — бормочет Хант, запрокидывая голову назад, на упругий надувной круг, и отталкиваясь от скользкого бортика. — Расслабиться, — советует Кид, взмахивая рукой. — А если я расслаблюсь слишком сильно? Потеряю бдительность, открою тыл... — Слушай, — Фишер поправляет солнцезащитные очки на носу и переворачивается, спуская ноги в прохладную воду, а руками цепляясь за круг, — Чего ты так боишься? — Я не хочу, чтобы меня... чтобы в меня... чтобы... — Не понимаю сути твоего хныканья, — фыркает Кид, — Не хочешь — не будь. — Что бы ты делал на моем месте? — сокрушенно спрашивает Хант, подплывая к другой стороне бассейна. — У меня никогда не было таких проблем, — отвечает Кид. И, глядя на то, как лицо актера удивленно вытягивается, поясняет: — Я встречался только с омегами. Хантер пытается сложить в голове два плюс два, но получается, откровенно говоря, бредово. — То есть ты, омега, встречаешься с другими... омегами? — поражено уточняет Палмер, даже приподнимаясь, чтобы посмотреть на Кида. Тот кивает, растягивая губы в ухмылке. То есть, можно было и так? — И ты никогда не подставлял свой тыл под вражескую... — Умоляю, господи, что за метафоры у тебя... нет, не подставлял. — То есть, чисто теоретически, раз омега может быть сверху... то и альфа может быть снизу? — очевидная истина почему-то кажется Ханту целым историческим открытием. — Теоретически, — соглашается Кид, — Хотя я еще не встречал ни одного альфу, который бы согласился на подобные эксперименты. Палмер задумался, замолкая, и вылез с круга, чтобы проплыть кружок до лесенки. Сев на бортик и погрузив ноги в воду, он вдруг снова занервничал от внезапной мысли. — Слушай, ты же не хотел своим каминг-аутом сказать, что... — Хант нервно улыбнулся, — Что я тебе нравлюсь? — Клянусь, ещё слово — и я тебя ударю, — хмурится Кид. Впрочем, уже через мгновение Хантера накрывает волной брызг, а затем его беспардонно хватают за ногу, чтобы утащить под воду в шуточную потасовку. Фишер остается у него на ночевку, предложив устроить марафон классики кинематографа; и Хантер, пробывший в одиночестве столько времени и изголодавшись по уже вполне привычной социальной жизни, с радостью принял его предложение. Закутавшись в огромное одеяло, под покровом ночи они смотрели какой-то ретро-хоррор. Мороженное, кола, чипсы и сырная пицца. Что может быть лучше? Наверное, осознание того факта, что альфы могут быть и снизу.