(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Второй

— Что ж, дорогие мои Тотошки, кажется, мы уже не в Канзасе. Почему-то эта реплика, внезапно пришедшая на ум, показалась исключительно уместной. Еще бы. Он же таял, таял, как гребаная ведьма Запада, на которую вылили ведро воды. “И это еще я еще одет свободно”, — подумал Чап Бодески, — “девчонки в своих школьных формах от такого пекла сварятся”. Впрочем, стоило только осмотреться, чтоб понять одно — в ближайшее время неприятный климат будет самым меньшим из неудобств. — Может, мы того, промахнулись порталом и в ад уехали? Джимми вырос рядом с Чапом, чуть выступив вперед. Иногда у помощника шерифа стихийно включался инстинкт “старшего брата”, и он вставал на защиту друга всеми своими габаритами. Надо сказать, немаленькими. Над этой привычкой Джимми товарищи подтрунивали всем участком, потому что в Трес-Кабронес опасность встречалась чуть чаще, чем никогда. Однако нынче Бодески было не до смеха. Как и всем остальным. Они оказались в кольце людей. Обычно подобные ситуации Бодески встречал только в киношках с каким-нибудь Дуэйном Джонсоном. Там план действий всегда был простой. Раз окружен — превосходно, атаковать можешь в любом направлении. Но сейчас эта идея не прельщала. Слишком опасно, задавят числом и не чихнут. Тут ребята посерьезнее, чем лопухи техасские, это сразу понятно. “Ты на них не зацикливайся, — посоветовало Восприятие, — это гражданские или, если тебе угодно, нормисы. Если они всей кодлой накинутся, тоже ничего хорошего не будет, но от них хотя бы смыться можно. Вперед лучше посмотри”. Бодески повиновался и тут же пожалел об этом. Взгляд выхватил из толпы настоящих чудищ прямиком из фильмов ужасов. Даже целый жанр вроде бы такой есть, про всяких каннибалов-вырожденцев, живущих в глуши. Таких хлебом не корми… а корми парным мясцом подростков и туристов. Перед ним стоял огромный, размерами с игрока НБА, мужик в золоченом дублете. На голове у мужика красовался шлем с пером на манер римских гладиаторов. Наверняка этот молодой “патриций” считал себя охуеть каким модником, но ему даже перья райских птиц не помогли бы. Потому что все внимание на себя перетягивала пасть. Два ряда акульих клыков. Как они все находили место в челюсти, оставалось загадкой, и Чап надеялся никогда не узнать ответ на нее. Как только клыкастый великан и его свита проложили себе путь сквозь толпу, со всех сторон стали доноситься тихие шепотки. Они нарастали с каждой секундой, отчего Чап почувствовал себя чрезвычайно неуютно. Как шмат мяса, лежащий на весах перед покупателями. Весьма уместное сравнение, если подумать. Наверняка эти зубастики ничего, кроме сырой плоти, себе в пасть не кладут. — Вы кто такие? — рыкнул мужик в дублете. Он выпростал вперед руку, и Чап заметил еще одну весьма примечательную особенность. Из запястий с тыльной стороны у клыкастого росли лезвия. Длинные и, вне всякого сомнения, острые. Такими без проблем можно надвое распахать быка, свинью… или человека. И чутье подсказывало шерифу — если вдруг что, клинки будут тут же пущены в ход. Поэтому лучше постараться наладить с ним контакт. Но это задача максимум. Для начала просто не взбесить уже будет хорошо. Если верить Рэйдену, таркатаны вечно пребывают в состоянии ярости, и вывести их из себя проще простого. Бодески откашлялся (воздух был сухим, пыльным, сильно драл горло) и начал: — Спокойно, господа, дамы и… остальные! Никому не паниковать без моего разрешения! Позвольте представиться. Меня зовут Чапман Бодески, полицейское управление Трес-Кабронес, штат Техас. О том, что полицейское управление Трес-Кабронес уже несколько дней как представляет из себя пепелище, шериф упоминать не стал. Ни к чему терять в статусности. — Лорд Рэйден выбрал меня и моих спутников в качестве чемпионов Земного Царства для участия в турнире… эм… бля… название у него такое, жутко пафосное. — Турнире Смертельной Битвы! — выкрикнул кто-то из толпы. Судя по голосу, этот кто-то был напуган до чертиков. Впрочем, Чап его не винил. — Точно, спасибо, — неловко улыбнулся шериф, — в общем, этот самый турнир нам и предстоит проходить. Простите, что мы как снег на голову свалились… — Сомневаюсь, что они тут вообще в курсе, что такое снег, — пробурчал Джимми. — я ща сдохну, ей-богу. На бедного помощника шерифа наперебой зашикали. Вдруг последнюю фразу эти троглодиты с пилами в пасти расценят как руководство к действию? Все-таки очень смышлеными они не выглядят. Один только Трей проявил сочувствие. Осторожно приблизившись к Джимми, он плюхнул руку ему на затылок. Сначала Фриз нахмурился, но почти тут же его морда в ссадинах разгладилась. Специализация Трея на энергии льда пришлась очень кстати. Повезло еще, что он сохранил запас сил. Пусть и небольшой. Хотя лучше бы приберег их, подумал Чап. Мало ли… понадобится сосулькой кому-нибудь по морде съездить или еще что. — …просто нас очень торопили, на все про все несколько дней выделили, а из лорда Рэйдена организатор как из говна пуля, чесслово. Клыкастый мужик моргнул. Пропускать через себя такой объем новой информации он явно не привык. Однако вскоре враждебное выражение с его морды пропало… настолько, насколько это было возможно. Все-таки даже в минуты блаженства эти ребята не могли показаться милашками. Таркатан задумчиво поскреб в затылке. Когда задел лезвием краешек брони, раздался немелодичный скрежет, отчего Чапа и всех остальных слегка передернуло. — Бойцы, значит, да? — переспросил он, — че-т вы не очень похожи, если честно. Предыдущие посолиднее смотрелись, что ли. — И куда это их привело? — поинтересовался Чап. Собеседник осторожно подпер кулаком подбородок. — Да хер знает. А куда? С теми, кто тогда жив остался, мы как-то потеряли связь. У нас тут с этим строго, император Кан не жалует тех, кто с землянами знается. — Командор Барака, — попытался прервать его один из гвардейцев, но в ответ удостоился только поднятой ладони. — Ша, Тонгар, не видишь, я с человеком разговариваю! Тонгар бросил исподлобья на Бараку недовольный взгляд, но спорить с ним не решился. Тем временем шепотки в толпе стали потихоньку успокаиваться. Да и сама толпа начала редеть — многие из зевак надеялись на кровопролитие, и когда его не случилось в первые же пять минут, разочаровались во всем и побрели восвояси. Чап Бодески же старался как можно техничнее побоища избежать. И пока что все более-менее получалось. Если только… — Какие страшные, — пискнула Сайори откуда-то из-за спины, — столько зубов, мамочки! Сглазил, вашу мать, ей-богу, сглазил. Чап едва не треснул себе по лбу ладонью. Да, пусть Сайори не соврала… по правде сказать, она озвучила мысли, которые у экс-шерифа болтались в мозгу, как рыбки в аквариуме. Однако время для этого сейчас совершенно неподходящее. Наверняка эти уроды прекрасно осведомлены о своих улыбках и не любят, когда им на больную мозоль давят. Бодески вздохнул и сжал кулаки. Да, может, его щас и порубят на шаурму, но после того, как он поборолся с ополченцами, грабителями и культистами, страха это уже не вызывало. Скорее, сдержанный интерес. С нотками фатализма. Однако Барака удивил. Поправив шлем с дурацким пером, вдруг рассмеялся. Гулко и басовито. До экс-шерифа даже долетел густой смрад из пасти — регулярной чисткой зубов этот бугай явно пренебрегал, и Бодески пришлось приложить все усилия, чтоб не скорчить гримасу. Помогла мысль о том, что в случае неуважения ему проколют в теле несколько новых отверстий. — Рад слышать, — сообщил Барака, наконец отсмеявшись, — если б никто из вас не обосрался, я б задумался над тем, чтоб в отставку уйти. Все ж командору императорской гвардии нужна соответствующая репутация. — И никто здесь не обосрался, пф-ф, — выступила вперед Нацуки, — не льсти себе. Не вполне Нацуки, одернул себя Чап. Сейчас в теле участницы литературного клуба квартировала древняя богиня с непроизносимым именем. Вернее, произносимым, но уж очень для американского уха неблагозвучным. Судя по отсутствию во взгляде вековой мудрости, в эту минуту Таша уступила место исконной хозяйке тела, но покидать его не спешила. Перед глазами у Бодески до сих пор стояли картинки резни, случившейся в “Сластях графа д’Эрлетта”. Он ни капельки не сомневался в том, что воспоминания о ней теперь с ним навсегда. В кошмарах точно еще аукнутся. Да и хтонь эта земляная непременно подбросит им подлянок… — Эт кто там пищит? — осклабился Барака, — ну-ка выйди сюда и повтори это мне в лицо. Сможешь? Толпа, все еще стоявшая кольцом вокруг Бодески и компании, вновь загомонила, кажется, угасшие было надежды на кровавое зрелище разгорелись с утроенной силой. Нацуки оттеснила плечом Джимми и Трея, прошла вперед и встала рядом с Чапом. Лицо ее под светом аж двух солнц казалось бледным, почти сделанным из фарфора. Глаза полыхают решимостью, на губах ехидная усмешка. Рядом с рослым Баракой коротышка смотрелась как обычный человек рядом с рестлером Андре Гигантом. Чап глянул на Нацуки с недовольством. Хотел еще шепнуть, мол, какого хера ты творишь, дай наладить контакт спокойно, все на мази. Но не успел. — Запросто, — заявила Нацуки, — никого ты тут не напугал, говорю. Мы всякого дерьма повидать успели уже, так что твои перочинные ножики не очень-то впечатляют. Барака шагнул вперед и склонил голову. — Уверен, что ты запоешь по-другому, когда я тебя на них нанизаю, как цыплячью тушку, — прорычал он. Бодески закатил глаза. В эту секунду он вполне понимал Монику, которая от подруг по клубу была, мягко говоря, не в восторге. Он сразу нащупал контакт с этим неандертальцем, почти установил мирный диалог, и надо же было этой вредной карлице влезть, когда ни одна, блядь, живая душа ее об этом не просила. — А тебе за драку до турнира император не всыплет? — поинтересовалась тем временем Нацуки, — вы ж все без его письменного согласия даже кашлянуть боитесь, наверное. — О, устранения соперников это не касается, — возразил Барака, — так что будь осторожнее, а не то я отпилю тебе длинный язык… Нацуки не смутилась. — Вы такие неоригинальные, пиздец! Я эту угрозу уже слышала пару дней назад от одного из ваших. Барака нахмурился. На его морде поселилось выражение искренней заинтересованности. — Кого это? — спросил он. — Е-если мне не и…и…изменяет п-память, его звали Д-д…Джарек. Со смущенной улыбкой показалась Юри. В руках она по-прежнему сжимала верный чемоданчик с ножами. При виде его Чапа замутило. Мозг снова подсунул картинки со звуком — лезвия с противным, хлюпающим чавканьем раз за разом втыкаются в брюхо миссис Пикман. Омерзительная, конечно, старуха, и наказание свое она заслужила. Но даже Бодески с его неприязнью предпочел бы отправить Пикманшу в тюрячку на недельку-другую, а не порубить ее в кашу. — Что еще за Джарек? — прохрипел Барака. Желающих ответить на этот вопрос не нашлось. Таркатаны виновато пожимали плечами и сохраняли молчание. — Да хуй его знает, — наконец отозвался Тонгар, — мало ли их тут вокруг дворца шныряет. Может, и был такой. — Точно, — подтвердил Чап, — тем более, что мы его грохнули уже. Барака клацнул зубами. — И черт с ним тогда. Вот что, воины, кхе, Земного Царства, щас мы с вами следующим образом поступим. У меня таких полномочиев нет, чтоб подтвердить или опровергнуть вашу… принадлежность, этим пусть колдуны занимаются. Потому давайте-ка пройдем во дворец… — Что, прямо к самому? — удивился Морт. Чап удивление друга разделял. Как-то это слишком… просто, что ли. Бодески был парнем насмотренным и хорошо знал, что обычно до всяких главгадов приходится добираться на кривой кобыле через боль, кровь и превозмогания. Это продиктовано законами жанра. — Ага, разбежались, — усмехнулся Барака, — последние несколько дней у господина императора неприемные. Малость притомился после тяжелого отбора на должность главы делегации Внешнего Мира, ему теперь пару неделек на восстановление нужно. Но не переживайте — брошенными не останетесь. — Это точно, — подтвердил один из гвардейцев, — колдуны наверняка захотят с вами познакомиться. Хоть какое-то занятие себе найдут. С этими словами он презрительно схаркнул под ноги. Попал неудачно — прямо на сапог товарищу, и только военная выправка не позволила тому заехать неряхе в морду. Толпа ахнула. Чап тут же почувствовал, что плотное кольцо вокруг них стало свободнее. По всей видимости, неведомые колдуны были в этом мире большими шишками. Что-то на уровне президента, папы римского или разработчиков франшизы GTA. — Ты давай поаккуратнее с шуточками, Уррог, — проворчал Барака, — если свою голову ценишь. Бери с Кирока пример! Кирок, стоявший по правую руку от Бараки, промолчал и лишь смерил злющим взглядом визитеров из Земного Царства. Чап почти сразу понял, что молчалив он отнюдь не по своей воле. Таркатан щеголял распухшим горлом, словно подхватил самую убийственную на свете ангину. Кто-то от души помассировал ему гортань, причем совсем недавно. — Простите, командор, — отозвался Уррог, — иногда находит. — А потом вас таких в Ямах Плоти находят. Или то, что от вас остается. Ошметки разной степени сохранности. — парировал Барака, без особой, впрочем, злобы, — ладно, чемпионы, идемте. Нечего тут на жаре киснуть. Чап эту точку зрения всецело разделял и поэтому был несказанно Бараке благодарен. Здоровущий таркатан ему вообще отчего-то понравился. Несмотря на страхолюдство, медвежий рык вместо голоса и ножи в руках, командор императорской гвардии не вызывал у Бодески подозрений. В отличие от того же самого лорда Рэйдена. У того разве что на визитке не было написано, что он скользкий и ненадежный тип. Словно в подтверждение словам командора раздался хриплый, режущий слух скрежет. Чап закрыл уши ладонями, но звук проникал и сквозь них. Голоса в голове словно взбесились. Особенно лютовало Восприятие, умолявшее прекратить эти мучения хотя бы на секунду. — Эт че за соло? — простонал Джимми, — как будто кто-то саксофон раздавил, внутрь битого стекла засыпал и теперь играть пытается. — А у вас неплохо с красочными метафорами, офицер Фриз, — подметила Моника. Она переносила акустическую атаку стойко, разве что губы слегка кривились. (офицер Фриз, хм. раз она до сих пор его так именует, значит, все еще бесится из-за того случая с Заком Левином. до чего ж упертая девчонка) — С-согласна, — произнесла Юри, — это ценное к-качество для п-писателя…. и поэта. Чап невольно усмехнулся. Если у Юри проблемы с распознаванием сарказма, иронни и прочих тому подобных неявных штук, что ж… бедолаге можно только посочувствовать. Потому что Джимми Фриз дышит ими и жрет на завтрак. Хотя нет, к завтраку старина Джим предпочитает нечто более существенное. Например, парочку многоэтажных сэндвичей с ветчиной и кружку сладкого кофе с цельными сливками. Бодески подозревал, что один такой прием пищи мог бы его кормить целый день и намеревался как-нибудь это проверить. Но поскольку Джимми не любил делиться едой, пока не довелось. “А может, и вообще не доведется” — тяжело вздохнул прятавшийся в районе почек Пессимизм. — Пересменка, — коротко бросил Барака, — пошли. Толпа, доселе напряженно и с любопытством разглядывавшая незнакомцев, заропотала. Внутри ее началось почти броуновское движение. Завидев это, парочка таркатанов отделилась от группы и встала по сторонам, растопырив руки с торчащими из них клинками. — А ну все разошлись, мать вашу, псы недоенные! Не на что тут смотреть! — рычали они во всю глотку, — какого хера вы тут вообще ошиваетесь? Или сегодня что, император своей нижайшей милостью выходной объявил? Пшли отсюда, пока на фарш не порубили! Призыв оказался весьма действенным. Площадь перед дворцом стала стремительно пустеть. Даже слишком стремительно — весь процесс напоминал сцену гибели Муфасы из диснеевского “Короля Льва” или концерт Тейлор Свифт. Будь я не здесь, а внутри этой массы, сдох бы от клаустрофобии, ей-богу, подумал Чап. Барака тем временем сделал указующий жест ладонью, что-то гаркнул товарищам на незнакомом, гортанном наречии, а следом добавил уже понятной речью, человеческой: — Давайте за нами. И не отставайте. А то щас третье солнце выкатится, совсем херово станет. Земляне с непривычки даже дохнут иногда, сердечко не справляется. Хотя у них в целом тут выживаемость низкая. От его последней фразы оптимизма у Чапа как-то сразу поубавилось.. Да и в целом из всей компании защитников Земного Царства сохранял этот самый оптимизм только Йо Асакура. Ну, и Стиви-42. Гигант по жизни вообще волновался редко, случаи, способные выбить его из колеи, можно было по пальцам одной руки пересчитать. Правда, бонусом к позитиву шли не самые высокие интеллектуальные способности, так что тут получалась палка о двух концах. Какой-то из концов палки обещал шандарахнуть путников по хребту со всей дури. Чап встряхнулся, утер пот со лба и зашагал вперед. Перед глазами мелькали спины таркатанов, закованных в блестящие латы. Этим молодчикам ничего не стоит щас развернуться и всех до единого перерезать, а потом сказать, что земляне проигнорировали приглашение на турнир. Никто и опровергнуть не сможет — попали-то они сюда без сопровождающего. — Меня нехорошее предчувствие терзает, — поведал Джимми, когда поравнялся с Чапом, — прям нутро дерет, если честно. — Тогда нас двое, — мрачно согласился Бодески, — по спине мурашки табунами носятся и мутит немного. Но это может быть с перемещения через портал, на самом деле. Эта вон, — потихоньку указал он на Нацуки, — иначе как-то его открыла, чем Рэйден. Такая болтанка, пиздец. Меня будто через стиралку пропустили. С интенсивным отжимом. Хорошо, что догадался ничего не есть, иначе повторил бы твои “Блевотворные горки”. Судя по смущенному виду Фриза, он такими мерами предосторожности не озаботился и содержимое желудка уже выплеснул. Может быть, однажды любопытные пространственные путешественники обнаружат в червоточине малоприятный сюрприз. — К слову, — подбоченился Джимми, — ты нахрена тогда в автобусе всем про горки растрепал, а? Я, знаешь ли, не ставил перед собой задачи сделать катание на них более запоминающимся! Чап отмахнулся. — Да брось, Джим, че ты сразу начинаешь? Уж и байки потравить нельзя. Я ж не просто так, а чтоб контакт межкультурный наладить, атмосферу в коллективе нужную установить… Фриз закатил глаза и продолжать разговор отказался. Но навряд ли потому что не желал вовлекаться в бессмысленные споры — если уж на то пошло, то понарошку расплеваться эти двое любили и могли. Иногда дело даже до драк доходило — тоже, впрочем, ненастоящих. Чап подозревал, что в другой жизни они вполне могли бы пойти в профессиональные рестлеры. Выступали бы в команде… Однако команда у них сложилась и без этого. Останавливаться времени не было; провожатые очень уж недобро поглядывали. Поэтому оглядеть товарищей и убедиться в их благополучии пока не вышло. Чап шел медленно, почти что волочил ноги, словно передвигаться приходилось по болотистой топи. С каждым шагом в раскаленный воздух взметалось облачко пыли. Вроде бы ничего особенного, обычное дело, но оно, это облачко, непременно норовило попасть в глаза или ноздри. Позади несколько раз чихнули — остальным пыль тоже досаждала. В голове всплыли картинки из прочитанных давным-давно книжек про Средневековье. Неизвестный художник при работе над разделом о крестовых походах постарался на славу. Рыцарей, плененных зловещими сарацинами, изобразил во всей красе. Или, точнее сказать, убожестве. Чумазые, оборванные, заросшие, с кровоподтеками на лицах…. Эти странички маленький Чап старался перелистывать. И совершенно зря, думал он. Надо было повнимательнее читать, глядишь, сейчас что-нибудь из этих сведений и пригодилось бы. Они, конечно, формально не пленники, а совсем даже наоборот — гости с (почти) дипломатическим визитом. Но только верзиле, который сейчас больно пихает шерифа в спину, на это плевать с высокой колокольни. Такой же высокой, как выросшая перед ними громада. — А с самомнением у этого господина императора все зашибись, — шепнул Чапу на ухо Джимми. Бодески ответил кивком — следовало быть поосторожнее. Дворец у этого неведомого Шао Кана действительно оказался огромный, прямо-таки воплощенная мечта диктатора. И если у этого просвещенного монарха и замашки под стать, то его молодчики за любое неосторожное слово запросто накостыляют по первое число. — Ничего себе замок, — хмыкнула Нацуки из-за спины, — интересно, во сколько нам обойдется экскурсия по этой королевской хате? — Вообще-то за такие слова в адрес императорского дворца мне уже следовало отрезать тебе башку, мелочь, — прорычал кто-то из сопровождающих, — благодари Старших Богов, что я сегодня милостив! Судя по возмущенному фырканью, Нацуки не собиралась сыпать благодарностями. Чап вздохнул и утер со лба испарину. За последние двадцать, что ли, минут он наверняка успел схуднуть минимум на фунт. Еще чуток — и его начнет щекотать за пятки своими иссохшими пальцами Обезвоживание. Нестерпимо захотелось пить. Если весь минувший день (разве что кроме того часа, что ушел на стычку с культистами) Бодески мечтал о кружке пива, то сейчас был уже согласен налакаться воды из кулера в участке. А ведь ее меняли только по большим праздникам! Немелодичный скрежет вновь вонзился в уши, но уже по другой причине. Замок императора Шао Кана был окружен забором. Одного взгляда Чапу Бодески хватило, чтоб понять — на полумеры этот Кан явно не разменивается. А еще, скорее всего, страдает терминальной стадией паранойи. Сам забор из твердого, выжженного солнцем камня, ворота закованы в железо, а все до единого подступы утыканы частоколом. Сейчас эти самые ворота открывались со столь бешеным скрипом и лязгом, что Чапу стало дурно. Наверняка с этим звуком вся столица просыпается… если здесь вообще есть такое понятие. Вдруг во Внешнем Мире люди простые, ничего круче родоплеменного строя не выдумали… все может быть, Рэйден на эту тему особо не распространялся. — Фу, ну и вонь, — раздался сзади презрительный голос, — мы вообще можем для разнообразия заглянуть хоть куда-нибудь, где не будет смердеть как в сраном скотомогильнике? Чап усмехнулся. — Скучаешь уже по участку, Нат? Владелица голоса вскоре поравнялась с ним. Наплевав при этом на порядок “строя”, который пытались поддерживать таркатаны. — Да это и к вашей хибаре относится! — рявкнула она, — чуть ли не первым, что мы там увидели, был труп. Гребаный обгоревший труп! Чап нехотя признал, что определенный резон в словах Нацуки имелся. Бравые слуги закона из Трес-Кабронес не сразу озаботились тем, чтобы предать земле тело покойного Туми Авокадо. Впрочем, как и потом. Даже в свои последние мгновения участок сослужил ему, Чапу, добрую службу. Выступил в качестве крематория для трупа Туми, Джарека и, наверное, кого-то еще. Воспоминания о той ночи к Бодески вернулись еще не полностью. — Так его ж Рэйден поджарил, не мы, — попытался оправдаться Чап, — к нему и все претензии. Нацуки сверкнула глазами. — Его здесь нет. Зато ты вот он, под боком. Рэйдена с ними действительно не было. И чем дальше, тем сильнее этот факт тревожил. Не то чтобы Чап скучал по громовержцу, даже напротив — в обычной ситуации он бы постарался держаться от склочного бога подальше. В идеале — на другом континенте. Однако нынешняя ситуация на обычную не тянула никак. Рэйден говорил, что во Внешнем Мире плюнь — и попадешь в волшебника, колдуна или, на худой конец, зельевара. А из всего состава новых защитников Земного Царства в этом понимали разве что шаманы…или как там они себя называют. К тому же Рэйден глава делегации, как-никак. Наверняка его отсутствие вызовет у местных вопросы. А на вопросы обязательно придется отвечать. За воротами замка оказалось не менее многолюдно. Туда-сюда сновали люди, увешанные разнообразными котомками, баулами и мешками как рождественская елка. От запаха, тянущегося из них, у Бодески закружилась голова — кто-то из местных жаловал мясо с душком. “Ставлю сотку, что это сам император!” — выкрикнул Азарт, — “в образ, который описал Рэйден, людоедство вписывается на отличненько.” “Соглы,” — пролепетала Осторожность, — “не удивлюсь, если те, кто в турнире потерпел поражение, оказываются у этого мудилы на столе. Так что давай постараемся не проиграть, ладно?” Чап обещал постараться, но без особой уверенности. Не так-то просто хвост пистолетом держать, когда перед тобой… перед тобой… — Ебать меня саперной лопатой, — ахнул Бодески и машинально попятился. Ноги заплелись, и он грохнулся бы на задницу, если бы чья-то рука не схватила его за плечо. Рука меж тем тоже не особенно тверда была — дергалась мелкой дрожью. — Это точно, — сдавленно просипел владелец руки, Мортон “Морт” Нортон, — че-т мне домой хочется, ребят. Чап бросил на друга быстрый взгляд. Морт и так никогда не мог брутальностью похвастаться, но сейчас выглядел как олененок, вокруг которого оборачивает кольца злющий питон. И не без причины. У входа во дворец, прямо в дверях, стояла женщина. Настоящая, мать ее, чудо-женщина. Высоченная (Чап подумал, что ростом она, пожалуй, даже старину Стиви превзойдет, а в том было семь с половиной футов), крепко сбитая, словно вытесанная из цельного куска камня. Под смуглой кожей перекатывались мышцы, при создании которых явно не было задействовано ни грамма запрещенных олимпийским комитетом веществ. Только протеин в чистейшем его виде. Полученный из сырого мяса. Но ввергало в шок даже не это. А то, что из прорех на изысканном, прошитом золотыми нитями мундире, у великанши торчало две пары рук. Чап осоловело моргнул, надеясь, что у него с непривычки и от жары в глазах двоится, и сейчас эти две пары сложатся в одну. Но они складываться не спешили. — Пс-с, — повернулся Бодески к товарищам позади, — вы тоже видите тетку с четырьмя руками? Меня не глючит? — Не глючит, — ответила Моника. Собранность у главы литературного клуба была прямо-таки сверхъестественная — она одна сейчас не выглядела выжатой как мандарин, угодивший в блендер, — зрение вас не обманывает. — Лучше бы обманывало, — пробурчал Джимми, — я как будто кислотой обсадился и бэдтрип словил. — Это потому что надо у проверенного поставщика брать, — со знанием дела заметил Трей, — а не у кого попало. Вот я как-то купил у знакомого лесника грибов… Джимми осклабился в довольной ухмылке. Чап эту ухмылку знал хорошо — друг явно задумал подлость. Конечно, навряд ли он настолько далеко пойдет, чтоб взаправду завести на Трея дело… но припугнуть и понаблюдать за реакцией будет вполне в его стиле. Но незадачливый психонавт смекнул, что против него затевается что-то недоброе. Отпрянув от Джимми как от раскаленной плиты, он заорал: — Ты чего это удумал, м? Вот и делай после такого людям добро. Я тебе тут из своих жизненных сил, сука, холодка наморозил, чтоб ты кони не двинул, а взамен что получаю? — Разговорчики! — рыкнул Барака. Разгоревшийся было конфликт увял в зародыше, чему Бодески был только рад. Пить хотелось настолько, что он чувствовал, как в жилах густеет кровь. Какая там вода из кулера! Если бы перед Чапом сейчас оказалась лужа, он бы припал к ней будто алкаш к баклажке светлого. Плевать на реноме офицера полиции и уважаемого человека. Все равно после того, как он несколько дней в пижаме разгуливал, оно порядком истерлось. Великанша меж тем вопросительно глянула на Бараку во главе процессии. Одна из рук легла на рукоять прячущегося в ножнах клинка. “Да тут все поголовно параноики” — подумал Бодески. — И что там стряслось на этот раз? — поинтересовалась тетка густым басом. Тестостерон из ее голоса буквально хлестал, — опять лоточники место не поделили? У меня их свары уже вот где стоят! Одна из рук взметнулась вверх и провела по горлу коротким рубящим жестом. Понятным и без пояснений. — После того, как ты засунула того бедолагу живьем в его “ультра-измельчитель-три тысячи”, лоточники больше не бузят, Шива, — усмехнулся Барака, — они теперь вообше шуганые, к дворцу близко не подходят. Губы великанши тронула улыбка. — Вот и славно. Давно надо было так сделать. А сколько лет мы с ними сладу дать не могли! Этот народец не понимает, пока его за шкирку не подымешь да в угли мордой не ткнешь! А ты кого привел? — обратила Шива внимание на визитеров. Барака ответил не сразу. Сперва подошел к здоровенному глиняному кувшину, стоявшему на входе во дворец, извлек из кармана штанов походную фляжку и погрузил ее в емкость. Чап поморщился — от кувшина шибало брагой. Однако таркатана своеобразный аромат не беспокоил. Он разом осушил добрую половину фляжки и повеселел. — Это чемпионы, — сообщил Барака, утирая пену с клыков, — Земное Царство представлять будут. По крайней мере, они сами так сказали. — Да ладно? — в голосе Шивы послышалось сомнение, — хм, странно. Обычно громовержец более… скрупулезно к своей работе относится. Стареет, что ли? Глянь вон на того… Проследив за указателем (пальцем с ярко-красным ногтем) Чап увидел, что показывала она на Джимми. Приятель и впрямь выглядел неважно. Весь бледный, как творожный сыр, глаза в кучку и потеет так, что униформенную рубашку хоть выжимай. — …щас в обморок грохнется, какой из него воин, — продолжала Шива, — ну да ладно. Меньше мороки будет. — К колдунам их сопроводи, будь другом, — попросил Барака, — мне сейчас позарез пересменку принять надо, иначе потом в отделе кадров всю плешь проедят, почему часы вовремя не проставлены. Бодески едва не прыснул в голос. Слово “позарез” из уст этого мордоворота звучало как нельзя уместно. Показался знакомым и уровень местной бюрократии. Несколько лет назад, когда Чап только получил назначение и готовился вступить в должность, он в это болото нырнул с энтузиазмом. Однако энтузиазм быстро угас, задавленный бесчисленными бумагами, проверками и переосвидетельствованиями. После десятка часов, проведенного в очереди за талоном на талон, Чап проклял того, кто такую систему придумал, всех отцов-основателей поименно… и себя заодно. За то что стал не диджеем, графическим дизайнером или стримером, а поддался мечте детства. — Сделаю, — вздохнула Шива, — иди уже. — Сочтемся, — веско сказал Барака, и следом его хриплый голос разнесся по дворцовым окрестностям, — Так, бойцы, смену хорошо отработали, без нареканий! Теперь живо в караульную проставляться, и вольно. Только Бодески услышал эту фразу, у него самого словно от сердца отлегло. Славно, наконец-то не придется какое-то время созерцать эти жуткие акульи морды. Да, наверное, это лукизм и за подобное в современном мире тебя в два счета отменят, даже пикнуть не успеешь. Но шериф предпочел бы встречаться с ними как можно реже. Для сохранения собственного психического здоровья. Хотя оно, скорее всего, после всех этих событий уже подточено. — Наконец-то, — выдохнула Моника. Чап обернулся к ней. Предводительница литературного клуба косилась вслед уходящим таркатанам. — Милые ребята, правда? — спросил он, — улыбчивые такие, обаяшки, да и только. Любой стоматолог душу продаст, лишь бы довелось с ними познакомиться. Моника закатила глаза и отвернулась. Чап тоже смолк. Ее упертость начинала порядком раздражать шерифа. Если человек тебя бесит, так зачем тогда заводить с ним разговор? Чтобы что? Просто до белого каления довести? — Так, — хлопнула в ладоши Шива. Получилось гулко и хлестко. Наверное, от того, что использовала она для этого сразу две пары рук, — слушайте сюда, чемпионы Земли. Ни времени, ни желания с вами возиться у меня нет, поэтому скажу один раз, мотайте себе на ус, если он у вас, конечно, имеется. Стройтесь рядком и топайте за мной. Не отставать, ничего не трогать, по сторонам не пялиться — дворцовые дела вас не касаются. Болтовней никого не доставайте и прикарманить что-нибудь ценное тоже не пытайтесь — живо руки отчекрыжу. Прецеденты уже были. Взгляд Чапа снова скользнул к здоровенному клинку на бедре Шивы. В то, что этой штукой можно запросто лишить человека конечностей, верилось безо всяких проблем. — Вопросы есть? — закончила свою речь Шива. Бодески откашлялся и раскрыл рот, но великанша подняла ладонь. — Отлично, вот у Шанг Цунга или Куан Чи и спросишь. Потерпи минутку, любознательный ты наш. С этими словами она круто повернулась и зашагала вперед, вглубь холла, в полумраке которого терялся свет солнц Внешнего Мира. Чап усмехнулся и двинулся следом. Почему-то внезапно очень захотелось хлебнуть из того здоровенного кувшина с брагой. И даже не потому что жажда продолжала драть глотку. Сейчас Бодески очень не хватало храбрости, а она была ой как нужна. На него рассчитывает десяток человек прямо здесь… и еще восемь миллиардов на Земле. Это, по соображениям шерифа, был чертовски тяжелый груз ответственности. Не всякий хребет выдержит. Слишком много даже для настоящего героя, вроде тех парней, которых играл Брюс Уиллис в боевиках по кабельному. А Чап к таким себя отнести не мог. — Пошли, — кивнул он, — если мешкать будем, эта дамочка, чего доброго, взбесится. — Бля, может, Рэйдена дождемся сперва, — неуверенно предположил Джимми, — он мудак тот еще, но по крайней мере под божественной защитой не так тревожно… — П-поддерживаю э-эту идею, — пролепетала Юри, — п-пока что все в-в-встреченные обитатели В…В…Внешнего М-мира не славятся д-д…д-дружелюбием. Чап мотнул головой. — Тогда ждать придется очень долго, Юри. Рэйден не придет. Сами же помните, как этот черт говнился из-за того, что растратил всю свою ману. Если бы он мог, уже был бы здесь. Мы сами по себе, ребята. — Сами по себе, — эхом повторил голос Моники. — Да, — подтвердил Чап, — я понимаю, что вам стремно. Мне тоже стремно. Но паниковать нельзя, тем более пока что ничего ужасного и не произошло. Подумаешь, всякие страхуебища бродят поблизости. — Именно, — подхватил Джимми, — у нас в Трес-Кабронес после запоев и не такие чудовища на свет божий вылезают. Не будем… п… переживать. Тут в горле у помощника шерифа что-то забулькало, и он согнулся в три погибели. Чап подумал, что друга сейчас вывернет прямо наземь, и на всякий случай отошел подальше. Совершать заезд на знаменитых “Блевотворных горках” в его планы не входило. Однако Джимми так и не открыл свой хваленый аттракцион, а вместо этого с грацией мешка грянулся в дорожную пыль. — М-мистер Фриз! — всплеснула руками Юри. Она в два шага подобралась к Джимми и склонилась над ним. Никто из присутствующих и слова сказать не успел. Тот застонал и потер переносицу указательным пальцем. Паршиво, подумал Чап. Эти ласковые звездочки, что торчат в небе, наверняка организовали старине Джимми комбо из солнечных ударов. Человека с пятьюдесятью кило лишнего веса местный климат вполне мог убить — Барака не врал. Чап направился к другу, на ходу припоминая всякую душную околомедицинскую муру, которую вдалбливал в голову пожилой лектор.. Надо все побыстрее провернуть, не то четырехрукая дама щас начнет терять терпение. И не нужно обладать талантами Нострадамуса, чтоб понять — свою злость она не прочь выместить на гостях. — Юри, отойди, — Моника приблизилась к лежащему в полуотключке Джимми и присела возле его тушки на корточки, — я знаю, как оказывать помощь при солнечном ударе. Чап хмыкнул. — Мне известно выражение “глаз-алмаз”, но про “глаз-рентген” слышу впервые. На основании чего такой диагноз, док? Моника пробуравила его взглядом. — Косвенные признаки, шериф, — ответила она подчеркнуто вежливо, — наверняка в полицейской академии преподавали основы первой помощи… если, конечно, вы прилежно посещали занятия. Чап заскрежетал зубами. Эта вредная зануда уязвила его как следует — усердием в учебе шериф Бодески не отличался… иначе получил бы в качестве места службы нечто получше родного Трес-Кабронес. Городка, в котором и шерифом-то он стал лишь потому, что других претендентов на этот пост не нашлось. — Моя фотография там до сих пор на особом стенде висит, ты не беспокойся, Моника, — заверил Бодески. — Этот стенд случаем не носил название “Их знали только в лицо”? “Она тебя уела, парень, ничего тут не попишешь” — заметила Логика. Ей вторило Красноречие “Тут мои полномочия уже все, после такого не восстанавливаются. Давай выкинем белый флаг”. Спутники шутку тоже оценили — Трей, Крис и Йо заржали в голос. Что ж, она, может, и выиграла битву, но войну нипочем не возьмет. — И все-таки, — гнул Чап свою линию, — каким таким косвенным признакам? Моника смерила его высокомерным взглядом и принялась загибать пальцы. — Слабость, бледность, головокружение, спутанность или потеря сознания… Чап поднял ладонь. — Ого, весь медицинский справочник можешь пересказать? Впечатляет! Я вот… — В-вы собираетесь что-нибудь сделать и…и…или т-так и будете п…п…пререкаться, ч-черт возьми? — перебила его Юри, — б-бросьте лаяться и п-помогите ему, если вам не п-п-п-плевать! Эта вербальная оплеуха подействовала отрезвляюще. Чап закрыл глаза и помассировал виски, пытаясь сосредоточиться. Первым делом хорошо бы унести Джимми с солнцепека, не то он и правда дуба даст прямо здесь. Солнечный (а скорее всего, тепловой) удар — штука хоть и серьезная, но надолго из строя не выбивает. Пары часиков в холодном и темном месте будет достаточно. Есть вариант попросить помощи у кого-то из местных, той же великанши… но это может навредить. Эти уроды и так невысокого мнения о нынешней “сборной” Земного Царства, а после такого и вовсе будут считать их за грязь подноготную. Чап покачал головой и стиснул зубы. Думай, мозг, ты же обычно не затыкаешься, то и дело на разные голоса орешь… Кислый аромат браги наполнил ноздри. Бодески открыл глаза и в два счета установил его источник; пока он думал, Юри оторвала полосу ткани со своей блузки, смочила ее в кувшине и приложила Джимми на лоб. Тут же подоспел Трей. — В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем грозить мне тюрягой, мудила, — назидательно произнес он и… замер. Буквально превратился в каменное изваяние. Из пальцев шамана заструились тонкие дымчатые струйки. Одна за другой они впитывались в кожу на шее Джимми Фриза. Чап покосился на Трея с недоумением. — Что это с ним? — спросил он, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому. — Он фурёку переливает, — пояснил Йо Асакура. — Что-что переливает? — не понял Чап. Йо покачал головой. — Нет времени сейчас посвящать тебя во все тонкости нашего дела, бро. Ты, главное, не бойся, Джимми скоро полегчает. А вот Трею будет хреново какое-то время. Он уже давно утратил связь со своим хранителем… да все мы утратили. Поэтому остатки фурёку черпает теперь не из ресурса духа, а из собственного. — Немыслимо глупый поступок, как раз в духе Юсуи, — заметил Рен, — этот ресурс и так конечен, а уж с его образом жизни он запасы сократил изрядно. Такими темпами дочь сиротой оставит, растяпа. — Рен, хоть мы за звание короля шаманов уже и не боремся, но людям-то помогать можем, — возразил Йо. — Знаете, что будет действительно глупым поступком? — встряла Моника, — продолжать стоять здесь, в пекле, когда нас уже минут пять ожидают. Чапу не понравилось, что главу литературного клуба больше заботила ее собственная репутация в глазах каких-то чмошников из Внешнего Мира… а потом он вспомнил, что ровно по этой же причине не хотел звать на помощь. — Ты права, — сказал он, — Стиви, Тао, Йо, помогите мне его поднять… Внезапно Джимми Фриз заворочался и сел. С шумом втянул в себя горячий воздух. Шерифу друг напоминал ожившего зомби или монстра Франкенштейна из олдовых хорроров. Даже взгляд из-под полуприкрытых, набрякших век был такой же. — Н-не надо никого поднимать, — просипел он, снял со лба повязку с брагой и выжал ее содержимое в рот, — я с-сам… ща. Уперевшись ладонями в землю, Джимми попытался подняться, и это даже ему удалось, пусть и не с первой попытки. Однако сохранить вертикальное положение оказалось труднее — беднягу шатало, как чахлое деревце во время урагана. Бодески шагнул вперед, чтоб поддержать Фриза, однако его опередили. — Давай, здоровяк, — хмыкнула Нацуки, подныривая под ручищу Джимми, — пойдем отыщем для тебя диванчик. Жизнь в Трес-Кабронес никогда не баловала событийностью, поэтому время от времени работники полицейского участка захаживали пропустить стаканчик в “Дудку и трубник”. Барни Боб Крейн наливал им с большой охотой, и из трактира честная компания практически неизменно возвращалась на бровях. Джимми, несмотря на габариты, хмелел неприлично быстро, из-за чего Бодески регулярно приходилось буксировать друга и помощника до дому. Он хорошо знал, каких недюжинных усилий оно стоило. Однако Нацуки проделывала это играючи. Да если подумать… она и выглядит сейчас свежее всех. Словно ни жар, ни духота ее не берут. Неужели влияние Таши, она же Шаб-Ниггурат, настолько велико? Его раздумья прервал трубный возглас: — Вы где там запропастились, ублюдки? Бодески поднял глаза. Из коридора вынырнула четверорукая Шива. Сейчас она напоминала другое индуистское божество. Кали, богиню смерти. Если бы взглядом можно было убивать, сейчас все они до одного полегли бы здесь. Ровной кучкой. Надо сыграть на опережение. Бодески сунул руки в карманы штанов и ступил в холл. Для пущей уверенности уговорил себя заглянуть Шиве в глаза. Правда, для того, чтоб это осуществить, пришлось задрать голову. В шее заломило. — Мы честно собирались уже за вами последовать, мадам… кхм… мадемуазель… кхм… госпожа, — никак не мог Чап определиться с титулом, — когда произошел форс-мажор… — Какой еще форс-мажор? — не поняла великанша, — только не создавайте мне проблем, ладно? Ярость из ее голоса быстро схлынула, а вот усталость и какая-то вековая тоска остались. Чап даже испытал укол жалости. Пусть и легонький — сложно проникнуться к кому-то состраданием, когда этот кто-то может тебя в любой момент располовинить. — Нашему другу поплохело, и мы приводили его в чувство, — пояснил Бодески, — пока сообразили, что делать… Тут Шива заметила Джимми, волочащегося позади Чапа. Помощник шерифа дышал тяжело и с присвистом. Голова моталась из стороны в сторону, как у чертика из коробки. Судя по всему, Джимми Фриз лишь частично пребывал сейчас во Внешнем Мире и не падал только благодаря силе Нацуки. — И чего только тут толклись, — проворчала Шива, — надо было сразу сообщить. Сейчас лекаря вызовем. За мной идите пока в приемный зал, колду…кхм… великие магистры ждать не любят. Но ничего, мы ему уголок найдем. Чап к Внешнему Миру пока что относился с подозрением — давняя привычка и капелька профдеформации. Поэтому он ждал, что вот-вот великанша добавит что-нибудь в духе “усадим на кол”. После чего из коридоров высыплют клыкастые твари и разделаются с ними, так что даже ошметков не останется. Однако Шива так ничего и не добавила. Похоже, паранойя — действительно заразная штука. Психическим расстройством страдал и тот, кто возводил дворец Шао Кана. Шагая за Шивой по бесконечным извилистым коридорам, Чап убедился в том, что неведомого архитектора мучила мегаломания. От этого места, от его духа по спине бежали табуны мурашек. Почти средневековые казематы. Что-то похожее он видел в интернете на подборках фоток из Шотландии. Там тоже хватало старых замков, сохранившихся еще со времен Средневековья. Но если та старина казалась какой-то умиротворенной, облагородившейся с годами, то внешнемирское “темное время”, напротив, буйствовало. От него отчетливо несло свежей кровью. Бодески опасливо пожал плечами и в очередной раз оглянулся. Вроде бы ребята на месте… это радует. Даже Рубен Осорио, костлявая нечисть, похититель шляп, плетется потихоньку, щелкая зубами. Чап смерил его взглядом и отметил, что в окружающий антураж владелец “Хромого Шкилета” вписывается как влитой. Наконец перед процессией возникла массивная дверь, очень похожая на те, которые ставят в готических особняках. “Прямо вход в домик семейки Аддамс, не хватает только фигурных ручек, чтоб стучать” — подумал Бодески. “Вот погоди немного, и тебе настучат в два счета” — пригрозил Пессимизм. Что-то этот ворчливый гад слишком распоясался в последнее время. Нехорошо. Дверь была тяжеленная, даже Стиви пришлось бы поднатужиться, чтоб в одиночку с ней совладать, однако Шиве хватило одного пинка. На заметку — если с ней придется драться, а это вполне вероятно, великанша без труда поменяет Чапу руки и ноги местами. — Заносите, — милостиво разрешила Шива, — там справа диван есть. Вообще он для тех просителей предназначен, кто сам по каким-то причинам стоять не может. Мало ли, немощь старческая, в бою конечность потерял или нечисть какая ночью отгрызла… тут зевать нельзя. Но раз такой случай, пусть приляжет. — Спасибо, мне уже лучше, — попытался возразить Джимми. Однако по отекшему лицу с багровыми пятнами на щеках и ошарашенному взгляду было понятно — врет как дышит. Чапа подмывало спросить приятеля, мол, ты перед кем рисуешься, бро, ты же не Мане и даже не Моне. Но он промолчал — в текущем состоянии с Джимми каши не сваришь. Шива тем временем выловила из снующих по залу слуг девушку в переднике и теперь выдавала ей указания. Судя по тону, несомненно, ценные. Девушка в ответ кивала и смотрела на начальницу с выражением благоговейного ужаса. Как только беседа прекратилась, прислужница вылетела из зала с такой прытью, будто за ней гналась свора адских гончих. Довольная великанша повернулась к Бодески. — Лекарь сейчас прибудет. Вы тут располагайтесь пока, — напутствовала она, — но не вздумайте чувствовать себя как дома. Великие магистры ценят почтительное отношение к себе. — Ага, щас, — фыркнула Нацуки, — уважение с потолка не берется. Я ни перед каким старым хрычом лебезить не собираюсь, будь он хоть трижды мммм… — Мы постараемся, — заверила Моника. Сайори и Юри, зажимавшие рот Нацуки, отчаянно закивали. Однако та не очень хорошо восприняла лишение права голоса. Лицо побагровело от бурлящей внутри ярости — того и гляди, наружу начнет просачиваться. Внезапно раздался низкий, рокочущий гул. От стен он отразился неясным эхом. Чап почувствовал, как начинает ломить зубы. Кажется, отчаявшись вырваться, Нацуки привлекла на помощь Ташу, и та начала стараться. Каменная кладка под ногами завибрировала. От этих колебаний с полки, висящей над диваном, куда сгрузили Джимми Фриза, свалилась глиняная статуэтка. Угодило изделие безвестного ремесленника бедолаге Джимми прямо в лоб. Чап вскинулся. Дерьмо. Дерьмо. Полное дерьмо. Черт знает, что у них тут с сейсмической активностью и удастся ли выдать фокусы хтонической богини за внезапное землетрясение… Шансы на это не очень велики. Вон великанша как пялится. Вроде бы непринужденно, но Бодески все же за время полицейской работы хватку наработал и читать язык тела научился. Она стопудово приметила, что с Нацуки что-то нечисто. Лучше бы эта демонстрация силы прекратилась поскорее… Видимо, у Моники возникли те же самые соображения, потому что глава литературного клуба наклонилась к Нацуки и что-то шепнула ей на ухо. Та недобро зыркнула, но через пару секунд и гул, и тряска прекратились. — Прошу прощения, — произнесла Шива, пока слуги расставляли всякую поваленную мелочевку по местам, — временами здесь бывает неспокойно. Маги регулярно успокаивают землю, но инциденты все равно случаются. Говорила она ровно и спокойно, как по-писаному, но Чапа Бодески не обманула. Он был готов поставить шляпу на то, что великанша знала, откуда это мини-землетрясение пришло. Хотя нет, подумал он, одергивая купол на голове, ЭТУ, пожалуй, не поставил бы. Уж слишком она всратая. — Н-ничего, — застенчиво ответила Юри, — п-простите, м-мне неловко, но… когда лекарь все-таки явится, он или она может п-помочь с этим? С этими словами она выставила вперед ладонь. Чап прищурился и разглядел на коже кровящую ранку и следы зубов. Укус и притом весьма глубокий. Пожалуй, Нацуки затыкание рта пришлось совсем НЕ ПО ВКУСУ. Зато плоть подруги — другое дело. Шива закатила глаза. — Конечно. Однако время шло, а лекарь все никак не спешил. Хотя, говоря по правде, Чапа немного пугала перспектива его появления. Почему-то казалось, что в таких местах самым действенным методом лечения окажется кровопускание. Например, из вскрытой глотки. И ведь поспорить с этим сложно — после того, как сдохнешь, никакие болячки уже беспокоить не будут. Бодески отошел в сторону и приземлился на удачно подвернувшийся деревянный ларь. Приемный зал особым убранством не отличался и больше напоминал выросшую до гигантских размеров кладовку — по углам валялось всякое барахло. О неком высоком статусе говорили разве что портреты на стенах да здоровенный стол из камня, похожего на мрамор. В качестве пресс-папье выступал скалящийся череп. — О-о-о, приятель, как тебя звать? — оживился при виде собрата Рубен Осорио, — ты с какого века будешь? Бодро шевеля костями, скелет преодолел расстояние до стола и склонился перед черепом. Однако тот в беседе участвовать не пожелал, поэтому Осорио сразу потерял к нему интерес. — Скучный какой-то, — резюмировал он, беззастенчиво колупая у черепа в глазнице, — наверняка при жизни был душнилой или легавым… — Эй, — оскорбился Морт, — ты там поосторожней со словами, ископаемое, не то Стиви щас тебе башку скрутит и по соседству с этим джентльменом на стол посадит. Рубен повернулся к темнокожему полицейскому. В черных провалах вспыхнули огоньки. — А сам? — глумливо прогудел скелет, — слабо? Может, поспаррингуем? Места тут предостаточно. Тебе не помешало бы размяться, задохлик, не то в первой же схватке ляжешь. Морт размял пальцы. — С радостью. Я тебе сейчас все кости пересчитаю. Переучет проведу, так сказать. — Боже, какой кринж, — поджала губы Нацуки. Чап промолчал, но про себя согласился с вредной девицей. Морт парень славный, но на брутала не тянет совершенно. И в трэш-ток не умеет, а учиться, скорее всего, уже поздно. С другой стороны, в своем амплуа добродушного умника он чертовски хорош. И девушку себе не нашел только по странному стечению обстоятельств. Тем временем противники встали посреди зала и приняли боевые стойки. Ну, или их подобия. У Морта с техникой рукопашного боя все изначально было плохо, а Рубен, казалось, вообще плевать хотел на них. Да и зачем, если на тебя фактор устрашения работает? — Ребята, может, не надо? — с мольбой предложила Сайори, — зачем из-за ерунды ссориться? Пораните еще друг друга… — Так и задумано, — хохотнул Осорио, — не переживай, деточка. Сейчас дядя Рубен этому выскочке по тыкве съездит разок-другой и на этом все закончится. Ты и глазом моргнуть не успеешь. — Ты тоже не успеешь, — пробурчал Морт. Скелет одернул лохмотья рубахи. — Дурак ты, у меня и глаз-то нет! Слуги, наконец покончившие с уборкой после сейсмического припадка Нацуки, свалили подальше от соперников и теперь молчаливыми тенями маячили в дальнем углу зала. Чап было хотел вмешаться — вдруг эти два идиота и впрямь друг друга покалечат, и придется выступать на турнире не в полном составе. Но быстро раздумал; так и под раздачу попасть недолго. — По каким правилам бьемся? — спросил Морт, выставляя вперед кулаки, — до первой крови? — Нет, ну ты правда идиот, — раздраженно отозвался Рубен, — где ты у меня кровь видишь? Пока кто-то один в нокаут не ляжет. — Идет. Они шагнули друг к другу. Морт двигался молча, чуть склонив голову. Рубен, напротив, маниакально хохотал и дергался, словно через его замшелые кости кто-то пустил электрический ток. Вот и наладил атмосферу в коллективе, с грустью отметил Бодески. На ровном месте драка началась, буквально из ничего. Что ж, теперь остается только наблюдать. (и получать удовольствие) Морт выбросил вперед прямой удар с правой. Вышло неуклюже, поэтому Рубен без труда от него увернулся, щелкнув зубами. Ухватив кулак соперника, скелет с силой его сжал. Морт зашипел от боли и попытался пнуть Рубена в коленную чашечку, прикрытую останками штанов. Пинок достиг цели, однако скелет даже не шелохнулся. Ну еще бы. Болевые рецепторы-то у него отсутствуют. Зря Морт затеял эту возню. Мало того, что бессмысленно, так еще и одолеть эту нежить будет сложно. Разве что по частям разобрать. Остается надеяться, что Осорио не будет сильно над бедолагой глумиться. Однако узнать, чем завершится спарринг, Бодески (и всем остальным) было не суждено. Потому что дверь приемного зала отворилась, и в нее шагнули двое. Чап прищурился, оглядывая пришельцев. Незнакомый старик в расшитом темно-фиолетовом халате и бледный, лысый мужик средних лет в раскраске “под блэк-металлиста”. Никого из этих двоих Бодески не узнал… видимо, Рэйден не стал о них упоминать или попросту позабыл, чертов алкоголик. На защитников Земного Царства они взирали со сдержанным интересом. И кто же из них лекарь, черт побери? Наверное, тот, что постарше. Почему-то кажется, что он вполне может понимать во всяких травах, снадобьях и прочей дряни… Морт и Рубен разом прекратили схватку и вернулись на прежние места. Присмирел даже болтливый скелет. Баланс сил в комнате сразу переменился, и Чап понял, что вот они, те самые колдуны или великие магистры или как их там еще… словом, местные воротилы. И вот они-то понравились шерифу гораздо меньше, чем клыкастый дуболом Барака или четверорукая великанша. Хоть и выглядели не в пример нормальнее. Просто исходил от них какой-то тяжелый вайб. (почти как от пассажирки в голове Нацуки, не так ли) Чап поморщился и постарался прогнать эту мысль как можно скорее. Если для Таши с ее мощью мозг любого из них как открытая книга, то сейчас она это в два счета засечет и все-таки организует ему такой ментальный пинок, от которого потом три года ссаться по углам можно. Раздался тихий, приглушенный стон — кажется, кто-то такой пинок уже получил. Бодески повернулся на звук и увидел Анну. Йо Асакура обнимал ее за плечи и что-то вполголоса говорил. Девушка с шумом выдыхала сквозь стиснутые зубы. Чап не сразу понял, в чем причина, но потом, когда взгляд скользнул ниже, понимание пришло. Бусы. Ожерелье на шее Анны — милая безделица из камушков, цена которой от силы баксов пять, сейчас светилось холодным синим светом. Словно в каждую бусину кто-то засунул крохотную лампочку. Вошедшие явно это заметили, но ничего не сказали. Они вообще никуда не спешили — прошлись по залу и заняли место за мраморным столом. — Что ж, вижу, вы осваиваетесь, — заявил старик и любовно погладил лежавший на столешнице череп, — позвольте представиться, защитники Земного Царства. Меня зовут Шанг Цунг.