В ду́ше и в душе́

Хан понимает, что он влип. Это становится абсолютно очевидно, когда задницей он чувствует холодный пластик стиральной машинки, а напряженным членом жар рта лучшего друга. Но прежде чем Хан с Феликсом оказались в таком положении, у них был самый обычный день. Пары по расписанию стояли во второй половине дня, так что Ли отправился на утреннюю смену в кофейню, пока Джисон отсыпался после продуктивной ночи. Он кончил еще дважды, все также убеждая себя в том, что его возбуждение вызывает не один конкретный парень, а накопленные в чертогах разума картинки с горячими женщинами. Однако не только из-за количества оргазмов эту ночь можно было назвать продуктивной. Джисон написал несколько текстов к будущим песням, и все они были удивительно философскими: про поиск своего истинного я, про боязнь перемен и про те рамки, в которое человека загоняет общество. Еще Хан с нуля написал текст и музыку к песне, в которой лирическая героиня признавалась в своей невозможной любви лучшей подруге. Обычно не такие треки после… некоторого сексуального опыта (а как еще это назвать?) пишут рэперы с Саундклауда, да и под стиль J.One не подходило совершенно, так что Джисон решил, что продаст ее какой-нибудь молодой исполнительнице, хотя и самому трек хотелось записать из-за удачно получившейся вокальной части. Обычно в таких случаях Хан обращался к Феликсу, второе мнение всегда помогало принять решение, а доводы друг приводил логичные. Джисон решил, что, раз жизнь вроде как идет своим чередом, он ничего менять не будет: просто возьмет и покажет трек своему лучшему другу. Так, Хан все-таки включил записанную под одеялом демку песни о подружках-лесбиянках вернувшемуся с подработки Феликсу. Тому она очень понравилась: — О, Джисони, песня просто прелесть. Я бы такое в клубешнике послушал, — со знанием дела сказал Ли, и Джисон только покивал. — А ты не хочешь ее под своим псевдонимом выпустить? Твой высокий голос отлично сочетается с текстом и музыкой. Ну или, если не хочется терять свой рэперский образ, ты мог бы выпустить на отдельный профиль и забыть, но делай так, как тебе покажется правильным. И ничего, никакой неловкости между ними с Феликсом не было. Все то же комфортное общение, обмен подколами и хихиканье с общих, понятных им одним шуток. Так что Хан почти не понимает, почему его член оказывается обхвачен маленькой умелой ладошкой, после того, как Феликс, легко подхватив Джисона под мышками, усаживает того на стиральную машинку. Ликс вылизывает умело. Язык у него удивительно проворный, и Джисон бы определенно не удивился, если бы узнал, что тот умеет завязывать им черенки от вишни в узел. Наверняка тренируется, пока готовит вишневые пироги у себя на работе. Отстранившись, смотря снизу вверх на Джисона влажными глазами, Феликс изгибает свою красивую аккуратную бровь: — Не хочешь случайно трахнуть мой рот? И глядит так игриво, чертовски привлекательно. В голове у Джисона туман, и он заторможенно кивает, спуская ноги на пол. Феликс выглядит довольным, сидя на полу на пушистом коврике, который они с Ханом выбирали вместе в интернет-магазине не меньше получаса. Ли такой невозможно возбуждающий, с красными щеками и влажными губами. Что-то темное поднимается в Джисоне, и он, взяв себя за основание, пару раз хлопает членом по хорошенькой щеке. — Ну что, Ликси, — голос звучал сухим и низким, — мой член все еще милый? Я все еще милый? — Да, Джисони, — сказал Ликс и мягко улыбнулся, а затем пошло облизнул свои красивые большие губы, совершенно бесстыдно. Джисон не выдержал и смутился. Каким бы сексуальным гигантом он ни пытался выставить себя в своих песнях (стоит заметить, что чаще его рэп был о бренности жизни), на деле он любил самый обычный ванильный секс. Трахать кого-то в рот — не то, чего он действительно хочет. Паника накатывает внезапно: а что, если он сделает что-то не так? Если он поранит Феликса? Комфорт лучшего друга заботил Хана куда больше, чем желание толкнуться в жаркий рот. — Ну, чего ты? — спросил Ли, когда так и не получил от лучшего друга никакого ответа. Колени постепенно затекали, спина болела, а собственный член, прижатый к животу, требовал внимания. — Эм, слушай, бро, — начал Хан, — а это не слишком по-гейски? Чтобы не показаться нубом в сексуальных делах, Хан решил надавить на другую проблему, которая его очень беспокоила. Да, когда лучший друг тебе сосет, это ведь гейство? — Да нет, — пожал плечами Феликс. Он снова обернул ладошку вокруг возбуждения Джисона, и тот задушено вздохнул, чуть ли не всхлипнул. — Милашка. Это будет гейством, только если мы это так назовем. — Это де-юре, а де-факто? — не унимался Джисон. — А ты сам как хочешь? — А ты? — А я хочу тебе отсосать, — Феликс провел по влажному члену языком снова, и Хан ощутил, как от возбуждения он дрогнул. — А потом трахнуть твои бедра, боже, они такие сексуальные. — Не милые? — ехидно спросил Хан. — И это тоже, бро. Но вообще, каждый раз, когда я говорю, что что-то в тебе милое, я думаю, что оно и секси тоже. — Вот это точно по-гейски, — вздохнул Джисон. Феликс засмеялся: — Только если мы так это назовем… А если и да, то это разве проблема? Джисон задумался. Хотел бы он, чтобы Ликс ему сейчас отсосал? О да. Стоит ли у него на лучшего друга? Определенно. Проблема ли это для самого Джисона? Он не уверен. — Ну только если для тебя это не проблема, бро, — сказал наконец Хан. — Вовсе нет, — просиял Ликс и до основания насадился на член Джисона. Хана даже немного расстроило то, насколько легко его лучшему другу это далось. Феликс брал в горло, с наслаждением стонал вокруг члена Джисона, из-за чего вибрации распространялись от паха по всему телу, щекотали позвоночник; и пальцы на ногах у Хана поджимались от удовольствия. Феликс оставил во рту только головку и, дроча у основания, толкнул член за щеку, все это время не сводя бесстыжих глаз с лучшего друга. Джисон понял, что долго не продержится. Ноги разъезжались, колени слабели, и все существо его было напряжено. Чтобы оттянуть оргазм, Хан попытался думать о жуках, но мысли сами собой повернули на сто восемьдесят градусов: где Феликс так хорошо научился работать ртом? Это не было уколом ревности, просто Хан понял, что ни разу не слышал истории о свиданиях лучшего друга. Он знал, что тот не асексуален, потому что пару раз Ликс просил его освободить комнату. Но Джисон даже не был уверен, кого предпочитает его лучший друг — парней или девушек. Заходить с Феликсом в душ, не зная этого факта, было весьма смело со стороны Джисона. С другой стороны, они ведь часто ходили мыться вместе, когда жили в общаге — шторки там не всегда были. Пожалуй, плохим бро Хан стал еще в тот момент, когда не додумался поинтересоваться личной жизнью лучшего друга. Но ведь во всех остальных вопросах тот всегда был так открыт с ним, сам обо всем рассказывал. И Джисон искренне полагал, что сейчас у Ликса просто не было любимого человека и что он стал бы первым, кому Ли рассказал бы о своих отношениях. Хан, по крайней мере, всегда таким делился. — Не думай, а кончай, — похлопав по бедру, потребовал Феликс, с чмоком выпустив красную, мокрую от смеси слюны и предсемени головку. Джисон не мог не заметить то, насколько растраханными выглядели губы его лучшего друга. По веснушчатым щекам катились слезы, а подбородок был весь влажный от слюны. Ли снова насадился на джисонов член, уткнувшись носом в короткие волосы лобка. Горло его несколько раз сжалось, и это, вместе с замечательным внешним видом, заставило Хана кончить. Он протяжно застонал, сжимая руками край стиральной машинки, и излился в рот лучшему другу. Тот все послушно проглотил, поглаживая мягкие джисоновы бедра своими маленькими ладошками с трепетной нежностью. Вылизав уже ослабший и чрезвычайно чувствительный член, Феликс с довольным лицом отстранился. — Понравилось? — лукаво улыбнулся он. Джисон кивнул, чувствуя неловкость от того, что только что кончил лучшему другу в рот. С другой стороны, этот лучший друг вчера обкончал ему поясницу, а сегодня почти что заявил, что Хан секси. 1:1. Может, они оба не очень хорошие бро? — Хан-и, — позвал Феликс. Джисон замычал, прося продолжить. — Ты сможешь честно ответить мне на один вопрос? — Да… — как-то неуверенно ответил тот. Обычно именно после таких вопросов говорят что-то ужасное, что навсегда изменит твою судьбу, или спрашивают «а ты любил бы меня, если бы я был червяком?» (Джисон с Феликсом задавали друг другу этот вопрос, и оба ответили, что да, любили бы). — Почему ты всегда выбирал блондинок? — Что? — удивленно вытаращился на лучшего друга Хан. — Это из-за меня? Оу. В голове Джисона потихоньку начал складываться пазл. Лица его бывших девушек встали перед глазами Хана, а после взгляд сфокусировался на Ликсе, его беспокойном выражении лица и нервном подергивании крыльев носа. Теперь Джисон чувствует себя не только плохим бро, но и плохим человеком. Честно говоря, не то чтобы у него были чувства к бывшим. Он больше велся на внимание к его персоне и возможность потрахаться, все остальные потребности Джисона отлично закрывал Феликс: и в тактильности, и в горячих завтраках, и в интересных разговорах. Он так проебался. Джисон понимает, что не первый год они с Феликсом живут так, будто находятся в отношениях, только секс ищут на стороне, но за всем остальным — приходят друг к другу. И у Ликса, кажется, даже есть чувства. Сам Хан не понял, что чувствует, но, если у него проскакивают мысли о другом парне в духе «я бы с ним встречался, если бы он был девушкой», а потом встает на этого же парня, это ведь должно что-то значить? — Потому что я джентльмен, — ответил Джисон и неловко улыбнулся, на что Феликс хихикнул. В его глазах было столько любви — не к миру, как раньше Хан думал, а именно к нему. Джисон грелся в лучах своего личного солнца, наслаждался его светом. Он так наивно не подозревал, что светило оно все это время ему одному. — Хорошо, джентльмен, можно я трахну твои бедра? — голос Ли был еще ниже, чем обычно, и Хан вспомнил о том, что чертовски сильно хотел услышать, как Ликс стонет. Что ж, у него есть возможность воплотить свое желание. — Да, — Хан не сомневался в своем ответе. Оказавшись за стеклянной дверью душа, Джисон чуть поежился: тут было холоднее, чем в остальной части ванной. Ледяной кафель под ногами заставлял мурашки бежать по позвоночнику. Хан положил руки на стену и уперся в нее, чуть разведя бедра, чтобы Феликсу было удобнее. Тот явно оценил: — Это тоже по-гейски. — Джисон только цокнул, закатив глаза. — Снова поворачиваешься ко мне попой? — Я тебе доверяю, ты ведь тоже джентльмен? Ай! — Этот джентльмен шлепнул Джисона по заднице. — Лучше используй руки с пользой и включи воду, а то холодно. Хан слегка обернулся и проследил за тем, как его друг настраивает воду, в руке у него был тюбик смазки. Точно, Феликс же раньше дрочил в ванной. Когда Ли вернулся к нему и уложил голову на плечо, то Хан не ощутил себя странно. Тот много раз и до этого делал подобным образом. Было только одно «но» — раньше член у Феликса в такие момент не стоял. Однако удивительно, Джисон не чувствовал никакого отторжения. Ему нравилось жаркое дыхание рядом с ухом и смазанные поцелуи в шею. Он не чувствовал дискомфорта, когда Феликс покрыл смазкой его бедра нежными, мягкими движениями. Джисону было хорошо, когда лучший друг стонал ему на ухо, с наслаждением толкаясь ему между бедер, задевая опавший член (если бы не те два оргазма утром, у Хана бы тоже встал) и проезжаясь по яйцам. Одна рука Феликса лежала на животе: кажется, это была его любимая часть тела Джисона; другая нашла место на бедре. Ли уверенно и так заботливо удерживал Хана, что робкая улыбка сама собой неловко появлялась на губах. И целоваться хотелось отчаянно. Оторвав одну руку от уже влажной стены, Хан за шею подтягивает Ликса к себе и целует. Тот стонет ему в губы и спустя пару толчков заливает спермой стену в ванной и чужие бедра. Возбуждение, которое так долго копилось в Феликсе, наконец находит выход. — И губы у тебя тоже милые, — Ли сияет, когда это говорит, и Джисон хихикает, складывая губы уточкой. Пока они мылят друг другу волосы, лениво целуются. В процессе Хану в глаз попадает шампунь, так что он ноет весь вечер (это повод не идти в универ), Ликс только смотрит искрящимися от счастья глазами на то, как под предлогом своей ужасно болезненной травмы Джисон выпрашивает его внимание, и понимает, что завтра им будет о чем поговорить. Эксперимент, конечно же, проваливается: Хан с Феликсом действительно моются в этот месяц в душе вместе, но счет в квитанции за воду еще больше, чем в прошлом. К счастью, ту лесбийскую песню покупают за хорошие деньги, и Джисон оплачивает счет. Ну и кто тут сахарный папочка?