Последнее лето хрупкого мира

      Как бы Догдей не хотел верить в самое лучше, ему всë равно пришлось столкнуться с тем, чего он никогда не хотел бы обнаружить. Дремот вот уже целую неделю ночевал у него. Диди всё это время чутко спал, от того, что его бедный друг просыпался от кошмаров по два-три раза за ночь, начиная всхлипывать или вскрикивать. Было невыносимо наблюдать, как на мягком личике оставался отпечаток усталости и тоски. Дрëма осунулся, он стал выглядеть запуганным, стал выглядеть меньше и слабее. Он так ничего и не сказал. За всю эту неделю Догдей мог слышать лишь вскрики и всхлипы, но ни одного другого звука… Пёс уже тосковал по чужому мурлыкающему голосу, по чужому смеху и даже по дружеским подколам. Но он не смел ничего просить вслух, видя, что Дремот до сих пор впадает в какое-то странное и страшное состояние отчаяния время от времени.       Очень быстро все друзья узнали об этом. Разумеется каждый старался подбодрить Дремота: приносили что-то вкусненькое, пытались звать погулять, разговаривали с ним или просто дарили какие-то маленькие презенты. Догдей замечал, насколько сильно его друг от этого нервничал, всегда отказывался от прогулок или слушал как-то отстранённо. Догдей замечал, как Дрëма слишком трепетно относится к подаркам, надёжно пряча их или слишком долго рассматривая в каком-то исступлении. Пëс даже спросил об этом, на что получил короткую записку «я не достоин всего этого». Так и удалось выяснить, что Дремот чувствует острую вину за что-то, о чем говорить отказывается наотрез и чуть было не начинает плакать, когда его расспрашивают об этом. Догдей перебрал все варианты, обыскал его дом, поспрашивал у сотрудников и детей, но не нашёл ничего, за что Дрëма мог бы чувствовать себя настолько виноватым. Да, он не был идеальным: в его характере было язвить и саркастично подшучивать, но он никогда ничего не делал со злыми намерениями, а если и обижал кого-то, то после искал возможность извиниться. Всё было сумбурно и непонятно.       Догдей играл с детьми в песочнице, поминутно глядя на Дремота, который сидел в отдалении в тени большого искусственно дерева, окружённый зверятами. Зверьки и раньше любили его друга, но с того дня практически не оставляли его ни на минуту. Кто-нибудь из них всегда был рядом или как сейчас: все сразу уместились под боком. На голове Дремота мурлыкал котёнок, на одном плече сидел цыплёнок, в руках — медвежонок и единорог, крольчонок, хрюшка и слонёнок сидели на коленях, а щенок играл с его хвостом. Диди не мог не улыбнуться. По крайней мере в такие моменты Дремот выглядел спокойным и даже расслабленным. Он надеялся, что ещё немного и его друг наконец восстановиться. Он уже понемногу начинал играть с детьми, — малышей вполне устроила версия, что кот не может говорить из-за больного горла, оттого они не задавли вопросов, говоря вместо него. Последние несколько раз он укладывал детей спать, хоть Догдей всё равно был рядом: стоял в коридоре, наблюдая за чужим состоянием. Что удивительно, Дремот больше не пускал нежный дымок с запахом лаванды. Раньше он очень гордился этой особенностью, да и аромат был для него особенно любимым, но теперь… Стоило Догдею спросить об этом, как Дремот затихал, пустыми глазами глядя в сторону. Было принято решение не упоминать об этом, хотя бы пока что.       Когда наступило время обеда, Диди первым делом пошёл за другом. — Дрëмочка, пойдём в столовую, — теперь он называл его только так, уменьшительно-ласкательно. Судя по реакции, это не вызывало у кота дискомфорта, а вот «Дремот» заставляло вздрогнуть.       Дрëма поднял на него глаза и неловко покачал головой, отказываясь идти. — Извини, но это не обсуждается, — Догдей присел на корточки, снимая с него весь зверинец, — ты очень плохо ешь в последнее время, поэтому твои отказы не принимаются. Пикки приготовила бульон и макароны с сыром, не упрямься…       Пëс помог другу подняться и под локоть повел его с собой в столовую. — Вот сейчас покушаешь, хотя бы немного, и Бубба ждёт тебя к себе, — говорил Догдей, — он даст тебе новые витаминки, будем их тебе давать два раза в день.       Дремот слушал, нехотя переставляя ноги, но всё равно крепко держался за друга, слегка оглядываясь по сторонам. Он стал на удивление послушным и покладистым. Раньше, если кот чего-то не хотел, то он либо и вовсе не делал этого, либо находил способ перекинуть работу на кого-то, но теперь… Он не только без лишних вопросов принимал наставление Диди и Буббы, но и был готов взять на себя чьи-то обязанности. Так, он помогал Крафти носить коробки с бумагой, готовил вместе с Пикки, даже согласился на идею Чиккена и Хоппи научится кататься на скейте, хоть Догдей тогда и пресëк эту затею, понимая, что всё это делается из чувства вины. — Дрëмочка, ты сегодня снова хочешь укладывать деток спать? — Мягко говорил Догдей. Он понимал, что сейчас разговаривает с другом как к ребёнком, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему только посмотреть на чужое уставшее лицо, как сердце сжималось от жалости.       Дремот кивнул, глядя немного в пол, за ним хвостиком бежал щенок, время от времени легонько ударяя длинный хвостик лапкой. — Хорошо, тогда потом мы пойдём на кухню за молоком.       Догдей уже несколько дней перед сном поил Дремота молоком с мёдом, просто не зная, что ещё ему предложить от ночных кошмаров. Они и так уже спали в одной кровати, от того, что Диди боялся оставлять его одного. И ночник в его комнате работал с вечера до утра, но всё равно стабильно каждую ночь были слезы и всхлипы… Догдей просто не знал что делать.       За обедом Дремот сидел ссутулившись, глядя в стол и нехотя ложку за ложкой ел тёплый суп. Догдей сидел по правую руку от него, время от времени поглядывая на него, а слева сидела Бобби, которая щебетала какие-то новости, иногда мягко проводя рукой по чужой спине, точно так же как и Диди, стараясь поддержать Дрëму. — Может, устроим ночёвку? — Предложила медведица, — посидим все вместе, весело проведём время, м? — О, я за! — Хлопнула в ладоши Хоппи, — мы с Киккином придём! — Эй, а меня ты спросить не хочешь? — Фыркнул цыплёнок, но кивнул, — я приду. — Я тоже, — негромко сказала Крафти.       Было принято решение, собраться в домике Бобби. Сначала Догдей отнёсся скептически к этому решению. Он не знал, стоит ли Дремоту идти на такое мероприятие, но потом понял, что возможно это как раз то, что нужно. Если кот будет чувствовать себя неотъемлемой частью их компании, то чувство вины неприменно притупится. Так он считал. Диди приобнял кота за плечи, мягко улыбаясь. — Дрëмочка, ты хочешь на ночёвку? — Он немного наклонился, чтобы заглянуть в чужое лицо.       Глаза Дремота однако выражали страх. Он задышал глубже и из его рта вырывались клубы светлого дыма. Повеяло лавандой. Догдей забеспокоился, крепче обнимая друга и разворачивая к себе. За столом повисла тревожная тишина. — Тебе не хорошо, Дрëмочка? — Догдей, приподнял его лицо за подбородок. Кот смотрел на него широко раскрытыми глазами, — всё в порядке, котёнок, всё хорошо.       Догдей прижал его к своей груди, поставив подбородок на его макушку. Он начал аккуратно гладить его по спине, ловя на себе сочувственные и тревожащиеся взгляды друзей. Дремот в его руках сжался, прижал уши к голове и зажмурился. Он делал так уже не так часто, как в первые дни, но каждый раз это разбивало сердца его друзей. Никто не мог понять от чего их дорогой друг так изменился и что заставило его так страдать. — Я читала, — совсем тихо начала говорить Крафти, — что коты чувствуют приближение опасности.       Бобби тревожно повернулась на неё и приложила палец к губам, прося не говорить об этом. Они все и так ужасно переживали, ведь обстановка в комплексе действительно становилась неспокойной. Они больше не могли общаться с сотрудниками других частей компании, хотя раньше постоянно были на связи, детей небольшими группами куда-то выводили, оставляя кучу пустующих кроватей, а теперь и Дремот… Все понимали, что что-то происходит, но каждый надеялся, что всё образуется и это лишь ветер перемен, который пока кажется тревожным и нехорошим. — Диди, — негромко позвала Бобби, — мы если что будем вас ждать, но вам не обязательно приходить…       Догдей кивнул, продолжая шептать другу успокаивающие слова и гладить по спине. Котёнок запрыгнул на его колени, жалобно мяукая и опираясь передними лапками на живот Дремота. Он приоткрыл глаза и потянулся к зверьку, подхватывая на руки, тот сразу же прижался к его груди и замурлыкал. Все затихли, наблюдая за этим. Такие коротенькие сцены за последнюю неделю стали настоящим лучиком света: они показывали, что их друг всë ещё является самим собой, с его нежным отношением к маленьким зверькам, что давало надежду на его восстановление в скором времени.       Спустя пару минут Пикки принесла десерт — небольшие кусочки лимонного торта, который она время от времени готовила. Догдей улыбнулся, понимая, как хрюшка по-своему заботилась о Дремоте. Все знали, что этот немного кислый десерт был любимым у кота. Когда она подвинула им два блюдца, пëс поблагодарил её с улыбкой и наклонился к другу. — Ты будешь тортик, Дрëмочка?       Диди мог видеть, как он заламывает брови: это был уже выученный признак того, что кот чувствует вину за что-то. Он уже был готов уговаривать, но Дремот кивнул, поджимая губы. От этого маленького жеста хвост пса завилял быстрее. Боже, какое счастье, что его другу все ещё нравились его любимые блюда. Атмосфера за столом улучшилась, будто все выдохнули с облегчением после такой крошечной победы. — Тогда давай, — Догдей снова повернул его на стуле лицом к столу и вручил вилку, — тебе не обязательно доедать суп.       Дремот немного кивнул и придвинул к себе блюдце с кусочком тортика. Без особой инициативности он начал кушать, что уже порадовало его друзей и они порядком оживились, разбавляя атмосферу за столом.       Вечером к счастью Догдея Дремот согласился пойти с ним к Бобби. Диди мог видеть, как сильно волнуется его друг, как трясутся его руки, а от того крепче приобнимал его за плечи, ведя за собой. Они держали в руках по одеялу и подушке, шагая по освещеным тротуарам. — Знаешь, котёнок, я очень рад, что мы идём к Бобби, — с улыбкой говорил Догдей, — наши друзья безумно волнуются за твоё состояние. Я думаю, что тебе будет полезно проводить больше времени, общаясь с ними.       Дремот не отвечал, только слегка кивал головой, нервно оглядываясь по сторонам. Тёмное время суток стало для него неприятным, но рядом с Диди он чувствовал себя более-менее защищённым. Пёс вздохнул, глядя на друга с грустной улыбкой. — Я очень скучаю по твоему мурлыканью…       Дрëма приподнял уши и удивлённо посмотрел на него, на что Догдей немного посмеялся. — Неожиданно, да? Просто ничего не могу с собой поделать: я привык, что когда мы идём на ночёвки, ты мурлыкаешь в предвкушении.       Диди заметил, как опустились чужие ушки и взгляд опустился в землю. Он уже прикусил язык, приняв это за то, что Дремот испытывает угрызение совести, снова эту чёртову вину, но он ошибся. Дрëма скорее задумался о чём-то, неспешно перебирая ногами. Догдей взял его за руку. — Всё хорошо?       В ответ короткий кивок.