Адам Смэшер, Авантюрист 1-го Уровня, Семья Гестии
[ПОШЛАЯ СЦЕНА УДАЛЕНА]***
Мясо для ебли в данный момент находилась на полу в поклоне догэдза, тщательно вытеревшись перед этим. Адам тоже успел вытереться и одеться, прямо сейчас его руки были скрещены, и он скучающе смотрел на бабу, которая стояла в лавке с ними двумя. Баба, которую, судя по всему, звали Цубаки и которая была одета в сараши с укороченным топиком, попеременно бросала недовольный взгляд то на своего явного подчиненного, то ничего не выражающий взгляд на него. Вскоре она просто вздохнула, отвесила пустой поклон и заговорила отрепетированным тоном. — Почтенный клиент, от имени Семьи Гефест я приношу извинения за недостойное поведение одного из наших товарищей. Хотя это трудно заметить, но сдаваемое в аренду помещение в башне с целью рекламы и торговли не является приемлемой зоной для незаконных товаров и услуг, включая распространение запрещённых веществ, богохульных материалов и эротических действий. Скрестив руки под своим бюстом, она продолжила. — Дабы загладить данный инцидент, Семья Гефест готова предложить услугу, в разумных пределах, в обмен на благоразумие заказчика в данном вопросе. В качестве альтернативы возможно небольшое вознаграждение в вали или скидочный купон, если для вас такой вариант предпочтительнее. Адам кивнул головой, понимая ситуацию. Подняв руку и потерев подбородок, он ответил. — Арендаторы заштрафуют вас нахуй, если узнают, что кто-то из ваших трахается здесь, не так ли? Это взятка за молчание, я угадал? Топик бросила взгляд на всё ещё кланящуюся бабу. — Да. Гильдия и раньше донимала нас подобным, а кое-кому стоит знать, что нельзя соблазнять клиентов в рабочее время, — Адам решил не рассказывать о том, что привело его к тому, почему Коротыха оказалась разложена на собственной наковальне. Она вернула хмурый взгляд к нему и продолжила. — Чтобы танцевать танго, всегда нужны двое, но, полагаю, вины у вас меньше, ведь вы, как я догадываюсь, не знали об этом правиле? — Адам кивнул в подтверждение, он в самом деле не знал об этом правиле гильдии, с которым этим приходилось иметь дело, и потому баба кивнула в ответ. — С учётом этого, я не буду просить моих мальчиков прогонять тебя. Я буду вести себя вежливо и по-взрослому в этом вопросе и просто дам тебе что-нибудь, чтобы ты молчал об этом недоразумении. — Итак, чего ты хочешь? Попросишь много, и я могу передумать. Адаму не пришлось долго думать. — Сумка, — только дилетант теряет из виду истинную цель, выполняя побочные задачи, а он был сосредоточен на том, чтобы получить как можно больше бабла. Она приподняла брови, и он пояснил, с рыком и обозначив руками примерные пропорции того, о чём говорил. — Одна из тех больших кожаных сумок, если у вас такие есть. Мои сумки полнейшее дерьмо, с ними нихера не унесёшь из походов под землю. — ...Вещмешок? Да запросто, идёт. Я сделаю его, приходи за ним завтра утром. Что же, если на этом всё...? — она показала большим пальцем на дверь, и он понял намёк. Идя на выход, он окликнул через плечо. Негромко, чтобы не злить местного начальника, но достаточно громко, чтобы его услышали в лавке. — Ещё увидимся, Коротыха. Я завтра приду за моими перчатками. Ты ведь знаешь размер моих рук, верно? Мясо для ебли дёрнулась при напоминании. Они, на самом деле, не измеряли его руки. Адам прекрасно это знал. Топик бросила на него неодобрительный взгляд, а затем фыркнула и закатила глаза. Открыв дверь и пройдя через неё, Адам направился к центральному лифту, который, вероятно, работал на магии или ещё какой залупе. Девчонка-гид помахала ему на прощание. — Надеемся, вы нашли то, что искали! Адам чуть ухмыльнулся и спустился вниз. Секс и бесплатное дерьмо – ему стоит почаще заглядывать на эти этажи. Спустившись обратно на первый этаж, он двинулся на выход из башни, но затем остановился, задумавшись. Подняв руку, он принюхался к себе. От него несло еблей. Ему нужно принять здесь душ... ...Ну или... раз уж ему всё равно надо в душ... Адам повернулся и направился к входу в Подземелье. Он в любом случае намеревался привести себя в порядок перед тем, как отправляться обратно, так что, в принципе, можно было бы воспользоваться этим в полной мере и устроить ещё одну малюсенькую резню.***
Новички во время боя часто отвлекаются на такие вещи, как «не пораниться бы» или «оптимальные удары». Эти отвлечения приводят к хуёвому исполнению, хуёвое исполнение приводит к новым травмам или ошибкам, рост ошибок и травм приводит к ещё более хуёвому исполнению. Всё нахуй зацикливается, и какой-то самоуверенный маленький говнюк ввязывается в бой, который ему не по силам, а не может он с ним справиться потому, что волнуется о всякой херне, которая не важна. Он нёсся вперёд со вскинутым кулаком, пробив кобольда прямо сквозь его раскрытые челюсти. Минус один. Затем он снова помчался вперёд, дёрнувшись и крутанувшись, чтобы вновь выйти из окружения. Самым важным элементом в любом бою было не то, как выжить без ранений или убить оптимальным образом. Самым важным элементом в бою была инициатива. Важнее всего было быстро убить. Ваши цели ничего не смогут вам сделать, если они уже мертвы, поэтому правильным выбором всегда будет «как убить больше всего ублюдков и как это сделать быстрее всего?». Два ближайших кобольда снова попытались окружить его. Он отшвырнул от себя труп одного из них и, продолжая движение, кинулся вперёд кулаком, пробивая насквозь ещё одну псину справа. Минус два. Он поднял руку, перехватывая ею скрежещущие зубы, пытающиеся его покромсать. Если против вас шесть собак, а они стараются окружить вас, правильный выход из ситуации – немедленно начать ебашить их в кашу. Убейте одну, и вот теперь против вас только пять собак. Убейте двух, и вот уже четыре. Нет смысла волноваться о пастях, которые пытаются сжать зубами вашу руку в процессе – главное, вы выживете и вам будет что убивать после. Нет смысла сраться о сохранности одного бока, просто продолжайте двигаться. Он извернулся и, используя сомкнутые на руке челюсти, поднял псину, а затем впечатал её в стену. Тёмная голубовато-серая стена окрасилась в красный цвет, когда псину вшатали в камень. Минус три. В его ногу вцепились зубы. На нём были штаны. Эти зубы могли только помять мясо. Он проигнорировал их. Если париться о мелочах, вас повалят на землю и сожрут. Эти первоэтажные твари, несомненно, относились к мелочам, потому что, насколько мог судить Адам, они были примерно так же опасны, как и обычные собаки. Отличались эти конкретные собаки только тем, что никогда не пытались убежать, а потому кромсать их было гораздо веселее. На него набросилась псина, готовясь сомкнуть челюсти. Он дёрнулся назад и повторил испытанную стратегию – ударить в открытую пасть. Тварям было очень трудно кусаться, когда им в горло упирался кулак. Еще труднее было тогда, когда он обхватил пальцами их позвоночник. Минус четыре. Тот, что вцепился ему в ногу, попытался вцепиться когтями в его пах. Он крутанулся на пятке другой ноги и размазал ублюдка по стенке. Он зарычал, когда его мясо отказало, и одна его нога рухнула, когда последняя псина вцепилась когтями за его колено. Та бросилась к его горлу. Его бросок был быстрее. Рука обхватила горло собаки, и Адам снова поднялся на ноги, удерживая за шею сопротивляющегося кобольда, которого он придавил, обрушив свою ногу. — Проблемка с этим приёмчиком в том, мясо, что я достаю дальше тебя, — спокойно прорычал Адам, довольно глядя на псину в его хватке. — А вот что было умно, так это попытка опустить меня до своего уровня. Надо было делать это сразу. Кобольд попытался пнуть его по лицу. Как грубо. Он вдавил его в пол, снова окрашивая камень в красное. Вновь поднявшись на ноги, не обращая внимания на вопящее на него его же мясо, Адам медленно выдохнул. Измазан кровью, покрыт мелкими повреждениями и окружён телами. Он оскалился. Боже, как же он обожал это место. В его сердце зазвучала песня, когда он приступил к работе, то есть начал рвать трупы на части, чтобы найти внутри блестяшки. Опустившись на колено и погрузив пальцы в первый труп, он наполовину напевал, наполовину говорил сам с собой. — Забери меня в город-рай, где трава зелёная, а девушки красивые~ Рвя тело на части – он уже понял, как правильно это делать – он напевал следующую строчку. Обычно он не обращался к музыке во время работы, из-за неё было трудно услышать крики, но у этих ублюдков не хватило порядочности хоть чуточку для него поорать. Так что ему, наверное, остаётся импровизировать. — О, молю, забери меня домой, о дааа~ Одно ядро вырвано. Он перешёл к следующему. Он остановился. Убогие мясные датчики. Он перевёл взгляд в конец коридора. Там стояла небольшая группка других мешков с мясом, и те пялились на него с опущенным оружием и нечитаемым выражением на лицах. Он приподнял бровь. Три мясные девки, ни одна из них не выше 150 сантиметров, и, если ему делать догадку, все им не больше пятнадцати. Две в одежде восточного стиля и одна – западного, вся эта беспорядочная смесь эстетики его сильно вымораживала. У самой мелкой были зелёные волосы и мультяшного вида молот, у следующей по росту – белые кроличьи уши и катана, а у самой высокой – чёрные лисьи уши и синтоистский жезл. Все трое выглядели ошарашенными. — Никогда не видели бойни? — прорычал он, возвращаясь к вскрытию трупов. — Я... э-э... — зайцеухая попыталась что-то сказать, но осеклась, когда он порвал кобольда на части и извлёк из него еще одно ядро размером с шарик. — Анно... — его глаз дёрнулся. — Восточный или западный, определитесь уже, блядь, и придерживайтесь его, — упрекал Адам, скорее, для себя, переходя к другому трупу. — Кажется, мы наткнулись на одного из тех “дикарей-чужестранцев”, о которых нам рассказывала бабушка, — по-японски обратилась Лисеухая к своей подружке, и та в свою очередь кивнула. К несчастью для них, Адаму пришлось выучить этот язык, работая на Арасаку. Ты либо умел говорить на «языке красоты», либо быстро учился ему – старик Арасака иного не принимал. — Заткнитесь, раздражаете, блядь, — с рыком на том же языке ответил Адам, оторвавшись от своей работы, чтобы злостно посмотреть на них. Он мимоходом подумал, не удастся ли ему порвать их нахуй, но сейчас он был в хорошем настроении и к тому же слегка ранен. Мясные девки были потрясены им, и какое-то время стояла восхитительная тишина. К несчастью, затем они подбежали к нему и начали возбужденно болтать. — Хэй! Хэй! Так ты тоже с востока?! Мы редко встречаем земляков с тех пор, как ушли в Орариро, хэй, а откуда ты? Мы из Инабы! Это близко к твоему дому? Симуляция была слишком ленива и просто оставила Японию как есть, да? Адама это немножко подбешивало. Сетуя на несчастье, которое он накликал на себя, он решил не обращать внимания на мясо и сосредоточился на том, чтобы вскрыть оставшуюся часть им убитых. — Э-эмм... Он не сильно рад нам... может, нам стоит просто оставить его... — Адам решил считать самую мелкую из них самой лучшей в этот момент. — Что ты такое говоришь, Коллинз-сан? — его глаз снова дёрнулся. — Он не против компании таких же земляков, ну сами гляньте! Адам встретился взглядом с самой мелкой из них, не отрываясь от кромсания на части другого кобольда. Его пустой взгляд заставил её сделать ещё один шажок назад. — Хэй! Хэй! Ты точняк владеешь боевыми искусствами! У кого ты учился?! — Адам ничего не ответил. Зайцеухая ответила предложением. — Мы поможем тебе унести добычу, если ты расскажешь нам! Адам ненадолго уставился на них, а затем, раздражённо рыкнув, ответил. — Меня учил Кагекадзе. А теперь за работу, козявки. — Воу! Тень Ветра? Это точняк мастер ниндзя, да? Кому он служил? — Звереухие 1 и 2 начали вырезать для него кусочки из монстра, не переставая возбуждённо базлать при этом. — Старику Арасаке, — прорычал он. — Штормовая Гора! Это, должно быть, пограничный клан?! Настроение Адама начинало портиться, но он не собирался отказываться от дополнительного груза, который понесут эти трое пиздючек. Ему нужно было заработать вали.