Песня смерти

      Кёсем спускалась по лестнице университета, размышляя, как же провести оставшуюся часть дня. Рассказ о смерти Кеманкеша Паши дался ей нелегко, ведь многие существенные детали она скрыла во благо себе, но студенты так её упрашивали, что она не могла не рассказать. Шла Кёсем с тяжёлым сердцем, словно ей на плечи водрузили огромный камень.       Мрачные мысли прервал телефонный звонок, женщина порылась в сумке и увидела на экране имя человека, с которым ей совсем не хотелось разговаривать. Но они договорились оставаться друзьями, и, как бы Кёсем не пыталась избегать этой договоренности, всеми силами показывая, что не хочет больше его видеть, он всё равно искал встречи с ней, не позволяя уйти из его жизни. Кёсем раздражённо закатила глаза, но всё же ответила на звонок. — Что такое, Ахмед? Я в университете, — по сути она не врала, всего лишь скрыла, что у неё больше нет пар сегодня. — Тебе лучше присесть, Кёсем, у меня такая новость! — заговорщически воскликнул мужчина. — Говори уже, — проворчала она, продолжая спускаться. — Совсем скоро будет новая научная экспедиция, связанная с таинственными исчезновениями кораблей, — конечно, Кёсем не видела, что Ахмед сейчас делает, но была уверена, что он улыбается и самодовольно смотрит в зеркало или на свои руки. — И что? — Кёсем тяжело вздохнула.       Подобные экспедиции были для неё больной темой. Уже очень давно она мечтает попасть в одну из них, поэтому неустанно работает, стараясь пробиться туда. Но каждый раз что-то шло не так и на ее место брали другого человека. Попасть в экспедиционную команду стало для неё делом принципа. Так у Кёсем появился хоть какой-то смысл в жизни. — А то, что им нужна ты, Кёсем! — восторженно сказал он. — Что? Ахмед, если это шутка, то она крайне неудачная. И я приду к тебе и придушу! — недовольно буркнула Кёсем, не поверив словам мужчины. — Жду с нетерпением, голубоглазка, — похотливо произнес Ахмед. — Но это не шутка, они действительно хотят взять тебя в группу. Твоя мечта сбылась, моя Кёсем. — Я не твоя, Ахмед, — недовольно обрезала его, нахмурившись. — А что они хотят изучить? — Как я уже говорил: таинственные исчезновения кораблей, начиная с нескольких сотен лет назад, заканчивая нашим временем. А начать хотят с, так называемых, Проклятых вод в Черном море, — мужчина ещё что-то говорил, но для Кёсем все было словно в тумане. Проклятые воды… Те самые Проклятые воды… — Кёсем! Кёсем Карадениз, Вас вызывает земля! — крик Ахмеда неприятно резанул по уху, от чего женщина поморщилась. — Не кричи. Я задумалась, — тихо произнесла она. Звонок на пару уже прозвенел, и в коридоре было настолько тихо и безлюдно, что, казалось, скоро мимо неё прокатится перекати-поле. — Ну так что мне им передать? Ты согласна? — спросил мужчина. — Я могу подумать? — робко произнесла Кёсем, уже не так уверенно спускаясь по белоснежным ступенькам. — Так, кто ты и что ты сделала с Кёсем ханым? — наигранно возмущённо спросил Ахмед. — Ахмед, прекрати, — закатила глаза женщина. — Так я могу подумать? — У тебя сутки, Кёсем, потом они будут искать другого историка, который напишет им диссертацию, — наконец ответил мужчина. — Хорошо, я перезвоню тебе, пока, — Кёсем быстро сбросила звонок, пока Ахмед не успел что-то ответить ей и продолжить разговор на другую тему.       Женщина, словно в тумане, вышла из университета и направилась к своей машине. Ей не терпелось поскорее добраться домой и всё тщательно обдумать. Она завела автомобиль и открыла окно, чтобы хотя бы ветерок приводил ее в чувство, ведь Кёсем боялась, что может настолько уйти в свои мысли, что перестанет следить за дорогой. Обычно путь от учебного заведения до дома занимал минут двадцать, но сегодня он занял чуть ли не вдвое больше.       По-прежнему погруженная в свои мысли, Кёсем припарковалась возле небольшого одноэтажного дома и вышла из машины. Вокруг дома был небольшой участок, где росли разнообразные цветы.       Этот своеобразный сад тоже в какой-то степени был смыслом жизни Кёсем. Он стал для неё отдушиной. Здесь она могла быть собой, предаваться воспоминаниям, плакать или смеяться, но больше всего Кёсем любила тихо петь, вспоминая давно ушедшие годы. У дома росли жасмины, символизируя ее юность и невинность, чуть подальше — розы, с которыми ее часто сравнивали знакомые. Красивая, но своими шипами может ранить так, что до конца жизни запомнишь. В саду росли и другие цветы, но их было гораздо меньше.       Кёсем повернула ключ входной двери и открыла её, наконец попадая домой. Дверь громко захлопнулась, пока женщина снимала обувь. — Хаджи, я дома! — крикнула Кёсем и прошла на кухню.       Хаджи был давним другом Кёсем, сколько всего они прошли вместе, сколько пережили. Впрочем, он был единственным ее другом, единственным человеком, который знал о ней правду и принимал ее такой какая она есть. Мужчина работал в том же университете, что и она, только был профессором географии. Кёсем и Хаджи уже несколько лет живут в одном доме, деля все коммунальные расходы пополам. Поначалу на них довольно косо смотрели соседи, мол, как могут мужчина и женщина жить в одном доме, не являясь супругами или близкими родственниками. Тогда пришлось пустить слух, что они двоюродные брат и сестра, потому что обоим не нравились эти осуждающие взгляды и разговоры за спиной. Со временем это всё стихло, и они смогли наконец вздохнуть спокойно и продолжить дальше жить и работать. — Здравствуй, Кёсем, — произнес мужчина, стоя у плиты, когда она вошла на кухню. — Что-то случилось?       Хаджи был очень чутким человеком, особенно по отношению к ней, поэтому всегда замечал даже малейшие изменения в ее настроении. Он всегда умел поддержать и найти слова, так необходимые ей в тот или иной момент. За это она была безмерно благодарна ему. — Студенты попросили рассказать про самую интересную выдумку о смерти Кеманкеша Паши, — тихо произнесла она, заваривая себе чай.       Хаджи тут же понял, что именно она им рассказала, и положил руку ей на плечо. Кёсем глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Это ведь не всё, так? — женщина слабо улыбнулась на то, как четко Хаджи мог прощупывать её, читая, словно открытую книгу. — Ещё звонил Ахмед, — Кёсем села за стол и опустила взгляд на армуд, который держала в руках. — Сказал, что меня хотят взять в научную экспедицию для написания диссертации. — Ты разве не рада? — он с непониманием посмотрел на нее, садясь напротив. — Ты ведь много лет пыталась попасть туда. — Экспедиция в Проклятые воды… — прошептала Кёсем, опустив голову и сильно сжав армуд с чаем, что, казалось, он вот-вот треснет. — Оу… — Хаджи переставил свой стул, чтобы сидеть рядом с женщиной, и обнял ее за плечи. — И что ты сказала? — Пока ничего, — Кёсем, словно маленький котенок, уткнулась носом в грудь друга, обнимая его в ответ. — Я не знаю, что отвечать. С одной стороны моя мечта сбылась — меня приглашают в экспедиционную группу, но с другой… Я никогда не возвращалась в Проклятые воды с того самого дня. Я боюсь, что не смогу сдержать эмоции и сделаю какую-нибудь глупость, о которой потом буду очень сильно жалеть.       Хаджи поглаживал женщину по плечу, позволяя ей прижиматься к нему. С ним одним Кёсем могла быть слабой, плакать или просто нуждаться в объятиях. Ни с кем другим она не позволяла себе этого. Несколько минут они просидели в абсолютной тишине, ведь Хаджи понимал, что сейчас ей нужны не слова, а просто чья-то безмолвная поддержка. — Ахмед сказал, что у меня есть день на размышление, — наконец произнесла Кёсем, выбираясь из цепкого кольца рук Хаджи. — Ну вот, у тебя есть целый день, чтобы хорошенько всё обдумать, — ободряюще улыбнувшись, сказал Хаджи. — А сейчас сходи в душ, пока я доделаю нам ужин.       Кёсем благодарно улыбнулась ему и ушла в свою комнату, чтобы взять полотенце и сменную одежду. Теплые струи приятно били по телу, заставляя забыть обо всех тревогах. Кёсем даже смогла расслабиться и просто наслаждалась шумящей водой, стекающей по ее коже. Как же сильно ей не хватало моря… Свободы… Казалось, прошла вечность прежде, чем Кёсем наконец вышла из душа, вытерев свое нагое тело и переодевшись в домашнюю одежду.       С кухни доносился запах аппетитного плова, который женщина когда-то просто обожала. Она села обратно за стол, тут же отправив первую ложку в рот. Хаджи, усевшийся напротив Кёсем, лишь усмехнулся и также принялся поглощать приготовленный им же плов. — Как дела в университете? — спросил Хаджи. — Ничего нового, — пожала плечами женщина. — А ты тут как себя чувствуешь? — Кёсем, я тебе ещё несколько дней назад сказал, что чувствую себя превосходно, — недовольно ответил Хаджи. — Сегодня заканчивается больничный, поэтому с завтрашнего дня я снова буду действовать тебе на нервы в университете.       Хаджи усмехнулся, а Кёсем лишь закатила глаза, но все же не смогла сдержать улыбку.       Остаток ужина прошел в непринуждённой обстановке. Кёсем намеренно избегала темы экспедиции, и Хаджи это прекрасно понимал, поэтому даже не пытался заговорить об этом. Они болтали ни о чем и обо всём одновременно, шутили и смеялись. Закончив с трапезой, они вместе загрузили грязную посуду в посудомойку и разошлись по своим комнатам. Кёсем сидела за рабочим столом, проверяя работы своих студентов, стараясь не уснуть. Но усталость и нервное напряжение взяли свое, поэтому она выключила компьютер, переоделась в футболку и шорты, в которых всегда спала, и легла спать.

***

      Юная девушка напевала свою любимую греческую песню, сидя под раскидистым деревом и поглаживая кудрявого барашка. Она услышала, как ее зовёт отец, и отвернулась, когда он подошёл, показательно продолжая петь. Мужчина присел рядом с девушкой и заговорил, когда она наконец замолчала. — Это ведь ненадолго, — сказал мужчина, пытаясь обратить внимание дочери на себя. — Я пробуду в Венеции всего несколько недель. — Ну так возьми меня с собой, папа, — возмущённо ответила девушка, повернувшись к отцу. — Я не могу, ты нужна дома, — мужчина глубоко вздохнул. — Ты будешь заботиться о маме и о маленькой сестрёнке, решать наши дела.       Девушка недовольно опустила свой взгляд на землю, перебирая белоснежное платье. Мужчина посмотрел вверх, на крону дерева, словно вспоминая что-то. — Я рассказывал тебе историю этой оливы? — спросил мужчина, переведя взгляд на голубоглазую дочь. — Раз сто, не меньше! — ответила девушка, по-доброму усмехнувшись. Мужчина засмеялся вместе с ней. — Настя, — нежно произнес мужчина и коснулся ее лба своим, проводя рукой по ее спине. Он поцеловал ее в лоб и отстранился. — Что ж мне пора, попрощаемся, милая.       Мужчина и девушка встали и крепко обняли друг друга, словно в последний раз. Голубоглазая вмиг погрустнела, ей так не хотелось расставаться с отцом, пусть и не навсегда. — Помни, Анастасия, — мужчина разорвал объятия и серьёзно посмотрел на дочь, — ты должна позаботиться о маме и о сестре.       Девушка активно закивала головой, безмолвно давая обещание отцу. Их прощание прервал звон колоколов, исходящий из церкви и означающий тревогу. Они испуганно обернулись, пытаясь понять, что происходит. Голубоглазая немного подняла свое платье, чтобы его подол не мешал бежать, и кинулась в деревню. — Анастасия! — взволнованно крикнул мужчина и побежал за дочерью.       Она пробегала мимо жителей деревни и ловила на себе их странные взгляды и перешептывания. Девушка быстро взбежала по каменной лестнице и подошла к небольшому каменному ограждению, всматриваясь в бескрайнее море. Почти сразу за ней прибежал и мужчина, так же уставившись на тихие волны. Они со страхом переглянулись, увидев, как к пирсу подходят османские корабли. Все жители деревни в панике бегали и прятались кто куда, чтобы не попасть в руки варваров. Множество мужчин и одна темнокожая женщина вошли в деревню, ища нужный им дом.       Светловолосая женщина сидела за столом и молилась, чтобы беда обошла их стороной, пока ее муж стоял у окна, с ужасом наблюдая за разгромом в деревне. Внезапно двери распахнулись, заставляя женщину испуганно вскочить, и в них вошли османы. Они разбрелись по дому, обыскивая его, а супруги стояли перед главным из них, стараясь не показывать свой страх. — Ты купец Энсо? — спросил главарь, подойдя почти вплотную к мужчине. — Да, я, — ответил он, женщина, стоявшая с другой стороны стола нервно сглотнула. Ее одолевал необъятный страх за любимого мужа и дочерей. — А вы кто? Что вам нужно от нас? — Не бойся, — ответил осман, пока темнокожая женщина обыскивала сундуки, стоящие в комнате. — У нас самые благие намерения, — мужчина улыбнулся такой фальшивой улыбкой, что все без исключения поняли, что благими намерениями тут и не пахнет. — Где твоя дочь? Где Анастасия? Говори! — прорычал мужчина, схватив Энсо за рубашку. — Её здесь нет, — ответил он, с ненавистью глядя на мужчину. — На прошлой неделе я отправил ее в Венецию.       Главарь османов явно не поверил ему, поэтому отпустил купца и прошел в глубь комнаты. Женщина, доселе молчавшая, встала на дороге мужчины, подтверждая слова мужа, но осман схватил ее за волосы, убирая с пути. Энсо, увидев такое отношение к своей жене, кинулся на мужчину, но его остановили другие османы, схватив его под руки. Главарь оттолкнул от себя женщину, завороженно глядя на небольшой люк в полу. Он медленными шагами стал приближаться к нему, а на губах растягивалась мерзкая улыбка. Мужчина присел, открыв люк, и увидел там двух сестер, с ужасом глядящих на него. Он развернул помятый пергамент, сравнивая рисунок со старшей из сестер. — Анастасия… — тихо произнес главарь, поняв, что они нашли то, что искали.       Османы шли по улочкам деревни, некоторых жителей взяли в заложники, все было разгромлено. Но все без исключения слышали крики боли и отчаянья Анастасии и ее семьи. Чернокожая женщина взяла девушку и закинула ее себе на плечо, возвращаясь на корабль. Девушка кричала, умоляя отпустить её, и протягивала руку к отцу, который бежал за ней. За ним бежали мать и маленькая сестрёнка, так же умоляя отпустить Анастасию. Они плакали, не веря, что в один миг вся их жизнь рухнула. Энсо бежал, крича имя дочери, но его схватили османы, останавливая и ставя на колени. — Папа! — в голосе Анастасии было необъятное отчаянье. Она боялась, что никогда больше не увидит свою семью, не сможет обнять их, поцеловать, сказать как сильно любит…       Один из мужчин, державших отца девушки, обнажил свой меч, что блеснул на ярком палящем солнце. Мгновение, и по всему острову проносятся душераздирающие крики матери и дочерей, а на каменную улочку падает бездыханное окровавленное тело любимого мужа и отца…