Сапфир

      Поворот сменяется другим, улицы постепенно становятся уже. Сердце бешено бьется и дыхание сперло от долгого бега. Ноги больше не могли двигаться, хотелось просто лечь на холодный асфальт, поставив весь мир на паузу. Парень медленно сбавлял темп, попутно прокручивая в голове действия, которые смогут спасти его жизнь. Однако, мысли сворачивались в кашу, сконцентрироваться хотя бы на какой-то одной не получалось. А вот мужчина позади него наоборот ускорился, и в скором времени догнал парня. Они рухнули на землю, немного прокатились и сцепились, подобно котам. Хан шипел и ругался, когда по лицу проезжались чужие кулаки, стараясь нанести ответный удар. Напавший человек сидел прямо на нем, не давая возможности перекатиться и подняться с земли. Джисону казалось, что даже переходя с защиты в нападение, его удары для этого верзилы были больше похожи на удары пушистой лапкой, чем на что-то серьезное, мешавшее продолжить начатое. — Черт! Да отстань ты уже от меня!— взревел парень, нанося удар в челюсть, наконец существенный по силе. Мужчина покачнулся, теряя контроль над ситуацией. И конечно же Хан воспользовался этим, нанося удар за ударом, сдирая кожу на костяшках. Он старался бить в одно место, но кулак проезжался то по челюсти, то по щеке и пару раз по виску. Напавший на него верзила в какой-то момент оказался сброшен с тела, окончательно теряя всю инициативу. Джисон поднимаясь провел рукой по волосам, убирая их с глаз и попутно сплевывая кровь на асфальт. Его рука потянулась к пистолету с глушителем под кожаной курткой, как позади послышались голоса пары людей, явно не собиравшихся просто пройти мимо. Он тяжело вздохнул, доставая пистолет, снимая его с предохранителя и мгновенно наводя на первого напавшего, плавно нажал на курок. Тихий выстрел, все равно выстрел, и являлся любимым звуком парня. Как отрадно было его услышать спустя довольно долгий период времени. Он бы постоял так еще пару минут, чтобы насладиться видом растекающейся крови по асфальту, вот только дружки верзилы уже подоспели. — Он его убил! Вот зараза!— прокричал один из троих мужчин, замедляясь и доставая пистолет, вскидывая дуло в сторону Джисона. Парень невнятно выругался, пару раз стреляя в их сторону, попав одному в ногу. Он резко развернулся и рванул вперед, скрываясь за поворотом и останавливаясь, пока его глаза удивленно округлялись — тупик. Перед ним выросла стена, позади погоня, но сдаваться он не собирался. Так себе перспектива словить пулю в лобешник, даже не зная, за что именно. Хоть на грамм, но приятнее будет, если причина его убийства будет известна. Шестеренки в голове работали с такой скоростью, что из нее скоро должен уже был повалить дым. Джисон смотрел на эту стену, оборачивался назад, чтобы убедится, что его еще не настигли. Взгляд зацепился за стоящие в паре метров от него деревянные ящики, из которых можно было бы соорудить нечто вроде лестницы до середины стены, а дальше уповать на удачу и собственную силу. Он шустрыми движениями создал подобие ступенек, в несколько широких шагов оказался перед ними, вздохнул и побежал. Ящики были ужасно хрупкие, и стоило наступить на первый, как он заскрипел, выказывая все недовольство. Чудо то, что он не сломался и нога парня не утонула в его глубинах. Хан добрался до самого последнего ящика, прыгнул и зацепился пальцами за стену, повиснув на ней подобно коту на стволе дерева. Пыхтя, он начал подтягивать свое тело, подбираясь в спасению, как услышать выстрел. Пуля впечаталась в стену в миллиметре от его плеча, заставив того зажмуриться, а потом выдохнуть с облегчением. К нему спешили, чтобы схватить за ноги, не дать перелезть на ту сторону, но когда жить хочется, тело на многое способно. Он был практически на самом верху, когда один из мужчин схватил его за ногу, пытаясь сорвать со стены. Хан выругался, начиная попытки вырвать ногу, и они увенчались успехом, оставив в руках подарок ввиде кроссовка. И когда его нога практически скрылась из виду, промазавший в прошлый раз мужчина попал, пуля вошла в бедро, заставив парня завыть и шлепнуться со стены на ту сторону. Рухнув прямо в контейнер с мусором, он мысленно проклинал всю эту ночь, особенно после выхода из здания Тальджин. Держась за простреленное бедро, юноша начал медленно выбираться из контейнера, попутно ругаясь и тяжело вздыхая. С той стороны стены какое-то время еще слышались голоса, но затем стихли. Каждая минута на счету, некогда считать ворон, так что пересиливая себя, он медленно пополз в сторону проезжей части. Перед его глазами мелькали машины, стремившиеся быстрее добраться до дома, и предателем в такие моменты выступал светофор. Загорелся красный, вынуждая машины остановиться, и тем самым давая Джисону возможность спастись окончательно. Он дошел до самой ближней машины, открыл дверь и завалился внутрь, вскидывая пистолет в сторону водителя. Парень за рулем шумно втянул воздух через ноздри, а затем тихо произнес: — Господин Ли...салон машины помыли только вчера,— секретарь Пак кинул взгляд на сидевшего позади него мужчину, затем перевел взгляд на дуло пистолета. Джисон медленно повернул голову в сторону сидевшего рядом мужчины, который направил оружие на него в ответ. Глава Тальджин был совершенно спокоен, словно подобные ситуации происходят постоянно. Однако взгляд его был еще холоднее, в сравнении с тем, какой он был в кабинете при их первой встрече. — Опусти пистолет. — Вы тоже. — Бога ради, я умоляю Вас. Господин Ли и господин Хан, давайте Вы оба уберете пистолеты и мы спокойно поговорим. — Хаэ, лучше помолчи,— бровь Минхо медленно поползла вверх, а взгляд повесил немой вопрос о причине происходящего. Хан пару мгновений смотрел в ответ, затем его рука бессильно опустилась на колено. Мужчина проследил за его оружием, заметив, как поблескивала штанина на тусклом свете фонарных столбов. — Мне ехать дальше, куда мы двигались изначально, господин? — Нет, поехали в больницу к Сон Хёну. Он ранен, так что разговоры на потом,— Минхо опустил пистолет, продолжая сверлить Хана взглядом. Парень медленно втянул воздух, словно готовился в любой момент выпрыгнуть из машины, даже если та будет на полном ходу. Однако больше ничего не происходило, Пак Хаэ и Ли Минхо просто молчали и вели себя так, словно третьего человека не было. За окном мелькали улицы, другие машины, здания, создавая картину совершенного спокойствия. Словно город в которым они живут является самым безопасным, несмотря на жестокую реальность. Хан сжимал простреленное бедро, поджимая губы, в голове крутилось множество мыслей. И каждые пару секунд он переводил взгляд на особу, насчет которой все это время думал. Несмотря на мелкие стычки, организации все же пришли к некому мирному соглашению, но даже так, вовсе не стремились помогать кому-то, кто не являлся их человеком. Поэтому, Джисон никак не мог понять, почему глава Тальджин так легко принял ситуацию и везет его в больницу. На лице Минхо каждый раз предательски поднимался уголок губы, когда юноша на него поглядывал. Он ничего не мог поделать с этим, как бы не старался контролировать. Все же, ему нравилось заставлять мальчишку нервничать и ломать голову в догадках, хотя причиной действий была самая обычная человечность, которую он не потерял.       Сон Хён был обязан Ли по самые уши, поэтому и стал, так сказать, личным врачом. В обыденное время, когда своему господину он не требовался, мужчина работал в одной из больниц. К нему часто привозили подбитых в перестрелках людей, поэтому он свыкся. Однако, то были люди из Тальджин, свои, а тут совершенно другое дело. Он был завидным красавцем, длинные черные волосы забранные в пучок, выбритые бока, с татуировками. Любит сережки, а потому уши просто в них утоплены. Накаченное тело, хоть ростом не шибко вышел. Любитель носить черное в обтяжку, что было причиной огромного количества домогательств к нему со всех сторон. Даже белый халат никак не мог помочь скрыть ему фигуру, хоть он к этому и не стремился. Однако, работа есть работа, поэтому все же старался держать соответствующий внешний вид. Минхо спас его сладкие булочки в самый ужасный день для мужчины, когда его чуть не разложили на бильярдном столе и не начали стягивать штаны. Тогда он влип на круглую сумму и не мог ее выплатить, а тот кому он был должен предложил партию в бильярд с выгодными условиями. Победил Сон Хён, избавив себя от долга перед этим человеком, попутно вызвав его гнев и чуть не поплатился за это целостностью своей попы. Спасенный Ли, он половину ночи плакал сидя у того в ногах, а затем намотал сопли на кулак, восстановился в медицинском университете и стал личным врачом своего нового господина. Несмотря на внешний вид и свое прошлое, является крайне нежной натурой, стесняется говорить при чужих людях, и вдобавок, без ума от Минхо. Иногда Хаэ кажется, что скажи Хёну носить господина на руках или умереть ради него, последний сделает и то, и другое не раздумывая. И даже сейчас, сидя на маленьком стульчике перед раненным Джисоном, с недоверием смотря на него, он постепенно начинал приступать к своему делу. — Расслабься, Хён. Он не станет рассказывать о тебе. — Я переживаю вовсе не из-за этого...— тихо отозвался мужчина, поправляя маску на своем лице, попутно стягивая с парня штаны. Хан перехватил свою одежду, смущенно уставившись округлившимися глазами на врача. Они пару секунд сидели так, держась за штанину, а затем в немой схватке победителем вышел Сон. Положив их рядом с кудрявым юношей, врач принялся обрабатывать руки, натягивать на себя стерильные перчатки и уходя в процесс с головой, обрабатывать рану. Джисон молча наблюдал за ним, понимая, насколько тот любил свое дело. Он обращался с его раной, как ювелир с драгоценным камнем, которые собирался инкрустировать в дорогое кольцо. В этот момент тишину в кабинете нарушил Минхо, плюхнувшись в кресло позади работающего Хёна, закинув ногу на ногу, спросил: — Так в итоге, кто решил тебя убить? — Мне то почем знать,— пробубнил Хан, явно не хотевший возвращаться к этой теме. Возможно, он просто не придавал этому значения. Все же с учетом их деятельности, с одной стороны вовсе не удивительно, что произошло. Пару минут он сидел молча, затем поднял взгляд на Минхо, уже собираясь озвучить свою мысль, как его перебили. — О, нет. Это не я, так что можешь не озвучивать сие предположение. Ведь если бы моим желанием была твоя смерть, исполнить его можно было уже целых два раза. Первый раз в моем кабинете, второй в машине. Это если считать только от моей руки, а от руки моих мальчиков еще больше… — Почему Вы решили мне помочь? — Потому что в противном случае ты бы разнес голову Хаэ, а он такой один. Да и как он сказал в машине, ее недавно помыли. Потом видеть его расстроенное лицо так себе перспектива. — Почему глава Биёль все равно отправил Вас, хоть и знал о сложившейся ситуации? Обыденно же главы не любят рисковать значимыми для них людьми,— неожиданно в разговор встрял Пак. Обычно он ничего не говорит, просто слушает и запоминает, но в этот раз любопытство взяло над ним вверх. — Господин печется лишь о...самых лучших. Я же пока в их состав не вхожу, да и не намерен. Все же его лучшие, ну, не столь важно. Ха-а, в любом случае, господин здесь мне никак не поможет,— Джисон потер лоб, в попытках собраться с мыслями, затем медленно вздохнул. В голове все медленно, но уверенно превращалось в кашу, отчего хотелось просто лечь под одеяло с головой и объявить всему миру, что он в домике. В этот момент Сон уже завязал бинт на его бедре, снял с себя перчатки и маску, поворачиваясь к Минхо с довольной улыбкой. — Пару дней покоя, никакой беготни и все заживет. Регулярно менять повязку и обрабатывать рану. — А чего ты это мне говоришь? Это ведь ему с этим разбираться самостоятельно. — Господин, из услышанного я посмел сделать вывод, что глава Биёль не даст ему отдохнуть, в противном случае может начаться осложнение. Тем более, юноша не вызывает у меня доверия, что честно будет обрабатывать рану каждый день. Поэтому мне хотелось бы, чтобы он находился в Тальджин эти дни, дабы я мог завершить лечение. — Господину Хонгсу я понадоблюсь не скоро. Он сегодня с одним из своих лучших...— Хан с надеждой посмотрел на Хёна, словно сможет этими словами и взглядом заставить передумать, но тот даже не посмотрел в его сторону. Врач только пару раз нервно перебрал пальцами, попутно думая, как настоять на своем. Все же, когда дело касалось лечения, Сон Хён мог даже поворчать на Ли. И терпеть несогласие со своим решением этот стесняшка не собирался. — Сон Хён, успокойся. Мне кажется, что господин Хан все же является человеком ответственным, он сможет самостоятельно обрабатывать рану и менять бинты. Есть ли такая необходимость следить именно нам? И как ты переживал, он из Биёль. Ты сделал все возможное, остальное зависит от него самого,— Хаэ осторожно коснулся чужого плеча, пытаясь вложить свои мысли в этот жест, питая надежду на полное понимание. Мужчина в халате вздохнул, повернулся к Джисону, пару раз пробежался глазами вверх и вниз, затем положил ладонь на плечо секретаря, попутно медленно качая головой из стороны в сторону. — Безнадежно, господин Пак. — Эй! Да не может же все быть настолько плохо!— не выдержал Хан, собираясь протестующие вскочить с кушетки, но моментально был остановлен взглядом Хёна. Его взгляд настолько быстро оказался направлен в сторону кудрявого мальчишки, что никто не успел понять, что произошло. Взгляд врача был таким холодным, кричащем о том, что если он попытается выкинуть еще раз что-то подобное, он лично прострелит ему вторую ногу. Затем на его лице начала медленно появляться миловидная улыбка, идущая в жесткий разрез с его взглядом. Тишина, что сцепила кабинет в свои крепкие объятия, постепенно начинала напирать на присутствующих, заставляя немного нервничать. В конце концов, Минхо поднялся с пригретого места, немного потянулся и поставил точку в этом диалоге: — Хаэ и Хён, помогите ему дойти до машины,— глава Тальджин поправил пиджак, медленно направляясь в сторону выхода. И когда его рука уже лежала на дверной ручке, добавил, что у них имеется десять минут и ждать дольше он не будет. Время было уже позднее, Минхо планировал быть дома еще два часа назад, но благодаря одному парнишке, его планы пошли коту под хвост. И именно из-за котов сейчас мужчина был на взводе, его малыши, любимые детишки уже давно захотели кушать, соскучились по своему отцу, а еды и его самого нет. Секретарь переводил удивленные глаза с врача на Джисона, потом тяжело вздохнул и протянул раненому руку. В этот момент они вели немой разговор, ибо их мнение сошлись. Они придерживали юношу с двух сторон, не давая нагружать раненую ногу. Хан чувствовал себя маленьким ребенком, к которому волнующиеся родители приставили аж двух нянек. Мысленно ворча на идущего рядом врача, он также задумался над тем, какими будут будущие дни его отдыха, а возможно плена.       Какой была их дорога парень не знал, все то время, какое они ехали, он спал. Стоило ему расслабиться совсем чуть-чуть, как глаза сами склеились и отказывались открываться. Пару раз он бился лбом о стекло при поворотах и небольших кочках, иногда чуть не пускал слюну на собственную одежду, когда голова опускалась вниз. И вырвать его из сладкого сна удалось голосу Минхо. Стоило ему только начать произносить его имя, как тот резко поднял голову и уставился на говорившего мужчину широко распахнутыми, но безумно сонными, глазами. Все его лицо в данный момент было таким милым, несуразным, что глава Тальджин с невероятным трудом заставил свое лицо оставаться каменным, хотя внутри тоненьким голоском произносилось одно и тоже слово — милашка. Однако, мысли на то и мысли, чтобы ими оставаться. Хаэ помог парню выйти из машины, пока Хён доставал из багажника свою сумку со всем необходимым. Пару дней его не будет в больнице в любом случае, Минхо попал в удачный момент, ведь врач ушел на выходные. Так что, эти дни Сон проведет в апартаментах мужчины, наблюдая за неожиданным гостем, возможно пленным. Вскоре они оказались на нужном этаже, открылась дверь, позволяя увидеть прихожую чужой квартиры. А точнее, первым, что они увидели, были три пары горящих в темноте глаз. Коты двинулись им навстречу, мешая пройти внутрь, но быстро перестроили свой маршрут, вглубь за первым вошедшим человеком — их хозяином. Минхо скинул с себя надоевший за эти часы пиджак, кинул его на спинку стула на кухне, присел на корточки, подзывая к себе пушистых и растянулся в широкой улыбке. Вот он, самый лучший момент в его жизни, особенно в этот день. Ли все это время мечтал почувствовать под своей ладонью гладкую шерсть каждого из троих котов. Увидеть их мордочки, которые уже через пару секунд оказались полностью им зацелованы. Услышать их довольное мурлыканье, подобное исцеляющей всей болезни мелодии. С кухни слышалось нашептывание имени каждого, как сильно он их любит, какие они сладкие, великолепные, любимые, его деточки. Сон на цыпочках прошел на кухню, удивленно хлопая глазами. Он давно знает своего господина, но такую сторону видит впервые. Хаэ лишь вздохнул, расстроенный тем, что Минхо его опередил. Доведя Хана до дивана и скинув руку со своего плеча, секретарь в два огромных шага, особенно с учетом его роста, оказался рядом с Суни, Дуни и Дори. — Господин, сначала покормите их. Они так долго Вас ждали,— Пак двинулся к кухонной гарнитуре, привставая на носочки и выуживая из верхнего шкафа кошачий корм. Затем, обходя четверых ласкушек, насыпал корм в миски и осторожно позвал питомцев. Все трое детишек господина Ли повернулись в сторону мужчины, мяукнули и поочередно пошли к нему. Суни потерлась боком о ногу секретаря, а затем скользнула к миске, начиная наслаждаться едой. Дуни просто подняла взгляд своих красивых глаз на мужчину, обошла его и приступила к трапезе. Дори же проскользнула между чужих ног, совершенно не обратив внимания на Пака. Джисон лишь удивленно переводил взгляд с одного мужчины на другого, иногда захватывая в поле зрения врача, который также удивлялся происходящему. — Хаэ, выдай нашему гостю сменную одежду. Потом разместите его в какой-нибудь из комнат, да ложитесь спать сами. Я пойду первым. — Господин, могу ли я включить свою любимую песню? — Да пожалуйста. Правда, кому такое может нравится...Самая лучшая музыка это выстрелы. — Господин Ли, я еще не встречал ни одного человека, который мог бы согласиться с Ва,— Пака перебил Джисон, попутно подняв руку, словно собирался отвечать на уроке учителю. — Согласен. — Вот видишь, Хаэ. Все же есть еще один такой человек,— Минхо усмехнулся, направляясь в сторону своей спальни, прикрыв за собой дверь, оставляя щелку для своих питомцев. Секретарь же включил классику, убавив громкость практически до минимума и принялся творить на кухне легкий перекус. — Решили приготовить завтрак заранее? — Нет, это перекус для господина. Через час он встанет и потребует чай с бутербродом, затем пойдет спать дальше. Сон Хён, дальше по коридору есть гостевая комната, напротив кровати стоит шкаф, там на нижней полке есть пижама. Будь добр, подготовь ее. Через минуту помогу довести господина Хана до комнаты.       Стоило оказаться в предоставленной комнате, как Джисон принялся оглядываться. Комната была очень просторной, с огромной кроватью в центре, занимающей большую часть помещения. Шкаф с зеркалом напротив нее, несколько напольных ламп, стеллаж с книгами и простенький стол в углу. Все было в светлых тонах, создавая некую атмосферу уюта. Парня усадили на мягкую кровать, на которой уже любезно была оставлена упомянутая ранее пижама. Мужчины решили не смущать его повторно, а потому предлагать помощь с переодеванием не стали и оставили одного. Наконец выдался момент вздохнуть полной грудью. Хоть они и не показывали себя как люди, представляющие для него угрозу, в голове отчаянно мигала красная лампочка, требующая незамедлительно приступить к операции по вытаскиванию свой попы из более большой попы. Выудив из кармана испачканных джинс телефон, он положил его рядом с собой на кровать, стягивая одежду и кидая на пол. Натягивая штаны от пижамы, парень заметил как вспыхнул и потух экран мобильника, сообщая тем самым о пришедшем сообщении. Беря его в руки вновь, открывая чат со своим знакомым из Биёль, кудряшка замер. На экране предстало короткое сообщение, которое заставило его сердце ухнуть в пятки, потом стремительно подняться и ударить прямо в челюсть, чуть не отправив в нокаут. Джисон сначала прочитал его про себя, и словно не веря в написанное, прочитал уже вслух: — Твой дом только что взорвали...Кто это был неизвестно. Лучше тебе пару дней побыть в другом месте. Береги себя...Твою же! Черт!— сорвался на крик парень, тут же опомнившись, где он находится и зажав рот ладонью. Пару раз вздохнул, и поднял взгляд с экрана на дверь, когда в нее постучали. Хаэ осторожно скользнул внутрь, окинув взглядом с головы до пят. Он постоял так секунду, а затем вместо того, чтобы сказать нормально, зачем-то прошептал: — Что случилось?