Целитель S-ранга

— Как ты? — Тэхен садится рядом с ним на траву и наблюдает за его действиями. Уже пару недель на их пути не попадалось вражеских войск, поэтому все были расслаблены. — Я всё думал, как повысить мою эффективность в бою. Благодаря тебе я тренируюсь во владении оружием, но что делать с моей маной? Я раньше напитывал ей сад в поместье, а сейчас пытаюсь наполнить ею воду. — Чимин потряс перед чужим лицом мехом с водой. Необходимо было проверить ее свойства. Он, удерживая зрительный контакт с мужчиной, взял его за руку. С удовольствием обнаружил чужое смущение, которое выражалось в прищуренных глазах и приподнятых уголках рта. Второй рукой он вытащил нож, но пальцы Тэхена были все также расслаблены. Тэхен не двинулся даже тогда, когда холодное лезвие приблизилось к запястью. — Не боишься? — Тебя я не боюсь. — Заслуживал ли он такого доверия? Он не знал да и не желал этого. С Тэхеном он позволял себе многое. Он чувствовал, что они похожи, что их терзают одни и те же сомнения и страхи. Разумеется, про свой многолетний обман он не обмолвился и словом, но он позволил себе про это забыть. Чонгук с помощью острого клинка мастерски убивал врагов, а Тэхен добрым взглядом и трогательной улыбкой убивал его печали. Чимин тщательно следил за своим оружием. Он с лёгкостью нанес неглубокую царапину на чужое предплечье. В ответ на короткую вспышку боли пальцы Тэхена сжали его ладонь. Такие тёплые. Чимин в качестве извинения погладил погладил его руку, но только размазал небольшую каплю крови. — Выпей. — он протянул мех с заготовленной водой, Тэхен сделал пару глотков. Поначалу ничего не происходило. Они смотрели на всё также появляющиеся капли крови, которые медленно скатывались по руке и капали на землю. Но вскоре кровь остановилась, выступившая кровяная роса засохла. Края раны начали стягиваться.             Через пару мгновений от царапины осталась белая полоска, а на руке только засохшие кровяные разводы. — Это потрясающе. — Тэхен осмотрел свою конечность и, завороженно погладив еле заметный шрам, улыбнулся целителю. — Спасибо. Правда использовать это в бою проблематично, вода неохотно вбирает ману и ещё более неохотно ее отдает. Но всё же оставь ее у себя, используй в крайнем случае. — Не стоит за меня так беспокоиться. В моей команде тоже есть целители. — Какого они ранга? Навряд ли они смогут позаботиться о тебе лучше чем я.       Чимин не хотел отпускать его руку. Своей одной он перебирал его пальцы, а второй ногтем убирал засохшую кровь. Тэхен прикрыл глаза и положил голову на согнутое колено. Их окутывали щебетанье лесных птиц, шелест листьев и травы, приглушённые разговоры солдат. Чимин бы навсегда остался в этом мгновении. Он хочет всё закончить. Хочет жить.       Он остался таким же эгоистом, каким был изначально. Прямо сейчас на севере другая часть их армии проливает кровь в борьбе с врагом, а он, вместо того, чтобы бежать им на помощь, хочет остаться здесь. Почему он должен снова погрузиться в этот ад? Почему он снова должен убивать?       Он, еле сдерживая слезы, наклоняется над засыпающим Тэхеном и проводит рукой по его волосам. Те были мягкими и пушистыми. Почувствовав прикосновение, Тэхен открыл глаза и удивился, когда увидел чужое лицо так близко. И вмиг его взгляд стал обеспокоенным и жалостливым. — Тэхен… А тебе… Страшно? — Конечно. Каждый божий день я просыпаюсь в страхе и с ним же засыпаю. Только сумасшедшие не бояться войны. — Почему-то с тобой все эмоциональные барьеры рушатся. Я становлюсь размазней, когда ты рядом. — Позволь себе это. Я буду твоим щитом.

***

— Все свободны. А ты, Чимин, останься.       Чонгук рассказал им стратегию следующей битвы. Несколько дней назад они понесли большие потери, настроения в рядах были мрачными, несмотря на то, что к ним прибыло подкрепление.       Догадывался ли Чимин, о чем будет идти разговор? О да. Он проводил взглядом товарищей и, как только они вышли из палатки, нахмурил брови и с вызовом уставился на Чонгука. На всегда спокойного Чонгука. — Хочу поговорить о твоём поведении. — Чужой голос выводил его из себя. Рядом с Чонгуком Чимин чувствовал себя беспомощным. Мужчина был выше его, шире в плечах, от него исходила мощная аура, которая перебивала его собственную. А ведь они оба S-ранговые. — Мне доложили, что ты был очень груб с новобранцами. — Да, так и есть. Эти мальчишки-дворяне унижали других солдат, хвастаясь своим образованием. — Чимин не считал себя виноватым. Читая это по его лицу, Чонгук устало потёр переносицу. Чимин всегда был его головной болью. По разным причинам. — Но и ты повел себя недостойно. Ещё вчера они жили беззаботной жизнью, а сегодня эти дети пришли на войну, где взрослые желают их смерти. Твои слова сильно подкосили их моральный дух. Тебе следует извиниться. — Это приказ? — Я думал только попросить, но судя по выражению твоего лица, да. Это приказ, Пак Чимин. — Что ж, замечательно. Что-то ещё? — Внутри разгорался огонь, который готов был выйти в любую минуту. Чимин сам себя не понимал, да и не пытался. Он пришел к выводу, что причина его странного поведения стоит перед ним. Если с Тэхеном он позволял себе быть слабым, то рядом с Чонгуком не мог этого терпеть. Он хотел быть с этим человеком на равных. Идея изначально провальная. — Да. Прекрати обращаться ко мне неформально, прекрати перебивать. Остальные могут заметить подобное неуважение. Дисциплина важна. Чимин вспыхнул. Он подлетел к командиру. Чтобы смотреть ему в глаза, пришлось встать на носки и столкнуться лбами. Он выглядел как кошка, готовящаяся прыгнуть и укусить. Как лис, если уж на то пошло. — Не перебивать, значит? — Они делили один воздух на двоих. Чонгук не двигался и не менялся в лице. Чимина бесило даже это. — Не называть имени, не говорить ты? — Ты невыносимый, Пак Чимин. — Что-то в его взгляде изменилось. Что-то заставило Чимина отшатнуться от него. Чимин не мог понять, почему Чонгук это делает - выстраивает между ними барьеры, которые сам недавно стремился преодолеть. Каждое следующее его слово чувствовалось раскаленной иглой в сердце: — Всегда грубишь, всегда недоволен, считаешь себя единственной жертвой, хочешь, чтобы все выполняли твои прихоти и плясали под твою дудку. Ты, парень, только себе на уме. — Но ведь это тебе нравится. — Чимин ненавидит, когда его отчитывают. В последних попытках защититься от жестокой правды он говорит то, о чем они оба уже долго молчали, — Тебе нравится моя непокорность. Ты в восторге от моего ужасного характера, иначе почему ты всегда жаждешь быть рядом? Ищешь моего общества? Почему прощал раньше, когда звал тебя по имени, Чонгук? — Я надеялся сблизиться с тобой. Ведь мы так не похожи на остальных. Как бы они не старались, они никогда не смогут нас понять. — Чонгук отвернулся и смотрел на пробивающийся в палатку солнечный свет. Сейчас он выглядел одиноким. Выросший без родителей под крылом короля, которого не мог назвать отцом. Ставший сильнейшим S-ранговым охотником типа убийцы, отчего даже свои его боялись. Слабые ранги не могли выдержать его ауры. Словом, возможно он был самым одиноким человеком на земле. Глядя на такого Чонгука, Чимину хотелось его ударить. Ещё больше хотелось обнять и спрятать ото всех. — Я думал, что должен спасти тебя. Что ты нуждаешься в этом. Но ты нашел кого-то другого, правда? Я сделал всё что мог, но похоже у меня с самого начала не было шансов. Ты ненавидишь меня? — Нет, — Чимин выкрикнул в сердцах, с недоумением смотря на своего командира. Сейчас его плечи были опущены, он словно таял под солнечными лучами. — Врешь ведь. — Чонгук улыбнулся ему, и в этой улыбке было всё, кроме радости. Словно Чонгук смирился. Словно он сдался и опустил руки. Командир направился к выходу, а Чимин не знал как его остановить. — Почему ты так просто уходишь? Ты же любишь меня, — Чимин не мог ошибаться. Чонгук бросил на него взгляд через плечо. — Нет. — Улыбка всё ещё не согла с его лица. Чимину хотелось стереть её. То ли совсем, то ли заменить на настоящую. — Врёшь. Чонгук ушел, а Чимин ещё долго не мог забыть их разговор.

***

      Во время боя Чимин находится в потоке. Он двигается интуитивно, быстро уворачиваясь от атак и мечей, чувствует движение энергии вокруг и управляет своей. Недавно вместо кинжала он начал использовать меч, теперь они вместе проходили сквозь врагов и оставляли за собой тропу из мертвых. Чонгук больше не прятал его за спинами товарищей, когда понял, что Чимин в силах постоять за себя и защищать других. Когда он отнял жизнь в первый раз, это сильно выбило его из колеи, но война продолжалась, и вскоре убийство почти не вызывало у него эмоций. По крайней мере сейчас, в потоке. До высокоранговых убийц и во́йнов ему было далеко, но большое количество маны делало его сильнее большинства людей, острое чутьё помогало избежать смертельных ран.       В первые дни, в суматохе сражения, Чимин не мог точно управлять своей маной. Его исцеляющая техника распространялась на определенную территорию, под ее действие попадали даже враги. Сейчас он такого не допускает. Может посылать свою магию точечно, лечить только своих товарищей.       Их армия продолжала теснить врага. Даже несмотря на редкие поражения, поле битвы всё приближалось к границе чужой страны и отдалялись от их собственной. Сейчас битва происходила рядом с небольшим поселением, в котором враги разбили лагерь. Чимин уже мог видеть деревянные дома, которые вскоре наверняка вспыхнут ярким огнем.       Их отряд разбился. Чимин не мог найти своих, поэтому решил закончить с врагами на этой стороне и прорваться в тыл, чтобы помочь другим. Это было опасно. Ему могли встретиться высокоранговые охотники, но удача ему благоволила. К тому же сильные отряды сейчас бились с Чонгуком в центре, а здесь, на окраинах, стояли в большинстве своем танки, чтобы не дать врагу прорваться внутрь лагеря.       Всё закончить быстро не позволял их целитель. Как только Чимин наносил серьезную рану, ее подлечивал хилер, который прятался за домами. Чимин мельком следил за его перемещениями. Он начинал уставать, силы целителя же не заканчивались. Возможно, он черпал ману из кристаллов. Чимин перерезал одному мужчине горло, толкнул его ногой в землю и, пока другие не успели к нему подбежать, снял со спины лук, натянул тетиву и выстрелил в выглянувшего из-за угла целителя, который собирался спасти захлебывающегося в крови мужчину. Стрела пронзила ему грудь. Обезумевший отряд сразу бросился на него. Чимин выбросил лук и покрепче сжал рукой меч.       Он задыхался. От усталости и от боли. Чимин стоял посреди мертвецов весь в крови. Своей и чужой. Кровь мешала ему открыть левый глаз, он был почти слеп. Правый бок болел так, словно там всё ещё находился вражеский нож. А ноги казались свинцовыми. Тело тяжелело с каждой секундой, но ему нельзя было здесь оставаться.       Он волочил меч за собой, не в силах поднять его. Деревня уже горела. Кислорода предельно не хватало, а кашлять было больно. Он петлял между домами, стараясь наконец-то найти своих. Голова соображала плохо, всё было в дыме. На улицах никого не было. Жители наверняка убежали, а враги отступали, наверное поэтому он и не встречал никого. Он завернул за очередной дом и столкнулся с мальчиком лет пятнадцати.       Юноша в испуге закричал и попятился назад. Чимин протянул к нему руку, желая показать, что его можно не бояться, но незнакомец отпрянул и упал. Он заплакал и что-то бормотал, но Чимин не знал его языка. Однако одно слово он определил точно: - Demon, demon!       Чимин выронил меч и, повторяя, что не опасен и хочет отвести его в безопасное место, присел на корточки, но мальчик сам поднялся на ноги и убежал, быстро скрывшись за поворотом. Чужие слова продолжали крутиться в голове. «Демон, демон»       Чимин так и выглядел сейчас. Он оставил за собой горы трупов, от него воняло кровью, его острый меч купался в ней.       Он встал на ноги, поднял лицо к небу и попытался вдохнуть свежий воздух. Чимин поднял меч и продолжил путь. Он будет демоном до конца, лишь бы поскорее всё это закончилось.