Целитель S-ранга

Он видел только Чонгука.       Среди бушующей толпы он выделялся словно бог, его мана искрились в воздухе, будто окутывала его своим фиолетовым сиянием.       За его молниеносными движениями было сложно следить даже взглядом, он двигался так плавно, словно вода обтекала врагов.       Чонгук был невероятен. Он двигался так быстро, что охотники не сразу понимали, что получили смертельную рану. Они смеялись, думая, что избежали его клинка, но после раны открывались, и они задыхались в собственной крови.       Чонгук как будто танцевал, но вместо веера в его руке был острый меч, который играюче обрывал жизни.       Чонгук был похож на дирижёра, управляющего оркестром. По взмаху его меча кто-то затихал на веки, а кто-то громко кричал, добавляя свой голос в какофонию битвы. Словом, Чон Чонгук был отвратителен.       Чимин хотел присоединиться к всеобщему безумству, но его поймали нежные руки целительницы. Чимин видел её пару раз в лагере, но они никогда не разговаривали. — Вам нельзя в таком состоянии сражаться! — его мгновенно окутали чары. Чимин почувствовал, как его лёгкие словно раскрылись, он жадно глотал свежий воздух. Чужая мана грела онемевшие конечности, в руках хилера было тепло. Чимин обхватил ее руки своими, испачканными в крови. — Я не буду сражаться. Но им нужна наша помощь.       Целители принялись за дело. Чимин снял с погибшего плащ и завернулся в него, чтобы быть незаметнее для посторонних глаз. Он подобрался ближе к побоищу и протянул к нему руки. Чимин ощущал жизненную энергию всех людей, взглядом определял, чья принадлежит врагам, а чья — своим. Как только энергия начинала пропадать, он восстанавливал ее с помощью техники.       Только с этой позиции у него был плохой обзор.       Чимин сильнее натянул капюшон, вытащил из ножен кинжал и побежал в толпу, правой рукой нанося удары чужим, а левой касаясь товарищей, передавая им свою ману.       Уже скоро он увидел свою команду. Чимин сразу встал между ними, а они плотнее сомкнули ряд, чтобы заслонить его спинами и щитами. Этот механизм они отрабатывали множество раз. Теперь, когда Чимин защищен со всех сторон, он может видеть всё поле. Чимин, к сожалению, не может спасти всех. Кто-то умирает за считанные секунды, на мгновение раньше, чем целитель смог ему помочь, кто-то находится слишком далеко, а кто-то может умереть так и незамеченным. Целителям поручили определенные территории, в пределах которых они должны исцелять солдат, но некоторых целителей уже убили. Многие отряды сражаются без поддержки и погибают.       Мана быстро кончается. Чимин черпает из своих запасов, но вскоре не хватает и их. Он часто дышит. Слышит биение своего сердца и больше ничего. Другие звуки слились в белый шум, у Чимина всё плыло перед глазами.       Время снова замедлило свой ход. Такое было с ним однажды, когда он впервые увидел смерть: это было с ним в другой жизни. Он искал взглядом того, кто вызвал в нём волнение, и наткнулся на мужчину в черном плаще. Чимин задохнулся, казалось, что аура незнакомца заполонила всё пространство.       Чимин вздрогнул. Это был маг S-ранга.       В его голове возникла мысль: сейчас что-то произойдёт.       Чимин с криком выхватил у кого-то меч и бросился что есть сил к магу. Краем глаза он увидел, что Чонгук сделал то же самое. Они должны были успеть. Но когда небо озарила яркая вспышка, а земля погрузилась во мрак, Чимин понял, что они опоздали. Мгновение, когда всё изменилось.       Его сшибло с ног ударной волной, он чуть не задохнулся от всплеска энергии. А после она утихла, стало неестественно тихо.       Чимин огляделся. С Чонгуком что-то произошло, его аура исчезала, проходила сквозь пальцы.       Чимин бросился в сторону слабых пульсаций. В месте взрыва всё было поражено в радиусе нескольких метров. Все, кто попал под его воздействие, были мертвы. Кроме Чонгука, Чимин мог ощутить его слабый пульс.       Ноги перестали держать. Он подполз к командиру и дрожащими руками обхватил его лицо, сразу передавая ему большое количество маны. Кровь из раны на голове не останавливалась. Чимин чувствовал, как его температура падает, лицо бледнело. Целитель словно пытался наполнить бездонную чашу, его магия почему-то не исцеляла командира. — Чонгук, просыпайся, — Команда окружила их, защищала от нападающих. Чимину это не помогало, Чонгук никак не реагировал и не открывал глаза. Он умирал. Запасы маны заканчивались, но Чимин продолжал вливать ее в обездвиженное тело Чонгука, не жалея себя. Он наклонился над Чонгуком, сконцентрировал последние капли магии во рту и выдохнул плотные белые пары в его раскрытые губы. Но к ним так и не прилила кровь.       Всё могло закончиться сейчас. Чонгук умирал. А Чимин не в силах ему помочь. Как Чонгук мог так просто умереть?       Чимин сжал кулаки и закричал. Его крик утонул в лязге мячей. Он снял с сослуживца лук и натянул тетиву. Для лучшего обзора не постеснялся встать на мертвых. Маг не участвовал в сражении, его со всех сторон защищали танки. Но незнакомец заметил его, повернул голову в его сторону. Возможно, всему виной разыгравшееся воображение, но мужчина как будто улыбнулся, довольный проделанной работой. Чимин прицелился и выстрелил, хоть это и не имело ни малейшего смысла. Стрела остановилась в паре сантиметров от мага и сгорела без остатка. Теперь незнакомец смеялся, а Чимин как никогда хотел чужой смерти. — Быстро отступаем! — Сейчас они не могли победить. Без Чонгука не могли. Приказ быстро разлетелся по всем отрядам. Солдаты развернулись и побежали в укрытие, враги бросились вдогонку. Чонгука на спине нес танк, Чимин бежал сзади, прикрывая их. Как только они вернулись в лагерь, Чимин перебинтовал раны Чонгука. От взрыва сильно пострадала голова, было обожжено левое плечо. Чонгук уже почти не отличался от мертвеца. Даже лезвие, приставленное к носу и рту, не запотевало. Словно он не дышал.       Чимин давно так сильно не плакал. Он явно ощущал, что в Чонгуке ещё теплится жизнь, что он цепляется за нее из последних сил, но внешних признаков этого не видел. Чимин не знал, как ему помочь.       Парень склонился над командиром. По его расслабленному лицу нельзя было ничего сказать. Больно ли ему, страшно ли.       Чонгук всегда скрывал свои чувства и переживания. Даже теперь Чимин не мог его понять.       Они провели экстренное собрание. Все выжившие целители вливали в Чонгука остатки маны, но и этого не хватило. Главнокомандующий был поражен техникой, которая не поддавалась исцелению. Оставалось надеяться, что у Чонгука хватит сил самому с ней справиться. — Маг использовал отравленный артефакт. Мы не в силах чем-то ему помочь. — Вот что сказал пожилой целитель.       Чимин вызвался контролировать его состояние. Остальные члены команды охраняли лагерь от чужаков. — Так странно.       Была уже глубокая ночь. Он сидел рядом с кроватью Чонгука, его тело ломило от усталости, но Чимин не хотел спать. Рана на животе на каждое движение отзывалась болью, благо сильное кровотечение остановила девушка, которую он встретил перед происшествием. В палатке Чонгука было так тихо, плотная ткань словно купол не пропускала разговоры солдат. Так даже лучше, Чимин не хотел ничего слышать. — Так странно. Еще несколько часов назад ты был невероятен. Толкал в объятья смерти десятки мужей, а сейчас она душит и тебя. Ещё недавно моя жизнь полностью зависела от твоей, а сейчас без моей помощи ты не можешь даже накрыться одеялом. Я ведь могу с лёгкостью тебя убить, ты не сможешь мне помешать. Казалось, сейчас я должен перестать чувствовать себя беспомощным рядом с тобой, но это не так. Почему? Чонгук, что у тебя за магия такая, почему ты так на меня влияешь? Утром я был беспомощен, потому что ты был слишком силён. А сейчас я беспомощен, потому что не могу тебя спасти. Избавь меня от этого чувства, Чонгук. Пожалуйста, проснись.

***

— Наша деревня маленькая, там редко что-то происходило. И охотников, соответственно, пробуждалось мало. Я не знал, куда они уходили, но семьи долго их оплакивали. Никто не возвращался. Когда и у меня появился дар, я решил, что никому не расскажу. Первые мысли были о матери, которая наверняка расстроится. Представляешь, я не всегда был эгоистом. Хотя, чего уж там, десятилетний ребенок мало что знал о смерти, поэтому даже и не думал, что сам может умереть. — В детстве у меня была собака. Точнее, это была хозяйская собака, но мы часто играли вместе. Однажды мы зашли глубоко в лес и наткнулись на дикого кабана. Он защитил меня, но и сам сильно пострадал. Тогда я впервые попробовал исцелить кого-то магией. Но… У меня не получилось. Мой четвероногий друг умер, я не смог его спасти. В голове поселилась мысль, что мой дар бесполезен, что магия бесполезна. Я не хотел снова чувствовать разочарование. — Почти сразу я начал ощущать ауру, исходящую от людей. Особенно сильной она была у охотников. Они иногда приезжали к господину. Чтобы никто не раскрыл мой секрет, я начал избавляться от маны. Часто я вливал энергию в сад, за которым мне было поручено ухаживать. Ты наверное видел его, когда приезжал. Растения в нем были особенно красивы. И только я знал почему. Другим говорил, что все дело в особенных удобрениях, но очевидно, что не все мне верили. До сих пор помню, как ворчала дочка поварихи, что я не делюсь секретом. Зато господин был доволен, часто меня хвалил. Он вообще у нас славный, хорошо относился к слугам, платил исправно. Когда родители решили уехать на ферму к дальним родственникам, я решил остаться у господина. Всё-таки там были все мои друзья, да и город был близко. Если честно, я был рад, что мама с папой уехали. Я бы не вынес, если бы они пострадали, а я не смог им помочь. Это глупо, правда? Я трус. — Потом мне было страшно открываться. Если в детстве я не знал, куда уходят охотники и почему они не возвращаются, то будучи подростком это перестало быть для меня тайной. Теперь я боялся за свою жизнь. А она мне нравилась, правда. Я бы ничего не менял. Пусть мне и было больно смотреть на страдания людей, которые мог прекратить, я хотел быть нормальным. — Борам. Помнишь его? Я вот наблюдал за ним с самого его рождения. Его первые шаги, как мы играли вместе. Я вот всё помню. Он хороший мальчик. Наверное, я считал его своим младшим братом. Я не мог допустить его смерти. Никогда бы себе не простил. Интересно, бегают ли его ножки также хорошо как раньше? Не думал, что способен на такое. Хочу увидеть его, спросить, всё ли у него в порядке. — Мне… Мне так много нужно тебе сказать, за многое нужно извиниться, но я не могу, понимаешь? Мне хочется верить, что тебе нет до меня дела. Ты всегда так занят, а я надоедаю со своим нытьем. Но, Чонгук, ты всегда слушаешь меня, многое прощаешь. Почему? Неужели только из-за моего ранга? Я хочу быть честным с тобой. Давай договоримся. Когда ты проснешься, будем говорить друг другу только правду, хорошо? Даже если ты не согласен, знаешь же, что я добьюсь своего. Чонгук, ты позволишь мне это? Просыпайся, командир, я хочу поговорить с тобой. — А ещё лагерная жизнь. На самом деле мне нравится. Особенно приятно сидеть вечерами вокруг костра и слушать истории друзей. Когда всем страшно, но никто этого не показывает, ты и сам становишься сильнее. Здорово чувствовать себя частью чего-то настолько грандиозного. Даже не верится, что столько охотников собрались вместе ради убийства других охотников. Гораздо лучше звучит, если говорить, что мы находимся здесь, чтобы защитить свою страну. Вообще-то это первоначальная наша цель, а убийства всего лишь являются ее неотъемлемой частью, просто… Как ты и сказал, я думаю только о плохом. Я тебе не надоел ещё? Небось голова раскалывается от моей болтовни. — Расскажи… — Чимин вздрогнул и повернулся к Чонгуку. Тот приоткрыл глаза. Его голос был слабым, еле слышимым. — Расскажи ещё. Чимин мигом развернулся и, пытаясь утихомирить разбушевавшееся сердце, продолжил рассказывать свою историю, надеюсь, что Чонгук к выздоровлению всё забудет.

***

— Знаешь, в последнее время… Меня часто посещают сны, как я кого-то убиваю. Я смотрю, как они захлебываются в свой крови, а потом и сам не могу вдохнуть. Как будто их кровь затекает в мои лёгкие. И когда я делаю последний выход, я просыпаюсь в холодном поту и дышу так часто, что от кислорода кружится голова. Рано утром мне хочется сделать себе больно. Чтобы почувствовать, что я жив. Что это не предсмертный сон. — Меня ведь даже демоном назвали, представляешь? Во владении оружием я знатно поднаторел. А что с моими исцеляющими техниками? Даже тебе не могу помочь. Убивать проще, чем лечить. Иногда мне кажется, что я оборвал больше жизней, чем спас. Наверное я и правда демон. Как же ты это выдерживаешь? — Никак.       Чимин усмехнулся. Чонгук правда слушал его болтовню. Хотя у него и выбора-то не было. Он повернулся к изголовью кровати и столкнулся с его взглядом. Чимин никогда ещё не видел Чонгука таким слабым и уязвимым. Чонгук смотрел на него таким уставшим взглядом, как будто прожил несколько жизней. Но в то же время Чимин мог сравнить его с потерявшимся ребёнком. Чимин положил ладонь на его лоб, и Чонгук прикрыл глаза. Температуры не было. — Тебе не холодно? — Еле ощутимое покачивание головой. Чимин теперь видел движение его грудной клетки. Он дрожащими пальцами провел по его волосам. Как Чимин и предполагал, они были жёсткими и наверняка непослушными. Неужели этот человек правда висел на волоске от смерти прошлым вечером? Он пропустил чужое волосы сквозь пальцы и нащупал повязку. Точно. Чонгук вчера едва не умер. — Я принесу тебе поесть. А потом ещё поспи. — Как там командир? — Он проснулся. Ещё очень слаб, но думаю, самое худшее позади. — Передай ему, чтобы он не волновался зря и спокойно выздоравливал. А ты присмотри за ним хорошенько. Пусть мы и не такие сильные как вы, но мы защитим вас. — Спасибо. Мне очень жаль твоего брата. — От взрыва артефакта погибло два члена их команды. В могилу лег один из братьев-танков и женщина-маг. — Здесь всякое может случиться. Мы с ним знали это с самого начала. В любом случае, я встречусь с братом на небесах рано или поздно. Я хочу сказать: для него, и разумеется для меня, было честью сражаться бок о бок с тобой. — И для меня было честью стоять рядом с вами.       С Тэхеном у него получилось увидеться лишь мельком. Целитель смог выдохнуть, убедившись, что с он в порядке. Охотник послал ему натянутую улыбку, Чимин ответил тем же. Словно говорили друг другу, что всё хорошо, но на самом деле пережили кошмар. Когда оба знают об обмане, считается ли это ложью? Всё обязательно будет хорошо. Чимин прочитал это в чужом взгляде.       Чимин остановился. Было ранее утро. На небе ни облачка. Ещё вчера оно было затянуто дымом, чёрное с оранжевыми прожилками. Природа неистовствовала, недовольная людьми, но уже сегодня забыла все обиды и решила подарить уставшим солдатам ясный и теплый денёк. Как будто говорила, что жизнь продолжается. Чимин зажмурил глаза до зелёных кругов и зашёл в палатку, где до сих пор царила вчерашняя ночь.       Как только Чимин помог ему выпить немного супа, Чонгук снова уснул беспокойным сном. Хилер обтер его холодным полотенцем и сменил рубашку и повязку на голове. Чтобы хоть чем-то дальше себя занять, он взял Чонгука за руку и начал вливать в него ману. Наверное, для самоуспокоения. А может хотел узнать, чем же он, S-ранговый, так сильно отличается от других. Пока левая рука делилась энергией с Чонгуком, Чимин решил рискнуть и нарушать главное правило целителей: правой рукой он выпустил маленький поток маны в рану на животе. Как только магия коснулась воспалённой кожи, Чимин вскрикнул и немедленно прекратил. Рану словно обожгло огнем. Эту преграду ему не преодолеть.       Чонгук сжал его руку. Чимин повернулся к нему и, увидев его приоткрытые глаза, поджал губы. Мешать Чонгуку восстанавливаться ему хотелось меньше всего. — Прости что разбудил. Тебе что-нибудь нужно? — Расскажи мне что-нибудь. Мне становится легче, когда я слышу твой голос. — Чонгук говорил медленно, шёпотом. Чимин сморгнул накатившие слезы и усилил поток маны. Видимо, Чонгук был слишком болен, потому не замечал этого. — Не думаю, что мой голос обладает целительными свойствами, — нервно усмехнулся Чимин и пожал плечами. — Достаточно того, что он твой. — Чимин никогда его не заслуживал. — У меня в голове не укладывается. Я размышлял сотни раз о наших отношениях. Я ужасно к тебе относился. Как ты смог меня полюбить? Неужели у тебя настолько огромное сердце? — я видел, как ты меняешься с каждым днём всё больше. Точнее, раскрываешься, позволяешь себе быть таким, какой ты есть. Возможно тебя пугали эти перемены, поэтому ты скрывал их за маской недовольства. А может тебе не нравилось, что другие не поспевают за твоим развитием. Ты тот человек, которым невозможно не заинтересоваться. Ты сам не замечаешь, но во всём, что ты делаешь или пытаешься сделать, видна искренность, и это завораживает. — Ты рассказываешь сказки. Это не я. — У меня слишком болит голова, чтобы врать тебе. Лучше ты поведай сказку. — А разве сказки — не сплошная ложь? Я понял, что ты слишком дорог для меня, чтобы тебя обманывать. — Поэтому мы никогда не говорим про будущее? Мы слишком дорожим друг другом, чтобы впустую надеяться. А вдруг это бы нас спасло? — Не думаю. Если бы братья-танки планировали что-то, то их план бы рухнул вместе со смертью младшего. Тогда нашему здоровяку пришлось бы перенести не только потерю родного человека, но и горечь от несбыточной мечты. — Может ты прав, — Чонгук закрыл глаза. Видимо, он уже очень устал. Чимин отвернулся, думая, что разговор закончен, но командир продолжил спустя время: — Но представь: исполнив мечту погибшего брата, он почувствовал бы величайшее облегчение, единение с ним. Мысль, что близкий человек живёт вместе со своей мечтой, продолжается в ней, наделяет тебя необычайной силой, и ты сделаешь всё что угодно, чтобы исполнить её. — Какая же… У тебя мечта? — Чонгук уже не ответил на его вопрос. Чимин забрался к нему в постель и приложил ухо к груди. Еле слышимое неравномерное биение словно доносилось из преисподней, Чимин дрожал всем телом, но продолжал его слушать.

***

      Его гладили чьи-то теплые руки. Пальцы перебирали волосы, гладили кожу. Он приоткрыл глаза, чтобы узнать чьи они. Хотя уже знал, разумеется.       Чонгук был невероятно близко. Его сердце билось сильнее, ритм был чётче. Чимин так и лежал на его груди. Сейчас его ровный пульс действовал как успокоительное. Чимин обхватил его руку своими и прижался к его ладони щекой . — Не стоит тратить на такое свои силы, командир, — «не стоит тратить силы на меня». Сам Чимин чувствовал себя невероятно уставшим, потому что даже во сне делился маной с Чонгуком. Ему хотелось верить, что именно благодаря этому командир чувствует себя лучше. — Но мне хочется. Запрещаешь? — Чимин осознал, что они никогда друг другу не улыбались. Он приподнял уголки губ, но Чонгук вместо этого заломил брови, будто ему стало невыносимо больно. Чонгук казался Чимину не человеком, а совершенством. Он и правда был идеален во всём, единственный его изъян — любовь к Чимину. И это раздражало целителя. Но недавно… Чимин будто впервые увидел, что и по жилам Чонгука идёт кровь, что Чонгук тоже человек. Как он мог быть так жесток по отношению к нему? Чимин ведь когда-то обещал своему командиру спасти разбитое сердце. Но после вновь и вновь наступал на его осколки. Что ж, не зря же он целитель S-ранга, он исцелит сердце Чонгука, даже если от него остался один пепел. Они всегда были на равных, Чимин этого просто не замечал. — Порой мне кажется, что я никогда до тебя не дотянусь. Сколько бы я не старался, ты всегда необъяснимо далеко. — П-почему? — Чонгук убрал руку с его лица. Чимину до дрожи хотелось потянуться за ней вслед. — Как только я поправлюсь, всё станет как прежде. Прошу, не стоит быть рядом со мной из-за жалости. Ты всегда предпочитал чью-то компанию моей. Никогда не выбирал меня. Так почему сейчас ты здесь? — У Чонгука не было сил прятаться за маской. Чимин видел перед собой не командира, а молодого человека, которого безжалостно толкнули во взрослый мир, от которого постоянно ждали взвешенных и правильных решений. Но смог ли кто-нибудь объяснить, что правильно, а что нет? — Я… С тобой мне сложно, Чонгук. Мы разного поля ягоды. Ты благородный дворянин, а я был слугой, понимаешь? Я не хотел сближаться с тобой, боялся показаться смешным и глупым, думал, если не буду замечать, то смогу выбросить из головы. Но когда… Когда ты чуть не умер, я понял, что всё это неважно. Всё, что я напридумывал себе, неважно. Ты с самого начала знал это, да? Что в любой момент мы можем умереть. А я не хочу сожалеть о чем-либо перед смертью. Вот поэтому я здесь.       Чонгук продолжал молчать. Чимин сжался, сгорая от стыда. Почти жалел, что говорил настолько откровенно. Почему Чонгук ничего ему не ответил? Он свесил голову и отвернулся, когда Чонгук сменил тему: — Нам нужна замена двух членов команды. У тебя есть кто-нибудь на примете? — Так точно. Сейчас же этим займусь.

***

      Чимин быстро их нашёл. Они уже не выглядели такими борзыми и нахальными как раньше. Как будто огонь в них погас. Чимин сглотнул и подошёл к отряду новобранцев. Среди солдат он сразу отыскал двух парней, которые его интересовали. — Присоединяйтесь к моей команде. — Чимин не увидел радости в их лицах. Хотя чего уж, ее он ожидал увидеть меньше всего. — С чего это? Мы же изнеженные сопляки, которые только и умеют что наряды менять и книжки листать. — Как тебя зовут? — Чимин подошёл к охотнику и осмотрел его с ног до головы. На самом деле они были совсем немного младше самого целителя. А может и ровесники, кто знает. Но из-за стресса лицо Чимина заострилось, детские черты сменила четкость линий. — Ким Минсок. — Что ж, Ким Минсок. Отказываешься попасть в самую сильную команду в стране? Если ты делаешь это из-за обиды на меня, то… Прости. — Чимин выдохнул и встретился взглядом с юным охотником. Тот был удивлён. — Но не стоит принимать подобные решения на эмоциях. — Тогда я… Я почту за честь присоединиться к вам. — Решено. Но сперва я хочу посмотреть, на что ты способен. — Чимин с лязгом вытащил меч из ножен. Солнечные блики радостно ползли по лицу нового члена их команды. Пусть Минсок и был боевого типа, настоящего опыта у Чимина было больше. Они были почти в равных условиях. — Бьемся до первой крови. Минсок боязно обнажил свой меч, кинув непонимающим взгляд на своего друга. Тот пожал плечами.       Чимин молниеносно приблизился. Скрежет стали заполнил всё пространство. Наличие опыта давало целителю преимущество. Он наносил четкие и короткие удары, единственной целью которых было убить противника. В них не было красоты. Минсок же грациозно махал мечом, делая множество ненужных движений и поворотов. Как будто выступал на публику. Словно был на тренировке с муляжами. Чимин сбил его с ног и задел мечом горло. Но прежде чем охотник успел понять, что ранен, Чимин использовал свою технику. Теперь только капля крови на воротнике напоминала о ране. — Неплохо. Но забудь все эти сложные приемы, которым вас учили в тренировочном зале. Расслабься и поддайся течению маны. Она сама подскажет, что нужно делать. — Я понял. Давайте ещё раз! — Минсок поднялся на ноги и покрепче сжал рукой меч. Его аура изменилась. Чимин усмехнулся и принял стойку.       Сейчас всё закончилось ещё быстрее. Юный охотник попал в поток, двигался быстро и непредсказуемо. Чимин замахнулся, чтобы сильным ударом отбросить противника, но в паре сантиметров от Минсока замер, чувствуя холодное лезвие на своей шее. Он отклонил голову, из раны медленно полилась кровь. — Молодец. Собирай вещи и через пару часов приходи в наш лагерь.       Чимин вложил меч и подошёл ко второму охотнику. Тот стоял неподвижно, возвышаясь над всеми. Высокий и спокойный, он всегда наблюдал за происходящим со стороны, но его аура говорила о том, что он очень силен и опасен. — Как зовут тебя? — Новобранец смотрел ему прямо в глаза. Чимин поймал себя на мысли, что без труда выдерживает его взгляд. — О Сехун. — Ты тоже присоединишься к моей команде. Есть возражения? — Никак нет. — Сехун напоминал Чимина. Он словно бросал вызов, ничего не боялся. Он вызывал странный трепет в груди. — Меня испытывать не будете? — Не вижу в этом смысла. — Я позову целителя, чтобы залечил вашу рану. — Чимин сглотнул, когда Сехун переместил свой взгляд на струйку крови на шее. — Не стоит.