Надевая шкуру

Хромающий на подрезанную ногу Кенни подошёл к мёртвой Спирали-метиске и вытащил у неё из шеи нож. Он начал уменьшаться, и уже через секунду Хелен увидела высокого и широкоплечего мужчину с грубым лицом. — Парня придётся тащить, а метиса — свежевать здесь. Смотри внимательно. — пророкотал Кенни. Тогда, поймав лося, он тоже принялся поучать Хелен о том, как правильно снимать шкуру. И только сейчас она поняла, ради чего Кенни охотился на оборотней и что имелось в виду под "шкурами" в книжке. Шкуры Гару. Хелен открыла рот, чтобы задать пару важных вопросов, но Кенни её остановил. — Не здесь. Я отвечу на все твои вопросы, но не здесь и не сейчас. Приближается снежная буря, и я не хочу встречать её под открытым небом. Особенно потому, что ты пока что просто человек. Так что, если не хочешь замёрзнуть насмерть, лучше помоги мне. Хелен приняла аргументы и подошла к склонившемуся над телом Кенни. Тот во время свежевания бормотал какие-то непонятные слова. Хелен не знала, что это за язык, но это точно не был английский. Её роль свелась к придерживанию конечностей и уже снятых частей шкуры, чтобы они не мешали. Интерес у женщины вызвала перекрученная и иссохшая левая передняя лапа Спирали, которую Кенни даже не стал свежевать. Закончив со шкурой, охотник хитро завернул её окровавленной частью внутрь и засунул в рюкзак. Забрав его с собой, он снова перекинулся в Кринос и закинул подстреленного Хелен парня на плечо. Придерживая груз одной лапой, он с трудом поднял из снега винтовку и призывно мотнул головой, приглашая спутницу следовать за ним. Хелен закинула свой рюкзак за спину и пошла за припадающим на раненую ногу Кенни. Небо над ними было настолько ясное, что прожившая здесь большую часть жизни женщина отчётливо понимала: будет буря. На этот раз оборотень почти не сдерживал свой шаг. Даже раненый и отравленный Кенни был так быстр, что Хелен пришлось выбиваться из сил, чтобы не отстать. Причиной этому служила огромная масса облаков на краю неба, догоняющая их куда быстрее, чем хотелось бы. Оглянувшись, оборотень повернул подошёл к овражку. В его скате обнаружилась дыра, ведущая в медвежью берлогу. Скинув труп и рюкзак, он пролез внутрь, дёргая носом, и перехватил винтовку. Из берлоги раздался выстрел. Через полминуты Кенни выволок тушу гризли, из затылка которого сочилась кровь. Чтобы дать Хелен пролезть, оборотень снова трансформировался в громадного человека. — Залезай. Переночуем здесь. — отрывисто скомандовал он, хватая сброшенный рюкзак. Труп он прикрыл медведем. Хелен сползла по покрытому снегом скату оврага и зашла в берлогу. В ней было практически жарко. Кенни, разложив костёр у входа, чтобы дым вытягивало ветром, пристроился у стенки, положив рядом рюкзак и винтовку. Он рассматривал загноившуюся рану на колене. Услышав, что Хелен вошла, он поднял на неё взгляд. — Нам повезло, медведь был молодой. Никаких медвежат. — Ну да, их убивать было бы жалко. — Хелен не совсем понимала, зачем Кенни начал этот разговор. — Да не в жалости дело! Если бы здесь были медвежата, я должен был бы пройти мимо! Мне нельзя вредить медвежатам! — мимика у этой формы была не очень богатая, но было очевидно: Кенни перенервничал, и у него начался отходняк. — Когда я об этом договаривался, это казалось лучшей сделкой, которую я совершал. И даже это простое условие чуть не вышло мне боком! Хелен всё ещё не до конца понимала всего смысла слов Кенни, но что-то стало очевидно: её жизнь зависела от наличия в этой берлоге медвежат. От этого по спине пробегал холодок. — А с кем ты об этом договаривался? — С духом Медведя, когда создавал эту шубу. Это Фетиш. Единственный, который я создал своими руками. — Ясно. Кстати, а сам-то ты как? Выживешь? — остаться одной в незнакомом лесу Хелен не хотела. — Это быстродействующий яд. Чем больше времени пройдёт, тем проще мне будет. Ну, я так думаю. — Ты думаешь? — возмущённо повторила Хелен. — То есть никаких гарантий у тебя нет? — Нет! Это вирманутый яд! С ним вообще может нормальная логика не работать! Я даже не регенерирую, только поддерживаю себя в стабильно хреновом состоянии! — вспылил Кенни. — Но ты-то что с этим можешь сделать? Может, ты медик? Или владеешь подходящим под ситуацию Даром? — сарказма в вопросах было хоть отбавляй. — А если нет, то делай то же, что и я: надейся, что регенерация переборет яд! Оборотень сделал несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. — Извини. И за эту истерику, и за мои шуточки. Я сам боюсь, что сдохну здесь. Но ты спасла мне жизнь, и я определённо не должен на тебе срываться. Сколько у тебя патронов к револьверу? Хелен с удивлением взглянула на оборотня. Извинений она от него не ожидала. — Только те три, что уже в барабане. — Ладно. Я на револьвер и не рассчитывал. Кенни с грустью посмотрел в сторону выхода, сожалея о потраченной на медведя серебряной пуле. — Я обещал тебе ответить на вопросы. И вообще мне надо тебя многому учить. Я торопился на встречу с одним товарищем, но раз уж мы временно никуда не спешим, — он покосился на своё колено, — я могу всё объяснить. — Замечательно. Наконец-то. Что это за хрень со шкурами Гару? — сжатый в руке Хелен револьвер намекал, что в случае неправильного ответа Кенни ждут серьёзные последствия. Оборотень усмехнулся. — Обещанные жертвы. Ты же не Гару, а кинфолк, должна была ходить в школу. Закон сохранения энергии, помнишь? Нельзя просто взять и стать Гару. Нужно у кого-то оборотничество отнять. Может быть, есть и другой способ, но Сэм Хайт нашёл только такой. А он, насколько мне известно, искал очень долго, причём по всему миру. — То есть, чтобы защищать Гайю, мне придётся убить пятерых её защитников? — с шоком в голосе пролепетала Хелен. — Во-первых, не обязательно защитников. Эти двое точно не собирались защищать Гайю. Во-вторых, уже не пятерых, а только одного, если повезёт. Все пять шкур должны быть сняты в одну фазу луны — что, кстати, значит, что парнишку мне придётся освежевать сегодня — и у меня есть один "Теург", три "Филодокса", плюс один там валяется, и один "Арун". Уж в покровительствах луны ты, надеюсь, разбираешься. Ну и в-третьих, даже если нам придётся убивать защитников Гайи, то, значит, они были слабыми защитниками. Ну, раз мужик, ставший оборотнем не так давно, их уделал, то кого они вообще смогут защитить? А в твоих руках сила Гару принесёт куда больше пользы, не думаешь? Последний аргумент был не очень хорош, но Хелен его приняла. Так ей было проще примириться с реальностью. Возможно, правильнее было бы отступить, но слишком уж она была упрямым человеком. — И что это за история была со Спиралями? Что ты с ними бегал? — Ну, скажем так, некоторые духовные обязательства вынудили меня оказаться в крайне неприятной ситуации... Да и в принципе Танцующих в Шкурах не очень любят... — Кенни потупил взгляд. — В общем, обстоятельства сложились так, что меня хотели убить почти все нормальные Гару, кроме пары Детей Гайи. И, чтобы выжить, я был вынужден объединиться с ненормальными. Они меня многому научили, например, названиям форм или даже Обряду Фетиша. Впрочем, я поступил с ними не совсем так, как следовало бы благодарному ученику. Зарезал их во сне и стащил Фетиши. Стоило бы освежевать, но я тогда был немного на нервах. — Ладно. Пусть. А что за Танцующие в Шкурах? — Наше племя. Так называли тех, кто последовал за Сэмом Хайтом, а потом мы начали называть себя племенем. В основном те, кто, как мой учитель, считает, что нам надо расширятся. — А что это за Сэм Хайт, которого ты упомянул? — Создатель Обряда Священного Перерождения. Ну, или он его просто нашёл, не знаю. Лично с ним не знаком. Он был учителем моего учителя. Вроде бы погиб где-то в Мексике. Вроде, потому что он потом ещё пару-тройку раз появлялся, снова умирал и снова появлялся. Говорят, он вообще будет жить до тех пор, пока существуют Танцующие в Шкурах. Но я думаю, байки это всё. Хелен не стала сразу задавать новый вопрос. Кенни её не торопил. Видя, что спутница неплохо загрузилась, он вздохнул и с кряхтением поднялся на ноги. Придерживаясь рукой за земляную стену, он вышел наружу, где уже началась буря. Торопливо оттолкнув медведя, он схватил мёртвого Танцора за ногу и потащил его внутрь. Хелен с отвращением взглянула на мертвеца. Не то чтобы она боялась трупов, но всё же предпочла бы его не видеть. Да и тот факт, что сейчас его начнут свежевать, тоже не радовал. Кенни вытащил свой рабочий нож. Он всегда снимал шкуры только им. Снова начав что-то бормотать себе под нос, он сделал первый надрез и аккуратно поддел кожу. Отделяющаяся ткань начала грубеть и покрываться короткой жёсткой шерстью. Впрочем, открывающиеся мышцы изменением никак не затронуло. Хелен уткнулась в книжку, пытаясь сосредоточиться на ней. Через час работы Кенни выкинул освежёванное тело на мороз. Порывшись в рюкзаке, он вытащил какие-то скребки и свёрнутую шкуру первой Спирали. Взяв снятую с человека, он начал методично и неторопливо соскребать с неё остатки мышц и жира. Хелен это обрадовало: она дошла до выделенного как "важное" описания ритуального танца в облачении этих шкур, и плясать в мясе ей не хотелось. — Зря не смотрела. — пророкотал Кенни, продолжая скрести шкуру. — Если я всё-таки склеюсь, тебе пригодится. — Не думаю, что после трёх наблюдений за процессом я смогу хорошо его повторить. — ответила Хелен, не отрываясь от книги. Кенни снова принялся молча чистить шкуру. Ненадолго: скоро он снова попытался начать разговор. — Слушай, а зачем тебе становиться Гару? Гайю можно защищать и будучи человеком, знаешь ли. — Я не хочу, чтобы мои родные умирали, когда я не способна их защитить. — Кенни задел больную тему. — Типично для Фианна. — коротко отметил он. — Эй! — Хочешь сказать, что ты не Фианна? — оборотень поднял делано-удивлённый взгляд на рыжеволосую Хелен. — ...Чтобы ты знал, не все рыжие — Фианна, и не все Фианна — рыжие.— после некоторой паузы ответила она. — А это вот "типично для Фианна"... Ты что-то имеешь против Фианна? — Нет, нет. — посмеиваясь, сказал вернувшийся к работе Кенни. — Напротив. Я даже отчасти восхищён вашими семейными узами. Но твоя история настолько типична, что я могу её угадать вот хоть сейчас: твой Бэзил — не единственный, кто погиб. У тебя был ребёнок-оборотень, он с гордостью рассказывал тебе про то, какая у него важная миссия, взахлёб делился базовыми знаниями о Нации, такой как названия покровительств и Племён, а потом раз! И он погиб. На войне как на войне. Без драматически разбивающихся рамок и любимых кружек. И вот ты здесь. Насколько я был близок к правде? — Кенни снова поднял глаза на Хелен и осёкся, заметив её глаза, уставившиеся в книгу невидящим взглядом. — Настолько типично для родичей Фианна? — обманчиво-холодно спросила она. — Моя история ещё типичнее. — с неловким смешком сменил тему Кенни. — Я был кинфолком Потомков Фенрира. Они уважают только силу. Так что, когда я вырос, у меня был только один вариант будущего: охотник на нечисть. Было больно, страшно, сложно, но я начал заходить и на фомори, на вампиров, да даже на Спиралей — но я всё ещё оставался недостаточно сильным. Знаешь, тем парнем на вторых ролях. Мой отец очень хотел, чтобы я был оборотнем, как мой погибший в до Первого Превращения старший брат. Но не в его силах было сделать из меня Гару. Кенни замолчал. Хелен не продолжала: по невыразительному лицу оборотня было видно, что он набрёл на неприятную тему. — Знаешь, раз уж я тебе мозоль оттоптал, то всё же не стану молчать. — неожиданно начал он. — Когда я стал оборотнем, я припёрся к отцу и спросил, доволен ли он. Я пустил на свою шкуру двух Спиралей, двух Детей и одного Странника, решившего вирмануться. И знаешь, что он сказал? "Что ты наделал". Он начал затирать о том, что пытался вырастить из меня воина, который станет Гару достойной поддержкой. О том, что его методы должны были заставить меня расти над собой. Каким образом сравнение моей максимальной скорости с тем, что может выдать Гару в Люпусе должно было помочь мне стать быстрее, он не уточнял. Он был... разочарован моими успехами. Попытался выпустить мне кишки в Криносе. Но позабыл о том, что я как раз с охоты, а за моим плечом — винтовка с серебряными пулями. Я подстрелил его и сбежал. Кенни снова затих. Какое-то время тишину нарушали только вой вьюги снаружи и шкрябание скребком. — Ладно, хватит на сегодня историй. Ложись спать, не порть глаза. Я ещё немного поработаю, и тоже прилягу. Надеюсь, за ночь мне станет лучше. *** В переплетении корней выросшего на краю оврага дерева два бледных волка с необычными пронзительно-синими глазами пережидали бурю. Коротая время, они обсуждали встречу, о которой их попросил один из вирмоносов. Хоть он и был презренным Фианна, он очень почтительно отнёсся к Вендиго, упирал на то, что никто не знает этих лесов лучше них и вообще не требовал, а просил, хотя и был выше по рангу. Притом просил о сущей безделице: найти женщину-родича, сбежавшую куда-то в лес. Не будь он столь необыкновенно вежлив, Вендиго и слушать бы его не стали. Горячая кровь Племени снегов требовала мести за обиды прошлого, причинённые предками вирмоноса. Но они согласились. Они всё равно были на задании: искали Зимнего Охотника. Поэтому они разделились и принялись каждый за свою цель. Какого же было их удивление, когда Шум Дождя, выслеживающий Охотника, догнал идущего по тому же следу Печального Воя, занимающегося родичем. И сейчас, остановленные воющей бурей, они переговаривались на Языке Гару. — Да, скорее всего, он её похитил. Но что с того? — наседал Печальный Вой. — Мудрость Ели просил нас её доставить. Нельзя так. — Постепенно уступал ему Шум Дождя. — Тем более нужно, если просил. Раз просил, значит она важна. А если важный родич Фианна окажется осквернён Вирмом и сам пойдёт вместе с одним из Шкуродёров, то это будет то, что наши Галлиарды будут припоминать ещё много лун! — Всё-таки нехорошо так с братьями-Гару... — неуверенно возразил Шум Дождя. — Так то с братьями! А Фианна — вирмоносы, а не братья! — решительно обрубил возражения Печальный Вой. — Ладно. Что будем делать? — В той буре, которая нас остановила, потерялся любой след. Но он ранен. Далеко не уйдёт. Возьмём их в клещи. Я в Люпусе побегу южнее, ты севернее. Встретимся у вымытой скалы. Если кто-то из нас возьмёт след, то пойдёт по нему, оставляя пометки на деревьях. А второй увидит, что его нет на месте, и побежит навстречу. Увидит метки и последует за ним. Дождёмся, пока не встретимся, и нападём. А если мы встретимся у скалы, то побежим обратно. И так пока он не попадётся. Бежать-то нам всего день дугу. — Хорошо, Вой. Пусть будет так.