///
Уехать далеко им так и не удалось. Стивена продолжало тошнить с похвальной периодичностью, и когда они сошли с дороги на обочину в пятый раз, Грэг выглядел крайне взволнованным. Да и все остальные тоже. Кто-то больше переживал за Стивена, кто-то за то, что они могут не успеть, кто-то за сохранность салона в фургоне. Мальчик со всех ног убегает куда-то в траву, а Юниверс старший нервно подходит к Гранат. — Я не знаю, что с ним делать, девочки, — честно признается он и топчется на месте. Гранат тяжело выдыхает, прикидывая варианты в своей голове. Все остальные столпились вокруг нее, выглядя полностью растерянными. — Знаешь, погоди секунду, я позвоню Розе, — мужчина уходит обратно к своему фургону, быстро набирая номер на старющем телефоне-раскладушке. Аметист отдергивает Жемчуг от поедания собственных ногтей, и говорит что-то о том, что все будет путем. Ляпис кое-как сдерживает нервное подергивание ногой, и заламывает руки за спиной, с надеждой смотря то на Гранат, то на Грэга чуть вдалеке. Барабанщица просто озадаченно потирает подбородок, пока мужчина ходит взад-вперед вдоль фургона и о чем-то говорит с женой. — Мы точно опоздаем, — Аметист мертвой хваткой вцепилась в клетчатую рубашку Жемчуг и немного раскачивала ту, озираясь по сторонам. Казалось, она вот-вот сама запрыгнет за руль и уедет, лишь бы быть вовремя. Разбирательства занимают достаточно много времени. Жемчуг и Ляпис сохраняют какое-никакое, но видимое спокойствие, по итогу подхватывая нервозность друг друга. И вот они уже трясутся вместе. Гранат возится со Стивеном и параллельно обсуждает варианты решения проблемы с Грэгом, а Аметист ходит из стороны в сторону, пиная камешки и поднимая пыль. В какой-то момент Грэг встает с обочины и отряхивает свои шорты, — девчат, давайте так… Если мы будем продолжать всей толпой стоять тут, то ни Стивену, ни вам легче не станет. Предлагаю поехать вам на моем пикапе, он побольше машины Гранат, а я со Стивом поеду домой. Роза боится, что у него опять обострился гастрит. — Стивен очень хотел посмотреть на концерт, — с сомнением говорит Жемчуг, а Аметист готова закрыть ей рот всеми влажными салфетками, которые та набрала с собой. — План хороший, так мы еще можем успеть. До концерта осталось семь часов, — более-менее рационально отвечает Гранат, оглядываясь на своих сокомандниц. Ляпис пожимает плечами, мол решайте сами, а Жемчуг и Аметист уже ударились в свои привычные споры. — Ну, тогда решено, давайте переложим ваши вещи, и езжайте. Может, мы еще успеем посмотреть на ваше выступление, если все таки Стивену станет лучше, — Грэг с беспокойством смотрит на сына и продолжает, — И еще, если родители будут спрашивать, то можете сказать, что я с вами. Я понимаю, какого это, и не хочу, чтобы вы поехали домой без новых впечатлений. Главное, будьте на связи и не разнесите моего старичка. Он перекладывает комок одеял (Стивена) на задние сидения, ставя в пространство между креслами ведро. Девушки успешно перетаскивают вещи в просторный багажник фургона и садятся по местам. — Спасибо, Грэг, — по очереди говорит каждая из них, а тот лишь подмигивает и машет вслед уезжающей машине.///
Девушки едят в нервной тишине. Лишь Аметист довольно болтает ногами, которые она закинула на приборную панель, и поедает снеки. — Что вы такие хмурые? Мы же едем уже, — с набитым ртом говорит она, поворачиваясь назад к Ляпис и Жемчуг. — Чего ты такая радостная? — язвит Жемчуг, волнение которой не уменьшилось ни на каплю с момента разделения со Стивеном и Грэгом. Ляпис аморфно смотрит на Аметист, прижимаясь щекой к стеклу, подобно ее соседке. Помимо волнения из-за концерта, она снова вспоминает про свою мать, которая, видимо, не пошла на работу. Потому что иначе не объяснить, откуда она нашла столько времени на то, чтобы названивать ей весь день. Лазурит даже пришлось поставить на беззвучный, чтобы не смущать вибрацией всех присутствующих. — Вы не понимаете, мы как Guns N" Roses, опоздавшие на концерт на час. Все так делают, я вас уверяю, — расслабленно вещает Аметист, на что Гранат смешливо хмыкает. — И нас, как и их, закидают бутылками. Может быть не поедем? — саркастично отвечает Жемчуг, а потом смотрит на барабанщицу, обращаясь с вопросом скорее к ней. — Я тебя сейчас за нос твой длинный укушу. Стакан должен быть наполовину полон, — парирует Аметист, высовывая ноги в приоткрытое окно. Жемчуг лишь тыкает ту в фиолетовую макушку, отчего вокалистка ойкает и чуть не роняет пачку со снеками. — Аме, Жем у нас не снек, ешь свои чипсы и помалкивай, — со смехом говорит Гранат и нажимает на кнопку закрывания окон, заставляя подругу нервно затащить ступни обратно в салон, с чего Ляпис давится со смеху, немного отвлекаясь от своих хмурых размышлений. — Ладно-ладно, но вы посыл уловили, да? — лениво протягивает Аметист и закидывает очередную чипсину в рот. Потом она вдруг откладывает то единственное, что заставляло ее молчать, и снова поворачивается назад, — а давайте споем! — Чего? — наконец подает голос Ляпис, вскидывая бровь в непонимании. Вместо ответа вокалистка начинает напевать знакомый мотив. Show me how to lie, you're getting better all the time And turning all against the one is an art that's hard to teach Гранат, как на зло, прикручивает радио, все это время бубнящее на фоне, и они едут в идиотской тишине с пением Аметист. Жемчуг принципиально уставилась в окно, сложив руки на груди, а Ляпис просто ощущала себя героиней ситкома, наблюдая за всеми остальными. Another clever word sets off an unsuspecting herd And as you step back in the line, a mob jumps to their feet После этого к одинокому пению Аметист присоединяется низкий голос барабанщицы, из-за чего главная вокалистка радостно схватила ее за плечо, повышая голос на пол октавы. Now dance, fucker, dance, man, he never had a chance And no one even knew it was really only you Ляпис размышляет, стоит ли ей присоединиться, потому что быть белой вороной не хочется. Пару секунд подумав о том, в каком из случаев она будет белой вороной больше: если присоединится к Гранат с Аметист, либо если поддержит Жемчуг в игнорировании подруг; она все же решается. Им через несколько часов выступать не то что перед группой школьников, а перед толпой студентов. Готовиться к позору нужно заранее. Тихо прокашлявшись, она подхватывает пение девушек. And now you steal away Take him out today Nice work you did Аметист радостно смотрит теперь уже на сконфуженную Ляпис и подмигивает ей, кивая на Жемчуг. Мол, сделай что-то с ней. Лазурит лишь остается аккуратно коснуться плеча угрюмой басистки и с надеждой на нее посмотреть, продолжая петь. Жемчуг окидывает взглядом всех присутствующих, уставившихся на нее. Усердно сдерживая улыбку, она наконец присоединяется к пению. You're gonna go far, kid! Аметист победно вскрикивает перед припевом и начинает набивать ритм на приборной панели, смотря на девушек позади. With a thousand lies and a good disguise Hit 'em right between the eyes, hit 'em right between the eyes When you walk away, nothing more to say See the lightning in your eyes, see 'em running for their lives Юные голоса смешиваются в один общий, звонкий и уверенный. Ляпис не сдерживает улыбки и тоже начинает отбивать ритм пальцем по стеклу, а Жемчуг с Гранат покачивают головами в такт. Они с восторгом пропевают всю песню, и это хорошо влияет на общий настрой. Ляпис наконец выдыхает, полностью расслабившись. Уже нет неуверенности, тихой нервозности или паники. Девушки вспоминают пару хитов прошлых лет, а после наконец затихают, решая поберечь силы на концерт. — Мне всегда было интересно, почему ваша группа называется Crystal Gems, — проговаривает Ляпис спустя какое-то время. В эту же секунду к ней поворачивается Аметист с загадочным выражением лица. — Понимаешь, это будет сложно объяснить, столько потайных смыслов, — картинно важно говорит она, рассматривая свои ногти. Жемчуг на это лишь в очередной раз тыкает подругу в плечо и с не менее важным видом поворачивается к Лазурит. — Вообще, изначально, это было связано со странным увлечением Стивена кристальными самоцветами, — поясняет она. — Ну, а еще это созвучно с группой Crystal Castles, — добавляет Гранат, смотря в зеркало заднего вида, — а она достаточно узнаваемая, плюс мы какое-то время активно ее форсили. — А еще это просто звучит круто! — вкидывает Аметист, на что Ляпис не может сдержать смеха. — Смотря, конечно, как посмотреть…Но я, когда только узнала, подумала, что название неплохо подходит к детской секции по лепке или вроде того, — говорит она, а вокалистка на нее смотрит с полным возмущением. — Что? Неправда! — Вообще, реально что-то есть, — посмеиваясь, говорит Гранат, и Жемчуг к ней присоединяется. — Ладно-ладно, название неплохое, зато запоминается легко, — отступает Ляпис, — мы кстати только на один концерт записались или больше? — Хороший вопрос, Ляпа, — задумчиво произносит Аметист и смотрит на Гранат, — Что там с заявками, Гранат? Лазурит хмыкает от ее нового нелепого прозвища, но не сказать, что она была сильно против. — Пока одобрили только две, но могут быть подвижки, — пожимает плечами девушка за рулем. — Уверена, нас примут везде! — мечтательно говорит Аметист и откидывается на спинку сидения, складывая руки за головой. — Я б не была так уверена, у нас все еще сырой материал, — задумчиво вклинивается в диалог Жемчуг, — у нас все еще плохо отрепетированы Лэйси Лью и ИНО, а в песне про офицера мы даже не пытались петь в дуэте, хотя это запланировано. — Да брось, Жем, главное выдавать крутую энергетику и харизму, а остальное с опытом придет, — отвечает вокалистка, снова принимаясь за чипсы. Она берет одну чипсину в руку и указывает на Ляпис, — тем более у нас тут гениальная академистка, или как ты там ее называла, поэтому все будет супер. Щеки Ляпис невольно розовеют, и она косится на сильно смутившуюся Жемчуг, снова прилепившуюся к окну. — В любом случае, у нас будет время на репетиции и запись нового материала, поэтому к следующему концерту мы будем лучше подготовлены, — завершает тему Гранат, и они переключаются на обсуждение идей для песен и прочую ерунду. И вот: Эмпайр Сити. Город, который почти никогда не спит. Местные жители, как на сто процентов уверенные в гениальности своего чада родители, горделиво зовут его младшим братом Нью-Йорка. На дороге их встречает гигантская пробка. Пять часов вечера, все пытаются добраться до дома. В начале девушки сохраняли веселый настрой, но когда они продолжали стоять там же через 5 минут, а потом через 10, а потом через 15, все заметно напряглись. Им нужно было присутствовать на месте максимум в шесть тридцать, потому что к этому времени начиналась перекличка всех исполнителей. В машине воцарилось напряженное молчание, которое приглушалось только музыкой из радио “Пробка FM”. Даже Аметист перестала жевать чипсы. — Слушайте, давайте хоть марафет какой на лице наведем, чтоб появиться эффектно, — предложила вокалистка, и все охотно согласились, чтобы хоть как-то отвлечь себя от волнения. Аметист справилась с этим быстрее всех, намазав веки черным карандашом и хаотично размазав его пальцами. Жемчуг тоже довольно резво нанесла макияж в стиле смоки-айс, добавив в образ контуринг темными тенями. Этот образ сделал ее немного похожей на Джека Скеллингтона, но в этом был особый шарм. Гранат вовсе отказалась краситься и сказала, что очки дают ей достаточно рокерского настроя. Проблемы были только у Ляпис, которой краситься никогда особо не приходилось, а даже если и хотелось, то Йеллоу всегда заставляла смывать “эту грязь с лица”. Когда Жемчуг в очередной раз взглянула на мучившуюся с тонкими стрелками Лазурит, то не выдержала и перехватила у той подводку и маленькую палетку, — давай я. Ляпис пожала плечами и повернулась лицом к закусившей язык басистке, которая тут же начала активно работать кисточкой на ее веках, аккуратно поддерживая лицо за подбородок свободной рукой,— у меня тоже были проблемы с этим, но тут главное правило “забей и размажь”, поэтому можешь так не стараться. Лазурит активно кивнула, принимая к сведению, и посмотрела на свое отражение в маленьком зеркальце. Несмотря на неаккуратность нанесения, результат ей понравился. Она бы даже сказала, ей шло. Нанесенный ранее консилер скрывал все что нужно и не нужно. Темные тени выгодно подчеркивали синие глаза, и Ляпис почувствовала себя прожженной рок-музыканткой, за которой носятся толпы фанатов, — Спасибо, Жем. Та улыбнулась и сложила всю косметику обратно. Аметист, ударяясь затылком о бардачок, суматошно выкидывает вещи из своей походной сумки с одеждой и после швыряет в Жемчуг перчатки без пальцев. — Бери, разнообразь свой унылый офисный стиль, — она вылезла из-под сидения и развернулась в сторону Ляпис, протягивая ей чулки в сетку. А пробка все не хотела рассасываться. Потоки машин стояли на автотрассе, и уже даже Гранат нервно тарабанила по рулю пальцами. Плохой знак. На часах время показывало без десяти шесть, и девушки, наспех переодевшись прямо в салоне машины, снова погрузились в молчаливый невроз. Уже было непонятно, чего они больше боятся: плохо выступить или просто не появиться на этом концерте. Полный Guns N" Roses… Когда, наконец, очередь немного тронулась, их потертый фургончик выехал из потока машин и рванул со всей скоростью по направлению к месту проведения концерта. Шесть пятнадцать. Все напряженно сидели, Аметист бубнила себе под нос текст первой песни, Ляпис вспоминала, в каких моментах можно будет сыграть какие-нибудь крутые финты, Жемчуг пальцем отбивала ритм, видимо тоже прокручивая, на какие струны нажимать и по каким бить. Гранат просто смотрела на дорогу, лавируя между жилыми домами и избегая пробок. Подъехали они только к семи, и тут же со всех ног понеслись к организаторам, едва закрывая машину Грэга. Аметист унеслась вперед всех, чуть ли не сбивая одного из менеджеров с ног. — Мы группа Crystal Gems, пустите нас за кулисы, пожалуйста! — тараторила она, пока мужчина в очках и галстуке с откровенным высокомерием смотрел в их сторону. К нему подбежала Гранат, — Сэр, мы крайне извиняемся за опоздание, но мы есть во всех списках, и концерт еще не начался, — стараясь говорить максимально вежливо и уверенно. — Перекличка уже закончилась, вы знаете правила, — холодно сказал менеджер, и Аметист уже хотела начать орать, но ее оттащила Жемчуг. — Я прекрасно вас понимаю, но до концерта еще час, — все еще крайне тактично возражает барабанщица, постепенно теряя терпение. — Мы не делаем никаких исключений, мисс. Возможно, вам стоит лучше распоряжаться своим временем, — он насмешливо поправил очки. — Мы крайне рационально им распоряжаемся, но никто не отменяет пробки на дорогах, — вклинивается Жемчуг, обдавая менеджера холодным взглядом. — Знаете такое выражение: “Время не любит, когда его тратят впустую”? — продолжает издеваться мужчина, выдерживая взгляд басистки. Та вскидывает брови, и Ляпис замечает, как сжимается ее челюсть. — Мне больше нравится цитата “Человек, не знающий, что ему делать со своим временем, бессовестно отнимает чужое”, — светлые глаза Жемчуг прожигают дыру в уже напряженном лице менеджера. — Я уже дал вам ответ, юная леди. Можете быть свободны, — холодно отвечает он и разворачивается, начиная уходить. — Да как он смеет? — сквозь зубы цедит Жемчуг, и Аметист с небольшим страхом на нее посматривает. Ляпис никогда бы не могла подумать, что хрупкая Жемчуг будет дерзить бугаю-менеджеру. Учитывая, что они все-таки сами опоздали. Но Жемчуг устала. И она будет дерзить. — Мистер, мы еще можем договориться! — с последней надеждой кричит ему вслед Гранат, но он лишь машет рукой, и та разочарованно вздыхает. Девушка садится на траву, снимая очки и потирая переносицу. — И что нам теперь делать? — схватившись за голову, совсем тихо спрашивает Жемчуг. Аметист вскакивает, словно дикий койот, и наконец дает выход своим эмоциям. — Давайте набьем ему рыло, — рычит она и пинает несчастную траву. В Жемчуг отлетают кусочки земли. — Может нам просто проскочить через ограждения? — неуверенно предлагает Ляпис, мысленно надеясь, что они откажутся. — Кстати, отличная идея, Ляпс! — немного более воодушевленно поддерживает ее Аметист, но их останавливает хмурое лицо Гранат. — Не вариант. Нас, скорее всего, выкинули из очереди, и если кто-то узнает, что мы пробрались без повторной проверки, то нас могут занести в черный список, и хрен мы вообще где-то выступим, — поверженно говорит она. Неудивительно, что Гранат реагирует так пассивно. Пока все девушки мирно отдыхали в машине, она, как приличный дальнобойщик, внимательно следила за дорогой, стараясь объезжать сильно глубокие ямы. — Это просто какой-то пиздец! — Аметист вновь заполняется чистым гневом, размахивая руками, — это чувырло мало того, что не пустил нас, так и пытался сказать что-то про то, как мы хреново распоряжаемся временем. А то, что он стоит в своей дебильной рубашке с планшетом - это крутое распоряжение временем? Просто урод. В конце ее тирады Жемчуг встает и кладет руку ей на плечо. Аметист тушуется и сразу успокаивается. — Ну и черт с ним, давайте хоть концерт посмотрим, — предлагает Жемчуг, хотя ее вид явно не источает сильного желания смотреть на кучу непонятных орущих групп, учитывая, что они могли бы быть одной из этих непонятных орущих групп. — Поехали лучше в мотель. Я очень устала, если честно, — ровным голосом говорит Гранат, и ей никто особо не возражает. Настроение было напрочь испорчено, и всё, чего хотелось - поесть и отдохнуть. В конце концов, у них был шанс в виде, как минимум, еще одного концерта. Группа достаточно быстро отыскала более менее приличный мотель и взяла одну большую комнату на ночь. По пути заехали в фастфуд. Аметист всю дорогу кричала о том, что это обязательно должен быть Макдональдс, ведь “это вкус детства”. Ляпис удивлялась, как у нее хватало на это сил, учитывая, через какую эмоциональную мясорубку их пропустил этот день. Уже в номере они увалились все вместе на одну двуспальную кровать, а Гранат включила мюзикл “Мамма Мия”, чтобы наестся с горя и отвлечься от всего происходящего. Ляпис пришло уведомление об еще пяти пропущенных от матери, и на душе стало совсем горько. На данный момент мюзиклы — последнее, что может ей помочь. Она и так была сильно подавлена общей ситуацией, а Йеллоу со своими постоянными напоминаниями еще больше омрачала настроение. В какой-то момент Лазурит почувствовала, что даже любимый фастфуд ей в горло не лезет, и по привычке захотелось куда-то уйти. Накинув на плечи кофту Аметист и стянув от греха подальше пошлые чулки до лодыжек, она подошла к двери, доставая из рюкзака наушники и несколько купюр. Троица покосилась на нее с немым вопросом. — Можно я…Мне нужно немного подышать, девочки, — Лазурит неловко потерла затылок, исправляя свою привычную реплику, — я недолго, и на телефоне много зарядки, поэтому я на связи. — Хорошо, Ляпс, главное, ключи возьми, — понимающе кивнула Жемчуг и жестом показала на связку на тумбочке. — Спасибо, скоро буду, — Ляпис поспешно схватила ключ и вышла за дверь, закрывая ее снаружи. Покинув душный мотель, ее встретила вечерняя прохлада. Ветер то и дело случайно поднимал край юбки, заставляя Ляпис шагать чуть быстрее, чем обычно. Лазурит старалась идти чисто по прямой и не заворачивать в подворотни. Найти ещё больших проблем не хотелось. Прошагав пару кварталов, она натыкается на какой-то бар с неоновой вывеской, и мысль “почему бы и нет?” вкупе с постоянно приподнимающейся юбкой, заставляет ее зайти внутрь. Мысли о матери давили как никогда, и Лазурит все еще не имела возможности как следует выплакаться или поделиться об этом с кем-то. Хотя сейчас понимала, что поплакать все-таки следовало. Пытаться залить слезы алкоголем звучит так себе. Ляпис не имела привычки ( и возможности ) напиваться в тяжелые дни, но сейчас совершенно новые для нее обстоятельства и полное чувство свободы, поэтому попросить кого-то купить ей пару коктейлей звучало, как хорошая идея. В помещении стоит густой дым, и, судя по запаху, это не от кальянов. По густым серым клубам проходятся неоновые лучи, исходящие от диско шара в центре. Людей не так много, но столики все равно забиты. Сейчас раннее время по меркам клубов, поэтому танцпол пустует. Ляпис поправляет воротник рубашки и обернувшийся вокруг шеи из-за ветра галстук. Девушка неуверенно топчется на месте в попытках слиться со стеной, но все же решается подойти к бару. Боже, зачем она это делает. И откуда появилась уверенность, что кто-то купит ей выпить, даже за ее деньги. Она подходит к барной стойке и с разочарованием замечает, что все места заняты. Контингент тут, конечно, странноватый. Возле нее сидит одинокий мужчина с трехдневной щетиной и закидывает в себя шоты один за другим. Поодаль воркует какая-то парочка, и женщина уже кладет руку с длинными ногтями на колено своего спутника. За одним столиком сидит веселая женская компания, за другим трое подозрительных мужчин, а за самым дальним — непонятная фигура, почти полностью перекрытая дымом. Ляпис еще раз осматривает все потенциальные места, куда можно приземлиться, но выбирать особо не из чего, поэтому она двигается к дальнему столику, надеясь, что там не сидит уголовник, подобный мужчинам со второго столика. В груди возникает чувство, что она делает что-то неправильное, и она не понимает, это интуиция или отголоски материнского контроля. Все-таки нужно было просто поплакать. В начале она видит растрепанные волосы и потертую кожаную куртку. Боже, похоже реально уголовник. Девушка даже останавливается на секунду, пытаясь узнать человека лишь по его затылку. Ее попытки не увенчиваются успехом, и она со вздохом решает приблизиться поближе. В случае чего, ей нужно будет выскочить из бара и пробежать пару кварталов. Набираясь смелости, Лазурит ровняется с незнакомцем и окликает его, — Прошу прощения, можно присесть? Все места заняты. Наконец ее оппонент поднимает голову, и Ляпис с облегчением понимает, что это девушка. Незнакомка немного спускает на кончик носа очки с зелеными стеклами и осматривает Лазурит, пока та немного топчется на месте. — Да, садись. Девушка облегченно выдыхает и неловко проходит к свободному стулу, все еще ощущая на себе внимательный взгляд. Боже, она родственница Гранат или что? Ляпис садится и решается тоже рассмотреть девушку перед ней, может хотя бы так она перестанет нагло пялиться. У незнакомки светлые, непонятного цвета волосы, которые Лазурит бы назвала “взрывом на макаронной фабрике”, вытянутое лицо и аккуратный нос, почему-то напоминающий кошачий. В целом, она сильно смахивала на кошку что внешностью, что повадками. Невозмутимая и наглая. И, к слову, игра в гляделки ее ничуть не смущает. Блять. Лазурит опускает взгляд и неловко чешет затылок. — И долго ты будешь пялиться? — наконец осмеливается сказать Ляпис. Она слышит ехидную насмешку, — ты сама сюда села, заметь. — Явно не для того, чтобы на меня смотрели, как на животное в зоопарке, — раздраженно отвечает Ляпис. Это было не в ее стиле, но день был правда дерьмовым, и она не чувствует себя виноватой за этот выпад. Не она же пытается просверлить дыру в человеке, у которого она уже есть. В этот момент дверь бара со скрипом открывается, отвлекая Лазурит от хамки. — Как думаешь, что можно завязать, а развязать нельзя? — доносится до нее голос, в котором Ляпис различает забавные скрипучие нотки. Девушка напротив немного наклоняется вперед и кладет подбородок на раскрытые ладони. — Если это какой-то нелепый способ подкатить, то я пас, — она откидывается на спинку стула и складывает руки на груди, снова смотря на незнакомку. На лице той играет еле заметная ехидная улыбка, а очки вовсе сползли на самый кончик миниатюрного носа. Может быть, она местная городская сумасшедшая или типа того. Вроде тех, кто всерьез называют Эмпайр Сити младшим братом Нью-Йорка. Недаром она сидит одна в самом углу, верно? — Просто ответь, — с искренним интересом произносит хамка, чуть-чуть наклонив голову в сторону. Лазурит вздыхает и складывает ногу на ногу, немного болтая ей и задумываясь, — Шнурки? — Не-а, еще две попытки, — доносится пытливый ответ. Внимательный взгляд все еще сверлит в ней дыру. — Пуповина? — Интересно, но нет. — Черт тебя дери. — Грубо. Это твой ответ? — Нет! — Ляпис невольно придвигается к столу, складывая руки и стуча пальцами по деревянной поверхности. Что это может быть? Учитывая, что это загадка, то вряд ли это будет действительно предмет, который можно завязать. Значит, это устоявшееся выражение. Может… Незнакомка сканирует девушку, и ей явно доставляет удовольствие наблюдать за тем, как винтики в ее голове начинают крутиться. — Разговор? — неуверенно произносит Лазурит, прикусывая щеку и смотря на хамку. В эту же секунду девушка видит, как ее глаза загораются и она хлопает ладонью по столу. — Ну наконец-то! Вроде одета, как школьница, сбежавшая с контрольной, а такая тугодумка. — Теперь ты решила еще и оскорбить мои умственные способности? — шипит Ляпис, сузив глаза и поглаживая галстук в защищающем жесте. Девушка перед ней лишь разражается смехом и поднимает очки на лоб, закрепляя лохматые пряди волос. — Нет, мне даже нравится, — хамка снова оглядывает Лазурит, от чего та невольно краснеет. Благо, освещение в этом баре дерьмовое, — хочешь выпить? — Э-э, да? — Ляпис совершенно сбита с толку. Незнакомка тут же поднимается со своего места, удаляясь к бару. Лазурит внимательно рассматривает ее потертую куртку, видавшие виды джинсы и большие ботинки, которые громко отстукивают каждый ее шаг и оповещают всех вокруг о том, что “оно” идет. Нет, это какой-то бред. И что это было в конце? Флирт? Сколько ей вообще лет? Фокусница хренова. Точно, что нет здоровых, только недообследованные. Незнакомка возвращается с парой коктейлей. У Ляпис не было особых предпочтений, поэтому она без вопросов принимает бокал с непонятным содержимым. Вдруг она что-то туда подсыпала? Сейчас она выпьет все, как наивная дурочка, и проснется в подворотне без денег и одежды. А может вовсе не проснется. Хотя, если бы она была похитительницей, то явно не пыталась бы вывести свою жертву на раздражение и желание ударить чем придется. Поэтому Лазурит делает первый глоток из трубочки, с подозрением посматривая на девушку. Та, словно издеваясь, полностью скопировала ее действие, также пялясь на нее в ответ. — Как тебя зовут? — не церемонясь, спрашивает девушка напротив, отставляя в сторону коктейль. Ляпис вскидывает бровь, отрываясь от достаточно приятного, по меркам этого заведения, напитка. Она улыбается и смотрит в глаза хамки, — а ты угадай. У тебя три попытки. Кошачьи глаза вновь загораются, а длинные пальцы тарабанят по стеклянному бокалу. — Барбара? — Не-а, — Ляпис уже более весело мотает ногой и с удовольствием наблюдает за исканиями девушки напротив. Сейчас она понимает, почему той было так весело в процессе. — Джессика? — Ты серьезно? Последняя попытка. — Боже, почему ты не можешь просто сказать? Ты первый в мире человек, который все-таки сможет развязать разговор, — раздраженно прошипела девушка, пожевывая трубочку. — И это твой ответ? — Нет!— стакан со звонким стуком ударяется дном об стол. Лазурит искренне смеется, наблюдая за недовольной миной на лице незнакомки. Теперь и у той начинают крутиться винтики, и девушка медлит с ответом. — Это распространенное имя? — девушка опять наклоняется вперед и продолжает, не дожидаясь ответа, — Судя по твоему виду, нет. Ляпис молчит и издевательски пожимает плечами, откидывая длинные русые волосы назад. Мятежная незнакомка еле слышно бурчит, совсем уже выходя из себя. Она явно не умела проигрывать. — Хрен с тобой, будешь Жозефиной. Туше, — девушка сдается и поднимает обе руки вверх. Лазурит удовлетворенно хмыкает и опирается локтями на стол. Сдается она, как же. Ляпис придвигается ближе, оказываясь в пятнадцати сантиметрах от лица незнакомки, — Ну как, приятно? — Ой, заткнись, — девушка, смущаясь, наоборот откидывается на спинку стула и раздраженно зыркает на оппонентку. — Ладно, перемирие, — Ляпис, то есть, Жозефина протягивает руку девушке, а та неуверенно на нее посматривает, но все же пожимает. Ее руки сухие и жилистые, и Лазурит отмечает явные мозоли на подушечках пальцев. Чем она, блять, занимается? — Обычно в этот момент представляются в ответ, — продолжает Ляпис, и незнакомка серьезно задумывается. Естественно, узнать настоящее имя ей не светит. — Зови меня Йоландой, — парирует девушка, вальяжно покачивая головой. — Ну и дурное имечко ты себе выбрала. Хотя бы Йоланди. Тебе бы больше подошло, — Ляпис растянула губы в улыбке, приложившись ими к трубочке. — И снова заткнись. Лазурит смеется, и “Йоланда” тоже невольно улыбается. Разговор, все же, завязался. Спустя пина коладу, лонг-айленд и дайкири, залитого чем-то под названием “демонический моряк”, Ляпис чувствует, что ее начинает немного штормить. Бар уже заполнился людьми, а они все еще сидели и обсуждали какие-то случайные вещи, по типу игры в шашки или истории кока-колы. В какой-то момент Лазурит, почти полностью лежащая корпусом на столике, снова смотрит на девушку, которая активно вещает про космос. — ..на самом деле, планета алмазная из-за звезды, рядом с которой она находится. Это нейтронная звезда. Вот представь себе маленький тюбик или просто предмет, ну, шарик для пинг-понга, — “Йоланда” жестами показывает тот самый шарик, а ее лицо выдает чистый восторг и увлеченность, которые, если уж совсем честно, очаровывают Ляпис, — так вот, эта звезда как шарик для пинг-понга, только с весом в 600 слонов. И эта звезда, вроде как, является убийцей планет, так как высасывает из них всю энергию. Но сама планета тоже не промах, она маленькая, примерно по диаметру до 2000 километров, но очень - очень плотная… Волосы на макушке под очками немного растрепались. Лазурит смотрит то на кошачьи глаза, то на зеленые, как она поняла позже, волосы, то на губы девушки, и ей внезапно хочется ее поцеловать. “Йоланда” со своим кошачьим прищуром, ехидной улыбкой и немного гиковскими рассказами вызывала в ней довольно странные ощущения. Хотелось бы узнать ее настоящее имя. Но выдуманные ими же негласные правила, которым они не сговариваясь следуют, не позволяют. — И звезда, соответственно, поглощает ее постепенно, сейчас осталось ядро, и оно же состоит из углерода, который при определённых условиях становится чистым алмазом, и, в какой-то степени, сейчас эта планета тоже является таковой, хотя звезда скоро ее поглотит полностью, — девушка эффектно заканчивает свое повествование, наконец смещая взгляд с потолка, где она видимо представляла эту нейтронную звезду, на Лазурит. — Ты не хочешь потанцевать? — Ляпис немного наклоняет голову, лежащую на согнутых в локтях руках, и заглядывает в глаза девушке снизу вверх. Боже, она действительно пьяна. Но ей даже нравится. — Что? — знакомая приподнимает брови, удивленная такой резкой сменой темы. — Извини, мне действительно очень понравился твой рассказ про алмазную планету, но мне очень хочется потанцевать с тобой, — Лазурит приподнимается со столика, все еще находясь достаточно близко. Сама того не замечая, она довольно кокетливо смотрит на девушку и заправляет выбившуюся прядь себе за ухо. Ее пальцы слегка задевают руку знакомой, от чего та заметно смущается. Ляпис с удовольствием замечает, что “Йоланда” не стремится убрать свою ладонь. — Эм, я не очень хороша в этом, — этого ответа достаточно, чтобы девушка с галстуком вскочила со стула и потянула другую на танцпол. Людей уже было прилично, поэтому они прорываются в самый центр, прячась в безымянных танцующих телах и конечностях. Тягучая музыка бьет по ушам, басами отдаваясь в ногах. Ляпис кладет руки на плечи девушки, немного раскачивая их в ритм музыки. Честно говоря, Лазурит и сама танцевать не умела, но алкоголь в совокупности с интересной знакомой давали свои плоды. Она невольно начинает покачивать бедрами, а руки “хамки” со всей осторожностью ложатся четко на ее талию. Джентльвумен, значит? Джаспер ее таким не баловала. Ляпис прикладывает все силы, чтобы не поцеловать ее, и она уже на грани своего терпения. Поэтому девушка довольно стратегически для своего состояния разворачивается к знакомой спиной, прижимаясь к ней всем телом. Закинув руки ей на плечи, Ляпис цепляется за заднюю часть жесткого воротника кожаной куртки. Лазурит продолжает покачиваться ровно в ритм танцевальной музыки, опуская одну из рук, и откидывает голову к плечу девушки, почти касаясь губами ее уха. — Просто расслабься и потанцуй со мной. Она чувствует выдох у своей шеи, который моментально посылает мурашки по всему телу, а после теплые руки немного смелее сжимают ее талию. — Направляй меня, — снова шепчет Лазурит. В другой ситуации ей бы вряд ли даже в голову пришло такое сказать, но сейчас именно эта ситуация, и Ляпис не собирается оценивать свои поступки рационально. Они просто танцуют, верно? Руки незнакомки скользят ниже, на основание бедер девушки, и начинают сильнее их раскачивать, от чего Ляпис немного теряется в моменте. Она прижимается сильнее к телу позади нее, а ее руки начинают беспорядочно поглаживать короткие волосы на затылке знакомой. Боже, у нее еще и волосы мягкие. Лазурит уже начинает фантазировать, как ее опрокидывают на барную стойку и задирают дурацкую мешающую юбку, как песня заканчивается, а руки властно останавливают покачивания ее бедер. — Давай проверим судьбу. Она опять слышит у своего уха горячий шепот. Одна рука смещается снова на талию, ближе к ребрам, а другая касается галстука, наматывая его и немного оттягивая вниз, от чего Лазурит прикусывает губу и выдыхает. — Что? — выходит немного хрипло, и судя по шумному вздоху, она не одна это замечает. — Я хочу узнать, удастся ли нам встретиться снова, без обмена какими-либо контактами. В этот момент музыка как будто резко прерывается. Ляпис, пьяная и возбужденная, чувствует себя как кот, которому не дали сметаны. Ее вытягивают из толпы, и она обескураженно смотрит на новую знакомую, которая активно тащит ее к выходу. Ну почему? Поток прохладного воздуха спускает ее с небес на землю. Ей хватает пары секунд, чтобы сфокусировать взгляд на объекте своего вожделения, и, как назло, при свете одинокого фонаря та выглядит еще лучше, чем в дымке и неоне. У нее были абсолютно уникальные мягкие черты лица, крайне гармонично смотревшиеся с грубоватым стилем в одежде. Ляпис всегда любила сочетания несочетаемого. Злосчастная “Йоланда” была не менее помятой и пьяной, чем она, отчего Лазурит стало немного легче на душе. Может она ее и не отпугнула. — Была рада познакомиться с тобой, Жозефина, — нервно протараторила девушка, — ты сможешь дойти до дома? — Да, думаю да. Я в норме, — прошелестела Лазурит, потирая немного взмокший затылок, — и взаимно… Йоланда. — До встречи. Знакомая ярко улыбнулась и быстро чмокнула девушку в щеку, моментально ретируясь вниз по улице и оставляя смятенную Ляпис с горящими щеками позади. Возможно, не так уж и плохо, что она так и не поплакала.