///
И снова придорожный мотель. Рядом заправка и маленький магазинчик. В целом, не так уж плохо, не нужно будет шататься по округе в поисках съестного. На ресепшене, если маленький письменный стол со ржавой кассой на нем можно назвать таковым, сидела молодая женщина. И Ляпис дает свой зуб, ее звали Сьюзи. Может быть, неподалеку проходил фестиваль самых стереотипных костюмов ковбоев, иначе чем объяснить такую любовь к соломенным шляпам и клетчатым рубашкам у молодой на вид девушки. Единственный плюс — ночь стоила так дешево, что удалось взять два номера. Проводив компанию подростков к комнатам, она бегло объяснила, где можно взять постельное белье, и так же быстро ретировалась. Зайдя в помещения, Ляпис ужаснулась: в нос ударил запах сигарет, затхлости и хлорки. Как если бы кто-то усиленно пытался вывести запах сигарет хлоркой, но потом стало слишком сильно пахнуть хлоркой, поэтому помещение превратили в курилку. После пыльной, долгой и жаркой дороги это место показалось раем. Времени на сборы оставалось совсем немного, девушки опять могли опоздать. Подгоняя уставшую после вчерашней ночи Аметист, группа загрузилась в фургон. Несмотря на то, что Гранат обходительно и аккуратно нарушала правила дорожного движения, приехать все-равно удалось только под конец регистрации. Закат окрасил небо в цвет раскаленного металла. Воздух, густой от запаха пота, пива и жареных хот-догов, вибрировал от тяжелых басов, доносившихся со сцены. Фестиваль был в самом разгаре. — Ну все, отметились, — выдохнула басистка, сбрасывая с плеча тяжелый чехол, — Только мы последние выступаем. — Скажи спасибо, что вообще выступаем, — Гранат фыркнула, цепляя на себя бейдж, обеспечивавший проход за кулисы, — Зато успели мотель дешевый занять, потом битком будет. Девушки обходили толпу зрителей, пытаясь пройти за сцену, чтобы успеть морально подготовиться. Сейчас публика была куда активнее, да и в целом людей было больше. Ляпис оглядывалась по сторонам. Неоновые браслеты и палочки рябили в глазах, начинало темнеть. Она здесь? Девушка не особо грамотно лавировала между потоками людей, высматривая хоть что-то зеленое. Прохожие невольно толкали ее в плечи и наступали на потрепанные конверсы. Пару раз ее сердце екает при виде нужного цвета волос, но это оказываются незнакомцы. Она понуро идет за подругами, а желание прошерстить всю толпу не покидает. — Жем, а сколько до нашего выхода? — Два часа и пять минут, — отчеканивает басистка, уже находясь на иголках. — Вы сможете записаться без меня? Я хочу…в магазин забежать, — Ляпис максимально плоско врет, что вызывает лишь понимающую ухмылку у Жемчуг. Она все еще была единственной, кто хотя бы знал о существовании некой незнакомки. — Иди-иди, главное не опоздай! Будильник поставь! — машет рукой девушка, уже уходя вглубь толпы. — Да, мэм! — шуточно отвечает Ляпис, отдавая честь. Она мгновенно пробуряется в толпу, разглядывая каждое лицо, чего она бы никогда не сделала раньше. Если бы ей еще месяц назад сказали, что она по своему желанию убежит из дома с кучей подростков-рокеров, то она бы откровенно засмеялась этому человеку в лицо. Помимо этого, Ляпис умудрилась вляпаться в странную историю с незнакомкой, и сейчас, как помешанная, цеплялась за каждую знакомую деталь в людях вокруг. Ни одной “Пьер” и “Йоланды”. Вроде в прошлый раз она стояла слева, да? Лазурит меняет маршрут, протискиваясь снова к краю бесконечной толпы, которая больше напоминала что-то однородное вроде воды, но никак не людей. К огромному огорчению Ляпис, и там ее не оказалось. “Чертова Йоланда”. Черт, почему именно в тот момент, когда Лазурит классно выглядит и морально готова к потрясениям, этой хамки нигде нет? Девушка огорченно трет лицо, стараясь не размазать макияж больше нужного. Что если тут их пути разошлись? Она все еще с надеждой рассматривает толпу, когда вдруг этот единый поток взрывается криками и аплодисментами. Концерт, видимо, начался. Она разочарованно вздохнула, отворачиваясь от зрителей, и устремила свой взгляд на сцену. Хоть посмотрит, как другие ребята выступают. Как раз будет понятнее, на каком уровне находится их группа. Дым-машина работает на полную. На сцену выходит низенькая девушка со светлыми кудрями и воинственным взглядом. Все пространство вокруг глаз окрашено красным, отчего лицо вокалистки кажется даже угрожающим. — Встречайте Sadie Killer and the Suspects! — кричит она, поднимая кулак вверх. Окей, настроение уже понятно. Ляпис с небольшой скептичностью наблюдает за шоу. Вслед за фронтменкой на сцену выходят другие члены группы. Какой-то чувак с белыми как снег волосами, достаточно горячая басистка, гитарист в комично больших ботинках, парень в очках. Она его где-то видела или ей кажется? Стоп. Ляпис округляет глаза. Гитарист? Она всматривается в силуэт, который теряется в огне софитов и прожекторов. Ей хватает одного зеленого отблеска, чтобы почувствовать, как сердце падает куда-то в желудок, а после сползает вниз по ногам. Она здесь. Толпа зажимает ее сзади, и Лазурит невольно хватается за поручень, ограничивающий место для фанатов. Это она! Взгляд впивается в силуэт, впитывая каждую деталь. Черные штаны в клетку, снова безрукавка, но уже не с инопланетянином, галстук, знакомые зеленые очки и блестящая электрогитара того же цвета (она помешана на зеленом?). Как назло, “Пьер” стояла у противоположного края сцены, что затрудняло обзор. Она слышит отдаленный звук бьющихся барабанных палочек, а после рев гитары. “Пьер”, судя по расслабленному корпусу и кивающей в такт голове, чувствовала себя совершенно спокойно. Подключились барабаны, которые идеально дополняли ритм колотящегося сердца Лазурит. Она невольно начала кусать губы, не отрывая взгляда от гитаристки. I am a poseur and I don't care I like to make people stare Девушка совершенно не следит за вокалисткой, которая вступила довольно удачно, вызывая довольный вой фанатов. Глаза сосредоточены только на зеленых волосах, перекрывающих лицо девушки. Ляпис боялась себе признаться в том, что соскучилась по кошачьим глазам и ехидной ухмылке. Сегодня она явно не собирается убегать. Exhibition is the name Voyeurism is the game Stereoscopic is the show Viewing time makes it grow На нарастании перед припевом гитаристка вдруг двинулась вдоль края стены, с большей страстью ударяя по струнам и каким-то образом успевая показать козу зрителям. Те взорвались одобрительными возгласами, пока Ляпис как будто в слоу-мо наблюдала за приближением девушки. I am a poseur and I don't care I like to make people stare Она видит кожаные перчатки без пальцев и стертый черный лак на ногтях, и, честно, еще секунда этого зрелища, и она полезет на сцену. Гитаристка плавно двигается по направлению к другому концу сцены, и с каждым ударом по струнам ноги Ляпис все больше слабеют. I am a poseur and I don't care I like to make people stare Ее как будто обливает холодной (или очень горячей?) водой, а по венам вместо крови начинает течь раскаленный литий, когда “Пьер” откидывает упавшие пряди с лица, и зеленые глаза смотрят прямо в ее. Кошачий прищур еще больше выделялся за счет черного карандаша, и Лазурит не хватает духа, чтобы держать лицо. Она видит гамму эмоций, пробегающих за секунду в глазах напротив, а после зрительный контакт прекращается. My faсade is just a fake Shock horror no escape Sensationalism for the feed Caricatures are what you breed Ляпис делает шумный вдох, теряющийся в музыкальном потоке, и этого ей хватает, чтобы хоть немного прийти в себя. Боже, почему она реагирует так? Ей точно нужно демонстративно свалить, как это сделала “Чертова Йоланда”, но ноги как будто приросли к месту. I am a poseur and I don't care I like to make people stare You might also like Лазурит со своим сбитым дыханием и еле держащими ее ногами снова осмеливается посмотреть на гитаристку. И лучше бы она, черт возьми, этого не делала. Подперев ногой усилитель, “Пьер”, со слегка влажными зелеными волосами, которые неоднозначно прилипли ко лбу, смотрела на нее и шельмовато улыбалась. Блять. I am a poseur and I don't care I like to make people stare Им определенно стоит поговорить после концерта. Стоя у основания сцены, Лазурит прекрасно могла разглядеть блеснувшие в улыбке клыки и капельки пота на шее гитаристки, и девушке неиронично захотелось их слизать. “Пьер”, словно читая грязные мысли клавишницы, подмигнула ей и снова двинулась к сцене, играя на своей долбанной гитаре с еще большим эротизмом. Anti-art was the start Establishments like a laugh Нет-нет-нет, с нее достаточно. Ляпис кинула последний взгляд на хамку и оттолкнулась от поручня, буквально убегая из фан-зоны. У Лазурит заплетались ноги, а щеки горели адским огнем.///
Она, как ужаленная, забежала за сцену, где ждали своей очереди другие музыканты. Дыхание еще больше сбилось, и если посмотреть на нее со стороны, то можно было бы предположить, что Ляпис Лазурит - бегун, пробежавший стометровку. Девушка хаотично ищет своих и наконец натыкается на ярко розовые волосы Жемчуг. — Боже, за тобой гналась стая собак или что? — протянула Аметист, развалившись на стуле. Здесь организаторы явно постарались гораздо больше, раз им было, где сидеть. — Нет, искала магазин, — пытаясь отдышаться, говорит Ляпис и упирается руками в колени. — У тебя явно какие-то проблемы с магазинами, Ляпс, — со смешинкой говорит Гранат, а Жемчуг просто смотрит на нее с приподнятыми бровями и еле заметной ухмылкой. Боже, хорошо, что Лазурит не рассказала это Аметист. Если басистка пялится на нее так, то она боялась представить реакцию фронтменки. — Ага… — все еще очумело говорит Ляпис, всматриваясь в песок под ногами, — воды не будет? В ту же секунду Жемчуг протягивает ей бутылку, и Лазурит хватает десяти секунд, чтобы опустошить минимум половину. — Не будь ты такой зашуганной, я бы подумала, что ты трахалась, — похабно комментирует Аметист, а Ляпис от нее отмахивается и брызгает водой из бутылки. Ее щеки сильнее нагреваются, но лицо красное уже добрые пять минут, поэтому этого не заметно. Вокалистка гогочет и открывает рот, пытаясь поймать капли. Пусть вчера она и была в щи, но с настроением все было в порядке. Хороший знак. Ляпис сдвигает ее с пуфика, присаживаясь рядом. Проходит какое-то время, как девушки видят уже знакомую группу. Во главе, как и в прошлый раз, тот парень в очках. Завидев его, Гранат активно машет рукой, подзывая ребят к себе. Ляпис хочется провалиться сквозь землю. — Хэй, вы открывали в этот раз? — приветствует их барабанщица, давая пять очевидному лидеру группы. Ведь все лидеры, очевидно, носили очки. — Ага, тут публика получше, в прошлой дыре был какой-то отстой, — расслабленно отвечает тот, а Лазурит рассматривает трещинки на своих кедах, уже чувствуя, как идиотский знакомый взгляд дырявит ее голову. У нее еще и волосы синие… Интересно, “Пьер” понравится? — Согласна, полный тухляк! — оживляясь, говорит Аметист, откидываясь на спинку сломанного стула. — А вы, девчонки, когда выступаете? — другой незнакомый голос. — Через час, мы последние, — резюмирует Гранат, оперев руки о бедра. — Не хотите в баре пересечься? Пару кварталов отсюда, с желтой вывеской, — снова тот чувак в очках. Ляпис невольно вскидывает голову на этом моменте. К ее счастью, троица не против и активно кивает. Может, если они подружатся, у Лазурит будет больше возможностей, чтобы пересекаться со своей загадочной знакомой. К слову о ней. Ляпис все же решается посмотреть в их сторону — Без проблем, ждите нас к девяти там, — проговаривает Гранат, махнув рукой. “Пьер” все еще насмешливо улыбается, не отводя взгляда от Ляпис, и еле заметно кивает ей. Лазурит закатывает глаза, но внутренне вполне довольна. Все же, они поговорят. Если повезет — один на один. И возможно, ей удастся стереть эту идиотскую улыбку с лица знакомой.///
Толпа ревет. Они вновь стоят за кулисами в нервном ожидании. Аметист скачет на месте, разогреваясь и пытаясь словить связь с публикой, еще не видя ее. Гранат растягивает предплечья и разминает пальцы, переговариваясь с солисткой. Жемчуг нервно топчет ногой, снова находясь в позе натянутой струны. — Надеюсь, инструменты не расстроены, — бормочет она себе под нос. Ляпис тоже на иголках. Она не знает, из-за чего переживает больше: из-за концерта или предстоящей встречи со своей хамкой. Девушка поправляет кружевные колготки и взъерошивает волосы, — должно быть нормально, там персонал все настраивает после каждой группы. Толпа снова взрывается криками. Она ждет их. — Пора, — уверенно говорит Гранат, и Аметист срывается с места. Рев зрителей оглушает уши, а прожектора уже знакомо бьют в лицо. Вокалистка разогревает толпу, задавая у вопросы и получая разрозненные задорные крики в ответ. Гранат и Ляпис показывают “пис”, а Жемчуг машет во все стороны, надевая на себя бас-гитару. Лазурит невольно оглядывается на все инструменты, пытаясь найти вырвиглазно - зеленую, но тут ее нет. Значит, это ее личная. Она разминает запястья и неловко улыбается, маша рукой людям на первых рядах. Те посылают ей воздушные поцелуи и складывают руки в своеобразные сердечки, отчего Лазурит очень удивляется. Публика сегодня крайне дружелюбная. — Ребята, вы обалденные, — задорно говорит Аметист, прохаживаясь по сцене с микрофоном, и толпа улюлюкает, — давайте закроем этот концерт громко! После вокалистка поднимает руку вверх и пальцами отсчитывает, на что девушки готовятся и поправляют микрофоны. Сегодня петь будет не только Аметист. Wish I could get some fucking sleep Without wasting all my weed Хриплый голос Аметист обволакивает все пространство возле сцены. Она резво бьет по струнам, стуча ногой и заглядывая в глаза отдельным зрителям в зале. Гранат начинает отбивать ритм, светя мышцами рук и подтянутыми плечами. Or maybe I need better friends Or maybe I just need a wake-up call Ляпис заставляет свое тело расслабиться и отдается музыке. Адреналин в крови подскакивает. Кожаный пиджак немного сползает вниз, но девушка не обращает на это внимания, резво стуча по клавишам и мотая синими волосами. You're not that tall You're really not my type at all And I think you hate me anyway Жемчуг кивает головой в такт и посматривает в зал, отбивая ритм на басу. Аметист отпускает гитару и забирает микрофон из подставки, выбегая на переднюю часть сцены. You're a virgin And I'm just a meth head I think you're cute And you think I'm a junkie Вокалистка раскачивает толпу и умудряется танцевать, иногда присаживаясь на корточки и протягивая руку слушателям. Толпа все сильнее прижимается к ограждению и начинает хлопать в ритм. Аметист мимолетом оглядывается и подмигивает Ляпис с Гранат, которые прижимаются к микрофонам, распевая строчки с еще большим восторгом. Она подбегает к басистке и хватается за ее подбородок, допевая припев глядя ей в лицо. Жемчуг искренне улыбается, смотря то на девушку, то на бас-гитару, и заливается румянцем. Ляпис завороженно наблюдает за происходящим на сцене и возле нее, и уже точно знает, что запомнит этот момент надолго. Гранат с широченной улыбкой на лице и напряженными руками. Жемчуг, раскачивающаяся в такт музыке, Аметист, ушедшая в полный отрыв. И люди, смотрящие на них с горящими глазами. Восторженные, веселые и немного дикие. Лазурит берется рукой за основание микрофона, пропевая последний припев, и в некоторых моментах толпа выкрикивает особенно запомнившиеся строки и слова, отчего у нее идут мурашки по всему телу. Клавишница концентрирует энергию в руках, разыгрывая соло и еще больше будоража слушателей. Когда песня заканчивается, толпа аплодирует, взрываясь криками и улюлюканьями. Аметист опускает микрофон и что-то кричит им в ответ, провоцируя новый взрыв радостного шума. Ляпис стирает пот с лица и поправляет волосы, с радостной улыбкой смотря на Гранат и Жемчуг. Девушки уходят со сцены, слыша свисты и комплименты.///
— Охренеть, мы взорвали их! — с восторгом кричит Аметист, почти выпрыгивая из пассажирского сидения, мысленно все еще находясь на сцене. — Да, это было прекрасно! — радостно говорит Жемчуг и дает “пять” солистке. — Я слышала, что кто-то сказал, что у меня охрененные руки, — делится Гранат, на что девушки хором говорят “о, да-а”, и барабанщица смеется, смотря на проезжую часть. — Конечно, я могла бы сыграть лучше, но у них были такие лица счастливые, — более спокойно говорит Ляпис, которая прокручивала в голове все яркие моменты и не переставала улыбаться, — вы бы видели рожи в театре еще… — Не могу осуждать, потому что у меня рожа, как у тех, что в театре, — смеется Жемчуг, и остальные тоже хохочут. Они, как по часам, прибывают к клубу в девять вечера. Всем хотелось отпраздновать их первую победу и выпить за это. Гранат была за рулем, поэтому взяла слово с Аметист, что та продолжит отмечать с ней в номере. Этот клуб был значительно больше того, где Ляпис впервые встретила “Пьер”. Тут даже был некий дизайн, хоть и не сказать, что хороший. В помещении был небольшой второй этаж, где располагались столики с кальянами, а внизу место было освобождено для просторного танцпола и не менее крупного бара. Девушки осматривались в поиске другой группы, которая их и позвала сюда. После поднялись на второй этаж, находя уже подпитых ребят за одним из столиков. Ляпис не обнаружила здесь своей знакомой, но решила остаться хотя бы на один коктейль, чтобы разделить победу с троицей и не показаться грубой для остальных. Группа встретила их с криками и пьяными объятиями, усаживая на свободные места. Ляпис и Гранат утянули на правую сторону (девушка мысленно обрадовалась, что сидела с краю и не вплотную к незнакомцам), а Жемчуг и Аметист на левую. Лазурит тут же вручили какой-то шот красного цвета и трубку от кальяна. Гранат уже вовсю болтала с другим очкастым, которого, как все выяснили потом, звали Бак. Аметист за пять минут успела создать несколько локальных шуток с басисткой, пока Жемчуг наблюдала за всем происходящим и мирно пила коктейль, кое-как заводя знакомство с тем светловолосым парнем, который, вроде, был на клавишах. Когда Ляпис напоили еще тремя шотами, она задала вполне резонный вопрос, — а у вас вроде гитаристка была… где она? Басистка, представившаяся Дженни, махнула рукой и рассмеялась, — а, эта чудила… вроде у бара тусуется. Не любит тусоваться с нами. Лазурит неловко поблагодарила ее (чудила?), встала из-за стола, и, вверив пиджак Жемчуг, шепнула на ухо Гранат, что будет у бара. Ее тело снова сковало от волнения, но выпитый алкоголь придавал смелости. Как бы она не боялась этой бестии, увидеться с ней хотелось явно больше. Девушка спускается по лестнице, устремляя взгляд на длинный бар, вид на который перекрывался вторым этажом. Она спешно двигается вниз по ступенькам, чувствуя, как холодеют ее руки. Боже. Что ей сказать? Ляпис обходит множество людей, лавируя между группами и зажимающимися парочками. Добираясь до бара, она моментально видит знакомую худощавую фигуру. Да к черту все это. Она, не раздумывая, широкими шагами приближается к ней. Лазурит прижимается к бару корпусом, сталкиваясь плечами с “Пьер”. — Привет. Знакомая испуганно поворачивает голову, пытаясь разглядеть, кто перед ней. Интересно, она носит линзы? В любом случае, 2:2 в рейтинге неожиданных встреч. Когда “Пьер” узнает Ляпис, то ее лицо тут же расплывается в тоже немного пьяной улыбке, а в глазах начинают плясать чертята. Лазурит отвечает такой же улыбкой. — И тебе привет, Перси. Девушки пару секунд красноречиво смотрят друг на друга. “Пьер” тянет руку к лицу Ляпис и заправляет одну из торчащих синих прядок за ухо, задерживая пальцы на линии челюсти. — Синий тебе к лицу. Лазурит заливается румянцем и оглядывает с ног до головы сидящую девушку. Она хочет смутить ее в ответ, заставить ее краснеть точно также, но сложно зацепиться за что-то конкретное, когда человек выглядит так. Что ей не идет? Вместо этого девушка ловит бармена и заказывает себе коктейль на его вкус. Внутренне радуется, что документов с нее не требуют. После она вновь смотрит в зеленые глаза, которые продолжают гулять по ее бровям, носу и, кажется, губам. В помещении становится непривычно душно. — Благодарю, — как бы невзначай отвечает Ляпис, и ее взгляд хватается за галстук. Он весь покрыт булавками и какими-то случайными заклепками, — а ты, как погляжу, надела галстук. Сбежала с контрольной по математике? Рука Лазурит хватается за его кончик, почти неощутимо подтягивая к себе. Легкий флирт и никакого прессинга, верно? “Пьер” на секунду теряется, вскидывая брови. По ее лицу растекается улыбка, и теперь Ляпис не может не обращать внимания на ее клыки. За счет барного стула та немного возвышалась над ней, и девушка чувствовала… некоторое давление. — Вроде того. Думала, что это привлекает школьниц, — она делает паузу, облизывая губы, — и не прогадала. Лазурит сдерживает порыв заткнуть ее поцелуем и поджимает губы. В этот же момент ей приносят коктейль и она воздерживается от ответа, делая глоток и опираясь рукой о стойку. “Пьер” повторяет за ней, опрокидывая в себя шот с бордовым содержимым. Одинокая капелька скользит по уголку губ, и Ляпис с придыханием за ней наблюдает, прежде чем знакомая убирает ее языком. “Пьер” скользит ладонью по стеклянной поверхности барной стойки и обхватывает руку Лазурит, снова устремляя свой чертов кошачий прищур прямо на нее. — Почему ты не написала? Я ждала. Флер возбуждения немного спадает, и Ляпис тоже задается этим вопросом. Говорить о реальных мотивах она не могла, у нее не хватало смелости для этого. И..она ждала? — Почему ты ушла с нашего выступления? — Лазурит резко вздергивает подбородок, и синие пряди равномерно распушаются по всей голове. — Не-а, — “Пьер” откидывает волосы с лица и приглаживает их назад, мотая головой, — так не пойдет, я первая спросила. И я не ушла. Ляпис делает еще пару глотков коктейля. Хорошо, видимо, им действительно нужно обсудить пару вопросов, прежде чем развлекаться. — Я не знаю, — честно говорит Лазурит, и “Пьер” заглядывает ей в глаза, как будто в них она сможет найти более детальное объяснение, — я могу списать все на то, что я школьница? Знакомая не сдерживает смех. Ее рука все еще лежит поверх ладони Ляпис, и это прилично отвлекает от темы. — Ладно, пусть это останется очередной твоей тайной, — удовлетворенно кивает “Пьер”. — Спасибо, — Лазурит переворачивает их руки, пробегаясь пальцами по внутренней части ее ладони, — почему ты ушла? — Я хотела остаться, но в группе было очередное ЧП, — “Пьер” неровно вздыхает и переплетает их пальцы, словно для них это обыденное действие. Словно они знают друг друга лучше, чем сами себя. — Почему я должна тебе верить? — уже более откровенно спрашивает Ляпис и смотрит на их ладони. Полный бред. — Тогда почему я верю тебе? Этот вопрос ставит девушку в ступор. И правда. Может, “Пьер” и начала их знакомство с дебильной загадки, но мишуру с именами придумала Ляпис. И про сигареты придумала Ляпис. “Пьер” ей подыгрывала. — Я не знаю. — Скажи свое имя, — Лазурит чувствует в голосе знакомой отчаянные нотки. Почему-то в их контексте знание имени было не просто знанием имени, а чем-то сродни тайного заговора. Как будто, если “Пьер” узнает, как ее зовут, то все сразу закончится. Лопнет, как воздушный шар. — Я не могу. Не сейчас, — мотает головой Ляпис и нервно хватает девушку за рукав кожаной куртки, словно та сейчас спрыгнет с барного стула, уйдет в закат и никогда не вернется. “Пьер” разворачивается к ней корпусом, и ее вторая рука ложится на плечо девушки, — я это уважаю. Но так не сможет продолжаться вечно, ты же знаешь? Лазурит кивает, пялясь на темную ткань ее безрукавки. — Я не могу сказать свое имя, но я хочу тебя узнать. И…мы можем начать с малого, — все еще достаточно испуганно говорит Ляпис и отпускает рукав, наконец посмотрев на девушку. Та немного зависает, анализируя ответ. Что у нее в голове? О чем она думает? — Что ты хочешь узнать обо мне? Губы “Пьер” изгибаются в заинтересованной улыбке, Ляпис улыбается в ответ. И все же, не сбежала. — Прежде всего, где я смогу увидеть тебя снова? Знакомая смеется, и рука на плече устремляется в синие волосы, нежно сжимая их. Ляпис наклоняет голову вслед касанию. — Мы будем на концерте в Вальехо в пятницу. — Сколько тебе лет? — А сколько дашь? — Выглядишь на пятнадцать без макияжа и в очках, но твои документы меня смутили. Кстати, безрукавка с инопланетянином отпад. “Пьер” закатывает глаза и смеется, выпуская руку из волос девушки. — Ладно, мне 18. Документы поддельные, издержки музыкальной группы. — Ты в курсе, что нарушаешь закон? — Молчи, теперь моя очередь. Ляпис немного расслабляется. Она рада, что они съехали с напряженной темы, и теперь можно было насладиться компанией “Пьер”, — валяй. — Сколько тебе лет? — 17. — Так и знала, что ты школьница. — Заткнись, ты тоже. — Любимый цвет? — Синий. — Давно играешь на клавишах? — С пяти. — Дашь мне свой номер? — зеленые глаза как будто физически давят на Ляпис, а рука сильнее сжимает ее пальцы. — Зачем? — Ты явно мне не напишешь сама, трусишка. Лазурит закатывает глаза, но все равно краснеет. Тут “Пьер” попала в яблочко. Ладно, чем черт не шутит. Она надеется, что не перепутает сообщения от Джаспер с ее. — Записывай. Знакомая тут же вытаскивает телефон из кармана куртки и кивает, чтобы Лазурит диктовала. Голос в динамиках, оглашающий выступление популярного диджея, зазывает всех на танцпол. Тут же в синей голове рождается очередная глупая игра. Она снова тянется свободной рукой к злосчастному галстуку “Пьер”, перебирая его конец пальцами. — А на память сможешь? — Чего? Нет, не смей. — “Пьер” округляет глаза и сжимает ее ладонь на барной стойке. Ляпис облизывает губы. — Тебе понравится, идем. Знакомая едва успевает спрыгнуть с барного стула, когда Ляпис тянет ее в сторону уборной. Она не знает, что делает. Что она делает? И главное, почему? Можно списать все на алкоголь, но Лазурит знает, что дело в галстуке. Или в его обладательнице. Они врываются в помещение, и Лазурит тянет девушку к кабинке, закрывая за ними дверь и тут же прижимая “Пьер” к хлипкой боковой стенке. Она зарывается пальцами в мягкие (по крайней мере, для осветленных волос) зеленые пряди и тянется к лицу девушки. Одна секунда до столь желанного момента, но ее останавливает рука, мягко упирающаяся в ее губы. — Если уж я согласилась на эту игру, то мое условие - никаких поцелуев в губы. Либо ты говоришь свое имя, — слабая попытка сманипулировать оборачивается крахом для “Пьер”, потому что Лазурит лишь пьяно улыбается и медленно движется вбок. Зеленые глаза настороженно наблюдают за ее действиями, а после Ляпис припадает к бледной шее, оставляя на ней влажный поцелуй. “Пьер” сдерживает рваный вздох, но все же позволяет ей продолжить, вплетая пальцы в волосы и немного оттягивая их. Лазурит остатками разума удивляется тому, насколько это приятно, и уже не стесняясь, проводит языком по всей длине шеи. Все еще солоноватая кожа заставляет ее тяжело выдохнуть. — Блять, — боже, какой у нее хриплый голос. Теплые руки обхватывают ее за бедра и прижимают к менее хлипкой стене, и Ляпис чувствует холод плитки. “Пьер” облизывает свои губы и проводит зубами по мочке уха Лазурит, отчего та всхлипывает и сжимает ворот кожаной куртки. На секунду появляется ощущение дежавю, и перед глазами встает вереница из синих и зеленых огней. Губы опускаются ниже, кусая кожу за ухом, и Ляпис чувствует, как у нее снова слабеют ноги. Она немного склоняет голову вбок, давая больше пространства. Это эффект ее знакомой, или она просто такая впечатлительная? Руки проводят по ее жилетке, цепляясь пальцами за пуговицы, но расстегивать явно не торопятся. — Диктуй номер. Ляпис немного прошибает, и она уже, честно говоря, не против отдаться этой девушке в грязной кабинке туалета, но этот приказ..? — один. Руки снова приходят в движение, приподнимая юбку и проходясь по бедрам, закрытым колготками, — Один не считается. Продолжай, и я продолжу. В голосе чувствуется издевка, но Лазурит уже в той кондиции, когда не может уйти в протест. — Пять. Расстегни рубашку. Руки слушаются и ловко расстегивают верхние пуговицы, убирая части воротника в стороны. Ляпис чувствует теплое дыхание на своих ключицах и тяжело вздыхает, оборачивая руки вокруг шеи девушки, — четыре. Пожалуйста. “Пьер” тяжело дышит, покрывая поцелуями нежную кожу. Потом перебирается на линию челюсти и прикусывает, случайно задевая старый синяк. Ляпис ойкает, но прижимается ближе. “Пьер” чувствует обжигающее дыхание возле своей шеи и вжимается руками в талию, а после кое-как расстегивает пуговицы на жилетке. — Ноль. Дальше в ход идут оставшиеся пуговицы на рубашке, “Пьер” явно психует, потому что кто делает пуговицы такими мелкими? Разобравшись с ними, она чуть было не оставляет поцелуй на губах Ляпис, смазано прикасаясь к щеке. — Семь. Ляпис задерживает дыхание, когда руки двигаются вверх, пробегаясь пальцами по ребрам, и доходят до края бюстгальтера. Они резко останавливаются, и Лазурит на секунду слышит только сбитое дыхание (это мое или ее?) и приглушенные басы музыки в зале. — Восемь. Руки, как будто издеваясь, ничего не делают с ебучим лифчиком и накрывают грудь прямо через ткань, немного ее сжимая. Все недовольство уходит из тела Ляпис вместе с тихим стоном. — Три. Ты правда хамка. Она слышит приглушенный смех, а затем чувствует очередной укус на ключице, потом на левом плече. Руки продолжают издевательски массировать грудь через ткань. Ляпис откидывает голову назад, и, кажется, скоро начнет выть от нетерпения. — Три. — Ты сбилась? — Нет. Ты перестанешь меня мучать? — Не-а. Руки спускаются вновь к талии, пока Ляпис ощущает обжигающие поцелуи на зоне декольте. Пальцы минуют ткань юбки, снова приподнимая ее и сжимая бедра. После одна из рук двигается на внутреннюю часть, останавливаясь. Ляпис рычит и кусает знакомую за ухо, отчего та грязно ругается. — Шесть, блять. Рука вторгается в пространство между бедрами, прижимаясь. Лазурит выгибает спину и вплотную прислоняется телом к девушке, а ее руки вновь скользят к зеленым волосам, зарываясь в них пальцами. Она чувствует легкое трение и кладет лицо на плечо “Пьер”, закусывая ткань кожаной куртки. Та вновь издевательски останавливается и прикусывает мочку ее уха, посасывая ее. — Четыре. Голос срывается на рваный шепот, и она чувствует, как плечи “Пьер” напрягаются, а руки приходят в движение. Вторая рука вновь скользит вверх, жадно сжимая то ткань рубашки, то несчастный бюстгальтер, и после подбирается к шее, обхватывая ее рукой и прижимая голову Ляпис к стене. Она сдавленно выдыхает и впервые за это время смотрит в зеленые глаза. Сейчас они приобрели оттенок на два тона темнее, и казались еще ярче на контрасте с алыми щеками. “Пьер” почти хищно на нее смотрит. — Число? Дыхание у девушки не менее сбитое, чем у нее самой, губы приоткрыты. Она на секунду теряется, все еще чувствуя твердую хватку на своей шее. — Один. “Пьер” выдыхает и прислоняется лбом к стене возле Лазурит. Рука снизу набирает темп, отчего Ляпис громче обычного всхлипывает и сжимает бедра. Ладонь на шее сжимается чуть сильнее, но почему-то Лазурит не чувствует ни капли страха. Девушка утыкается куда-то в висок “Пьер”, продолжая сдавленно дышать. Она чувствует, как в животе начинает нарастать напряжение, и контролировать дыхание становится еще сложнее. Бедра сдавливают движущуюся руку почти железной хваткой, а пальцы Ляпис с силой сжимают волосы девушки. Лазурит уже почти видит звезды, когда темп резко прекращается. Блять. Блять, это вообще несмешно. — Четыре. Темп не продолжается. Какого черта? “Пьер” поднимает голову с холодной стены и даже слишком медленно целует ее скулу, потом линию челюсти и место за ухом. Кожа моментально покрывается мурашками от контраста нежности с прошлыми грубыми движениями. Ляпис смотрит на нее с немым вопросом, раскрасневшаяся и сбитая с толку. — Нам не стоит торопиться в этом. Лазурит непонимающе на нее смотрит. Да что с ней не так? Ах, да. Она же джентльвумен. И как она могла забыть? Хотя, джентльвумен вряд ли зажимают несчастных девушек в туалетах баров. Даже если они сами об этом просят. “Пьер” просто молча смотрит на нее, ожидая, когда та сама сложит дважды два и найдет для себя понятное объяснение. И Ляпис нашла. Знакомая медленно убирает руки, отчего Лазурит невольно шипит, и приглаживает юбку. — Я хотела бы извиниться, но ты сама придумала эту игру, Перси. Ляпис сдерживает детское желание надуть губы и складывает руки на груди, после вспоминая, что она все еще в расстегнутой рубашке, — ты просто ужасна. — Можешь дать мне новое идиотское имя, если тебе станет легче от этого. Лазурит хмурится, вспоминая все самые глупые имена в мире. — Теперь ты Саломея. “Саломея” тихо смеется, и, честно говоря, Ляпис даже не может на нее злиться. В конце концов, неудовлетворенной осталась не только одна она. Девушка перед ней была настолько же помята: с максимально спутанными волосами, малиновыми щеками и сбитым дыханием. И даже так она выглядела, как какая-то рок-звезда с кучей поклонников. Точно придется принять холодный душ. — Хорошо, тогда ты Боб. — Боб, так Боб…Ты действительно запомнила номер? “Саломея” потирает затылок с раздумывающим выражением лица, — э-э, если не считать единицы, пять, ноль, семь, восемь, три, три, шесть, четыре, один…четыре? Ляпис удивленно вскидывает брови, — как? Знакомая достает телефон и быстро вбивает номер, видимо, боясь забыть, а после снова смотрит на Лазурит снизу вверх с ехидной улыбкой, явно пялясь, — ну, у меня были неплохие маркеры для запоминания. Ляпис тут же смотрит вниз и краснеет, начиная судорожно застегивать рубашку, — иди к черту.///
Лазурит неловко пялится на “Саломею” через зеркало, пока та моет руки и приглаживает волосы. Ляпис уже три раза ополоснула лицо водой, но щеки все равно горели, а макияж нещадно поплыл. Благо, термоядерная тоналка не слезла. — Пойдешь за столик? Девушка отрицательно машет головой и морщится, — не-а. Они мне уже осточертели. Ляпис удивленно вскидывает брови. Видимо, не у всех в группе отношения как в сказках про дружбу, — почему? Вроде адекватные ребята. Знакомая опирается на раковину, выглядя значительно более собранно, чем пять минут назад, — Может и так, но мы совершенно не сходимся характерами. Если кратко, мы друг друга подбешиваем. Лазурит понимающе кивает. Такие отношения у нее были с большей частью окружения, поэтому она решила не допытывать девушку. Группа, действительно, была исключением в ее случае. Ну, и Стивен. — Ладно, мне пора к ним вернуться. Надеюсь, они не уехали без меня, — проговорила Ляпис, и “Саломея” отрывисто кивнула, отталкиваясь от раковины, — тогда, до встречи?.. Знакомая подошла к ней и наклонилась к ее лицу, оставляя на щеке мягкий поцелуй, — до завтра, Боб, — а после ослепительно улыбнулась. — Д-да. До завтра. Лазурит раскраснелась и почесала затылок, в очередной раз кивая девушке, и выскочила из уборной. В лицо ударил жаркий воздух. Какая-то смесь кальяна, алкоголя и пота. Честно говоря, после того, что произошло в кабинке, ей хотелось уже вернуться в номер и, возможно, действительно принять холодный душ. Она проскакивает мимо людей и поднимается по лестнице. К счастью, ее девочки все еще сидели там же, только заметно более пьяные. Гранат явно заигрывала с лидером группы, Аметист почти спала на диванчике, а Жемчуг хохотала с шутки того беловолосого парня. И, что удивительно, пиджак Лазурит все еще покоился на ее коленях. Надежность, определенно, одно из ее лучших качеств. Когда девушка подошла к столику, Аметист мгновенно оживилась. — Кто это тут вернулся? Ляпис испуганно на нее смотрит, мол “не сейчас”, и та только открывает рот, чтобы продолжить, но после все же закрывает, недовольно сложив руки на груди. Видимо, Аметист была явно настроена на то, чтобы поиздеваться над ней, и тут же начала тыкать Жемчуг, что-то шепча ей на ухо. Та активно кивает на ее слова и шепчет что-то в ответ. — Гранат, мне что-то плохо! — сквозь музыку кричит Аметист и еле заметно подмигивает ей, а после снова откидывается на диван. Барабанщица улыбается и осматривает Ляпис, а после снова обращается к Баку, видимо, прощаясь с ним. Парень в очках очень просит ее остаться, но девушка лишь пожимает плечами и подталкивает Лазурит, чтоб та выпустила ее из-за стола. Девушки дружелюбно со всеми прощаются и выходят из клуба. Ляпис пиздец. — Помнишь я говорила, что считаю тебя зашуганной? — довольная лыба Аметист ее не успокаивает, а когда вокалистка и вовсе повисает на ее плече, то Лазурит хочется пойти до мотеля пешим ходом, — так вот, я ошибалась. Ты что, трахалась?! Клавишница округляет глаза и густо краснеет. Фактически, нет. Или да? Частично? Боже. Перед глазами проползают картинки потолка в уборной и потемневший зеленый взгляд, — Н-нет! Аметист гогочет и бьет ее ладонью по плечу, — да-да! Гранат явно сдерживает смех, но так как она, как водитель, оставалась трезвой, то получалось хорошо. Чего не скажешь о Жемчуг. Та хохочет погромче вокалистки и цепляется за другое плечо Ляпис, — ты думаешь, мы не видели вас, голубков, у бара? Ляпис хочется провалиться сквозь землю. Бля-ять. Спасибо, что только у бара, — мы просто разговаривали? Аметист тут же отскакивает от нее и подходит к Жемчуг, хватая ее за рукав пиджака и заглядывая той в глаза. Она еще и спародировать их решила? Лазурит уже малиновая и вместо ответа проходит вперед к машине, складывая руки на груди. — О, таинственная гитаристка, мне так нравится твоя куртка… — вокалистка вытягивает губы вперед и прикрывает глаза. — Спасибо, а мне твои волосы. Они такие синие, м-м, — Жемчуг картинно прикусывает нижнюю губу. На этом моменте Гранат не сдерживается и начинает откровенно смеяться, а Ляпис демонстративно хлопает дверью.