И тесно облакам и кругом голова, По буквам, по слогам
Возьми мои слова И брось к её ногам.
***
Где-то высоко в небесах существует солнце, способное отогреть своими лучами это омертвелое место. Где-то далеко за бесконечными звёздами существует иной финал для изувеченных душ, осуждённых на бесконечные страдания. Даже в кромешной тьме может теплиться надежда, подобно цветку, пробирающемуся сквозь асфальт на фоне небоскрёбов.***
Стоило Лу выйти из комнаты, как ей объявили, что у неё посетитель. Единственный посетитель, что столь часто наведывался к ней. Тот, кого она ненавидела настолько, что была готова голыми руками вырвать его сердце. И только тогда, смотря на его бездыханное тело, ощутила бы долгожданный покой. Малая и Даниэль чуть улыбнулись ей вслед. Для них к Лу приходила мама. На деле, девушка оборвала все контакты с ней, ради её же безопасности. Знала, что она живёт в её блоке, выкупленным Мартеном заранее. «Даже идя на смерть, думал о других. Спасибо, Иво…» Первые две недели Энн приезжала чуть ли не каждый день, обивая все пороги, но никто не выходил. Вскоре поняв, что дочь не желает её видеть, оставила попытки. «Не хочу показываться тебе в таком виде, ма. Так будет проще нам обеим. Мне отсюда уже не выйти, а свидания с призраком будут только тормошить старые раны, не давая им зарасти. Похорони меня и живи дальше». Её сопроводили до комнаты, что отличалась от других только наличием приличной кровати. Выдохнула. «Перетерпи. Не показывай ему своих эмоций. Рано или поздно всё заканчивается». Самодовольная ухмылка, которую хотелось стереть, тошнотворный голос, что побуждал вырвать связки, чтобы он больше не издал ни звука, грубые руки, что сейчас окажутся на её теле, которые хотелось переломать. Молча прошла вперёд, стараясь не встречаться с ним взглядом. Покорно принялась стаскивать с себя одежду. Помнила, что будет в случае неповиновения.***
Прошло пару дней как Лу обосновалась на новом месте. Смирившись с новой действительностью, думала хуже быть не может, но жизнь продолжала подкидывать испытания. Ей сообщили, что некий мужчина жаждет с ней встречи. Она отвернулась к стене, прыснув, что никого не хочет видеть. Но девушку насильно вывели из комнаты — посетитель был настойчив и не ушёл бы просто так. Воспользовавшись случаем, решил довести начатое до конца. Ганс Гюлер открыто улыбнулся, завидев псионичку. Сладко предвкушал свою победу. «Ну конечно, не упустил возможности, мразь». Лицо Лу исказила гримаса отвращения, и она невольно отпрянула назад. Такая реакция только позабавила инквизитора. Знал, что не подчинится, но власть, развязывающая руки, имела свои рычаги давления. — Я не буду вас уговаривать, мадемуазель Рид. Можете отказаться. — А вы правда думали, что я лягу под вас? Лу залилась истеричным смехом. — Ублюдок, только тронь меня. Гюлер коснулся своего разбитого носа, скорчился от боли. Вспомнил, как Мартен опозорил его у всех на глазах. Давно никто так не задевал его достоинство, и он был намерен его вернуть. — Мне не придётся ничего делать — ты всё сама сделаешь, маленькая дрянь. Иначе твоё место займёт твоя юная подруга. Как же её зовут… Тина? Сердце пропустило удар. Лу медленно сползла по стене, смотря на открытую дверь. Решение принялось моментально — не отдаст подругу на растерзание этому ублюдку, не позволит ей пройти через это. Пускай сама будет просыпаться ночами в холодном поту, но защитит близкого ей человека. Этому она научилась у Иво и верила, что увидь он ситуацию — понял бы, не осудил. Может сбежать, но не станет. Услышала звук расстегивающегося ремня, слёзы подступили к горлу, а руки сжались сильнее. Перетерпеть. Всё заканчивается, и это тоже… Невольно вспомнила слова Жонсьера: — Не покалечили же. Трагедии не случилось, мадемуазель. Хоть они и были отпущены при других обстоятельствах, это придало сил. Закрыла глаза и приступила к механической ласке. Этот день она помнила смутно, словно память специально пыталась выкорчевать его изнутри. Только лёгкие поглаживания по голове и приторно сладкий шёпот: — Такой ты мне нравишься… Послушная…***
Гюлер приблизился, достав яркий тюбик. Знал, что она не возбудится. Даже физиологически его отвергала. Тело Лу всегда будет принадлежать только одному мужчине — Мартену. Сколько бы она не провела времени в одиночестве — организм не ответит на чужую ласку, останется верным только ему. От проникновения Лу прикрыла глаза. Ни о чём не думала, ничего не хотела, лишь бы скорее это закончилось. Лежала на кровати, даже не пытаясь прикрыться. Гюлер застёгивал пуговицы на рубашке, потеряв интерес к происходящему. Ещё один день, что встанет шрамом на сердце, ещё один день, когда теряла себя… Ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. Под натиском рук алюминиевая ложка деформировалась. На душе было гадко, грязно… Пила дешёвый кофе, разбавленный водой и пси-блокатором. «Я, разумеется, хотел бы выжить» — пронёсся до боли родной голос в голове. Она не хотела этого помнить… Хотела вытереть сознание до чистого листа, но воспоминания преследовали, не давая провалиться в желанное забвение. К ней подошла Малая и задала истасканные вопросы: — Как дела? Как встреча с мамой прошла? — Нормально, — безэмоционально ответила Лу. Тина искренне порадовалась за подругу, потому что к ней никто не приходил. Решение властей о её заключении родители восприняли как соучастие в восстании, не связав, что она из одной социальной группы с Лу и просто попала под горячую руку. Больше они с ней не общались. У Даниэль была похожая ситуация. Семью не тронули, но её сестра, опасаясь за своего ребёнка, тоже перестала навещать девушку. Только один раз приехала передать необходимые вещи. — Прости, Дани. Я больше так не могу… нам нельзя больше видеться. Мне свою жизнь строить надо, ребёнка подымать… А узнают, что заговорщикам сочувствую… Прости меня. С этими словами она попрощалась. Вычеркнула Даниэль из своей жизни, как и обещала… Доев пресный завтрак с ещё более синтетической едой чем в Термитнике, Лу двинулась по коридору, как неожиданно незнакомая девушка влетела прямо в неё. Рид оттолкнула её плечом. И так всё бесило. — Глаза разуй. — Расслабься, подруга, — спокойным, но в то же время вызывающим голосом сказала незнакомка. Лу обнаружила у себя в руках свернутую записку, по текстуре напоминающую газетную бумагу. — Спрячь. Не знаю кто ты, и почему ради тебя мужчины готовы идти на такое, но лицо попроще сделай. Когда есть люди неравнодушные к твоей судьбе — это уже причина не закапывать себя. После этих слов девушка скрылась. Лу не было дела до адресантов, поэтому она скомкала бумагу и кинула в карман. «Очередные поклонники? Обойдусь». Но сидя вечером наедине с собой, любопытство взяло верх. Два неровных почерка, выдающих сильные эмоциональные переживания писавших людей. Отрешённый взгляд становился более осознанным. Пустые глаза вспыхнули искрой, а сердце забилось чаще. Невозможное становилось явью.***
Ночью ранее. Мужской блок.
Жонсьер ходил взад-вперёд, оживлённо жестикулируя руками. — Мне уже осточертел этот кроссворд! Сборник стихов итальянского поэта Пьетро Метастазио. Семь букв. — Свобода, Марк… — тихо сказал Иво, не переводя взгляда со стены. Дознаватель щёлкнул ручкой. — Закончил? Вырви мне страницу. — Всё-таки договорился с охраной? Удивляешь, Иво, удивляешь… Везде лазейки найдёшь. — Позволите первым написать, месье Мартен? Это не займёт много места, — попросил Кей.***
Привет, Лу. Я пишу тебе и улыбаюсь. Надеюсь у тебя всё хорошо. Не ругай меня за это слово и не злись, хорошо действительно может быть. Ты всегда была лучиком, не позволяй же сейчас себе погаснуть. Я верю в тебя.Навсегда твой напарник — Кей Стоун.
***
— От меня тоже напиши, — послышался голос Йонаса. Он сидел с завязанными глазами и если бы сам взял ручку, девушка вряд ли бы разобрала и слова. Эмпатик кивнул.***
Ну чё, Лу, выжила, как я и просил? Молоток. Главное, влезая во всё это дерьмо, от самих себя не отвернуться. Прорвёмся, образуется как-нить. Не кисни и Малой не давай. Друг друга держитесь, дурачьё. За меня не переживайте, всё путём.Ваш дурак — Йонас Бэр.
***
— Так и написать? — удивлённо спросил Кей. — Ага. Думал балладу о любви тут сочиню? Главное узнают, что со мной порядок, остальное потом, при возможности скажу. Кей протянул листок Жонсьеру, но тот махнул рукой. — Предлагаете и мне этим ребячеством заняться?! Не надо, не надо… Я последний раз письма писал, когда… Он запнулся, ностальгируя о прежних временах. «О жене переживаешь, Марк, хоть и скрываешь. Не до этого тебе сейчас» — понял Иво. — Привет Рид передавайте и хорош, — буркнул он. Кей усмехнулся и к этому краткому посланию нарисовал смайлик, совершенно противоположный лицу Жонсьера в данный момент.***
Пламенный привет для Лу Рид.
От Марка Жоньсера. ☻
***
Иво взял ручку и долго не решался написать и строчки. Буря эмоций внутри, которая не давала покоя ни днём, ни ночью. Слов казалось слишком мало, слишком недостаточно, чтобы описать всё, что он чувствовал.***
Моя чудесная Лу, Лу Мартен, моя жена… Я не представляю, через что тебе довелось пройти… И я сожалею о многом, но я не жалею ни об одном моменте проведённом с тобой. Ты всегда давала мне веру, что даёшь по сей день. Пока бьётся твоё сердце, я продолжаю дышать. Я выдержу всё ради того, чтобы наступил день, когда мы встретимся. И счастье этого дня затмит всю пережитую боль. Я не хочу прощаться в этом письме и не буду. Верю и буду верить, что наша история любви не закончится вот так. Просто знай, что в каждом вздохе я искал твой запах, в каждом закате я видел твои глаза и в каждом шорохе ветра слышал твой голос. Прошу, ангел мой, найди в себе силы бороться, а если не сможешь, что ж… Я пойму. Уйду вместе с тобой, лягу рядом… Ты думала, что я мёртв, что больше у тебя никого нет, но это не так, Лу. Разве мог оставить тебя?.. Каждую секунду ты посещала мои мысли, и только ты заставляешь меня просыпаться по утрам. Я не могу сейчас дотронуться до тебя, обнять и сделать многих вещей, которые должен… Но знай, что каждое мгновение ты была со мной. Я так тебя люблю…Во веки веков твой, И. М.
Здесь и сейчас Лу улыбалась.