Пусть на щеке кровь Ты свалишь на помаду, К чёрту барьер слов, Ангелу слов не надо.
***
Каждый день, что казался непосильным, бесследно проходил. Время потеряло свой счёт. Только ветер, оставляющий за собой листья цвета волос девочки, чей отец растерял всякую надежду на воссоединение с ней, свидетельствовал о холодной осени.***
Истерики с разодранной кожей утихли. Лу сидела, скучающе всматриваясь в окно, сквозь решётку. Переплетённые ветки деревьев устремлялись куда-то высоко, заслоняя собой звёздное небо. Отчего-то внутри стало легко, свободно. «Мы не рядом, но я уверена, что сейчас ты тоже смотришь вверх». Девушка не смогла сдержать улыбки. Постепенно она переросла в смех, от которого ей стало не по себе. «Я уже с ума схожу. Тесно… Сейчас бы байк, и гнать, не останавливаясь». На её коленях, посапывая, устроилась Даниэль. Сквозь сон она пробормотала: — Ты часто о нём вспоминаешь? — Я о нём не забываю. Спи. Вейсс перевернулась набок и продолжила смотреть свои беспокойные сновидения.***
Иво стоял у окна. Про себя отметил, что открывающийся вид оголённых веток деревьев, ползущих в небеса, стал бы отличным фронтисписом книги, выражающей их историю. Ненавязчивый стук в дверь. Наверное, если бы спал, даже не услышал его. — Доброй ночи, месье Мартен. — Месье Уэйн, здравствуйте. А я всё гадал, когда вы появитесь. Капеллан непонимающе вскинул бровь, прикрывая за собой дверь. Иво пояснил: — Смена вашей должности была вопросом времени. Вы курировали псиоников, только поступивших на службу. На таком посту сейчас нужен свой человек. Уверен семье человека, который устроил кровавую расправу с предыдущим начальником, хорошо заплатили, возможно, скостили срок. Не зная всей правды о людях с пси способностями, Нарсис повёл плечами, хмыкнул: — М-да, вышвырнули меня из кабинета, как бродячего пса, что ж… Будем осваиваться, — немного помолчав, добавил, — Пошумели вы на площади… Хоть в известность бы поставили, глядишь, пришёл бы. — Не стоило. Мне троих в камере вполне достаточно, но разумеется, для вас бы нашлось место. — Чувство юмора это хорошо, одобряю. Держитесь. Я всю жизнь жил честно, а в конце концов, стою здесь, только по другую сторону. Вынужденный следить, как бы вы не разбежались. Иво чуть прищурился. — И в планах не было. — Месье Мартен, оставьте это для кого-нибудь другого. Такой человек, как вы, никогда не смирится с неволей. Уже в голове прорабатываете все сценарии побега? Надеюсь не в мою смену. Но сегодня можно. Мужчина удивлённо посмотрел на капеллана, не улавливая к чему тот ведёт. — Одна ночь, Иво, — он обратился по имени, без прочих формальностей, — Успейте сказать всё, что хотели, как бы не прискорбно звучало — попрощаться. Больше такой роскоши позволить не смогу, а то и впрямь, придётся койку для меня освобождать. В глазах загорелся живой огонь, дыхание участилось. Сумел лишь произнести: — Спасибо… Уэйн махнул рукой. — Не меня, Посвящённую Рид благодарите.***
Лу сидела в отдельной комнате, то и дело меняя позу. Вначале ей казалось, что руки лежат как-то не так, затем, что ноги выглядят несуразно. В металлическом отблеске попыталась разглядеть своё отражение, но тщетно. Хотелось выглядеть хорошо. Если им и отведена всего одна ночь — всё должно быть идеально. Дверь открылась, и в этот момент все условные границы стёрлись. Несколько минут они просто стояли и смотрели друг на друга, но в этом молчании таилось куда больше слов. Не выдержав, Лу бросилась к нему. Иво ловко поймал её, обвивая руки вокруг талии. Если на его лице и проступила слеза, то он поспешно вытер её. Огонь чувств, заточённых в этих стенах, был способен спалить весь мир дотла. Но то было доброе пламя. Его света хватило бы, чтобы согреть самые ледяные сердца и осветить самый тёмный уголок Термитника. И они обязательно это сделают. Вдвоём против всего мира, а пока… сами сгорали в рождённом вихре эмоций, полностью и без остатка. — Ты в порядке? Лу коснулась его губ своими. Бережно, аккуратно, невесомо. Улыбнулась. — Теперь да. Он порывисто сгрёб её в объятия, прижал к себе, не желая больше ни на шаг отпускать. Уберечь от всех проблем, спрятать за своей спиной, сокрыть от жестокого мира. Она слышала, как бешено колотилось его сердце, чувствовала горячее дыхание на своей шее и впервые за долгое время ощущала себя в безопасности. Лу подняла голову, вглядываясь в его тёмные глаза, что сейчас сияли ярче любых звёзд. Он встретил её поцелуем. — Я с тобой, с тобой… рядом… Ночь стояла в зените, но солнце стремительно гналось, чтобы взойти на небосвод. Но они знали, что каждую секунду потратят друг на друга. Мужчина хотел озвучить беспокоивший его вопрос, но тактично молчал. Лу тоже не касалась этой темы. Не до того сейчас. Прильнул губами к её ладоням, оставляя за собой дорожку поцелуев, поднимаясь всё выше. Заметил несколько порезов, почти полностью заживших. Не смел ругать за подобную глупость, даже мысли не допустил, напротив, себя корил. — Я думала, что потеряла тебя… что больше никогда не увижу, не прикоснусь… — Прости меня. Лу хотелось расплакаться, но совладав с собой, мягко улыбнулась в ответ. — Ты не виноват. Попробовать стоило. Я бы попробовала. Медленно водил пальцами по лицу, убирая выбившиеся прядки волос. Что-то в его взгляде было схожее с гордостью. Он давно знал, что не ошибся с выбором. И с каждым разом это подтверждалось. — Я рада, что прошла этот путь с тобой. Иво мотнул головой. — Не смей так говорить. Он ещё не окончен. Девушка посмотрела на него с глубокой тоской. «Не теряет надежды, даже когда руки перетянуты наручниками. В этом весь весь он». Сама не понимая к чему, Лу поделилась: — Мне часто снится один и тот же сон. Новый байк, ночная дорога Нью-Пари, и я еду очень далёко, прочь от впитавших кровь улиц, от помнящих ложь храмов… Наступает рассвет, такой красивый, каких я ещё не видела, а высоко в небе парит прилетевшая птица. Это странно? Мартен улыбнулся. — Это чудесно. — А тебе что снится? Он ненадолго задумался. Воспоминания картинок, которые так и не стали явью, грели изнутри. — Как мы идём по саду, как я держу тебя за руку, зная, что у нас есть завтра. Кружится май, цветёт сирень. И… птицы. — Нам обоим они снятся, как-то жутковато что ли… — Нет, Лу, вовсе нет. Птицы ассоциируются со свободой, которую у нас отняли. Девушка резко выпрямилась. Страх. Не за себя, за него. — Иво, прошу не надо. Всё это останется лишь во снах. Я оплакивала тебя долгий месяц, я не могу потерять тебя, снова… Мы и так заплатили слишком большую цену за идеальный мир, который так и не наступил. — После таких слов, я убеждаюсь в обратном. Нельзя сдаваться. Кто-то должен. — Но почему ты?.. Мне жаль, Иво. — Жаль? — Тебя называли палачом, проклинали, пытались убить, но ты всё равно пытался изменить будущее для них. — Делай вопреки, делай от руки, мир переверни, небо опрокинь… Лу сильнее сжала ладонь, вспыхивая от его решительного настроя. На кону таких высказываний стояло слишком многое — его жизнь. — То в песнях, Иво… В реальности же всё по-другому. Она взглянула в глаза, за которыми по сей день был гигантский груз ответственности, который стал несоизмеримо большим. — Я выходила из дома посреди ночи, чтобы просто так посмотреть на звёзды. Напивалась до беспамятства, не задумываясь о последствиях. Поднималась на крышу, чтобы снять накопившееся напряжение. У меня были друзья, с которыми я создавала воспоминания. А ты… ты не жил. Вся твоя жизнь прошла в кабинете, ради людей, которые этого даже не оценили. Ты не мог позволить себе многих вещей, что наполняют жизнь смыслом, а теперь… — Лу… Как порой случалось, девушка понимала, что её несёт. — Ты никогда ничем не наслаждался, всё время откладывал жизнь в долгий ящик. Был слишком занят, пытался успеть управиться со всем. Взвалил всё на себя, забывая о том, что ты тоже заслуживаешь счастья. Крэп. И даже несмотря на всё случившееся, ты продолжаешь… Не выдержав, Мартен перебил: — Я понимаю. Оглядываясь назад, я осознаю сколько всего упустил, но… За всю свою жизнь мне довелось повстречать близких людей, которых я могу сосчитать по пальцам одной руки. Я не могу оставить всё как есть. Лу не переставала гладить волосы мужчины, что ни на секунду не мог расслабиться. — Марк должен забрать дочь и стать ей отцом, Кей заслуживает большего, чем только получать открытки от бабушки с подписью негодник, а Йонас обязан увидеть свет. Но… Он отвернулся к стене, пряча нахлынувшие эмоции. Никому не позволял видеть себя таким. Самому себе боялся признаться в этом. — … если честно, я понятия не имею, что делать дальше и как дать вам такое будущее… Девушка прижалась к его спине, уткнувшись лицом в плечо. Прошептала: — Один хороший человек когда-то мне сказал — если ничего не выходит, нужно приложить больше усилий, и выйдет. — Этот человек сейчас разбит и даже не представляет в каком направлении ему двигаться. — Нам сейчас всем приходится нелегко, это правда. Иво, но… не нужно быть сильным со мной, ни с кем из нас. Попробуй плыть по течению, а переменная жизни сама расставит всё по своим местам. Холодные губы коснулись лба девушки. Такой скромный жест, но несущий собой слишком многое. — Ты всегда давала мне веру. Я так тебя люблю. Красивая, смелая, такая идеальная… Порой мне кажется, что я не заслуживаю тебя. Руки начали блуждать по телу, изучая каждый сантиметр, словно они виделись впервые. Лу ярко отозвалась на такую ласку. До предела голодные… И пусть впереди их ждут хоть миллионы ночей, им всегда будет мало друг друга. Катастрофически мало. Девушка чуть приподняла его майку. Взгляд сам приковался к плоскому животу, где раньше была маленькая строгая серёжка. — При досмотре вырвали. Ничего. Я же не умер. Ещё сделаю. Улыбка у Лу не получилась. С губ сошёл вздох сожаления. «Через что тебе пришлось пройти?» Мартен заметил сменившееся настроение. Попытался разбавить обстановку. — Ты теперь моя жена. Хотел сделать предложение в дорогом ресторане. Свечи, музыка, цветы… Изначально меня даже посещала мысль, что ты сбежишь. «Ахах-ха. Ну да, это в моём стиле». Чуть касаясь, отстранил руку девушки от эрогенной зоны, пресекая все попытки. — Но какой уважающий себя мужчина позволит пройти первой брачной ночи в таких условиях? Лу снова рассмеялась. — Ты неисправим. Она свернулась клубочком на его груди, рисуя пальцами в воздухе непонятные узоры. — Это глупо, но почему так не может быть всегда? Только ты, еда, ну может и байк ещё. Не хочу… не хочу отпускать тебя. В момент, когда ночь уступала место новому дню, сердца, бившиеся в унисон, наполнились смешанными эмоциями — грустью от предстоящего расставания и благодарностью за каждую минуту, проведённую вместе. — Пообещай, что отдохнёшь от всего. Хотя бы денёк. Теперь Мартен рассмеялся. — Обещаю. И ты… ничего не бойся. Девочек береги, не давай им о пустом думать. Воин… Крайний раз слились в поцелуе. Страстном, жадном. В голове вертелась тысяча неозвученных слов, но самое главное они сказали. — Я бесконечно тебя люблю, ангел мой. — И я тебя люблю. Что бы ни ждало нас впереди — это навсегда. Две фразы, произнесённые прямо в глаза, с искренней улыбкой и верой в невозможное. Всё так же не размыкая ладоней, направились к выходу. Разбежавшись за мечтами, падение может оказаться очень болезненным, но в данный миг это не имело никакого значения. Разлука, что может оказаться лишь кратким эпизодом в бессмертной саге их любви. Здесь и сейчас, в своей истории, они ставили не точку, а запятую.