Заглуши мою боль

Как бы сильно Му Цин не отпирался, не клялся и не зарекался, специфика бытия одним из южных богов неумолимо приводит его в ситуацию, где он, против своей воли, оказывается на одном поле боя с Фэн Синем. Каким бы сильным ни было его желание просто развернуться и уйти, оставив смерть подкрадываться все ближе к ненавистному сопернику, эта ситуация не из таких.   Получив бессчётное количество молитв о трупах, лишенных нижних конечностей, владыка Сюаньчжэнь проводит небольшое расследование в архивах небесной столицы, чтобы выяснить, с кем ему придется иметь дело. К сожалению, информации оказывается чуть больше, чем ничего. Лишь упоминания о молитвах, с таким же содержанием, датируемые разными временными промежутками. Ситуация необычная. Если прошения о подобном приходят больше десяти лет, а никто так и не удосужился решить проблему, это может означать лишь одно – когда-то неуспокоенная душа, вероятно мстящая за что-то, за годы могла стать весьма свирепым демоном. А это означает, что идти на такую миссию одному – дурость. Особенно с учетом отсутствия информации о методах борьбы с противником. Му Цин достаточно хорошо образован, чтобы знать: не каждого духа можно одолеть лишь с помощью меча и в одиночку. Некоторые – умны и прячут прах. Иные извергают яд, отравляющий организм даже божества. Третьи искусны в иллюзиях и могут заманивать в смертельные ловушки.   Поэтому Сюаньчжэнь уделяет пару дней тщательной подготовке. Собирает припасы, снадобья, различные печати, которые могут сгодиться в бою. Назначает себе помощников из числа наиболее искусных бойцов среди своих подчиненных. И, когда приходит время выдвинуться на место последнего жестокого убийства – он во всеоружии.   – Осмотритесь немного, – командует Сюаньчжэнь своим людям. Сам остается на том месте, где совершенно недавно нашли тело мужчины без ног.   Местные поведали, что это случается давно в их селении и что нет уже в живых того, кто мог бы припомнить первый подобный случай. Это печально, поскольку вместе с воспоминаниями умерших людей стираются и подробности тех лет. Это могло бы дать зацепки о том, кем был этот демон при жизни и почему убивает именно так. Не самый тривиальный случай, если вдуматься. Жертв не съедают, как это бывает чаще всего, а просто-напросто лишают ног. Будто пресекая возможность уйти. Но почему?   Мысли роятся стайкой пчелок в голове, пока Му Цин педантично собирает улики и умудряется нацарапать пару заметок в дорожном свитке. Он тщательно подходит к своей работе и предпочитает безукоризненно следовать правилам, чтобы не иметь проблем.   К ночи они выдвигаются по следу монстра, двигаясь с подчиненными нога в ногу по темному непроходимому лесу. Кроны деревьев над ними смыкаются так плотно, что даже те крупицы лунного света, что могли бы в теории осветить им путь, просто не могут прорваться сквозь густую листву. Приходится довольствоваться лишь крупицами огня, что они по очереди добывают с помощью огненных талисманов. Му Цин считает это куда более разумным, чем тратить на освещение духовные силы.   – Генерал, мы двигаемся приблизительно два часа, – обращается к Му Цину один из его служащих. – След демона все еще ощущается. Он будто ведет нас. Или убегает.   В воздухе едва различим духовный след темной и весьма концентрированной энергии. Свирепой. Злой. Той, что своей мощью способна пригвоздить смертного к земле. Сколько ненависти должно было быть в этом существе, что, даже находясь за сотни ли от них, оно умудряется оставлять столь жуткий шлейф за собой?   Это вызывает неуловимую тревогу в груди Му Цина. Он не боится, конечно, нет. Вряд ли существуют обстоятельства, которые могли бы его убить или даже серьезно ранить. Но сегодня с ним люди, а демон, кажется, не сдастся им в руки просто так.   Интуиция, чутье, предчувствие – можно называть, как угодно, но Му Цин этим не был обделён с детства. Может быть, кто-то из его предков был предсказателем? Трудно сказать, он едва ли знал кого-то, кроме матери. Однако он с юности ощущает опасность собственной шкурой. Всегда может с точностью сказать, что ситуация не самая для него выигрышная. Сегодня именно такой случай.   После еще несколько бесконечных минут ходьбы во тьме Му Цин застывает, подавая сигнал своим людям. Ощущение демонической энергии захлестывает со всех сторон и он концентрируется, силясь распознать источник.   – Пять ли, – озвучивает твердым голосом Сюаньчжэнь, но в конце фразы осекается, так и застывая с вытянутой в нужном направлении рукой. – На юго-восток.   – Но разве там не начинается территория Совершенного Владыки Наньяна? – Тихо спрашивает один из парней, стоящих позади.   Это территория придурка Фэн Синя. На самом деле, по внутренним подсчетам Му Цина они уже какое-то время идут по чужим землям, но об этом категорически не хотелось думать. С другой стороны, если этот идиот тоже на миссии, они могут получить хотя бы намек на численное превосходство.   Или очередные проблемы.   Сквозь плотную завесу тьмы пробивается свет, когда они проходят едва ли в нужном направлении. Мечи уже давно наготове и Му Цин только крепче пережимает рукоять Чжаньмадао, ощущая, как тонко его духовная энергия резонирует с верным оружием. Клубок тревоги внутри все больше спутывается и ему требуется немалая выдержка, чтобы не пуститься на бег и не покончить со всем быстро и резко. Но он не спешит. Не дурак, знает, когда надо беречь силы и не разбрасываться ими направо и налево.   А вот в присутствии мозгов в чужой голове юго-западный бог войны начинает сомневаться, как только они вступают на небольшую опушку, где концентрация злой энергии так накаляется, что один из его служащих ощутимо пригибается к земле. Не хватает собственных сил противостоять.   Картина удручающая и вызывает приступ тошноты такой силы, что приходится прикрыть нос и рот рукавом ханьфу. Впрочем, удивляться толком нет времени. На них нападают так внезапно, что не будь они уже готовы – померли бы на месте.   Опушка или то, что должно было бы быть ей, усеяна густой вязкой кровью, издающей характерное шипение. Будто в ледяную воду погружают раскаленный меч. В жиже – те, кто активно нападают на вновь прибывших воинов. Не демоны и не духи. Тела, взятые под контроль кем-то сильным и управляющим из своей тени.   Му Цин леденеет, пытаясь подсчитать количество мертвых мужчин, которые с не дюжей ловкостью для тех, у кого нет ног, пытаются их изничтожить. Передвигаясь ловко руками, они пытаются уцепиться за каждого живого, разбрызгивая везде кровь, прожигающую даже ткани их божественных облачений. На Сюаньчжэня, как и на каждом его человеке, броня из небесной кузницы. Жутко дорогая и невероятно надежная. И даже на ней видны следы от неясного происхождения субстанции под ногами.   – Не дать жиже вас коснуться! – Командует Бог строго, поглядывая за юношами, что с особым рвением кромсают трупы под ногами.   И, казалось, их троих было бы достаточно, если бы количество тел не было больше нескольких сотен. Признаться, их невозможно сосчитать. Но убиваешь одно – на его месте тут же возникают двое. Жуткая, тошнотворная картина.   Но не она так сильно впечатляет, а одинокий воин на другом конце опушки, неумело отбивающийся коротким мечом от полчища проворных безногих марионеток. Не нужно смотреть, чтобы признать в этом мужчине Фэн Синя. На нем всегда одни и те же доспехи, та же прическа и тот же золотой лук за спиной, от которого с таким количеством врагов мало толку. Не успеешь тетиву натянуть, как окажешься сожранным.   Наньян, кажется, новых спутников не замечает. Бьется яростно, с головы до ног перепачканный грязью. Он один против этой своры выглядит жалко. Будто бедняк пытается отбиться от голодных собак в трущобах столицы. Эту картину Му Цин наблюдал не единожды. Картину так глупо проигрывающего Фэн Синя – никогда. Почему этот идиот один? Почему никого не вызвал?   Вопросов, конечно, больше, чем ответов, но времени на них сосредоточиться нет. Сюаньчжэнь рвется через все поле, взмывая вверх и передвигаясь по веткам деревьев вдоль кромки опушки. Прославленный генерал скачет по веткам, как обезьяна. Смешно. За это он еще выскажет своему давнему врагу в очень грубой форме. Возможно, приправит парой ударов, исключительно в целях более качественного донесения информации.   – Наньян! – Окликает он как раз вовремя, чтобы снести голову очередному трупу, подступающему к лучнику.   – Откуда ты тут взялся, черт тебя раздери?   Они быстро перестраивают битву так, чтобы быть спиной друг к другу. Ощущение этого прикосновения чужого тела к собственному заставляет Му Цина вздрогнуть и быстро ринуться вперед, чтобы стряхнуть с себя знакомое неприятное наваждение. Сколько раз они так дрались? Едва ли можно сосчитать, но годы совместной службы дают свои плоды: они двигаются как хорошо отлаженный механизм. Меняют позиции синхронно, каждый взмах меча будто резонирует с мечом позади, создавая идеальную симфонию. Это обычно тошно. Осознавать, что даже годы вражды не были способны вычеркнуть из головы, удалить из мышечной памяти эту их слаженность.   – Это граница моих земель, я получил задание, – быстро откликается Му Цин, взмахивая мечом и обрушивая его сразу на троих. Вокруг клубится духовная энергия и это будто бы только раззадоривает врага. – Полагаю, ты тут по той же причине. Но почему один?   Фэн Синь кидает на него быстрый взгляд через плечо, будто мечник обронил какую-то несусветную глупость.   – Я всегда хожу на миссии один.   Темп битвы не позволяет обернуться и пнуть Фэн Синя, но ничто не способно удержать Му Цина от злобного закатывания глаз.   – Вы полный придурок, генерал Наньян.   Это факт, который не требует никаких объяснений. Идти на такое одному – самоубийство.   – Вы плохо оценили ситуацию, Сюаньчжэнь, – фыркает Фэн Синь почти что весело. И это заставляет напрячься. – Я всегда держу Линвэнь в курсе таких миссий и всегда зову подмогу, когда это требуется.   – И что же тебя, блять, останавливает.   Прежде чем он отвечает, Му Цин прикладывает пальцы к виску, ощущая в голове вместо гомона голосов лишь тишину. Такой пустой сеть духовного общения не бывает никогда, а это может значить только одно. Они отрезаны от небес.   – Невозможно, это должен быть князь демонов, не меньше.   И даже так, какое количество сил требуется, чтобы подавлять богов? Вряд ли кто-то из ныне живущих князей на такое способен. Разве что Безликий Бай, но о нем нет вестей сотню лет. С самого падения Сяньлэ.   – Пораскинь мозгами, умник, – шипит Фэн Синь, будто Му Цин ребенок, не видящий элементарных вещей. – Возможно, дело не в демоне.   Удар, затем еще один. Му Цин ловко отбивается, подмечая, что уже не нападает. Только отражает атаки. Он оценивает состояние Наньяна лишь украдкой, чтобы понять, что тот держится. Это вызывает толику беспокойства, которое слишком быстро проходит. Сейчас не время для этого.   – Это может быть либо артефакт, – Сюаньчжэнь рассуждает  непринужденно, начиная двигаться вглубь опушки туда, где сосредоточили оборону двое его служащих. – Либо сама земля под нами. Но чтобы природа пропиталась таким злом, что стала бы источать энергию такой силы, на нее должны были воздействовать много веков.   – Как давно орудует демон, отрезающий ноги?   Никто не знает. Очевидно, что много лет. Никаких данных, что делает их ситуацию намного плачевнее, чем казалось Му Цину с самого начала. В голове уже кипят размышления о том, как им отсюда выбраться. Очевидно, если дело в земле – они так просто не уйдут. Если виноват артефакт, он с той же вероятностью отрезает им возможность уйти отсюда. Блокировка связи с внешним миром явно заблокирует и путешествие на тысячу ли, не стоит даже пытаться. К тому же, попробуй кто начертить нужные символы – умрет в процессе. Да и негде тут разводить художества.   Между тем, поравнявшись со своими служащими, они уже не стоят спина к спине, а становятся кругом, придавливаемые напором мертвецов со всех сторон.   – Отсюда невозможно уйти, Генералы, – почтительно докладывает темноволосый юноша. – Мы пытались, но земля просто уходит из-под ног, и эта ядовитая жижа начинает затягивать.   – Но мне кажется есть способ, правда не знаю, насколько он действенный, – второй парень говорит бодро и окликает их резво, призывая на себя посмотреть.   Всего на миг он пронзает не труп, а землю под ним, пропуская поток божественной энергии сквозь клинок. Свечение слабое, едва ли разбивает тьму, окутывающую их, но и этого достаточно, чтобы на мгновение едкая жижа расступилась вокруг лезвия, обнажая пожухлую траву под ней.   – Очищение, – подытоживает Фэн Синь. – Недурно.   – Благодарю, Генерал Наньян. К сожалению, моих сил не хватит, но, если мы оттеснимся к краю опушки, то, вероятно, сможем выбраться.   Конечно, если Му Цин применит очищение, этого вполне будет достаточно, чтобы проход позволил четверым выйти. Даже если придется потратить на это все силы. План дельный и они начинают двигаться к ближайшей кромке леса, а Сюаньчжэнь думает о том, что столь сообразительный чиновник достоин хорошей награды за свои знания.   Но все не так просто, как на словах. Земля, словно почуяв их намерение, один раз содрогается, чтобы разверзнуться в самом центре и выпустить оттуда нечто, целиком покрытое кровью и грязью. В высокой фигуре, взмывшей в воздух в клубах черного дыма, хорошо угадывается женщина, нижняя часть которой будто откромсана целиком. Это не мешает ей стремительно надвигаться на них, обнажая длинные, не меньше пяти цуней длинной, когти. Они сочатся алой жидкостью и Му Цин мечом своим готов поклясться, что они ядовиты. Сообщить об этом он не успевает, вскидывая Чжаньмадао над головой, оттесняя своих служащих назад и встречая удар духа.   Это она, понимает Сюаньчжэнь мгновенно. Вот он, тот источник злой энергии в округе. Злой настолько, что отравил землю вокруг себя.   Драться с ней – не тоже самое, что с безвольными безногими трупами. Все они, вероятно, когда-то были ее жертвами и остается лишь поразиться тому, скольких она убила. Демоница же – совершенно другой уровень. Она свирепа и натиск ее несокрушим. Каждый выпад рукой становится отразить все труднее и Му Цин лишь уворачивается, сохраняя духовную энергию.   Когда опушку рассекает золотая стрела и пронзает свирепую демоницу в грудь, вокруг них повисает такая мертвая тишина, что мурашки против воли бегут по спине. Сюаньчжэнь смотрит на Фэн Синя лишь мгновение, прежде чем ринуться в сторону леса, расчищая путь перед собой. Он идет первым, пробираясь к границе, готовый вонзить свой верный меч в землю, как только настанет подходящий момент. Но ранение приводит демона в бешенство. Она кидается с новой силой и, когда лезвие меча вонзается в кровавую жижу под ногами, Му Цин слышит пронзительный крик. Затем еще один.   В этот момент все вокруг будто застывает и ему вовсе не нужно оборачиваться, чтобы знать, что произошло. Му Цин был в стольких битвах, что легко отличит предсмертный крик от любого другого. То, как вопят перед тем, как расстаться с жизнью, невозможно ни с чем перепутать. В этом звуке сосредоточенно все: непрожитые дни, горечь расставания, ужас перед тьмой, что ждет тебя впереди. И Му Цину не хочется оборачиваться, потому что он не знает, нужно ли ему это видеть. Но приходится.   Двое юношей болтаются в воздухе, насаженные на длинные когти. Или то, что от них остается.   Разум Му Цина, как и все его чувства, разом отключается. Нет никаких сожалений, ибо свершившееся – свершилось. Есть тот, кого можно спасти.   Но когда с уст срываются слова заклятия очищения, еще один глухой крик разрывает пространство, чтобы смениться отборной бранью.   Фэн Синь оказывается схвачен за ногу и Сюаньчжэню остается лишь гадать, как это могло произойти за тот миг, что он стоял спиной к полю боя. Впрочем, это уже и не важно. Требуется пара мгновений, чтобы пустить огромный поток духовных сил прямо в землю, чтобы увидеть, как та очищается от потоков зловонной крови и демонической грязи.   Му Цин прикладывает последние силы, чтобы ударить прямо кулаком по острым когтям и вырвать Фэн Синя из лап смерти. Буквально.   Они выбираются так же стремительно, как и попадают в эту ловушку. С той лишь разницей, что при входе их уже ждали, а на выходе – никто не желал отпускать. Трупы пускаются в погоню, но сама демоница так и остается в центре опушки, словно связанная с самим этим куском земли и неспособная удалиться слишком далеко.   Силы почти на исходе, но Му Цину требуется пара минут, чтобы осознать несколько простых, но таких болезненных и неприятных вещей. Во-первых, люди, за которых он взял ответственность, так и остались в заточении, превращаясь, вероятно, в очередные злобные трупы. Во-вторых, духовная энергия даже у богов – не безгранична. Нет никакого бесконечного источника, откуда ее можно черпать, а это означает, что очень скоро он не сможет даже на ногах держаться. Ну и в-третьих, когти этой суки действительно были пропитаны ядом. Это легко читается по Фэн Синю, который хоть и держится молодцом, хромая на одной ноге, но его глаза так и норовят закрыться.     Наньян теряет сознание быстро, не успевает палочка благовоний догореть. Он цепляется за Му Цина, передавая тому в руки короткий боевой меч и оседая на землю прямо около его ног. Они уже достаточно далеко, но позади все еще слышится жуткое шуршание, будто рой змей пробирается сквозь густую траву.   – Возвращайся на небеса один, – хрипит Наньян еле слышно, закрывая глаза так, будто намерен сделать это в последний раз в своей жизни.   И тут уже настает черед Му Цина разражаться такой крепкой бранью, что в бытность послушником монастыря он непременно получил бы десяток другой ударов палками. Мысли уже с трудом держатся в голове и он комментирует происходящее вслух, пытаясь разбить тишину вокруг них.   – Сдурел совсем, – шипит мечник злобно, взваливая тяжелое тело товарища на спину, не прекращая идти ни на секунду. – Оставить. Еще чего. Какое удовольствие ты бы наверняка испытал, если бы я действительно тебя бросил.   Сил катастрофически мало, но будучи невероятным упрямцем, Му Цин найдет их неизвестно откуда, лишь бы дотащить этого идиота до его храма и бросить уже там. В месте, где сила молитв его верующих способна исцелить любые ранения и вывести любые яды.   Кровь с чужой раненной ноги оставляет следы на земле, которые становятся заметны даже в темноте, что вот-вот должна смениться предрассветным заревом. И, возможно, по этой самой причине вся ругань Му Цина быстро сходит на нет, уступая место панике – совершенно незнакомому чувству. Будучи совершенно хладнокровным в любой ситуации и битве, простой факт того, что человек за его спиной висит на волоске от смерти, заставляет Сюаньчжэня нервно сглатывать, теряя крупицы собственного контроля.   Будь это кто угодно другой, трезвый рассудок остался бы при Му Цине, в этом не было совершенно никаких сомнений. Но это, к его превеликому сожалению, не кто угодно.   Это человек–воспоминание. Божество, сотканное из тысячи совместных моментов. Тот, кто, несмотря на все свое гнилое нутро и скверный нрав, спасал бесчисленное количество раз. И Му Цин, обладая не менее скверным нравом, все же не трус и не предатель, как бы не нравилось Фэн Синю считать иначе. Поэтому он идет, ощущая, как ткань плаща на его спине пропитывается чужой кровью.   Му Цин накрывает руку бессознательного генерала своей, чтобы проверить течение духовной энергии и наличие сердцебиения. Они так незначительны, что едва ли ощущаются, но все же есть. Пока.   – Попробуй тут сдохнуть, – шипит он, не сбавляя шага. – Просто попробуй. Я прокляну тебя и ты никогда не переродишься. Клянусь.   Клянусь, добавляет Му Цин уже про себя, я не дам тебе умереть.