Мастер веры в себя

Девушка Алина до десяти лет своей жизни жила вполне счастливо. Воспитывалась дедом-коммунистом и бабушкой, работающей акушеркой в родильном доме. Родителей она не знала: они давно утопили в алкоголе свой разум и чувство ответственности. Поэтому занимались ей бабушка и дедушка. Но потом случилось горе. Бабушку хватил удар, и она умерла; дед прожил недолго, и через неделю он тоже покинул мир живых. Её отправили в приют. Восемь лет ада, ужасного отношения и дедовщины. Прожив до восемнадцати лет в приюте и получив квартирку от государства, Алина пошла учиться. Учёба — это то, что держало её на плаву и не давало печальным мыслям зародиться в голове. Она закончила школу с отличием, сдала все экзамены и пошла учиться на врача-хирурга. Отучившись восемь лет, девушка отправилась на стажировку в какую-то захолустную областную больницу. И тогда началось… Бесконечные алкаши и их приколы, после которых нужно было пришивать им палец обратно. Главврач, который лизал жопу вышестоящим чиновникам и только делал вид, что улучшает больницу. Потом её сделали Главой отделения, что принесло ещё больше мороки. И уже к своим тридцати трём годам она была самым уставшим человеком в мире. Тот день не был исключением; у Алины была ночная смена, и поэтому, закинувшись ударной дозой кофеина, она пошла работать. Как девушка уснула, и что произошло, она не помнила. Просто проснулась в другом времени и в другом мире, долгие годы учёбы, чёртовой стажировки и желание получить второе образование в той же сфере, а под старость лет открыть свою цветочную лавку, и всё коту под хвост… Жизнь — это чёртова рулетка, которая не щадит никого.

***

На Косой переулок мы ходили ещё несколько раз. Вели себя тихо и прилежно, будто родители были где-то рядом. Мы смотрели, как бармен Том открывал проход на аллею. Я заставлял малыша Томми надевать мантию, перед тем как пойти туда, я чувствовал презрительные взгляды в первый поход туда, когда мы были без мантии. Волшебники не любили людей в обычной одежде. Мы ходили по улице и слушали, впитывали информацию, а потом узнали про факультеты Хогвартса. Том хотел попасть на Слизерин и считал, что я тоже попаду туда, ну, а я же отнекивался, как мог, и говорил, что попаду на Когтевран. Малыш Томми же стал вести себя ещё взрослее, подражая аристократам и их манере речи. Но было такое чувство, что ему чего-то не хватало, я так и не понял, чего именно, поэтому решил понаблюдать и вынести свой вердикт попозже. Также мы стали изучать все книги заранее и пробовали колдовать. У Реддла получалось всё почти с первого раза, а вот у меня постоянно при проявлении магии холодели руки и синели губы. В чём была причина и почему так, я не знал, поэтому я больше читал, чем практиковался. На одежду нашивки нам пришила миссис Мейдонсон, которая была искренне счастлива за нас. К малышу Томми она тоже сильно привязалась, несмотря на его характер. Из всех предметов, которые у нас были, больше всего мне понравилась астрономия. Звёзды всегда меня манили своей неизвестностью, а планеты привлекали моё внимание. Также меня заинтересовал предмет зельеварение, поэтому я учил рецепты и свойства разных ингредиентов. Посему последние недели перед сентябрём прошли в зубрёжке. Наступило первое сентября, в одиннадцать часов нам нужно быть на станции Кингс-Кросс на платформе девять и три четверти. Поэтому, встав в восемь часов утра и за час собравшись, мы стали ждать, когда проснётся старик Билли, что отвезёт на станцию и поможет с сундуками. Уже когда сидели на «чемоданах» и тихо переговаривались, к нам подошла миссис Мейдонсон: — Доброе утро, ребята, — тихо поздоровалась она и присела рядом с нами на крылечке. — Грустно, что вы уезжаете, но я рада за вас. И поэтому у меня для вас есть подарок, — девушка встала и что-то начала искать в своей сумке. — Как вы знаете, мой муж делает сумки, и мы решили вам их подарить. Миссис Мейдонсон достала две чёрные тканевые сумки с вышитыми нашими инициалами. — Держите, это единственное, что я могу для вас сделать, — вытирая слезу, бормотала девушка. — Спасибо большое… — поражённо ответил я, Реддл же как будто завис и просто заторможенно кивнул. Девушка крепко нас обняла, потрепала по голове и, пожелав удачной дороги, ушла. Посмотрев на малыша Томми, который до сих пор был в ступоре, я легонько его потряс: — Эй, ты чего? — Ничего, — резко переключившись, ответил Том и натянуто улыбнулся. — И правда хорошая сумка. На этом наш диалог закончился, и ждали мы дальше в тишине. Спустя десять минут пришёл сторож и повёл нас на автобус. Проезжая по улицам Лондона, можно было увидеть девушек в аккуратных платьицах и в шляпках, они медленно прогуливались по улицам города, общаясь между собой. Мужчины в утончённых сюртуках и пиджаках, в брюках, и образ завершался цилиндром. Доехав до станции, старик Билли помог нам дотащить сундуки до ближайшей лавочки и, оставив нас там, поехал обратно в приют. Удобно расположившись на лавочке и перекусив бутербродами с маргарином, запив холодной водой из бутылки, мы стали ждать. Наше молчание продлилось недолго — дёрнув меня за рукав Том, начал говорить: — Дерик, думаю, я могу тебе кое-что показать, — сказал малыш Томми и приподнял рукав пальто, там, свернувшись колечками вокруг его руки, спала Нагайна. — Как ты знаешь, я могу говорить со змеями, с ней я впервые заговорил. И я решил, что должен тебя об этом осведомить, чтобы не было конфузов, — медленно растягивая гласные, говорил Реддл, аккуратно осматриваясь по сторонам, чтобы никто не увидел, чем мы тут занимаемся. — Разве змей можно приносить в школу? — тихо поинтересовался я, смотря на маленькую змейку, которая потом вымахает в четырёхметровую змею. — Поэтому я тебе и говорю об этом, чтобы ты не сдал меня, — нахмурившись, тихо говорил Реддл, одновременно с этим гладя Нагайну. — Эй! — громко крикнул я так, что малыш Томми вздрогнул. — Ой, прости, — и щёлкнув его по лбу, продолжил. — Ты как мог об этом подумать? Я же твой друг и в любом случае бы об этом не рассказал. Ты меня понял? — Да. — Славно, — посмотрев на часы и поняв, что до посадки осталось двадцать минут, мы пошли на платформу девять и три четверти. Она встретила нас шумом и гамом, и, еле как дотащив сундуки до первого попавшегося купе, мы вздохнули спокойно; ещё большое спасибо какому-то старшекурснику, что наш багаж затащил на полку. Купе наше было где-то в конце поезда, были мягкие сидения, выкрашенные в красный цвет, и большое окно. — Ну, что, малыш Томми, готов к школе? — Реддл на мои слова кивнул и достал учебник по Трансфигурации. Спустя десять минут поезд отбыл. В нашем купе стояла умиротворённая тишина, прерываемая только шелестом страниц. Вдруг за дверью раздался шум, и в скором времени дверь открылась. — Я же говорил, здесь есть места! — в проёме появился мальчишка шатен. — Здрасти! — Антонин, манеры, — рядом с ним встал светловолосый мальчик. — Ой, да брось! — махнул шатен и плюхнулся на сиденье. — Меня зовут Антонин Долохов, а это мой друг Абракс Малфой, а вы? — от светволосика послушалось высокомерное цыканье, и он, затащив свой сундук и друга, присел рядом с Тони, распространяя вокруг себя элегантность и мнимое чувство уважения к собеседнику. — Том Марволо Реддл, — представился малыш Томми, одновременно с этим убирая книгу. Он выразительно на меня посмотрел, и я всё понял. Вместе с ним мы скинулись и купили книгу о влиятельных родах в мире магии. Малфои как раз были одними из них, про Долохова я мало чего знаю, лишь по фильму, что он русский и был самым сильным сторонником Волан-де-Морта. — Дерик Мередит, рад знакомству, — склонив голову, представился я и уткнулся обратно в книгу, все переговоры с новыми лицами оставив Тому, пусть набирается опыта общения с аристократами. — Как вы провели лето? Мы вот с Абрашей ездили в Париж, вы знаете, какие там красивые… — и пошёл бесконечный трёп Тони, Реддл же выкрутился тем, что пару недель провёл на море, с таким же скучающим лицом, как Абракс. Быстро схватывает парень, горжусь. А Тони мне понравился, то ли потому что русская душа рядом, то ли русские слова, которые вылетали из его рта. За всё время нашего разговора я почти молчал, лишь иногда вставляя свои комментарии. — А вы кто по происхождению? — поинтересовался Абраша, на несколько секунд в купе воцарилась тишина. — Полукровка, — разрушил тишину Реддл, и Абракс, кивнув, посмотрел на меня. — Маглорождённый, какие-то проблемы? — нахмурившись, ответил я, лучше на корню обрубить все поползновения на оскорбление моей личности, да и мы, наверное, больше не встретимся, только если где-то в коридорах школы. — Ой, да всё нормально! Я тоже полукровка! — разрушил напряженную атмосферу Тони. — Моя мама маглорождённая волшебница из знатного рода! — Да, нормально, — кивнул Абракс, и тема закрылась, а Тони стал рассказывать про свою семью. Чета Долоховых переехала в Англию после Октябрьской революции в тысяча девятьсот семнадцатом году. Здесь же они и остались благодаря Малфоям, так как их мамы дружили и учились вместе в Шармбатоне. Возможно, Антонин был слишком открыт и весел для аристократа, но у него чувствовался природный дар ораторства и манера разговаривать как аристократ, растягивая гласные, хотя в запале разговора часто об этом забывал. Отношения Тони и Абраши можно было назвать братскими — постоянные подколы от Абракса в сторону друга по типу: «Ведёшь себя как Гриффиндорец, где твои манеры?», и всё в таком духе. Поездка была веселой и довольно приятной. Том же вёл и держался прекрасно, был, так сказать, в волшебных трендах. Под конец поездки к нам зашёл староста школы и сказал быть готовым к выходу, и предупредил, чтобы мы не брали с собой сундуки, их отнесут в комнаты домовые эльфы. Быстро переодевшись в парадные мантии, я стал смотреть в окно. После следующего поворота моему взору открылся Хогвартс. Большой замок, в окошках которых горели многочисленные огни, множество башенок и острых штыков. Замок привёл меня в неописуемый восторг. Вышли из поезда мы одними из первых; на улице нас ждал тучный человек с фонарём в руках. Рассадили нас по лодочкам, мы, кстати, сели вместе, на что Долохов пошутил, что это судьба. Я ещё раз поразился красоте замка, пока ехал на лодочке, нас встретил Дамблдор в своей «вырви глаз» одежде и повёл в маленький зал, где за стеной были слышны шум и гам детей. Я начал волноваться — мне так хотелось на Когтевран, от старшекусников я слышал, что у них была отдельная библиотека для воронят, а это же столько знаний! Поочерёдно всех вызывали к табуреточке, Том, как и думал, попал на Слизерин, как и наши новые знакомые. И вот время настало: — Мередит Дерик! — прокричал на весь зал проффесор Дамблдор. Потихоньку и ровно держа спину, я дошёл до табуретки и аккуратно на неё присел. — Ну, кто тут у нас? — Только бы Когтевран! — мысленно взвыл я. — Ну нет, нечего тебе делать у воронят. Загнёшь себя там, а вот туда, куда пошёл твой компас, тебе и место. — Стойте! Какой компас? — Вот же весёлый мальчишка, со временем поймёшь. И по залу разлетелось название факультета, куда я боялся попасть больше всего: — СЛИЗЕРИН! Меня как будто окатили ушатом холодной воды, и я вразвалочку пошёл в сторону слизеринского стола, меня поприветствовали вялыми хлопками, и я упал между Реддлом и Долоховым, которые всеми фибрам показывали, куда мне нужно сесть. — Я же говорил, Дерик, на одном факультете будем, — самодовольно шептал Реддл, я же заторможенно кивнул и уставился перед собой в пустоту. Мой Когтевран, боль, печаль и отчаяние. Если малыш Томми ещё и выживет в факультете слизней, то я навряд ли. Горько усмехнувшись, стал рассматривать детей за столом. Уже сейчас было видно, какими они станут в будущем. Статными, красивыми и наверняка успешными. Всё они сидели с равнодушными лицами и о чём-то тихо переговаривались. Если продать их одежду, можно долгое время ни в чём себе не отказывать. Они тихонько, растягивая гласные буквы, рассказывали, как провели лето; Том быстро влился в их общество, и тогда я понял, чего ему не хватает. Он был излишне грубоват и ему бы не помешало говорить помягче. Об этом я решил сказать ему чуть позже. Последнего мальчика распредели ко львам, и директор Диппет произнёс свою речь: — Да начнётся пир! — последнее, что он произнёс в конце своей речи. Столы ломились от разного виды еды, многое из этого было жирным и тяжёлом для переваривания детям, которые жили в приюте. — Том, ешь меньше, а то завтра будет болеть живот с непривычки, — на это он еле заметно кивнул и продолжил разговор с Абрашей. Я же ел потихоньку, запивая всё тыквенным соком и иногда вставляя слова в монолог Долохова. Как же мне было приятно слышать русские слова, случайно вылетавшие изо рта Тони. Через какой-то время на столе появились чай и сладости, я посмотрел на Тома — он никогда не любил сладкое и поэтому обычно отдавал всё мне — жуткому сладкоежке — в жесте покровительства, что произошло и сейчас. Чисто по привычке малыш Томми положил мне на тарелку кусочек тортика и как ни в чём не бывало продолжил разговор, я же, оглядевшись и поняв, что это никто не видел, вздохнул спокойно. Не нужно пока слишком явно афишировать нашу близость. Но всё равно было приятно осознавать, что кто-то о тебе заботится. В скором времени праздничный пир закончился, и старосты стали нас по парам уводить. Пока все поднимались по весёлым лестницам, нас вели вниз. Спустя пару поворотов я перестал запоминать их и с унынием вспоминал высокие башенки. Да и в подземельях было до жути холодно, поэтому покрепче сжав тёплую ладонь Реддла, шёл дальше. Остановились мы возле тупикового коридора, после пароля «Чистые змеи», стена тихо отъехала и представила нашему взору со вкусом обставленную гостиную — на стенах весели гобелены с разными подвигами неизвестных мне рыцарей и волшебников. У стен стояли выполненные из тёмного дерева буфеты. Стулья были выполнены в тёмно-зелёных тонах, а низкие старые кожаные диванчики придавали особый шарм комнате. Холодный болотистый свет из ламп хорошо освещал всё помещение. — Здравствуйте, первокурсники, — обратилась к нас староста. — Зовут меня Аманда Блек, и вы можете обращаться ко мне по любым вопросам, — кашлянув, она продолжила: — Наш герб — змея, мудрейшая из существ, а изумрудно-зелёный и серебряный — наши цвета. А теперь развеем слухи о том, что у нас было выпущено много Тёмных магов, не буду отрицать, что это не так, но три остальных факультета выпустили не меньше нашего. Также на нашем факультете учился сам Мерлин, вы же хотите пойти по его стопам? Я думаю, что да. Мы держимся для остальных дружной командой, но здесь все сами за себя, это ясно? — нестройное «да» пронеслось по гостиной. — Хорошо, теперь, кто из вас умеет создавать согревающие чары? Подняли руки несколько человек, в том числе и я с Томом. — Славно, тогда мой напарник отведёт вас в комнаты, а остальных попрошу остаться. Другой староста отвёл нас в наши спальные помещения, и каково было моё удивление, когда мы оказались все в одной комнате. — Я так и знал, что так и будет! — весело щебетал Тони, пока я спокойно разбирал свои вещи. Спустя десять минут четыре уставших тельца спали мирным сном.