***
Проснулся я из-за кота Малфоя: это белоснежное чудовище с зелёными глазами уселось на меня и пристально смотрело. — Чёрт, Цезарь! — тихо прошипел я; не думал, что вот так начнётся мой первый учебный день. Аккуратно скинув с себя тяжелую тушку, я посмотрел на спящих товарищей — до подъёма оставалось полчаса, поэтому, решив не будить людей, я тихо пошёл в ванную. У каждой комнаты был отдельный туалет и ванна, две раковины, два унитаза и два душа. Зайдя туда, я быстро сходил в туалет и поплёлся чистить зубы. В зеркале на меня уставилось моё собственное отражение с растрёпанными волосами и уставшими глазами; день вчера и правда был тяжёлый. Выходя из ванной, я увидел, что малыш Томми уже проснулся и сидел, нахохлившись как воробушек. Видно, что парень явно недавно пробудился ото сна. — Доброе утро, Том, — вполголоса поприветствовал я малыша, хотя этому ребёнку уже одиннадцать лет; как же быстро растут дети. — Доброе, — пробурчал Реддл и, пошатываясь, направился в ванную. Быстро заправив кровать и погладив Цезаря, я стал собираться, надев рубашку и поверх свитер, натянул штаны и стал расчёсывать свои космы. Отросли они у меня до каре, но собрать в хвостик их не получится. — Доброе утро! — вот и проснулся солнышко Долохов. — Доброе, разбуди, пожалуйста, Абракса, а то скоро подъём. — Хей, Абраша, вставай! — со стороны светловолосого мальчика послышалась возня, и через пару минут из-под одеяла вылезло распушившееся чучело. Тихо хихикнув, я положил в сумку все учебники, пару листов пергамента, чернильницу и перо и вышел в коридор. В гостиной уже было несколько ребят из более старших курсов и пару нервных первошей, которые пытались это скрыть за масками уверенности. Присев на ближайшее кресло, я стал ждать. Сумка неприятно тянула плечо, но за завтраком нам раздадут расписание и через двадцать минут начнутся занятия, и я со своим топографическим кретинизмом чисто физически не смогу сбегать за нужными учебниками туда и обратно. Нужно будет кого-то из старшекурсников попросить, чтобы меня научили чарам облегчения веса, иначе загнусь такое количество учебников таскать. А ещё меня мучил вопрос о Компасе. Что же имела в виду Шляпа? Могла ли она иметь в виду Реддла? Нет, я, конечно, хотел пройти с ним его путь, но чтобы он стал моим Компасом... Ладно, над этим подумаю позже. Спустя время вниз спустились мои соседи по комнате. Впереди шёл малыш Томми, а сзади Малфой и Долохов. Это выглядело довольно завораживающе, даже сейчас можно было понять, что в будущем они будут красавцами. Мне же до них далеко: круглые очки, вечно растрёпанные волосы, которые после расчёсывания становились пушистыми, единственное, что у меня было, это рост, но чую я, они меня перерастут. Тяжело вздохнув, я убрал учебник по Травологии и подошёл к ним. Только я хотел что-то сказать, как Аманда начала строить первокурсников — первую неделю она будет ходить с нами и помогать. — Встали по парам и идём в Большой зал. Быстренько встав в пару с Реддлом, я направился на завтрак с остальными. Проходя мимо многочисленных коридоров и поворотов, мы дошли до Большого зала. Рассевшись, как вчера, наша компания стала тихо переговариваться. Обсуждая, какие сегодня уроки будут, мы ждали начало завтрака. Спустя десять минут, когда остальные ученики пришли, на столах появилась еда. Каши, тосты с джемом и… тыквенный сок. Не очень его люблю, но что есть, то есть. Вообще меня интересовало питание в Хогвартсе, ведь не все же здесь здоровы как быки. Должны же быть отдельные столы для детей с проблемами веса или для таких, как мы, приютских. Дети из приюта плохо переносят жирную и тяжелую еду с непривычки — если вспомнить, что мы ели в приюте, плакать хочется. Вскоре нам раздали расписание. На сегодня план такой: Трансфигурация, Зельеварение, Травология и Чары. Первые два урока были у нас со львами, а последние — с Пуффендуем. Странно, что два враждующих факультета ставят вместе, сопернический дух так поднимают, что ли? — А вы летом тренировались магией? — поинтересовался Тони, поедая тост с малиновым джемом. — Мы с Абрашей пробовали разные заклинания и с родителями тренировались! — довольно улыбнулся Долохов. — Да, мы вместе с Дериком пробовали. — Да, только у меня были проблемы… — неловко сказал я. — Губы синели и руки холодели… Абраша задумчиво уставился в потолок и вскоре перевёл взгляд на меня. — Дерик, кто-то из твоих родителей является сквибом? — этот вопрос меня ввёл в ступор, ведь про родителей Мередита я знал мало. По воспоминаниям было лишь, что мать — домохозяйка, а отец — юрист, и всё. Родственников мальчика я тоже не знаю. — Я даже не знаю, они погибли, когда мне было семь лет, — мы с Томом сразу сказали, что мы из приюта, хотя он говорил это всё с отвращением на лице. — Это плохо, — Абракс отложил столовые приборы и хмуро посмотрел на меня. — Отец мне рассказывал, что у детей-сквибов слабые магические каналы, и часто они могут разрушаться оттого, что маг использует магию. Понаблюдай за собой. — Хорошо… — ну пиздец.***
Слова Абраши были пророческими, но начну сначала. В школе мы с малышом Томми устроились хорошо; его любили учителя, а он, обаятельный чёрт, этим пользовался. Стал главой первокурсников, и Слизнорт души в нём не чаял. Девочки с первого по третий курс сохли по нему и падали штемпелями. Я же всё время проводил в библиотеке или в Астрономической башне с профессором Бредноу. Звёзды манили меня, а профессор поддерживал моё влечение. Также мы хорошо сдружились с Долоховым и Малфоем, настолько, что нас стали называть «Три лебедя и гадкий Утёнок». Вы, наверное, поняли, что гадкий утёнок — это я? Но мне было как-то всё равно, пока они забирали всё своё внимание, я спокойненько учился. Хотя были инциденты, когда девочки подходили ко мне и просили познакомить поближе с лебедями, но я всеми правдами и неправдами отнекивался. Это, конечно, привело к паре проклятий в мою сторону, но мальчики всё уладили. Сейчас же я лежал в больничном крыле и пил какое-то зелье, данное мне мистером Хардманом — это целитель в нашей школе, молодой парень двадцати семи лет. — Ну, как себя чувствуешь? Теплее стало? — поинтересовался целитель. — Вроде да… — на Трансфигурации мне стало до жути холодно, что руки дрожали, и перед глазами мутнело, и, в конечном итоге, я хлопнулся в обморок. Последнее, что я помнил, это испуганное лицо малыша Томми. — Что же я могу тебе сказать, — начал мистер Хардман. — У тебя проблемы с магическими каналами, что с этим делать, пока медицина не знает, и единственное, что могу тебе сказать — это меньше колдовать и с особой осторожностью. Поэтому думаю, тебе пока налечь на такие предметы, в которых не нужно часто пользоваться магией. Ты меня понял? — Да. — Славно, — хлопнул в ладоши парень. — К тебе, кстати, посетители пришли, думаю, твои друзья по тебе соскучились. Ребята, можете заходить! Двери в больничное крыло с хлопком открылись, и зашли Долохов, Реддл и Малфой. Впереди всех шёл Том, и его напряженное лицо меня нервировало. — Ты как? Знаешь, как я испугался, когда ты шлёпнулся! — начал щебетать Тони, от его громких слов я поморщился. — Ой, слишком громко? — Да. — Извиняй, — лучезарно улыбнувшись, сказал Долохов. Рядом со мной на кровати сел Том и стал разглядывать меня. — Ну ты, конечно, даёшь! Ты пропустил ужин в честь Хэллоуина, — говорил Тони, пока усаживался на стул; Малфой встал рядом с ним и фактически сканировал меня взглядом. — Это же сколько я пролежал… — Сегодня второе число, ты упал тридцатого, — припечатал меня словами Реддл. Ну замечательно… Я просрал несколько дней учёбы. Вот так ребята рассказывали мне последние новости, пока я сокрушался над упущенным временем. — Так что с тобой всё-таки произошло? — в середине разговора сказал Антонин. — Как и говорил Абраша… проблемы с каналами; сказали не напрягаться и уделить внимание другим предметам. — Значит, кто-то из твоих родителей действительно был сквибом. Есть догадки из какого рода? — поинтересовался Малфой. — Без понятия, об этом у нас дома не говорили. — Ясно, — на этом мы тему закрыли. Вскоре Абраша и Тони ушли, а Том остался. По нему было видно, что он что-то хотел рассказать. — Ну, давай, рассказывай, не молчи, — начал я разговор, и Том недовольно сморщился. — Я узнал про своих родителей. Моя мать была волшебницей, — фактически прошипел Реддл. — Про отца я ничего не нашёл, нигде нет информации про Реддлов. А моя мать — волшебница, и единственное, что радует — это то, что она из древнего рода Гонтов, больше информации я пока не узнал, — было видно, что все эти новости его порядком расстроили, но и вроде как порадовали. — Хм, — поправив очки, я продолжил: — Том Марволо Гонт, звучит. — Да, — на этом мы замолчали, я же, не сдержавшись, растрепал волосы мальчишки. — Ты! — схватившись за голову, вскрикнул малыш Томми. — Ой, ну ничего страшного, малыш Томми, — последнюю фразу пропел я лилейным голоском. — Прекрати, я уже давно не ребёнок, — строго посмотрел на меня Реддл. — Хорошо, не буду, — тихо хихикнув, пообещал я. — Ну, молодой человек, думаю, Дерику нужен покой, — вышел из своей комнаты мистер Хардман. — Можешь передать друзьям, что завтра его я уже выпущу. — Хорошо, до свидания, — попрощался Реддл и ушёл, мне целитель дал ещё какое-то лекарство, и я вырубился.***
После того, как меня выпустили из Больничного крыла, я начал с большей скоростью поглощать науки — конечно, колдовать мне сильно было нельзя, но я был не единственным таким ребёнком на всю школу. Были ещё два мальчика и одна девочка с других факультетов и курсов. У нас была облегченная программа по Заклинаниям, Защите от Тёмных Сил и Трансфигурации. Поэтому я налегал на другие предметы и особенно на Астрономию. С профессором Бредноу мы хорошо сошлись; ему где-то примерно за тридцать, и он хорошо объясняет учебный материал. Возможно, даже я пойду на работу, связанную со звёздами, или если ничего не получится, вернусь в обычный мир и открою свою лавку с цветами. Полёты на метлах — это было моё самое любимое занятие после Астрономии. У меня хорошо получалось лавировать по воздуху и выполнять разные трюки. Чувство свободы, что тебя охватывает и поглощает всё твоё нутро, было самым кайфовым, что я чувствовал. Первый курс пролетел так быстро, что я даже не заметил. Экзамены сданы; сегодня последний день учёбы, а завтра домой. Что ж, до встречи, Хогвартс!