Pie in the sky // JENLISA

Той ночью Джош приходит домой пьяный, спотыкаясь о собственные ноги и врезаясь в дверной косяк спальни. Дженни старается оставаться неподвижной, насколько это возможно, чтобы он оставил ее в покое, но ей не повезло. Он снимает одежду и плюхается на кровать, толкая ее, а затем она чувствует, как его рука скользит по ее животу. Она замирает, надеясь, что он не скажет. Он еще не показывается и не появится еще несколько недель, но она ненавидит, когда он приближается к одному из секретов, которые она от него скрывает. Она чувствует, как его липкое тело прижимается к ней, и подавляет отвращение. Его руки ласкают ее, и она пытается притвориться, что все еще спит. Когда он настаивает, она наконец ворчит: «Не сегодня, Джош». "Почему нет, детка?" — говорит Джош, пытаясь пощипать один из ее сосков сквозь ночную рубашку. «Мы делали это прошлой ночью, и было очень жарко», — говорит он, поднося пивное дыхание прямо к ее уху. Его руки пытаются дотянуться до ее ночной рубашки, но она ее отталкивает. «Я устала», — твердо говорит Дженни. «Ты всегда уставшая». Дженни не отвечает, а рука Джоша продолжает гладить ее бедро. Затем это прекращается, как будто он беспокоится о ней. Иногда Дженни кажется, что она может видеть частички мужчины, за которого вышла замуж. Каждый раз, когда она это делает, ей хочется верить, что он вернется. Она разговаривает с ним так, как могла бы, если бы он все еще был тем человеком. «Я плохо себя чувствую. На прошлой неделе я ходила к врачу». Джош хмыкает. «Она сказала мне принять витамины. Мне нужны на них деньги». «Думаешь, они заставят тебя чаще хотеть дарить мне немного любви?» Дженни чувствует, как к ней возвращается отвращение. "Стоит попробовать." "Хорошо, тогда," говорит Джош, слегка похлопывая ее по бедру. Это почти сладко. «Я оставлю деньги на столе перед тем, как пойду утром на работу». Он переворачивается, оставляя Дженни одну в облаке облегчения. Он начинает быстро храпеть, и Дженни засыпает, благодарная за побег. *** Она не удивляется, когда он утром забывает оставить деньги на столе. «Офис Доктора Янг и доктора Манобан, чем я могу вам помочь?» «Меня зовут Дженни Ким. У меня первый триместр. Доктор Манобан сказала звонить, если у меня возникнут вопросы или опасения?» «Пожалуйста, подождите, я вас соединю». Дженни прислоняется к стене на кухне Дары, надеясь, что Джиён не подслушивает её. Всего через секунду Дженни слышит звук поднятой трубки. «Джен-, миссис Ким. Чем я могу вам помочь?» «Доктор Манобан?» "Да. Здравствуйте." «Вы сказали звонить, если у меня возникнут какие-либо вопросы или сомнения». "Конечно." «Ну, сегодня утром у меня появились небольшие кровянистые выделения. Ничего серьезного, просто… ну, знаешь, немного красновато-коричневого». "Хорошо." В линии на мгновение замолкает. «Это нормально?» Доктор Манобан на мгновение замолкает, и Дженни почти смеет надеяться, что у нее случился выкидыш. «Вам следует прийти». " Ох,"  говорит Дженни, немного пораженная. «Хорошо. Сейчас?» «Завтра будет нормально». «Я работаю весь день… как насчет встретиться в 7 утра?» Прежде чем Дженни слышит ответ, происходит некоторое перетасовывание. — "Да. Я вас приму". Дженни удивлена. «О, отлично. Что ж… Тогда увидимся». "Тогда увидимся." Дженни вешает трубку, чувствуя себя легче и задаваясь вопросом, может ли ее несчастье хоть раз исправиться. *** Дженни приходит в офис с пакетом миндально-абрикосовых пирогов, уставшая, но жаждущая услышать, что скажет врач. Входная дверь заперта, поэтому она звонит в звонок и удивляется, когда доктор сама открывает дверь. Она выглядит немного взволнованной, как будто часами бегает между пациентами, хотя, очевидно, это не так, поскольку Дженни пришла первой. Но волосы у нее аккуратно собраны в хвост, а макияж свежий. «Доброе утро, миссис Ким». "Доброе утро." Они стоят там какое-то время. Дженни чувствует себя как вкопанная, когда доктор смотрит на нее, как будто проводя ей диагностику глазами. Она кажется более напряженной, чем на автобусной остановке, как будто крахмал ее белого халата впитался в ее кожу. Дженни поднимает сумку. «Я принесла пироги». Её встречают мимолетной, вынужденной улыбкой. "Проходи." Дженни проводят через пустую комнату ожидания в кабинет доктора Янга, который теперь занимает доктор Манобан. Это выглядит совершенно иначе, чем неделю назад. Здесь нет стопок папок, холодных чашек кофе, открытых шкафов. Все медицинские учебники убраны. Все аккуратно и чисто. Прежде чем подойти к предназначенному для нее стулу, Дженни замечает на столе фотографию в рамке. Это две женщины обнимающиеся, возможно, медленно танцующие, человек с волосами того же цвета, что и доктор Манобан. Доктор Манобан стоит спиной к камере, другая с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на плече. Они обе одеты в белое, и по намеренному расположению руки другой женщины на спине доктора Манобан очевидно, что фотография была призвана подчеркнуть ее обручальное кольцо. Доктор Манобан жената на женщине. Дженни удивлена, но, как ни странно, утешена. Приятно осознавать, что есть люди, которые не соответствуют шаблону, который Дженни навязала себе в Саут-Хэтче. Это дает ей надежду. " Это ваша жена?" — спрашивает она легким и приятным голосом, показывая, что у нее нет проблем с такой возможностью. Доктор кивает, слегка отворачивая фотографию и избегая зрительного контакта, садится в кресло и придвигается к столу. Дженни тоже садится, снимая свитер. Доктор открывает перед ней папку и достает ручку из нагрудного кармана. "Как вы себя чувствуете?" «Я в порядке. Немного устала». «Этого и следовало ожидать», — говорит врач. Снова наступает тишина, и глаза доктора просматривают что-то в файле, прежде чем поднять глаза. Дженни задается вопросом, так ли врач относится ко всем своим пациентам. Она смотрит на Дженни, застыв, и Дженни чувствует… На самом деле она не знает, что чувствует. Это у нее в груди. Что-то движущееся. Дрожь, наверное. Или, возможно, цветущая. Она кладет руку на живот, задаваясь вопросом, это гормоны беременности или ее органы приспосабливаются, чтобы освободить место для плода. Что бы это ни было, это отвлекает. «Я принесла пироги», — снова говорит Дженни, наклоняясь вперед и кладя бумажный пакет на стол. Она разворачивает его и достает один, предлагая его. Доктор осторожно протягивает руку вперед, словно принимая изящный кусок фарфора или маленькую птичку. Их пальцы соприкасаются, и Дженни чувствует, как покалывает ее кожа. Чтобы избавиться от этого чувства, она лезет в сумку и достает себе пирог. Она подносит его ко рту, откусывая край маслянистой золотистой корочки, вскоре после этого ощущая сладкую мучнистость миндаля и привкус абрикоса. Это хорошо, она знает. Доктор откусывает ее, гораздо более осторожно, и ее глаза тут же закрываются. Она жует секунду, а затем выдыхает. Некоторая крахмалистость уходит с ее плеч. Дженни наблюдает за ней, ощущение в ее груди становится теплым и совершенно мягким, как масло на подоконнике. Она годами слышала, как люди хвалили ее пироги, используя такие слова, как божественный, потрясающий, необыкновенные, восхитительные. Но видеть на лице человека беспрепятственное удовлетворение, которое он получает от ее еды – это совсем другое. Ей хотелось бы видеть такую похвалу чаще. Особенно для человека с таким милым лицом. Доктор открывает глаза, кажется, помня, что Дженни здесь. Она вытаскивает блокнот и кладет на него пирог, растирая руки и собирая последние крошки изо рта. Освободившись от мечтаний о пирогах, она возвращается к делу. — Ты сказал, что у тебя были кое-какие выделения? «Да. Всего несколько капель. Ничего серьезного». — И это было когда? «Вчера утром, когда я встала». — Что-нибудь с тех пор? "Нет." «Появились ли у вас какие-либо новые симптомы? Спазмы, боли, головные боли?» «Просто обычная тошнота и усталость. Немного боли тут и там». «А вы принимаете витамины для беременных?» «У меня ещё не было возможности выписать рецепт». Доктор рассеянно кивает, тупо глядя на свою папку, затем на Дженни. Снова наступает напряженное молчание, и Дженни поднимает брови. «У меня выкидыш?» Доктор вопросительно смотрит на нее, а затем, кажется, возвращается к их разговору. «Нет. Выкидыши более выражены. Ты бы узнала». Дженни сдувается. "Ох, ладно." Между ними повисла еще одна неловкая пауза. — Тебе нужно меня осмотреть или что-нибудь в этом роде? «Мы проведем осмотр на следующем запланированном приеме. Кажется, все в порядке». Дженни хмурится. "Действительно?" «На этом этапе беременности часто наблюдаются небольшие кровянистые выделения». Теперь Дженни в замешательстве. " Так почему ты пригласила меня?" Доктор смотрит на файл, чтобы не смотреть на Дженни. «На всякий случай», — добавляет она. Даже она не верит в это. Дженни осматривает офис, замечая, какой странный час в старом доме. «Вы вообще открыты в такой час?» «Вы сказали, что у вас были сложности с расписанием». Дженни чувствует, как в ней пронзает что-то неприятное и голодное. «Во сколько вы обычно открываетесь?» Доктор Манобан не смотрит ей в глаза. "Девять." Напряжение в животе и груди Дженни нарастало. Ее сердце присоединяется, начиная биться быстрее. «Итак... ты заставил меня проехать весь этот путь на автобусе в 7 утра, чтобы сказать мне, что небольшие выделения не повод для беспокойства?» Доктор Манобан пристально смотрит на файл. «Похоже, что так». Дженни огрызается. Ей слишком неудобно сидеть на месте. Она усмехается и встает, поднимая сумочку. «Ну, спасибо. Мне действительно нужно было притащить сюда свою беременную задницу на рассвете, когда ты могла сказать мне, что со мной все в порядке по телефону». Доктор Манобан смотрит на нее широко раскрытыми глазами, даже не пытаясь защитить или объяснить ее действия. Дженни смотрит стальным взглядом, ожидая. Ничего не произошло. Она чувствует, как напряжение нарастает и нарастает в ее животе и груди. Она не может понять, почему ей так неловко. И дело не только в том, что доктор Манобан странная, или потому, что ей было неудобно, или потому, что она беременна. Это не то чувство перемены, которое она испытывает, когда Джош сварлив. Она не так себя чувствует, когда опаздывает на работу или Дара смотрит на нее косо. Эти вещи не имеют к ней никакого отношения. Это кажется личным, и неуловимость этого злит ее и еще больше хочется сбежать. «Я не уверена, что хочу, чтобы ты была моим врачом», — говорит Дженни, затем бросается к двери и через вестибюль. Она добегает до лужайки перед домом, прежде чем думает оглянуться назад. «Миссис Ким», — слышит она, сопровождаемая шагами. «Ты оставила свой свитер». Дженни поворачивает голову и видит, как Лиса бежит к ней, ее изящные ноги и балетки скользят по патио и дорожке, а ее белый халат распахивается. Дженни видит, как она приближается к ней с протянутой рукой, такая извиняющаяся и жаждущая угодить, и ее трясет от того же теплого, дрожащего чувства, только на этот раз оно в десять раз сильнее. Она разворачивается, делает несколько длинных шагов, и, прежде чем она успевает понять, что происходит, ее руки обнимают Лису за плечи, ее грудь прижимается к идеально накрахмаленному лабораторному халату, и ее губы скользят между губами Лисы, голодные и отчаянно нуждающиеся в чувстве, которое она почти помнит события многолетней давности. Лиса вздрагивает и издает небольшой шум в горле, замирая на секунду, прежде чем уронить свитер Дженни. Руки Дженни взлетают вверх, сжимая голову Лисы и яростно целуя ее. Вот что она чувствовала. Влечение. Сексуальное напряжение. Она чувствует себя идиоткой, потому что не осознает этого. Она не думала сознательно о том, чтобы поцеловать Лису все время в офисе, но теперь ей кажется, что она никогда не хотела ничего большего. Возможно, Джош тоже сломал в ней ту часть, которая понимает влечение. Она испытывает несколько секунд блаженства на губах Лисы, прежде чем вспоминает себя. Она замужем, она беременна, и это ее врач. Она отстраняется. «Мне очень жаль», — выдыхает она. «Не надо», — выдыхает Лиса. Ее руки ложатся на талию Дженни. "Хорошо." Они стоят там, задыхаясь от неверия, пока рука Лисы не взлетает вверх, чтобы вернуть голову Дженни к себе, пальцы запутываются в ее волосах и целуют ее, как будто время на исходе. Настала очередь Дженни хныкать во время их поцелуя, испытывая облегчение и радость от того, что ее не встретили отвращением или тревогой. Она ничего не придумала, и ей не жаль. Совсем не жаль. Не жалея, что это самое живое и бодрое чувство, которое она чувствовала за последние годы, что какая-то часть ее, о существовании которой она забыла, вернулась к жизни. Все, чего она хочет, это продолжать целоваться, этот отчаянный, беспорядочный, безрассудный поцелуй, который внезапно поглощает ее. " Доктор Манобан, " выдыхает Дженни между поцелуями, как будто проверяя, действительно ли это происходит. «Лиса», — настаивает Лиса, приподнимая рот ровно настолько, чтобы произнести это. Дженни слышит, как на улице трогается машина, и возвращается в реальность того места, где они находятся. «Мы не можем». Лиса вырывается, прижимая ко рту рукав халата. Она выглядит расстроенной, как будто молча проклинает себя. «Мне очень жаль. Это было крайне непрофессионально». «Не здесь», — поясняет Дженни. «Это маленький город, и у меня очень ревнивый муж». Дженни тянет ее за руку обратно в дом, захлопывая за ними дверь. Она притягивает Лису к себе, дрожащими руками обхватывает красивое, испуганное лицо Лисы, прежде чем поцеловать ее с еще большей энергией и желанием. Это отчаяние, хаос и беспорядок, сплошные зубы и язык. Дженни чувствует себя голодной женщиной, сидящей на пиру. Она хочет знать каждый уголок рта Лисы, каждый прерывистый, пугливый вздох, каждый звук восторга, который Лиса издает. Что-то тянет Дженни за волосы, и Лиза пытается их вытащить. Дженни знает, что это, должно быть, ее кольцо. Резкий рывок ее головы служит заменой вмешательству ее совести, снова возвращая ее в реальность. Она отступает. «Нам не следует», — задыхается Дженни. "Ты жената." "Ты тоже" Каким-то образом тот факт, что они оба женаты, казалось, затмевал друг друга в сознании Дженни. Она пытается снова привлечь Лису, но шея Лизы напряжена, а глаза серьезны. «Дженни, я твой врач. Это… это серьезно неэтично». «Мне все равно», — говорит Дженни, еще раз дернув Лису за шею. «Мне не все равно», — мягко говорит Лиса. Ее глаза ищут Дженни, умоляя, но так разрываясь. Она хочет поцеловать Дженни.Это до боли ясно. Дженни думает, что именно это она и пыталась сказать своим пристальным взглядом и неловким молчанием. Дженни не знает почему, но Лисе хочется ее поцеловать. Решимость Лисы, кажется, рушится, когда она смотрит на губы Дженни. «Я могу передать тебя кому-нибудь другому». Предложение настолько искреннее и немедленное, что Дженни спотыкается. Она смотрит с недоверием и энтузиазм на лице Лисы, как будто она сделала бы что угодно, если бы Дженни попросила. Дженни не может думать о лучшей заботе. «Я не хочу кого-то другого». «Дженни…» — умоляет Лиса. "Поцелуй меня снова." Лиса бросается вперед, и Дженни впервые за много лет чувствует, как ее охватывает любовь. Они делают это. Они рассмотрели все причины и оправдания, чтобы не делать этого, и ни одна из них не оказалась достаточно убедительной. Дженни чувствует, как в нижней части ее живота пробуждается что-то, не имеющее ничего общего с ребенком, который, как она знает, находится там. Это знакомое чувство, которое было разлучено уже несколько лет. Когда он затвердевает и оседает между ее ног, она распознает в этом желание. Она думала, что Джош практически подавил ее желание, поскольку стал злым и властным. Но оно вовсе не было уничтожено, а лишь спрятано в какой-то тайной части Дженни. Теперь все это выливается наружу, и она отчаянно нуждается в прикосновениях. Она зашла слишком далеко, чтобы замедляться. Она тянется к пуговице юбки Лисы и вытаскивает ее из петли. Она расстёгивает молнию, а затем прижимает ладонь к животу Лисы, скользя пальцами под резинку трусиков. Лиса коротко, задыхаясь, замечает смелость Дженни, затем хватает ее за запястье. "Подожди." Дженни замирает, кончики пальцев касаются мягких волос. «Я не хочу останавливаться». "Я тоже," вздрагивает Лиса. «Но администратор скоро будет здесь, и тебе пора приступать к работе». Она отстраняется, с сожалением зажмуривает глаза и вытаскивает руку Дженни из юбки. Дженни испытывает облегчение, Лиса, кажется, борется со своей сдержанностью. "В другой раз?" «Боже, да», — вздрагивает Лиса. Она делает несколько судорожных вдохов, прежде чем отступить назад и выдохнуть. «Могу ли я отвезти вас на работу, миссис Ким?» «Тебе придется перестать называть меня миссис Ким. Но это было бы здорово». Лиса издает легкий вздох удовлетворения. Она делает шаг назад и приходит в себя. «Я возьму свою сумочку».