Эскорт

«Горе тебе, косоглазая мразь! Похоть ходячая! Ты теперь весь — мой долг. Ненавижу. И сотру тебя с этой и без того грязной доски отбитого мира. Сожру твой мог и выпью кровь!» Если бы мысли Натана Веснински могли стать словами, они прозвучали бы именно так. Выскочив, как ошпаренный, из своего огромного офиса, оборудованного прямо в особняке, Натан свалился за руль «Майбаха» и погнал в центр, виляя по трассе, с риском смести с дороги других участников движения. Одной рукой он держал руль, другой — набирал номер Лолы. Его проверенная боевая подруга, хоть и абсолютно не дружила с башкой, в нужный момент всегда оказывалась рядом, чтобы молча подать патрон. — Ты? Че с голосом? — насмешливые нотки в ее прокуренном сопрано пролились на его измученные нервы ведьминым зельем. — У себя? — не отвечая, прохрипел он. — Буду через минуту. Встречала Ромеро. — Как там прошло? — однозадачный, как бык на корриде, готовый лишь к убийству, Натан совершенно забыл о других делах. Хорошо, что невыплаченный долг, висевший на одном хмыре в Сиэтле, прояснился с помощью доверенных помощников, а, в частности — брата Лолы. — Карузо отдыхает в заливе; рыбам будет чем заняться. Ломбард его сгорел; сыновья поставлены на счетчик. Можешь пока спать спокойно, — она расхохоталась неожиданно звонко, и Натан отодвинул трубку от уха. — Хуй тут отдохнешь, — буркнул он, опять возвращая виляющую машину на свою полосу. — Что так? — Морияма на постое в моем доме! Поверить не могу! В моем доме рота косоглазых упырей с автоматами. Сука, я походу уже сплю! — пока орал, Натан заплевал всю кожу на сигнале руля и теперь пытался вытереть слюни рукавом. Нихрена не получалось. Тачка запетляла, вызвав шквал возмущенных гудков. — Нахуй ходите! — проорал он, чувствуя, как кровь стучит в ушах. — Дело плохо, — смеясь, констатировала Лола. — Ты же ко мне летишь? — Пошути еще! — Да уж, тут не до шуток. Короче, жду. Дом, первый этаж которого занимал так называемый офис Лолы и ее брата, украшал своим фасадом центральную площадь. Выполненный в псевдоколониальном стиле, он мог бы показаться простому обывателю зданием суда или любой другой государственной конторы, куда так просто не сунешься. Ичиро Морияма отдал эту площадь Натану на откуп, осознавая, что личную «армию» Мяснику несподручно контролировать в особняке, где находится его семья, прислуга и сын. И теперь, освоившись прямо под носом у властей, Натан проводил здесь все серьезные сборища, перенаправлял доверенных лиц, хранил в сейфах ценности: бумаги, камни и наличку, а также — в специально оговоренные даты — распределял потоки синтетической дури. На вывеске, выполненной строго и презентабельно, золотыми буквами значилось: «Инвестиционно-торговый дом «Монополия». Кое-как втиснув громадную тачку в пространство между «Прадо» Лолы и точно таким же монстром начальника службы безопасности Кристо, Натан толкнул тяжелую дверь и попал в темно-зеленый холл. Пахнуло сигаретным дымом с ароматом орехов и шоколада; где-то грохнул взрыв смеха, а потом ему навстречу вышла сама королева ножа и топора. Поцелуй ее был сухим, как наждак, и таким же скрипучим. Он потер трехдневную щетину и поморщился: — Не рановато гуляете? — Да мы накатили по сто грамм за упокой Карузо, че такого-то? Ты не дергайся. Давай к нам и уж поделись своим горем. Мы все в предвкушении… Но Натан, чуть отстранив ее за худые острые плечи, прошел в темную, благодаря спущенным портьерам, комнату с видом во двор, и остановился у окна, мрачно обведя взглядом густые клены. — Зайди, Лола. Мне надо спокойно поговорить. Иначе взорвусь. Ее обветренное лицо, уже заметно тронутое временем, застыло в самом настоящем шоке. Кажется, она впервые видела Натана в таком состоянии… — Ладно… — медленно проговорила она, входя и закрывая за собой дверь, — по-моему, уже хватит меня интриговать. — Короче… — он склонил свою тяжелую голову, чуть не упершись лбом в стекло. Толстые, но ловкие пальцы яростно сжали темно-зеленый бархат портьер, — Ичиро запретил мне трогать Младшего. Сначала я даже внимания на эту хуйню не обратил, но теперь… Этот японский гандон обосновался у меня в доме. Сам он там, конечно, не торчит, а вот охрану поставил. Минуты не проходит, чтобы я, идя поссать или пожрать, не наткнулся на этих гребаных самураев. — Что это, мать твою, значит? — настороженно спросила Лола, садясь в кресло и складывая ноги на журнальный столик. Острые каблуки ее сапожек нацелились в Натана, как клинки. Он скривился, но продолжил: — Морияма четко дал мне понять: пацан под его защитой… С какого хуя вот только? Лола вдруг сухо усмехнулась и с жалостью оглядела его угрюмое лицо: — Ты знаешь, что мое сердце принадлежит тебе… Но… младшенький-то подрос, вообще-то. — Че? — вся его поза излучала вопрос, — ты бухая или, может, еще под чем?! Сожаление с ее лица никуда не исчезло: — Боже, как ты умудряешься работать с людьми, если совершенно не вникаешь в их пороки и слабости! Ах, да, тебе же все эти психологические особенности и в хуй не стучали: ты же их просто мочишь… — Храброй воды походу выпила! — он развернул корпус в ее сторону и наклонил голову еще ниже. — Не выскажешься по-человечески — выверну мехом внутрь и не посмотрю, что ты рассчитываешь прикрыться нашими прошлыми совместными успехами. — Натан, — устало вздохнула Лола, — твой сын — ядерная бомба, ебать его в рот! Ты сам-то не видишь, что ли, какой он? — И какой он? — глухо произнес Веснински. — Охуенный! — вдруг с придыханием выдала она. — Охуенный, и это надо учитывать. С этим нельзя бороться. Это надо использовать… Что, по-моему, и собирается делать Морияма. — Морияма едва сдерживается, чтобы не вогнать ему по самые яйца! О чем ты говоришь?! — заорал Натан и сжал кулаки, багровея прямо на глазах. Лола вздохнула: — Я это и имею в виду. — Я не вдупляю, какого хуя, должен наблюдать за этой собачьей свадьбой! Мне похуй на Морияму и его стояк! Младший меня подставил. Сбежал, как раз когда в него вломили уже нехилую сумму! Как раз когда его признали одним из подающих надежды игроков! Кто может похвастаться, что уже в шестнадцать играет за «Воронов» и вот-вот войдет в Высшую Лигу»! Блядь, Лола! Нахуй ты мне размазываешь здесь эти влажные порнофантазии Мориямы, когда затронута моя честь и мое бабло! — Ты дурак! — вдруг рявкнула она, подрываясь с кресла. От неожиданности Натан даже сделал шаг назад. — Че-е-го?! — Того! Включи мозг! Это — охуенный шанс убрать Морияму. Сменить и… и что мы пытались сделать еще, напомни мне? — Что? — мотнул он головой. — Блядь, ты че, совсем соображение потерял? Чем ты занимался последнее время? — Кое-чем, — огрызнулся он. — Вот. Не будет Мориямы, тебе даже не придется ничего менять. Все выведенные активы станут твоими, уже без опасения, что проведется внутреннее расследование. Кому проводить-то?! Кто, кроме самого Ичиро сумеет понять, что несколько миллиардов таинственным образом исчезли… — А так же и еще кое-какая сумма, — вдруг загадочно ухмыльнувшись, добавил он. — Чего я еще не знаю? Натан помолчал, потирая подбородок. Он полностью доверял Лоле, и его сомнения сейчас не равнялись опасениям. Скорее, наоборот, в его искаженной картине мира промедление значило некий способ уберечь преданного ему человека от возможно лишней информации. Но привычка делить с ней все невзгоды взяла верх: — Помнишь Диего Росса? — негромко проговорил он, садясь на подлокотник ее кресла, куда она опять опустилась, чуть расслабившись. — Того типа, что уже лет сто возглавляет клан в Филадельфии? — Противник ввоза наркоты, читающий на ночь вместо Библии «Крестного отца»? — Угу. Есть, правда, еще один такой сильно правильный — Эндрю Миньярд…кажется, так его зовут, но… — Да он еще маленький! Ему, по-моему, и двадцати одного нет. Хотя уже отрастил зубы и вовсю осваивает бабки, что оставил ему опекун. Весь Лондон на уши поставил, но это у него от излишнего рвения, свойственного молодым, пройдет! — Лола расхохоталась, откинув голову, но потом с интересом взглянула Натану в лицо, — и все-таки поясни, что ты сейчас пытаешься мне сказать? — А сказать я пытаюсь, что мы должны учитывать реальность, чтоб ей… И как бы мне не хотелось сбросить Ичиро в океан, придется думать головой, прежде чем путь очистится. Мы не станем его убивать — мы подставим его главам семей как убийцу Росса, устранившего препятствие на пути ввоза порошка на Юг. — Кто же подпишется на такое? — восторг в ее голосе прозвучал куда убедительнее ужаса. — Всегда была смышленой, — кивнул Натан. — А, может, заодно, слить и Миньярда? Он перспективный паренек; разберется что к чему, и будет поздно… — Нет. Он не фигура в этой игре, так, декорация для пробы. У него в башке творится какая-то дичь. Занимается выводом предприятий своего дядюшки, или кем он там ему приходился, в легальную зону. Таскается в Южную Каролину, чтобы заключить какие-то сделки с французскими фармацевтами. Они тоже полумафия, полубизнесмены… Мне нет до них никакого дела. И, главное, даже если мы смахнем Эндрю с доски, семьи не обратят на него никакого внимания. Его протесты против героина на Юге звучат пока очень слабо. А Росса — фигура. Поднимется вой, и Морияме конец. — Годный план, — задумалась Лола. — А что ты собираешься делать с сыном? — Ну, можешь воплотить с ним все свои мечты, а потом подарим его ребятам из охраны. Или не подарим, а продадим… Че добру пропадать? — Ты не все мои мечты знаешь, — ее смех снова взрезал тишину темной гостиной; она поднялась и, проследовав к бару, добавила, — ничего твоим ребятам, возможно, и не достанется. Крепко задумавшись, Натан сделал неопределенный жест рукой, но Лола поняла его и, без дополнительных указаний, вышла. Ее хрипловатый голос зазвучал где-то в глубине дома, и он снова погрузился в свои мысли. До побега жены Натан как-то легко управлялся со своими обязанностями при Морияме. Все его склонности успешно реализовывались в жестоком и даже садистском решении вопросов с неугодными, проштрафившимися или должниками. Собрав команду из таких же потенциальных пациентов психбольницы, Натан проживал свою жизнь, наматывая мили по всему земному шару и устраняя проблемы — не свои, а клана. Ичиро Мориямы. Человека, которого он совсем не знал, а просто возвел его на постамент, усадил на трон. Это был трон, придуманный не системой или созданный веками сложившимися правилами. Это было «место силы», и человек, занимавший его, автоматически превращался в наместника Бога на Земле. Но Ичиро Морияма вдруг — умышленно или нет — стал развеивать клубившийся вокруг его личности флер. По мнению Натана, глава мафии уж очень часто стал попадаться на проявлениях слабости, которые пытался объяснить «здравым смыслом» и желанием властвовать над адекватными подданными, а не узколобыми холопами. Веснински не желал мириться с запретами на пытки. Его возмущали, а иногда и просто приводили в ярость, цивилизованные переговоры с главами враждующих семей безо всяких угроз или двусмысленностей. Честность или, по крайней мере, справедливость Мориямы выводила Натана из себя, и он, часто соглашаясь, что выбранный путь самый продуктивный, тем не менее, чуть не заболевал, когда его методы заменялись на пристойные решения конфликтов. Он вожделел лидера. Он мечтал об истинном Зле. Ему хотелось вернуться в то время, когда только тесак и нож аргументированно доказывали правоту. Несколько лет назад в голову Натана Веснински закралась мысль о свободе. Как известно, «топор семьи» не мог уйти со своего поста. Он либо провожался в преклонном возрасте на покой, со всеми положенными почестями, и оставался на попечении клана, которому отслужил верой и правдой, либо покидал эту бренную землю, как взбесившаяся паршивая собака, с пулей в башке. Существовал еще и третий вариант исчезнуть насовсем, изменив внешность, образ жизни и страну… Но этот проект грешил одним недостатком: требовал огромную кучу бабла. Обосновавшись в Южной Каролине, Ичиро Морияма нашел штат очень перспективным. Он с энтузиазмом принялся осваивать это непаханое поле и в два счета зарекомендовал себя властным и амбициозным теневым лидером. Федералы, сенаторы, управленцы потянулись к нему нескончаемым потоком. А бизнесмены стали заключать сделки, как им и положено. И тут пришло время Натана. Колоссальные суммы, что текли ручьем на счета клана, все были отданы ему на контроль, потому что профильных помощников пока не хватало. Ичиро рассудил, что уж лучше доверить финансы не экономисту, но проверенному временем, чем случайному искателю приключений, готовому продаться первому встречному. Тайные тропы, ведущие в банки Куала-Лумпура и Бразилии, привели на счета Веснински круглые суммы, откушенные от общего пирога и талантливо припорошенные сахарной пудрой процентов. Шло время, и нули росли, и росла спесь Веснински, уже готового на любую подлость и чувствующего себя безнаказанным. Даже на устранение Мориямы, дабы прикрыть откровенно просвечивающие кучей огрехов схемы. — Соберу небольшой совет, — поставил его в известность Ичиро, на вопрос о планах на неделю. — Мне понадобится Диего Росса и Эндрю Миньярд. Знаю, от своих принципов они не отступятся, но следует попробовать сделать им предложение… Миньярд — почти ребенок, он более динамичен и ловок, к тому же, у него на счетах такие суммы, что я бы предпочел не ссориться с ним, хотя бы из соображений здравого смысла. До порошка ему особо дела нет, так что пусть пока просто поприсутствует. — А Росса? Он же древний, как говно мамонта, — буркнул Натан, строго выдерживая лицо. — А Росса — настоящая заноза. И чем старше он становится, тем крепче уважение к нему других авторитетных господ, понимаешь, Натан? Никогда нельзя сбрасывать со счетов почтение к возрасту; многие из глав сами едва ли моложе, — он сухо усмехнулся. Натан кивнул, сохраняя на лице маску деловой озабоченности. — Назначим встречу на четверг, часов на десять в «Тропикане», — проговорил Ичиро, складывая документы в папку и убирая ее в сейф, — зал, скорее, белый; официантов удалим, вези своих из службы безопасности. И закажи люкс; Диего любит, чтоб поспокойней. — Конечно, босс, — твердо отрапортовал Натан, — из наших кого берете? — Всегда и неизменно — Бобби; он знает подходы к упрямцам. — Я, вообще-то, тоже, — откликнулся Веснински, понимая, что разговор окончен. — Твои подходы мне пока без надобности. Реки крови нам сейчас ни к чему. — Уяснил, — кивнул Натан, покидая офис Мориямы. В своем кабинете, закрывшись от посторонних глаз и ушей, Веснински опустился в кресло и замер на целых полчаса, давая себя время на выстраивание четкой схемы. План трещал, конечно, по всем швам. Это был откровенный гоп-стоп, похожий на вооруженный налет на грязных улицах Сан-Франциско, но других вариантов устаканить ситуацию, да еще в такой короткий срок, он просто не видел. Часы за спиной мелодично тренькнули. Идет время, мать его. Натан нахмурился и с облегчением ощутил прилив знакомого азарта. Рука нырнула в карман пиджака. — Здравствуйте, Диего. Вы уже в курсе переговоров? Тот самый упертый колумбиец Диего Росса — представитель старой школы, сомневающийся в правильности решений молодых волков от бизнеса, скупо приветствовал Натана: — Добрый день, амиго. Я в курсе. Ичиро назначил мне встречу. — Он не предупредил вас, что я занимаюсь этими переговорами? — кровь вдруг забурлила в жилах Веснински. — С хера бы Мяснику разруливать за героин? — неподдельно удивился Росса, — хотя мне, конечно, без разницы. — Так уж все устроилось, Диего, — бодрым голосом заявил Натан, — и еще, там немного поменялось время. Встречу перенесли на восемь тридцать; номер я вам уже забронировал. — Ишь ты, расстарался. Ладно, я буду вовремя. Голова Диего Росса разрывалась от мыслей. Противоречия стали преследовать его на каждом шагу. И вот опять — очередная загадка. Он долго сидел в своем стариковском кресле и пытался остановить отчаянный виток депрессии. «Никому нельзя верить»… Старые крестные отцы поняли бы его печаль. Перебираясь в Америку в семидесятые, семьи почти единодушно отвергли бизнес, связанный с наркотиками. Это позволяло нормально сосуществовать с федералами, продолжая наращивать капиталы в легальных сферах и потихоньку обходя государство — в нелегальных. А что теперь? Он с тяжелым стоном вздохнул и набрал номер своего старого компаньона. — Миньярд, — позвучал в трубке красивый сильный голос — явно молодой, почти мальчишеский. — А, Эндрю… Я все никак не привыкну, — снова вздохнул Росса. — Что, справляешься? — У меня нет выбора. Здравствуйте, Диего. — Здравствуй, мальчик. Хочу спросить тебя, не требовал ли твоего присутствия здесь в Америке Ичиро Морияма? Удивительные вещи творятся теперь на этой Земле. Может и к лучшему, что Лео больше нет. — Я так не считаю, — голос Эндрю чуть дрогнул, — мистер Содерберг всегда находил решение… — Это да, — вынужденно согласился старик. — Так что, Эндрю, тебя ждут в Южной Каролине, или я уже совсем ничего не смыслю в этой жизни? — Ждут. У меня рейс в полседьмого. — Да-да. Но, говорят, Ичиро пришлет своего Мясника… — Зачем? — Для ведения переговоров… — Не может этого быть. — Сам сейчас говорил с ним. Эндрю молчал чуть не минуту. — Ладно. Посмотрим. Будьте осторожней, Диего. Я не верю Морияме. Обычно на такие встречи ездит Боб Сэлинджер — он занимается порошком… — А что ты знаешь о Веснински? — Вообще ничего, кроме того, что он убил свою жену и сына… — Сын жив… — Ну, это пока, судя по репутации этого отмороженного, — прохладно отозвался Эндрю, — и он уж точно не годится в переговорщики. Прошу вас, Диего, дождитесь меня. Не ходите в одиночку. Мне все это очень не нравится. — Спасибо, что поговорил со мной, сынок. Отвези на могилу Лео цветы от меня. — Обязательно. Отель-резиденция Ичиро, заново отстроенный кланом после переезда на Юг, носил громкое и пошловатое название, здорово отвлекающее внимание властей от истинных дел, творящихся за его белоснежными стенами. Роскошное крыльцо парадного подъезда, стандартно обсаженное пальмами, никогда не пустовало. Публика здесь собиралась разношерстная, но по автомобилям, то и дело вплывающим в зеленоватую подсветку широкой улицы, сразу можно было судить о степени дохода гостей. Весь первый этаж занимали рестораны с развлекательными площадками на любой вкус. Архитектура придерживалась буржуазного стиля конца девятнадцатого века, вторя морским курортам Нового Орлеана или Чарлстона. Ичиро знал толк в хорошем вкусе. Диего Росса прибыл под вечер. В сопровождении метрдотеля он был введен в светло-серый зал, именуемый «белым», где за спущенными портьерами цвета слоновой кости терялся город. На сцене играл саксофон. В углу отдыхал белоснежный рояль, окруженный белыми же орхидеями в гипсовых вазонах. Официант словно выткался из воздуха. — Воды, пожалуйста, — устало проговорил Диего и набрал несколько слов на телефоне. Его охране было велено сразу подниматься в забронированный номер. От волнения у Натана пересохло в горле. Это состояние было ему практически незнакомо. Обычно он просто шел на дело, полностью отключив тот небогатый список функций, имеющих слабое отношение к эмоциям. Но сейчас речь шла о личном. О больших деньгах, сулящих полет в красивое будущее, в новую реальность, без угодливых речей, предателей и сбившихся с дороги правителей. Натан возник рядом со столиком Диего. Вежливо, насколько вообще был способен, поклонился и поприветствовал старика. Сел. Сделал знак официанту, и тут же в стакан полился коньяк. Острый взгляд черных глаз внимательно скользил по его непроницаемому лицу. — Вы хотите меня убедить, что ваш господин передумал? — Росса просто отказывался верить этому рыжему здоровяку. — Нет, — глухо пророкотал Натан. — Я могу сделать так, чтобы он передумал; и цена моей помощи равна… — он подвинул к старику салфетку с написанными на ней цифрами. Тот пожал плечами, изучив сумму. — Почему я должен верить вам? Морияма ни за что не прекратит поставки — это смешно! Он всегда был за ввоз порошка и ни разу не выказал сомнений при голосовании глав семей. — Он ведь сам назначил вам встречу? — спокойно спросил Натан. — Это ведь не мои фантазии. — Назначил. Здесь через полтора часа. Вы поменяли время… — Я гарантирую вам его согласие. — Тогда вы или оптимист, или идиот, — заключил Росса. — Ни то и ни другое. Пройдемте в мои апартаменты, и я представлю вам все необходимые доказательства. Диего Росса стоял во главе своей семьи еще со времен правления Джорджа Буша. Все эти бандитские игры он прожевал и выплюнул, пока Натан Веснински только заканчивал первый класс, если такую мразь вообще учили в школе. Он тяжело поднялся. Вот и все. Его последний вечер на этой Земле подходит к концу. В сущности, не так уж и плохо умереть под звуки саксофона, похожие на плачущий ветер над заливом. Ах, Эндрю, как же ты был прав… — Идемте, — властно кивнул он седой головой и пошел вслед за Натаном. В холле к ним присоединились еще трое мужчин в солидных костюмах, и женщина, изрядно потрепанная возрастом, но стройная и гибкая в своем черном вечернем платье и туфлях на шпильках. Его номер находился совсем в другом крыле. Привели же его, в полном молчании, в какую-то совершенно круглую студию с притушенным верхним светом и задернутыми шторами. У стены стоял стол, стул; на столе лежали какие-то бумаги, и туда же Натан положил его телефон. Звякнул металл, и холод обжег его полную морщинистую шею: — Не жадничай, старик. Нахера тебе бабки на том свете? — женский голос влился в ухо разъедающей кожу кислотой. Кто-то взвел курок, и Диего осторожно кивнул, протягивая дрожащую руку к телефону. Натан, усмехнувшись, сам нажал все нужные кнопки, кроме скрытых данных, и передал трубку Росса: — Валяй. Осталась самая малость. — Будьте вы прокляты, — медленно проговорил старик и провел перевод. Натан забрал телефон, перепроверил транзакцию и удовлетворенно кивнул: — Давай, Лола, облегчи ему путь. Отточенный до состояния бритвы, нож Лолы Малкольм взрезал кожу, и на белоснежную сорочку принципиального старика хлынул алый поток. Через час сюда прибудет Ичиро Морияма, понятия не имевший о таких перестановках, и будет очень удивлен. А потом главы семей начнут задавать вопросы: как же так вышло, что влиятельный противник ввоза наркотиков, так долго и нудно мешавший южному трафику, оказался так удачно нейтрализован в «Тропикане» во время запланированных переговоров… Вереницей они покинули номер. На ресепшене — вот уж редкий случай — млело разморенное спокойствие теплого вечера. Только один молодой человек с длинными белоснежными волосами, собранными в высокий хвост, заполнял бумаги. Его острый, как лезвие, взгляд золотистых глаз резанул по рыжему затылку Натана, и тот зачем-то обернулся. Ледяной ужас предчувствия вызвал ватное состояние предобморочной слабости. Захотелось ухватиться за что-нибудь, лишь бы укрыться от этих глаз, сулящих беду.