Эскорт

Эндрю Миньярд откинулся в кресле и скрестил руки на груди. ФБР отчалило только десять минут назад, вывернув им с Ичиро все мозги. Труп Диего Росса так кинематографично располагался посреди темного люкса, что даже малоопытного в мафиозных разборках юношу начал разбирать смех. Натан — впервые встреченный им, но, при этом, моментально опознанный, словно испарился. Камеры дружно изображали штиль коридоров, а в белом зале средства контроля и вовсе были отключены. На вопрос агентов, какого, собственно, хера отель пошел на такой идиотский шаг в разгар вечеринок и сейшенов, руководство только пожимало плечами и ссылалось на ремонтные работы. Ичиро готов был взлететь от злости и разорваться прямо в воздухе. Эндрю олицетворял спокойствие и безучастность. Информацию о звонке Росса накануне его встречи с Натаном, зачем-то поменявшим время и заявившим себя на место переговорщика, Эндрю благоразумно придержал. Ясно было, что Натана никто не уполномочивал так напрягаться, и еще яснее читался злой умысел, имевший целью грубо подставить Ичиро. — Назначите внутреннее расследование? — скучающе обронил Миньярд, решив для себя, пусть уж мафия сама ищет вора и убийцу. А то, что Веснински — вор, понятно и без ФБР, камер и уж точно без свидетельских показаний наследника Лео Содерберга, возлагавшего на него огромные надежды. Ичиро вел себя странно. Все время смотрел на часы, дергался, не отвечал на вопросы. Все, что знал о нем Эндрю, разбивалось об этот откровенно вздрюченный вид. — Господин? — ледяным голосом проговорил он и напоролся на взволнованный темный взгляд и прикушенную нижнюю губу… Охуеть просто. — Подождите, Эндрю, я сделаю один звонок. …"Господи, пусть бы они уже все провалились! Какая разница, кто поднял руку на старика: не сегодня-завтра эта тварь отыщется и пожалеет, что вообще появилась на свет. Сними трубку, Нат! Где тебя носит, наказание ты мое?!» Ичиро стиснул телефон и, не обращая внимания на приподнятые в удивлении брови Миньярда, торопливо пошел кругами по залу, где их только что допрашивали. — Нат! — выдохнул он, перебирая пальцами салфетку, подцепленную им в волнении с пустующего столика, — я чуть с ума не сошел… Как ты?! — Что-то случилось? Я звонил — вы не отвечали, — сонный нежный голос в трубке обвалил Ичиро на стул. — Слава Богу! Здесь все мутно. Диего Росса убили… Ты ведь должен его помнить. — Да. Такой полный, смуглый старик. Всегда в широченных брюках… Да, он приезжал к нам в дом… К отцу, — Нат вздохнул и добавил тише, — раньше. Еще до всего этого… — К отцу. Точно. Я сам его направлял к Натану. У Росса были какие-то проблемы с…впрочем, теперь неважно. Его нет, и все подозрения падают на меня. — Этого не может быть! — голос Натаниэля, такой искренний и по-настоящему взволнованный, согрел сердце Ичиро. — Я клянусь, что не убивал. Я пальцем его не трогал. Когда мы с Бобби приехали в «Тропикану», он уже встретился с кем-то… — Кто-то очень спешил подставить тебя… Вас, господин. Ичиро прикрыл глаза и медленно растер грудь. Он сказал «тебя». Еще ни разу Нат так не ошибался. Тон его всегда был учтив, отчего Морияме хотелось буквально выть и трясти этого непробиваемого упрямца. «Зови меня Ичиро!» — попросил он однажды. Но синие глаза в ужасе распахнулись, а голова помоталась из стороны в сторону. И вот — первый прокол за целых две недели. Он должен увидеться с Натаниэлем. Только когда он утонет в его глазах, почувствует шелковистость кожи и ослепнет от пламени растрепанных локонов, он сможет приступить к решению других задач. Это невозможно. Череда дней без него превращается в тянущийся болезненный период, когда не помогает ни сон, ни высокая кухня. Хоровод лиц, который хочется разрубить катаной и провалиться сквозь этажи куда-нибудь в царство покоя, который навсегда отнял у него Натаниэль. Опять мысли сносят его в тот вечер, когда доктор, ведущий тщательное наблюдение за здоровьем Ната, сообщает, что пареньку лучше и можно навестить его. Эти встречи всегда желанны, но, как всякое счастье, кратковременны. Ичиро знает, как опасна его страсть, какие губительные последствия она может нести Натаниэлю, чье положение двусмысленно и завидно одновременно. — Привет. Как ты? — простые слова на пороге его спальни. Столик у кровати завален книгами по юриспруденции. Сверху этой небрежной, еле держащейся стопки — листок с записями, сделанными от руки; телефон на зарядке и тарелка с нетронутым ужином. — Привет, — в синих озерах плещется осторожная радость. Не может быть… — Почему не ешь? Хочешь вернуться к тренировкам — следует выполнять указания врача, — Ичиро садится рядом и берет его за руку. Горячая кожа мигом заставляет забыть обо всем на свете. — Я хотел бы вернуться к спорту, но… Вы будете разочарованы тем, что я собираюсь сказать, — Нат с досадой умолкает, глядя прямо в черные бездонные глубины глаз Ичиро. — Я никогда в тебе не разочаруюсь. У тебя нет такой опции, — Морияма устало улыбается и касается пальцами рыжего локона за ухом. — Не знаю, — с сомнением качает головой Нат, — моя карьера в «Воронах» закончилась жестко… Если позволите, я не стану вдаваться в подробности. Скажу только: был длительный конфликт с капитаном, после чего мать увезла меня. — Что сделал этот уебок? — рука Ичиро дрожит и сжимает его плечо. — Прошу вас, не надо, — густые каштановые ресницы резко опускаются, пряча невозможный сапфировый блеск, — знаю, в мое обучение была вложена огромная сумма; и я, в конечном счете, не оправдал надежд. Отец был в ярости не только из-за решения матери увезти меня, но и… — он вскидывает вдруг глаза, а Ичиро замирает, в который раз пораженный в самое сердце, — я знаю, что он убьет меня. Поверьте. Он относится к этой истории не так, как обычные люди; он воспринял наш побег — мой — как предательство высшего порядка; и никогда он не станет думать по-другому. — Я не собираюсь согласовывать с ним твое будущее. Деньги — пыль. Если ты захочешь играть — будешь. А нет — скажи. Скажи, как тебе лучше, Натаниэль, и я не стану мучить тебя. И еще раз обратишься ко мне на «вы», заставлю упражняться с катаной в оружейной. Помнишь Дэнизе? Мой личный тренер, если что… Нат ошалело уставляется на него: — Только не это! — О, да! Дэнизе не оставит от тебя и мокрого места, — улыбается Ичиро. — Хотя, если изъявишь желание обучиться мастерству ниндзя, можешь рискнуть. Правда, он ненавидит гайдзинов. — Большое спасибо, — состроив светское лицо, объявляет Натаниэль. — Можно мне в обычный тренажерный зал? — Легко. — Ф-фу, а то от вас, — он смущенно улыбается, встретив сверкнувший взгляд Ичиро, — от тебя всего можно ожидать. Теплая рука в его руке. Ичиро держит ее, а сам уже считает в уме секунды, когда надо будет разжать пальцы и попрощаться. Нат почти здоров. Скоро приступит к обучению по университетской программе — Ичиро сам наймет ему профессоров; и займется спортом. Пусть окрепнет, подкачается, освоится со своей новой ролью, а позже примет окончательное решение, возвращаться ли к экси. Он неповторим. Его следует беречь. Только вот какая-то боль неотвратимого предчувствия все жжет изнутри, лишая сна. Какая-то тьма сгущает тучи и сужает круги над ними — странным тандемом юного мальчика с большими перспективами и лидера преступного сообщества. Выстоят ли они? Откуда ждать подвоха? Ичиро нежно ведет ладонью по спутанным рыжим кудрям, слегка касается щеки и нехотя поднимается: — Выздоравливай. Пойду. У меня еще куча дел. — Спасибо, — Натаниэль улыбается ему и отвечает мягким рукопожатием. Его улыбка гасит тревогу, тягуче перемещаясь в другие дни и часы без него. Там он думает об этой улыбке, принимая ее маленькими дозами, как лекарство, которое в любой момент может превратиться из целительного состава в яд. Вот они вторые сутки безумия. Город не спит. Миллионы огней подмигивают внизу, но он больше не кажется себе достойным правителем, бесстрастно взирающим на эту световую реку. Спираль событий резко раскрутилась и снесла ему половину мозга. Ичиро молча смотрел, как слуги выносят из зала заседаний стулья, протирают несуществующую пыль, вытряхивают пепельницы и убирают в бар бутылки. Явившееся к нему в «Замок» во второй раз ФБР наконец уехало. Он подозревал, что ни с чем. Эта пустая болтовня вымотала его, потому что ему не дали и минуты на осмысление услышанного: «Натан Веснински арестован в Джорджии. Ему предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве.» Че за бред? — Какого черта он там делал? — Ичиро впервые в жизни не смог скрыть удивления. — Это вы нам скажите, — безучастно обронил высокий агент в безликом темно-сером костюме, — ваши подчиненные, — на этом слове он чуть хмыкнул, словно беря определение в кавычки, — так вот, ваши подчиненные утверждают, что господин Веснински покинул свой особняк около пяти часов вечера. Он вполне мог добраться до Джорджии, и даже дальше. — У него было поручение здесь, — брезгливо отмахнулся от этого предположения Ичиро, — и насколько мне известно, он с ним справился…даже более чем. Что вам сообщили в «Тропикане»? — Что он там не был, — словно бросая козырь на стол, торжествующе объявил агент. — И вы опросили всех? — насмешливо осведомился Морияма, — и администраторов, и официантов… Он тут же осекся и досадливо сжал кулаки: сам же велел убрать служащих. Твою ж мать! И так по кругу… До самой темноты, до ряби в глазах от светового потока на улицах города до мрачных предположений, от которых рукой подать и до обвинения в предательстве. Натан Веснински. Ичиро подошел к столу с компьютером и надменно уставился на монитор. Неужели самому придется искать эти запутанные дороги? Очень удачный переезд в тюрьму неподконтрольного клану штата. Очень странное убийство Росса за час до официально назначенной встречи. Дикие сцены и вопли команды Мясника; мечущаяся от стены к стене Лола Малкольм, мнящая себя, должно быть, его необъявленной женой… И Натаниэль. К которому тоже явились представители власти и вымотали мальчишке все нервы. Ичиро ударил по столу кулаком. Как бы он сейчас хотел прижать его к себе. Укрыть. Уберечь… А если Натан виновен? Если он не просто так слился за решетку? Ичиро углубился в его досье. Чисто. Шито-крыто. Даже приложены чеки за поездки на курорты; и предоставлен полный отчет с заправочных станций — до литра! Чтоб ему провалиться… Ну, надо же, какой дотошный, оказывается, у нас палач: учел и приобретение оружия, и…патроны. Чего? Патроны? Наверное, включил в смету и тот самый — девятимиллиметровый, которым разодрал спину Натаниэлю, и тот, что отправил в другое измерение жену. Темные глаза Ичиро замерли на ровных колонках цифр. Зачем такая показушная точность? Словно издеваясь, на него смотрел список продуктов, доставляемых в дом на площади; приобретенной техники, одежды, снятых гостиничных номеров. Досконально прописаны артикулы; проставлены даты доставок и отправки наркоты, которую (единственную) Натан обозначал набором зашифрованных символов. Судя по всему, решил Ичиро, столь подробный список должен был убедить любого проверяющего в кристальной честности Мясника, его неподкупности и преданности. Зачем? Нахера создавать себе репутацию в сфере, которую никто не проверял и не проверил бы, не случись вся эта жесть?! На всякий случай… А уж не сам ли Веснински этот случай и организовал? Ичиро пошарил по документу, сам толком не зная, что ищет, и входя в юношеский азарт. Дата создания документа просто убила — позавчера! Окей, Натан. Мой ход, сука. В особняке Веснински по всему первому этажу горел свет. Того Акуро — личный водитель Ичиро распахнул перед господином дверцу и, кланяясь, шепнул: — Говорят, все тихо. Натаниэль проводил агентов и ушел к себе. Занимался долго, читал учебники. Он не слушает никого, говорит, хочет поскорее сдать экзамены за первый курс. — Понятно, — обронил Морияма и осмотрелся. Посторонних на территории не обнаружилось. Недавно сменившаяся охрана патрулировала сад и все тропинки между постройками. Шесть доберманов, приняв стойку, вытянули голову в сторону прибывших. Начальник охраны подбежал к Ичиро и негромко выпалил все те же сведения: — Все тихо, левых не было, чокнутый студент завалил всю спальню тетрадями и книгами. Доктор Чанг ушел к себе… — Машину подадите через полчаса. Я поднимусь, проверю, и поедем за Клиффом Андерсеном. — Проблемы, господин? — Мне нужны юристы и представитель банка. Шушару всякую видеть не желаю; везите Симонса или Брэдли, — Ичиро умолк, щурясь от света фар, — так и еще… Кабинет Веснински опечатать, и к нему — бойцов до распоряжений. Дом на площади на прослушку. По возможности — личные телефоны Малкольмов — и сестры, и брата, Димаччо, Кристо, Джексона. Это безотлагательно, Рой. Выполняйте. На лестнице он остановился, чтобы отдышаться. Ичиро казалось, что он сейчас собирается открыть не только дверь в царство «льда и пламени», а совершить переход из одного душевного состояния в другое. Томный, глубокий аромат дерева, источаемый массивными перилами, и запах травы из распахнутых окон ускорил процесс превращения монстра в человека. Натаниэль… Он входит к нему с негромким стуком и застает картину полнейшего разгрома. Лохматый, рыжий, чуть встревоженный, Нат отрывается от монитора и улыбается… Улыбается. Ему. Надо что-то говорить. Например: ты — самое желанное завершение этого чумного дня. Ты просто сияй, а я побуду рядом, запутываясь в шелковых сетях твоей невероятной нежности. А, может быть, ты отбросишь условности и обнимешь меня. И, одурманенный тобой, я хотя бы смогу заснуть ночью. Но он молча подходит к Натаниэлю и садится на краешек стола, протягивая руку к его запястью: — Зачем так? Не бережешь себя… — У меня два месяца, чтобы сдать все экзамены за первый курс! — гордо заявляет Натаниэль, словно и не замечая, как дрожат пальцы Ичиро. — Семестр, ты хотел сказать? — Да нет же! А после Рождества я уже договорился на программу второго. — Экстерном, что ли? — Ичиро не сдерживается и гладит его волосы. — Да. Сапфиры вспыхивают под густыми ресницами. Он, в кои-то веки, не отводит взгляда. Словно вся муть этого странного, набитого до отказа событиями дня, вдруг рассеивается. Горячие толчки в груди рвут ребра, и Ичиро склоняется к его губам. Поцелуй сносит все мысли… Такие мягкие, теплые губы, дрожа, приоткрываются, и поцелуй становится требовательным, глубоким. Нат… Боже мой, Нат! Нахера я это делаю?! Твои губы, как карамель, я же не остановлюсь… Ичиро крепко обнял его, запутываясь пальцами в волосы. Робкие ответные движения языка сводили его с ума. Останови же… Но нет. Натаниэль вдруг сам обвил его шею и, устроившись в объятиях поудобней, продолжил целоваться. Он доверчиво позволил Ичиро спуститься губами по шее вниз, к ключицам, прикрыл глаза, с легкой улыбкой отдаваясь обезумевшему от восторга господину. — Нат, я ведь так и умереть могу, — прошептал Ичиро ему в шею и задохнулся от смелых ласк быстрых пальцев, забравшихся ему под рубашку. — Ты такой горячий, — шепнул Нат, завороженно ведя кончиками пальцев по его ключицам, обводя грудь. «Заденет соски — сдохну», — обреченно пообещал себе Ичиро и снова попытался нежно притянуть его к себе. Ладони погладили шею Ната сзади под волосами, чуть сдавили лопатки, и Нат застонав, прикусил губу от боли. — Прости! — Ичиро обнял его, переместив руки на талию и снова поцеловал, обжигая коротенькими касаниями. — Прости. В кармане есть пушка, можешь меня пристрелить… Его улыбку он почувствовал губами: — Не до такой степени, — шепнул Натаниэль. Ичиро еще долго перебирал его кудряшки, то и дело касаясь легкими поцелуями кремовой кожи. — Ты совершенен, Нат. Я не хотел бы торопиться… — Мне тоже страшновато, — краснея, признался Натаниэль. — Тебе сейчас надо ехать? — Да, мой хороший, надо. Очень тяжелая неделька предстоит, но… ты будешь скучать? — Буду, — кивнул Нат и осторожно провел рукой по его черным жестким волосам, — приезжай почаще. У дверей он снова поцеловал Натаниэля. Даже в движениях неторопливых губ чувствовалась печаль. Заварил бы кто-нибудь эту дверь снаружи, чтобы остаться в сияющем огненном мире навсегда, и забыть, что есть другие люди, цифры, алчные города, продажные друзья… — До встречи, счастье мое, — шепнул он в рыжие кудри и вышел, не оглядываясь. Имение Ичиро Мориямы с видом на живописное русло горной речки без названия враз превратилось в штаб армии. Туда-сюда сновали автомобили; металлические ворота не успевали открывать, и въезд перегородили шеренгой охраны. — Будут гости, — мрачно проговорил Морияма, — по одному ко мне в кабинет. По одному. Если инфа о задержании Натана не подтвердится, его сын в потенциальной опасности. С особняка глаз не спускать. — Да, господин! — не спавший вторые сутки начальник охраны Рой Ортега вытянулся в струнку. Двери снова распахнулись: — Здесь Стэн Брэдли. Он прямо с самолета. — Живо ко мне. И подайте горячий кофе, — Ичиро резко развернулся и пошел к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Его убежище было вполне организовано и защищено. Имея дело с нестабильным, как ртуть, миром криминала, он прекрасно понимал, что эти стены, к сожалению, не смогут сберечь его от пули, но уж лучше так… А вот сдержать интриги никаким запорам не под силу. — Вечер, как я понимаю, добрым не назовешь, — красивый, статный мужчина в дорожном костюме и с сумкой для ноутбука, появился в дверях сразу за Ичиро. — Приветствую, Стэнли, — Морияма пожал ему руку, — спасибо, что приехал. Я сегодня, кажется, сойду с ума. — Не думаю, — Брэдли, в свои сорок уже возглавивший совет директоров единой банковской системы в нескольких штатах, уселся в кресло у рабочего стола Ичиро, — чтобы свести тебя с ума надо быть или гением зла, или шикарной женщиной… хотя и здесь у меня сомнения. Ичиро улыбнулся, представив синие глаза Ната, и достал коньяк из бара: — Сомнения твои оправданы. — Ну, я же тебя сто лет знаю, господин! — Брэдли благодарно кивнул, когда слуга бесшумно налил ему кофе, а Ичиро подал рюмку великолепного коньяка. — Итак, где у нас случилось? — Молю Бога, что нигде, — мрачно повернулся к нему Ичиро, — я начинаю проверку счетов Натана Веснински, — добавил он, когда двери за слугой закрылись. — Очень интересно, — Брэдли вздернул брови, — всегда считал его достойным доверия… — Так и было, — вздохнул Морияма, — только вот некоторые звоночки пропустить не могу. — Слушаю тебя… — Первое и главное — Натан, выполнив мои поручения, вдруг исчез из виду и проявился — ты не поверишь — в окружной тюрьме Джорджии, как раз в том месте, куда не распространяется мое влияние. — Чепуха! — отмахнулся Стэнли, возражая, — твое влияние повсюду. — Не романтизируй мою деятельность. Я сам под пристальным оком закона. Там все очень серьезно; и я не могу вытащить Мясника, как и не смогу аккуратно слить его… Не смогу. Именно там не смогу, Стэн, сечешь? — Так… А он попался именно там, зная…или не зная о твоей проблеме в этом штате? — Зная, — утвердительно кивнул Морияма, — потому что он всегда был рядом со мной. — Пойдем дальше… Почему ты думаешь, что он умышленно загремел за решетку? — Потому что Диего Росса убит, а Натан со своей шайкой занимался этой встречей. — Нет. Не вяжется. — Вяжется. Его поведение нетипично, это во-первых; ему нечего было делать в Джорджии, это во-вторых. — Вяжется, только если ты подозреваешь его в убийстве Росса. Вяжется, если ты считаешь, будто твой доверенный, один из самых близких, подставил тебя семьям. Ведь уже наверняка поднялся шум, кому выгодно и прочее… Так, что ли? — Так, Стэн, — Ичиро выпил коньяк и прикрыл глаза. — Скажи мне, ради Бога, как тебе вообще пришла в голову эта мысль? Натан был предан тебе, как пес! Тебе известны еще какие-то факты? — Нет. Хотя… Нет, — твердо ответил Ичиро. — Но я ненавижу совпадения. Я знаю, что расследование банка, о котором я тебя прошу, вполне может оказаться безрезультатным, и тем не менее. Разумеется, твое время будет щедро оплачено… — Я это знаю, — Стэнли внимательно посмотрел ему в глаза, — тебя гложет возможное предательство… — Я гоню эту мысль, Стэн, но… если Натан меня предал, я…я даже не знаю, как мне поступить. В тюрьме я его не достану — он это учел. Сына не трону — ему на него плевать, если не сказать хуже: он сам его с удовольствием бы прикончил. Он же, как демон — один и беспощаден. К себе — тоже. — Хорошо. Давай представим, что было бы, если б у него выгорело… Через полмесяца, имея свои собственные связи и бабло, в чем у нас нет никаких сомнений, Натан выходит на свободу, ну, или как вариант, сбегает. Адвокаты щелкают такие дела, как орехи; к тому же, мы еще не знаем, кого он якобы случайно убил. Если это какой-нибудь бездомный, штат даже дело заводить не станет… Утрирую, но ты меня понимаешь. — Звучит херово. Продолжай, — Ичиро снова разлил коньяк по рюмкам. — Ладно… И вот он на воле. Располагая предположительно скопленными деньгами, Натан меняет внешность и съебывает. Оптимист, что ли? Допустим. Но прежде чем пройти все эти этапы, он должен не попасться тебе… На что он рассчитывает? — На то, что я почему-то его не трону, — сразу ответил Ичиро. — Вот. Наша задача понять причину такой наглости. — Блядь. — Морияма тяжело вздохнул и откинулся в кресле. — Давай, Стэн. Накопай для меня чего-нибудь. Четвертый по счету рассвет Ичиро Морияма встречал в своем кабинете под гербом семьи, неуклюже разместившись в кожаном кресле за рабочим столом. Плазма, висевшая на стене напротив, молотила, не останавливаясь, транслируя банковские сводки, периодически сменяющиеся трансляцией с торговых площадок мировых бирж. Ичиро ждал приговора. Или Брэдли успеет, и он сможет хоть как-то использовать полученную информацию о странном поведении Мясника. Или тяжелая бронированная дверь пропустит в кабинет посланника с конвертом, в котором будет приглашение на собственную казнь. Семьи уже съехались в казино Филиппе Артузо, получившего свой негласный титул председателя собрания. Он вызвал прислугу, приказал открыть окна, принести завтрак и смену одежды. Он совсем не хотел оставаться один сейчас, и это лучше всяких слов говорило о тягостном душевном раздрае. Искореженная любовь, которую он сам считал безупречной, чистой, освежающей и озаряющей все его существование, была недоступна ему сейчас. Он не имел возможности, сметая все на своем пути, лететь к Натаниэлю, чтобы сжать его в объятиях и замереть в стуке своего сердца. Натаниэль жил под его защитой, как диковинная птица, запертая в клетку. Ичиро отдавал себе отчет, что даже предоставив пареньку все условия для нормального существования, он сам же его этой нормальности и лишил. Нат занимался с лучшими профессорами, приглашенными из Университета Южной Каролины, посещал спортзал под присмотром личного врача и мастера спорта по бодибилдингу; приступил к изучению боевых искусств, хотя до дрожи боялся неповторимого Дэнизе — Учителя Ичиро, перед которым склоняли головы влиятельные члены Семьи Морияма. Но Морияма, сохранив некоторое подобие островного мышления и вполне спокойно относящийся к изоляции в любом ее проявлении, отдавал отчет и в том, что свободолюбивого американца, девятнадцати лет от роду, нереально удержать под замком. Однажды Натаниэль вспомнит кто он, залечит окончательно травмы и объявит от своем праве на полноценный выбор жизненного пути. Ичиро хотел его до потери сознания, но он не был бы лидером, если не сумел бы разглядеть правду: Нат готов быть с ним, пока у него нет альтернативы. И поцелуи кажутся ему приятными, пока к его губам не прикоснулись губы человека, выбранного им самим. А теперь… Что ж… Ичиро прошел в душ. Постоял под ледяными струями, сбивая возбуждение и приводя мысли в порядок. Что ж. Нату пока ничто не угрожает, если только его не притянут за соучастие… Хотя, это — маловероятно. Семьям не доказать, что мальчишка имел хоть какую-нибудь возможность помочь господину грохнуть Росса. Да и за каким хреном ему бы это понадобилось? А если его признают виновным? Ичиро нахмурился. Следовало бы немедленно распорядиться, чтобы Брэдли занялся оформлением Ната в кампус университета. Будет шанс на нормальную жизнь… Он едва успел переодеться и позавтракать, как ему доложили о приезде Стэнли. Банкир и юрист в одном лице влетел к нему в кабинет с небрежно скрученными бумагами и обвалился в кресло: — Господин Морияма, ты был прав! Ичиро вернулся за стол, выключил телевизор, махнул рукой, прогоняя слуг, и вопросительно посмотрел в глаза Брэдли: — К сожалению, я часто оказываюсь прав. Что случилось? — взгляд его невольно метнулся к сейфу с оружием. Пальцы дрожали, словно предвкушая тяжесть вороненой стали. Что бы выбрать? Глок, кольт, а, может, русский ТТ — убойная сила и легкость в обращении… Нужен всего один выстрел. Брэдли нахмурился, остывая от своего азарта. Лицо Ичиро, застывшее, как гипсовая маска, привело его в ужас. Профессионализм взял верх, и он заставил себя изложить факты, не отвлекаясь на эмоции: — Значит так. На первый взгляд, да и на десятый — тоже, все банковские счета вашей Семьи под строгим контролем. Ячейки защищены, переводы осуществляются незамедлительно и отражаются на сайтах банков, что говорит об их легальности. Зарубежные счета — тоже в полном порядке, и только один-два вызвали у меня подозрения. На Сингапурский вклад упал более завышенный процент, чем это заявлялось при открытии счета. Я предположил, что этот процент просто перевели с другого вклада; так иногда делается, и не мне тебе рассказывать, но… Я проверил все швейцарские активы Семьи, австралийские; и на Филиппинах все идеально, а вот Малайзия… Некий Джон Смит открыл счет в банке Куала Лумпура. Отлично. Только почему он получал такой же процент, как и вы, ведь сумма другая, по определению. Я спросил себя, а не посмотреть ли кодировки? Вдруг там встретятся какие-нибудь совпадения. Процент не может идти на рассредоточенную сумму. Это абсурд. Любая домохозяйка знает, что банки любят покрупнее… Тогда почему Джон Смит, разбивший свой вклад на — внимание — двести разных счетов, не оказался обделенным? Ичиро сверлил Брэдли взглядом: — И? — поторопил он умолкшего было банкира. — И я направил запрос, — спокойно сообщил Брэдли, — рискнув назвать банку предполагаемую причину: мошенничество. — Сославшись на кого? — удивился Морияма. — На Федеральное расследование. Поняв, что из Стэна больше ничего по этому вопросу не вытянешь, Ичиро вернулся к деньгам: — Продолжай, — со вздохом сдался он. — Это почти все. Деньги поступали на Малазийский счет с некоторыми промежутками в течение девяти лет, и в те же самые часы осуществлялись переводы на ваши счета, только уже в подрезанном виде. Суммы совпали. Натан Веснински мгновенно прикрывал их процентами с других счетов, по типу финансовой пирамиды, а свои успевал разбить на более мелкие и закодировать под любые госпрограммы: пенсионные фонды, фонды помощи белым медведям, благотворительность и тому подобное. Если очистить всю эту рождественскую ель от мишуры, мы имеем Натана Веснински, нагло обворовывающего своего работодателя во время крупных сделок Семьи с криминальными сообществами. И главное: наследует эти счета только его сын — Натаниэль Абрам Веснински, и только в случае его смерти. Вывести деньги на ваш счет, к примеру, не представляется возможным, потому что все немедленно будет арестовано как мафиозная касса в пользу ведущего расследование штата. — Которое, надеюсь, не ведется? — словно зачарованный, Ичиро поднял взгляд. — Еще чего не хватало! — горячо возмутился Брэдли. — Дерьмо! — прошипел Ичиро, еще не до конца осознавая, насколько точно определение. — Получается, я не могу все вернуть? — Нет, разумеется. Как ты объяснишь такой оборот?! Это все равно, что признаться в торговле оружием и наркотой. ФБР очень хочет услышать что-нибудь такое. Они сначала сдохнут со смеху, а потом покажут тебя в новостях. Наступившая тишина стала вязкой и душной. «Мне конец.» — подумал Ичиро, погружаясь в омут депрессии. Все кончено. Рухнула целая система — отлаженная, приносившая годами свои плоды. И Натаниэль. Первые шаги к сближению. Удивительный красочный мир чувств, неведомый и восхитительный… Он получил всю информацию, но она не спасет его от приговора семей. Его просчет с Мясником — проблема внутреннего доверия, косяк, проеб. А Росса в могиле и взывает к наказанию виновного. А виновен он, потому что назначил старику встречу. И никому нет дела, что у него алиби. Мол, прибыл в ресторан к девяти. Да. Прибыл. Но ведь мог дать распоряжение выманить Росса. Кому? Своему верному Натану. Проклятье! Все именно так и выглядит, и у него нет ни единого доказательства. Пусть хоть сомнительного… — Спасибо, Брэдли, — тихо произнес Ичиро. — Мне надо подумать. — Не спеши, — начал было Стэн, но Морияма усмехнулся. — У меня уже просто не осталось времени. Оставшись один Ичиро рассчитывал на некоторую передышку, но судьба уже сама шла ему навстречу, разгневавшись его прежними деяниями. Дверь открылась без стука. Вошел молодой человек в черном костюме. Все официально и выверено: — Господин Ичиро Морияма? — Это я. — Вам надлежит получить это письмо и с точностью исполнить все предписанное в нем. Вы подтверждаете получение? — Да. Я подтверждаю. Дверь закрылась. Письмо в черном конверте, без каких-либо опознавательных знаков, будто налилось свинцовой тяжестью. Оно гласило: " Ичиро Морияма. Вы подозреваетесь в убийстве Диего Росса, совершенного в отеле «Тропикана» девятого августа сего года. Для предоставления убедительных доказательств Вашей невиновности, Вам даются сутки. Вас ожидают в казино Филиппе Артузо одного, без охраны или доверенных лиц. С Вами может быть лишь возможный свидетель или документы, подтверждающие невиновность.» Тяжесть словно переползла с листка бумаги на руки. Весь организм застыл в немой просьбе покончить со всем разом. Сделав над собой невероятное усилие, Ичиро подошел к сейфу, открыл его и вынул ТТ. Проверил обойму и снова сел за стол. Это странный мир, где нет места истине. Прощай, так и не выплывшая из тумана Фудзи. Прощай, честь, прощай, заслуженная слава. И ты, моя несбывшаяся любовь, тоже… Звонок телефона, казалось, взорвал пространство. Пистолет с громким железным лязгом выпал на стол. Не глядя, словно двигаясь под водой, Ичиро протянул руку и глухо произнес в трубку, не узнавая своего собственного голоса: — Слушаю. — Господин Морияма, это Эндрю Миньярд. У меня есть информация по убийству Диего Росса…