Эскорт

Если бы Лоле Малкольм представилась возможность задать свой вопрос мудрецу, она точно не стала бы отнимать его время, выясняя, что такое любовь. Старше Натаниэля на целую жизнь, она сама могла бы давать уроки. Любовь — это гребаная смерть, когда единственно нужного человека нет рядом, и нет никакой возможности связаться с ним. План, наспех состряпанный Натаном, конечно, воплотился в жизнь, но по прошествии времени обозначились все его недостатки. Лола привыкла доверять Мяснику, часто действующему топорно и примитивно, и тем удивительнее были потрясающие результаты, чего никак нельзя было сказать о последнем демарше. Всего можно добиться, если ты на воле. Если с тобой вся команда, беспрекословно готовая выполнить любые твои распоряжения и вынести все капризы и причуды. Но как быть, если ты заперт. Ты — зверь в клетке; и в клетке твой монстр. И город нем, и уже не ждет, когда ты гордой поступью войдешь в него, взмахнешь хлыстом и поставишь на место всех своих врагов. Тебя нет, Натан Веснински. И скоро твое место займет другой Бог. — Это собачья конура, Лола, — сказал ты, храбрясь перед своим поспешным отъездом в день убийства Росса, — перегрызу прутья и свалю в туман. Не ссы, — сказал ты, — все образуется. Посидите тихо, вас всех будут тщательно проверять… И что? Тюрьма в Атланте, конечно, не Алькатрас, но ее стены уже почти полгода удерживают Мясника, отматывая его время. Она уже задолбалась. Что это за жизнь такая: говоришь по телефону — знаешь, что каждое твое слово пишут; едешь по городу — видишь в зеркало заднего вида преследователя, который, в сущности, и не прячется? Что это за жизнь… Когда получаешь информацию, от которой волосы шевелятся на голове, и кажется, что застрял в чьем-то пьяном бреду. Чего стоят, например, слухи о предстоящем бракосочетании Ичиро Мориямы с молоденьким Натаниэлем?.. Что это за херь?! Кто это решил? Когда в атмосфере закружились эти вихри неопознанных связей? И хотелось бы понять, как теперь Натан подберется к мальчишке, если тот под мощной неусыпной защитой официального свидетельства? Как бы не вписались другие семьи и не порезали самого Натана на ленточки за вторжение в частную жизнь. Господи… Почему Натан не дает о себе знать?! Ну, прослушка, ну и что? Он же был ее боссом; что удивительного, если позвонит и скажет пару утешительных слов. А уж она сама потом расшифрует послание и сможет нормально действовать. Сколько ей еще торчать здесь и получать непонятные приказы от Ичиро, требующего их немедленного исполнения? Если подумать, она никогда не подчинялась непосредственно ему, а теперь он ждет отчета каждую неделю, да еще и контролирует расходы! Так она скоро за зарплату работать начнет. Мотаясь по огромному, казавшемуся пустым дому, она на полном серьезе опасалась, что скоро сойдет с ума. Проснется хохочущей и бесконтрольно мечущейся, позабывшей себя и свои некогда важные цели. Да и в команде Натана творится что-то дикое. Избыточное употребление алкоголя, ор, драки, а вчера она нашла у Ромеро пачку синтетики, которую он даже не удосужился спрятать. — Чтобы я больше не видела этого дерьма! — рявкнула она, сама понимая, как жалко прозвучала эта «мамочкина» фраза. Нет, нахер, надо что-то решать. Вторые сутки никто не удосужился озадачиться нормальным питанием, и Лола взяла телефон, набирая доставку. «Хоть пожрать!» — мелькнула раздражающая мысль. «Обо всем приходится думать самой!» Через час в дверь позвонили, и Лола удивленно посмотрела на часы: — Померли, что ли, по дороге? Я за это время уже сама бы пиццу приготовила. — Ты бы приготовила, как же! — беззлобно буркнул брат со своего дивана, с которого не поднимал зад уже больше месяца. — Мог бы и прогуляться, — ворчливо бросила она по дороге к выходу. На пороге стоял парень со стопкой коробок. — Здравствуйте. Сегодня за наличку — скидка. — Чего? — она даже не обратила на его слова внимания, и уж тем более не заметила, что он протягивает ей чек, и под ним есть явно что-то еще. — Скидка. Там на чеке — сумма, — выдал он совсем уж какую-то дичь. — Накуренный что ли? — Ваш друг просил… И она уставилась в пустые глаза человека, которого никогда больше не встретит, но который явился так вовремя… — Я слушаю, — оглянувшись на холл, где свихнувшиеся от безделья парни могли появиться в любой момент и сломать всю игру, она снова впилась в посланника глазами. — Наш друг на свободе. Потребовалась помощь, потому что законно не вышло. — Бежал, что ли? — охрипнув, она схватила его за предплечье. Мозг рвало на части, — где он?! — Да, бежал. Немного не рассчитали с кандидатурой жертвы, завели дело. — Сука! — скрежетнула она зубами. — Вот трубка. Чистая. Он свяжется с вами. Возникла проблема с мелким — он наследник всего состояния… — Убрать? — шепнула она. — Убрать. Инструкции по звонку. Никакой самодеятельности! — парень отстранился и вручил ей коробки. — Пицца-то, хоть, настоящая? — переводя дух, она с опаской приняла картонную стопу. — Все честно, мисс Малкольм. Приятного аппетита. Слова прозвучали так неуместно, что она, сделав шаг назад, чуть не грохнулась на пол. Что такое эта ее жизнь — она и сама не знала. Никогда ей не приходило в голову осмысливать свое существование вне отношений с Натаном. Он был ее адовой печатью, звездой, ведущей к гибели, но только по такому пути она и согласна была следовать. Появление в его жизни Мэри она считала закономерным. Такому альфа-самцу требовалась послушная игрушка, покорно принимающая свою роль, рожающая наследников. Все шло ровно, пока странная человеческая природа Мэри не преподнесла сюрприз. Побег в чистом виде. Классическая схема: измученная женщина сбегает от тирана, забрав ребенка. Она имела право, черт ее дери. Иногда, сама отведав хлыста Натана Веснински, Лола на миг прозревала. Именно в такие минуты на грани смерти и ненависти к своему безумному любовнику, она начинала видеть всю картину целиком и понимать, что у Мэри Хэтфорд и не было другого выхода. И в эти минуты она вспоминала, как обошелся Рико Морияма с сыном Мэри, и только так можно было спасти ребенка из лап этого отброса. Тем более, что урок получился так себе; эффективность нулевая… Рыжий красавчик — сплав из чокнутого папаши и справедливой матери — послал все к чертям и ринулся прочь из дома ужаса. Тоже имел право. Вот только эти мысли быстро остывали в ней, как залитый водой огонь. Преданность Мяснику, часто дравшему ее в любой приспичившей ему позе, часто избивавшему ее и получавшему в ответ побои и грязную ругань, составляла ее суть и стремительно преображала ее сомнения в ярость, направленную вовне. Никто не должен был никуда сбегать! Сын должен взрослеть в доме отца; жена должна служить и терпеть… Лолу мутило от предательства, что допустили по отношению к Натану эти недостойные существа, и она полностью разделяла намерения Мясника стереть их с лица Земли. Мэри не стало. Очередь за Натаниэлем. Вот бы поиграть с ним напоследок. Проверить на прочность нервы, а кровь — на вкус. Так ли он крут и несдержан в своем желании мстить. И… так ли хорош, как о нем говорят… Дэнизе — старикашка с мечом, которого она старательно избегала, научил его многим премудростям. Во всяком случае, шизик Рико огреб сполна. Жаль, она не стала свидетелем боя… Ах, скорей бы уж вскрыть эту кремовую оболочку и заглянуть внутрь. Недаром же Ичиро так переклинило! Если слухи о предстоящей свадьбе верны, то Натаниэль, и в самом деле, опасней, чем кажется. Что ж, пощекочем нервы. Вечером на город опустился густой туман. Все окна заволокло этим молочным облаком, и стали невидны припаркованные тачки у парадного входа. На несколько часов можно было погрузиться в иллюзию прежней свободы без слежки… Лола прошла по затихшему дому, остановилась у того самого окна, где еще несколько месяцев назад они с Натаном строили «грандиозные» планы, оказавшиеся впоследствии… Она тяжело вздохнула, гоня прочь дурные мысли, но они лезли изо всех щелей черной отчаянной массой, гася все остатки оптимизма. Звонок нового телефона заставил ее вздрогнуть, хоть и стоял на минимуме. — Алло? — хрипло произнесла она. Почему-то темнота вызвала дрожь, почти, как в детстве. — Привет, красотка, помнишь меня? — его голос звучал, как раньше, пусть тихо, но глубоко и властно. Ей захотелось плакать; ей захотелось прижаться к нему — здоровенному, рыжему, живому; ей захотелось швырнуть трубку о стену и заорать, чтоб до него дошло: «Я устала без тебя! Но я не стану больше играть в эти игры! За ними — смерть и больше ничего!» Но вместо этого, ее губы произнесли: — Как же тебя забыть? — Все хорошо? — Издеваешься? — она все-таки всхлипнула. — Ты в тюрьме… — Уже нет… — он еще терпеливо говорил с ней. — У нас не выгорело, Натан, — сквозь зубы выдавила она, — Ичиро отвертелся… — Не подводи мне здесь итоги, без тебя знаю. Я был в тюрьме, не на том свете же… — Что будем делать? — она не могла не задать этот вопрос. Адская карусель уже запущена и несет ее по кругу сквозь пламя. Главное — уцелеть. — Разыщи Рико, Лола. Он свяжет тебя со всем остальным, — она, как наяву, увидела его оскал. — Рико? — она не смогла скрыть презрения, — этого-то зачем? — У него счет к Младшему, забыла? Ичиро отобрал у него этот кусок мяса прямо изо рта! — Тогда, у него даже два счета, — хмуро добавила она и села на подлокотник кресла. Действие напомнило ей их бесконечные беседы в этой самой удаленной от глаз комнате, и снова дурное предчувствие скрутило живот. — Два? — холодно переспросил Натан; он терпеть не мог чего-то не знать. — Твой сын отхерачил его до полусмерти. Рико не мог играть месяца три. Перелом челюсти, ребер, ушибы… — Натаниэль? — его голос сделался совсем мертвым. — Натаниэль. — И кто натаскал его, интересно? Уж не наш ли общий знакомый Дэнизе? — Больше некому. Не сам же Ичиро будет устраивать показательные бои. — Нет, только не он. — Натан, мне совсем не хочется говорить тебе это, но… — Я звоню не в любви тебе признаться. У нас незаконченное дело, Лола. Без информации мы опять сядем задом в дерьмо. Что там еще?! — По непроверенным слухам, Ичиро планирует зарегистрировать брак с Натаниэлем. Они замутили почти сразу после твоего отъезда, — Лола выпалила это на одном дыхании и инстинктивно закрыла глаза. Эту паузу она предвидела. Натан шумно дышал, и ей казалось, что еще немного, и его выдохи сожгут телефон. — Гомик… Еще нахуй не лучше! — вдруг заорал он. — А Ичиро-то! — он снова смолк, видимо пытаясь не взорваться. — Об Ичиро давно ходили слухи, — попыталась голосом успокоить его Лола, — уже был какой-то базар наверху… а то, что он совратил Младшего…ну, что ж, мальчишка очень экстравагантен. Я видела его недавно в «Кабальеро». С охраной, разумеется… — Говори! — прохрипел Натан. — Что он из себя представляет?! — Зачем тебе? — удивилась она такой несвойственной ему эмоциональности. — Го-во-ри! — приказ был понятен. — Он очень красивый, — медленно произнесла Лола, подбирая выражения, — как модель или кинозвезда. Весь был в черном, но с цепочками, серьгами…вырос заметно… Еще мне показалось, у него появились манеры; взгляд стал такой уверенный. Весь зал потек, когда он вошел, ты не поверишь. Я следила…сама не понимаю, зачем, но…они все, как одурманенные, смотрели на него. — А что ему было делать в «Кабальеро»? Там же в основном модные показы тряпья и камней? Что Ичиро сотворил с ним? Во что превратил? — Там и был какой-то показ. В центре соорудили подиум, охраны понагнали в вип-зону, но и простые смертные имели возможность полюбоваться. Нат поздоровался с каким-то типом из тусовки — я его где-то видела, кажется, то ли итальянец, то ли француз, что ли… — Лола помедлила, вспоминая, как подкосились ноги, когда синие глаза сверкнули в ее сторону, еще не заметив, но уже согнав с места. Она тогда, не допив свой кьянти, чуть не бегом покинула это яркое сборище, еще и за рулем продолжая трястись от полученной дозы чистой красоты и адреналина. — Значит так, — жидкий азот голоса Натана, наконец пришедшего в норму, поставил ее на место, — гляди, что у нас выходит: став законным супругом Мориямы, Натаниэль, после моей смерти, разумеется, получает право на все капиталы. Это значит, он сможет подарить их или завещать. Ичиро не идиот. Он найдет способ убрать меня. И мне бы очень не хотелось, варясь в котле преисподней, наблюдать, как эти двое ебутся и осваивают мое бабло. — Ты считаешь, Ичиро поймет, кто убрал Росса? — Уже понял. Я знаю его не первый год. Одна прослушка чего стоит. Обычно он просто наставлял жучков и снимал их через день-два, а сейчас! Ты же сама под колпаком уже полгода! — Да, вышло криво, — согласилась она, — как же все-таки Ичиро выскочил-то? Там вроде и свидетелей-то не было. — Был один, и ты его знаешь. Как только все разрешится, я ставлю в план убийство Эндрю Миньярда. Этот шкет влез не в свое дело, понравился семьям, отмазал Ичиро — я в этом уверен! Влез… Жопой чую! — Как бы ему это удалось? — Он видел меня в «Тропикане» в тот вечер… Короче, убери этого принца, но сначала займись Младшим и притяни Рико. — Нахер он мне, — задумалась она, внимательно выслушав все эти доводы. — Он так ненавидит Натаниэля, что голыми руками порвет. — Попробовал уже, — усмехнулась она. — А ты возьмешь это на контроль. Пусть этот еблан не строит из себя Брюса Ли, а…не знаю, к примеру, займется сексом в комфортных условиях, которыми ты его обеспечишь. — Ты ведь в курсе, что нечто подобное уже было? — мрачно осведомилась она. — А Натаниэлю, видать, понравилось, раз подался на другую сторону, — холодно констатировал Натан. — И в связи с этим, я хотел бы видеть его расчлененный по всей науке труп. Ошметки можешь потом подкинуть Ичиро… Справившись с морозной коркой, покрывшей спину, Лола принялась ловить ускользающие мысли. Дел предстояло много… — Еще что-нибудь? — она буквально заставила себя произнести это. — Хочу все видеть, — был ответ. — Видео или?.. — В режиме конференции. Все видеть — ничего не пропустить, — повторил он, — связь по этой трубке; но в нашем подвальчике найдется оборудование и посерьезней. Онлайн, Лола. По-другому не выйдет. Я сам буду руководить процессом… — Господи, ты полный шиз, — ей вдруг стало весело. Состояние транса, в которое только он один умел погрузить ее, вернулось, и сразу стало так на все наплевать. Тряска нервов улеглась, хотя она отдавала себе отчет, во что собирается вписаться. Уж лучше убийство! Ее любимые ножи, кровь, стекающая с лезвия, вопли жертвы и осознание безысходности в глазах. Полное принятие конца. Смерть, сменяющая жизнь, без отыгрывания назад. Без надежды. Она так давно не присутствовала при этом сакральном переходе из одного состояния в другое. Прямо, как адский акушер, обеспечивающий приход Сатаны. Натаниэль будет кричать. Уж она-то не допустит быстрой смерти, о нет. Он до последнего крика будет дышать, жить и молиться. Будет просить, сожалеть и смотреть — пусть только через экран — в глаза отца. О Рико Морияме Лоле было известно то же, что и другим: брат Ичиро, обделенный властью, озлобленный и явно не здоровый психически. Его талант игрока в экси состоял не столько из божей искры, сколько из усердных тренировок и лютой ненависти ко всему окружающему миру. Нанося удар по воротам — он вгонял кол в сердце соперника; когда насиловал — мысленно трахал предков, а то и саму судьбу, обошедшуюся с ним так несправедливо. Лоле было на него плевать. Появляясь в особняке Натана, которого он считал эталоном чистой ненависти, он так же и исчезал с глаз, оставаясь навязчивым, неинтересным и лишним. «Я сяду с ним за столик в каком-нибудь невзрачном кафе. В этом городе хватает душно-смрадных местечек для проворачивания таких сделок. Я осмотрюсь вокруг, подмечая детали, номера машин, погоду. Опять будет стыть туман — покровитель преступников, любовников и предателей. Я накрою голову бейсболкой, влезу в черные кроссы и облачусь в спортивный костюм. Я — тень. Месть, психоз. Ты ни за что не узнаешь меня, пока не посмотришь мне в лицо при свете ламп. Тебе и не надо знать, зачем я позвала тебя, забытого семьей, униженного братом, недооцененного природой. Ты придешь, потому что ненавидишь. Мы схожи, но такие разные. Я нужна тебе, а ты мне — нет. Гудки машин стихнут вдали. Серые ветви деревьев укроют двери и окна домов. Ты приедешь, войдешь, сядешь, потому что услышишь его имя. Я все знаю о тебе. Ты его раб. Раб своей похоти. Я видела, как ты смотришь на него. Убил, но он жив, обесчестил, но он чист. Ты раб Натаниэля Веснински, и примешь свой крест. Неси его сюда, только не сломайся раньше времени, потому что ты еще пригодишься. Садись и слушай меня, Рико — навозная куча, пока еще способная дышать. Я презираю таких, как ты, но Натану виднее. Он почему-то решил сбросить на тебя основную ответственность… Неужели считает тебя способным уничтожить красоту нового Бога? Странно… У Бога нет врагов, у него только оппозиция, другая вера. Ну, попробуй посражайся за нее, если хватит силенок.» Задумавшись, она и не заметила, что до сих пор держит телефон возле уха, хотя Натан вроде бы уже бросил ей свое короткое «пока». Придется подстраиваться. Не впервой. Найти Рико не составит большого труда. Он не любитель массовых и ярких мероприятий, за исключением тех, что посвящены спорту. Обычно он отсиживается в «Гнезде»; ему и там есть чем потешить свое безумие. Она — далекая от спорта — и то часто слышит о жертвах насилия, помещенных в клиники города. Интересно, как Ичиро удается заминать эти скандалы, ведь порой травмы едва совместимы с жизнью, и командным медикам не справиться с переломанными позвоночниками или избыточными кровотечениями. Ладно. Хорош… Не ее это дело. Ей сейчас нужен Рико. Найти, использовать и слить. *** Темнота душит город. Спускается туман, как завершающий аккорд этой рваной мелодии, созданной пациентом психушки. Где-то течет жизнь, но здесь она замирает, подобно иссякающей реке. Рико паркует «Мерседес» в закрытом боксе «Гнезда» и застывает в распахнутой пасти ворот, глядя в небо. Темнота. Его стихия. В этой темноте рождается множество мыслей; в ней теряется взгляд, замедляется дыхание. Он поводит плечами, машинально прикасается ладонью к челюсти, лишь недавно полностью зажившей после драки… Ему, разумеется, известно клише, что месть следует подавать в холодном виде, но как же трудно было остудить это блюдо до нужной температуры. Только его вынужденная недееспособность и помогла ему не ворваться в дом к Натаниэлю Веснински и не пристрелить его в постели. Уже плевать на внешнюю сторону процесса. Рыжая тварь должна сдохнуть. Он думает о смерти Натаниэля, как о свершившемся факте. Аффирмация запущена. Теперь пусть Вселенная разбирается с его запросом. Больше нет того уебского утра, нет синей воды залива — свидетельницы его позора. Больше нет собственных воплей, свернутой набок рожи, гематом на животе и трещин в ребрах… Он и в самом деле не ожидал, что этот хренов Веснински так сможет. Не ожидал. Мог бы поклясться, что верил — искренне верил — будто вернувшийся из своих странствий покалеченный мальчишка остался таким же уязвимым. В голове Рико сформировался целый список, кого бы он хотел урыть, а потом поссать на могилу. Первым номером значился Ичиро. Он помнил, как скакнуло сердце после принесенного известия о поимке беглеца — сыночка Мясника. «О, вот сейчас будет кино!» — подумал он тогда, чувствуя эрекцию и голод. — «Пила-11». Его кумир Натан Веснински словно прочитал мысли измучившегося «ворона», заехал за ним, чем вызвал горячую благодарность. Они вместе летели в особняк, игнорируя гудки встречных машин. Их ждало возмездие… Но… Ичиро оказался проворнее. Рико помнил, как отшатнулся Мясник от постели сына. Каким безумным стал его взгляд и как долго не мог проясниться после категоричного запрета «трогать мальчишку». И все сразу пошло через жопу. Самого Рико плавно задвинули. Ичиро холодно объявил ему, чтоб не вздумал лезть с инициативой, не ошивался, где попало, а занялся командой. Слышать такое было привычно, но неуместно и странно в сложившихся обстоятельствах. Копились вопросы, а за ними — возмущение и ненависть. Подумать только, с ним никто так не возился, а Натаниэль, по слухам, приступил к учебе, даже не выходя из дома. С каких это пор предателям стали оказывать такие почести?! Но долго ломать голову Рико не пришлось. На одной из конференций, посвященных экси, где ему следовало присутствовать в качестве капитана сильнейшей команды, он мельком заметил рыжие кудри… Сделав шаг, Рико осознал, что ничего не понимает в этой жизни. Натаниэль, заметно подросший и явно вернувшийся к спортивным нагрузкам, производил на окружающих какой-то удивительный эффект. С него не сводили глаз. Постепенно вокруг Натаниэля, поддерживаемого под руку Ичиро, начал закручиваться вихрь одержимых. Рико с досадой решил, что ему привиделось, потому что он и сам пялился на совершенное лицо в обрамлении пылающего факела волос… Но… Те, кто имел честь поприветствовать Ичиро и Натаниэля, словно делали глоток какого-то пьянящего состава. Они уже не могли выйти за круг, блуждая в нем, как помешанные. Что за хрень? Но проблема — настоящая проблема — заключалась не в этом хороводе опьяненных красотой фаворита Мориямы. Рико с ужасом и недоверием отметил для себя реакцию брата. Ичиро, как полоумный, постоянно пялился на Веснински, то и дело трогал его за руку, поправлял волосы, будто невзначай, склонялся к уху, а сам терся лбом о рыжие кудри, и взгляд его при этом плыл, заставляя сомневаться, соображает ли глава клана вообще хоть что-нибудь. Вспоминать все эти эротические приключения было противно. Еще противнее оказалась собственная реакция. После этой чертовой конференции он сам никак не мог отделаться от видений, непрошенно являвшихся ему по ночам. Губы Натаниэля, улыбающиеся в свете софитов, блеск рыжих волос и глубокие синие глаза, прячущиеся за густой бахромой ресниц. Рико уже ненавидел себя, присоединив последним пунктом в свой же список кандидатов на уничтожение. Желание — больное и неотступное — овладеть Натаниэлем, вернулось с новой силой. Тот его поступок, когда им было по шестнадцать, сподвигнувший паренька на побег, стремительно затирался новыми впечатлениями, более взрослыми, но не менее одержимыми «Я хочу его!» — признавал Рико, но мечтал, что сначала изобьет красавчика до полусмерти, авось, отпустит… Тем утром он просто сел за руль, призвав с собой наименее болтливых единомышленников. Они тоже недолюбливали Натаниэля, но сила их ненависти уже гасла вместе с воспоминаниями. Ведь они больше не играли в одной команде… Пришлось полагаться исключительно на их страх перед Рико и зависимость от его настроения. Закончилось все клиникой. Ему пришлось провести много часов, наматывая адские круги боли, сомнений, желаний и предвкушений. Вот уже несколько месяцев он жил в каком-то очередном уровне разрушения самого себя, а перед глазами все равно возникало нежное лицо с загадочной улыбкой на пухлых губах, заманивающей его в трясину сапфировых озер. Лучше бы не смотреть туда, отвернуться, прогнать, но он не мог… Интересно, в случае смерти Ната, эти видения оставят его? Исчезнут эти сны, где он берет его за руку, целует в шею, куда-то под нежное пламя, рискуя сгореть?..Сны, после которых на утро он просыпается с дикой эрекцией, тянущей его в душ, где он рычит, извиваясь от оргазма под тугими ледяными струями… Через туманную ночь звонок телефона пробивается не сразу. Несколько секунд он еще пялится в небо, выискивая на нем луну или звезды. То ли влюбленный, то ли узник, готовящийся к расстрелу. Мелодия звонка начинает беспокоить, и он снимает трубку, не гадая, кому понадобилось вторгаться в его личное пространство в такой час. — Алло. — Рико? — Да. Кто это? — до него только сейчас доходит, что он даже не взглянул на экран. — Лола Малкольм. Мне нужно встретиться с тобой. — Странно, — медленно говорит он; взгляд начинает проясняться, — зачем? — Это касается Натаниэля. Помнишь такого? — она повторяет слова и интонацию Мясника, и на душе холодеет. — Его забудешь, — обреченно откликается он. — Что он натворил? — Пока ничего. Но может. Отец беспокоится, — она намеренно замолкает, и Рико вовремя спохватывается. — Ясно. Где? — Завтра скажу точнее. Пока освободи вторую половину дня и будь готов прокатиться: понадобится совещание… — Я очень надеюсь… — произнес он что-то невнятное, — уж скорее бы… — Не ты один надеешься, — как ни странно, она поняла его, — жди звонка, Рико, все поправимо.