Эскорт

Все утро накануне вечеринки в «Гроте» Ичиро чувствовал себя не в своей тарелке. Какое-то тягостное ощущение омрачало обычный уклад. Он попробовал списать свою хандру на метеозависимость: ведь обещали шторм, и не малый. И по слухам, этот шторм уже снес Чарльстон. До сих пор взволнованные дикторы новостных программ, доверительно склоняясь к экранам, сообщали о все новых и новых разрушениях, принесенных стихией с нежным именем Элис. Что ж, с природой не поспоришь. Но и волноваться вроде бы не о чем: за толстыми стенами отеля гостям ничего не угрожает. В машине он взглянул на Натаниэля. Собранный, со стиснутыми в замок длинными пальцами, он смотрел прямо перед собой и, казалось, вообще ни о чем не думал. Синий лед глаз сверкал непроницаемым заслоном. В таком состоянии его нечего было и думать растормошить. Морияма с горечью признал, что события последних месяцев просто выжгли всю страсть и нежность в Нате. И о страсти, если разобраться, он даже не жалел, а вот о нежности… О мелькавшей на пухлых губах улыбке, о мягком повороте головы и взгляде через плечо сквозь огонь упавшего на щеку локона… О прикосновениях к груди кончиками пальцев и дерзко-призывном сиянии глаз… Ичиро тяжело вздохнул. Отогнал бесполезный хоровод мыслей. Они так давно не оставались наедине, но сейчас снова был неподходящий момент. Позже было приветственное слово Дона Торедо, которое он слышал уже тысячи раз и практически знал наизусть, за ним — расшаркивание с другими гостями, натянутые улыбки, дежурные фразы и поздравления. Тосты за богато накрытым столом должны были немного разрядить обстановку и поднять ему настроение, но Ичиро мрачно сидел перед своим столовым прибором и невидяще пялился в пространство. Натаниэль с Радзиро к столу не вышли. Мало того, что это было просто невежливо, так еще и говорило об особом положении Радзиро и дома Саядзуки в целом: что хотим — то и творим. Хотя сам босс, тяжело отпыхиваясь, разместил свое раскормленное тело чуть не во главе стола и тут же стянул на себя всю беседу. Обычно коньяк немного успокаивал нервы Мориямы, но не в этот вечер. Без Натаниэля ему было неуютно, да еще и головокружение никак не хотело отступать. Доктор семьи Торедо, присутствующий в главном зале, где шумел банкет, отреагировал на просьбу Ичиро о помощи по меньшей мере странно: предложил накатить и выбросить дурные мысли из головы. Совет был бы неплох, если б самочувствие не ухудшалось, а нервная дрожь не достигла предела, когда уже рюмку не удержать, и альтернативный способ лечения точно не поможет. Ичиро сел в стороне от основного движа и вызвал к себе Роя Ортегу — единого в трех лицах телохранителя, начальника службы безопасности и водителя. — Плохо, господин? — склонившись к его уху спросил Рой. — Не то чтобы… Радзиро не появлялся? Ичиро сам не узнал свой голос. Пока Рой отрицательно мотал головой, телефон вдруг ожил размазанным голосом вышеупомянутого толстяка: — А мы решили продлить удовольствие… Дней пять, — его слова показались бредом. Радзиро никогда ничего подобного себе не позволял. Морияма уставился на Роя, забыв о своем недомогании: — Он там, что, обкурился? — Мог, конечно. У Торедо недурные парники, — безо всякого юмора отозвался Ортега, восприняв вопрос господина буквально. Ичиро ошалело смотрел на него, пока не вспомнил, с кем говорит. Рой не отличался креативом и шуток не понимал. — А вот тебе тоже бы не помешало, — напряженно усмехнулся Морияма. — Ладно, пусть гуляют, — задумчиво продолжил он, — только проверь, куда Радзиро повезет Ната. Сомневаюсь, чтобы Торедо стал оплачивать блядки гостей, даже таких высокопоставленных, тем более, после торжества. — Конечно, господин, я доложу. Ветер грохотал за толстыми стенами; в окна ломился ураган, носящий красивое женское имя. Такой же коварный, непредсказуемый, как и представительницы прекрасного пола. Ичиро не доверял этой ночи. Что-то было не так. И Натаниэль молчал. Телефон умер во внутреннем кармане, рядом с замершим в ожидании сердцем, рождая в этой глухой тишине дурные предчувствия. Он теряет Ната. Теряет, если уже не потерял… Если вообще когда-нибудь обладал. Телом — возможно. Сильным, нежным телом. Закрыв глаза, Ичиро, как наяву, увидел кремовую кожу, разворот крепких плеч, точеные ключицы. Он прямо чувствовал движение этого тела навстречу, ощущал его жар, видел блеск глаз, слышал шепот: «О, мой Дракон, не останавливайся!» Куда все исчезло? Почему? И почему так темно? Кто-то хлопал его по щекам и мягко звал: — Господин, что с вами? — узкое лицо Роя склонилось над ним, и Морияма понял, что позорно обмяк в кресле, выронив на паркет так и не тронутую рюмку. — Отвези меня домой, — еле ворочая языком, пробормотал он и тут же оказался в сильных руках своего начальника охраны. Прошло пять дней. Ураган унялся и, казалось, унес с собой всю радость и свет этого мира… — Где он?! — бодрый и злой Ичиро рванулся к Рою, вскочив из-за своего рабочего стола. — Вы в своем уме — столько молчать?! И где это недоразумение… Что вы хлопаете глазами?! Что?! — взорвался он окончательно. — Дон Радзиро просит принять его, — невозмутимо сообщил Рой Ортега, привыкший к вспышкам гнева господина. — Проси, — отрубил Ичиро и запахнул кимоно, заменявшее ему домашний халат, надетый поверх строгой сорочки и брюк. Дверь открылась во всю ширь, пропуская толстяка, двигающегося сегодня медленнее обычного. Он бережно придерживал левую руку, картинно подвешенную на перевязи, и выглядел в целом серьезней и как будто…взрослее. Ичиро расправил плечи: — Очень интересно, — указав подбородком на раненую руку гостя, обронил он, садясь за стол и отворачиваясь к окну. — Я слушаю вас, дон Радзиро. Где Нат? — Я не знаю, господин Морияма, — глухо произнес Радзиро, — но я счел нужным приехать к вам лично; мне показалось, что следует сообщить подробности… — Что там, мать вашу, случилось? — голос Ичиро упал до шепота, — и что значит, вы не знаете? — Натаниэль перешел дорогу Матуосо, и тот обманом заманил его в один из номеров «Грота». Проник туда заранее и… Ичиро молча вытащил глок из кобуры, скинув с плеч кимоно, и взвел курок: — Хватит делать из меня идиота, Радзиро. Моя покладистость имеет границы. Вы и ваш дом слишком много стали себе позволять. Думаю, Саядзуки поймет и примет причины, заставившие меня вышибить вам мозги. — Стойте, Ичиро! — бледнея, но не от страха, отреагировал толстяк, — я сам пострадал в этой истории. Матуосо псих; если вы сочтете меня виновным, убьете. Смерти я не боюсь. Мне слишком часто угрожали, и у меня иммунитет, так сказать… Но в случившемся я скорее ваш союзник. Выслушайте… Ичиро не без уважения оглядел его гладкое лицо, заметив в узких черных глазах шлейф боли и гордости. Все-таки Радзиро не ронял чести влиятельной семьи… — Черт с вами, продолжайте, — взмахнув пистолетом, согласился он. — Да, Натаниэль попал в руки Матуосо не без моей помощи, но я оказался в положении жертвы. Ответственности с себя не снимаю, — Радзиро прислонился к спинке кресла, ослабев, и Морияма кивнул ему, приказывая сесть, — так вот… Матуосо угрожал отравить меня, и я убежден, что он сделал бы это, учитывая его прошлые приключения…в Киото, например… — Значит босс Саттака не сам покинул этот мир? — глядя в пространство, произнес Ичиро. — Именно так, — вздохнул Радзиро. — Именно так… Я не знаю, что такого сделал Матуосо Натаниэль, но он уже просто не мог скрывать своего интереса к парню. Я, честно признаться, сначала подумал об одержимости его красотой. Вы сами знаете, что сотворил с Югом этот ваш огненный змей. Помешательство мое чертово! — Радзиро вздохнул еще глубже, — я так влюбился в него. Простите, — он вытер слезы, явившиеся откровением для Ичиро, который застыл, как истукан, с пушкой в руке, выслушивая весь этот сбивчивый бред, теперь бредом не казавшийся. — Что же это было на самом деле, если не одержимость? — Похоже на месть, — подняв глаза на Ичиро, будто сам не веря, поделился Радзиро, — на тот момент у меня даже сомнений не возникло — такая из Матуосо изливалась ярость… — Господи, что же он с ним сделал? — только сейчас до Мориямы стал доходить общий смысл. — Он ранил меня, прибив, как мотылька, к стене вот таким ножом, — жестом рыбака Радзиро развел руки в стороны, показывая размер оружия, явно превышающий реальный, — а Ната усыпил с помощью какой-то химии и вколол галлюциноген… Ичиро сделал резкий вдох: — Дальше! — Конечно, Матуосо захотел его… Нат так испугался, — Радзиро вдруг всхлипнул и как-то растекся в кресле, опершись здоровой рукой о подлокотник. Ичиро трясло. Ему уже не было дела до рефлексии толстяка. Кое-как взяв себя в руки, он надменно задрал подбородок, глотая свою ненависть и страх: — Дальше! — хрипло выдавил он, — и завязывайте психовать… — А дальше… — Радзиро вытер слезы пухлой ладошкой и в упор посмотрел на Ичиро. Поединок взглядов он выиграл, потому что Морияма, предчувствуя нечто невероятное, отвернулся и сгорбился над столом, упершись в него руками. Глок он не выпустил; тот так и остался торчать дулом в потолок. — А дальше в номер ворвался Миньярд и пристрелил Матуосо. Джеймс Бонд хуев… Он вывез Натаниэля на вертолете. Куда? Знать не знаю… Мне он наложил жгут и велел договориться с вами на некоторую отсрочку… — Миньярд? — Ичиро резко поднял голову, непроизвольно дернувшись. Выстрел грохнул, заставив Радзиро пригнуться и заслонить голову. — Охуел, что ли? — чуть не светским тоном осведомился он из-под локтя, — лечиться надо… — Миньярд? Эндрю Миньярд увез Натаниэля? — не обращая на него внимания, Ичиро без интереса проследил траекторию пули, вырвавшей клок из шелковой гравюры на стене напротив. — Еще и глухой, — оправляя одежду, зло буркнул Радзиро, — неудивительно — столько палить без меры, — и добавил громче, — да, Эндрю Миньярд. Империя Содерберга, Великобритания. Он самый. Обнимал его, мурлыкал чего-то на ухо, а потом подхватил, как невесту, на руки и свалил в грозу. Пилот, наверное, обделался, потому что вы, походу, все ебанулись, раз угрожаете оружием всем и каждому. — Сам-то, — дернулся Ичиро, но глок предусмотрительно отложил… Они смотрели друг на друга в полном замешательстве. Ичиро порастерял все слова. Перед глазами разворачивалась картина, только что описанная Радзиро, и никак не укладывалась в общую схему. Он помнил Миньярда холодным, сдержанным и корректным. В его невероятных глазах можно было заплутать, но нежности в них не читалось. Разве такой человек способен на любовь? А то, что рассказал Радзиро, тянуло на мелодраму в классическом ее воспроизведении. «Мурлыкал…унес на руках»…Что за? — Как вам показалось — Миньярд что-то чувствует к Натаниэлю? — зачем-то спросил он, уже зная ответ. Подсознание, по словам НЛП-шников, всегда предвидящее развязку, освободилось и сказало «да». — Да, — мгновенно ответил Радзиро, — влюблен, как пацан. Причем, давно. Причем, примчался, будто знал об опасности для Ната и — могу с уверенностью сказать — хрен он тебе его отдаст. Такие люди как Миньярд любят однажды и навек. Он скорее сам умрет, чем согласится увидеть любимого человека в чужих объятиях… Вот такой я психолог, — Радзиро горько усмехнулся, — и уж если говорить обо мне, то я благословил бы их союз. Миньярд наизнанку вывернется, чтобы сделать Натаниэля счастливым. А я желаю красавчику счастья. Все пошло не так. Мы — фрики, Ичиро. Нам не положено… — Заткнись! Не душни! Хрен этому Миньярду! — ощетинился Ичиро. — Давай, разрушай этот мир и себя заодно. Без меня, господин Морияма, окей? Без меня. Хватит с меня любви к рыжим локонам. Радзиро поднялся, тяжело придерживая руку. Гримаса страдания исказила его обычно жизнерадостное лицо. Ичиро смотрел на него с нечитаемым выражением, и толстяк пошел к выходу. — Хватит с меня! — низким, с надрывом, голосом, снова выговорил он, — прощай, боль… Cambio dolor, короче, господин, как говорит наш уважаемый Торедо. Гудки шли нескончаемой чередой. Миньярд, похоже, болт забил на обратную связь. Развлекается где-то с чужой любовью, мразь коварная! Ичиро мрачно глянул на телефон, отбросил его в кресло и подошел к окну своего кабинета, морщась, как от боли. А она и в самом деле терзала сердце. Никогда и ничего похожего с ним не происходило. Нат всегда, чуть не с рождения, был рядом, принадлежал ему, словно он принял на веру какое-то карточное гадание, утверждающее их будущее. Совместное будущее… А что он видит теперь? Разбитое сердце, разрушенная башня, горе… Он потер левую сторону груди. Деньги? Да пошли они эти деньги! Кто он без Натаниэля? Ненасытный Дракон, потерявший свое главное сокровище. Он обернулся на стук в дверь: — Войдите. Рой Ортега тут же вошел и втащил за собой какого-то странного типа наркоманского вида в майке, впрочем, известного бренда и золотыми серьгами в ушах. Его левая рука была сплошь забита тату с характерными отсылами, и Морияма брезгливо ткнул на простой стул у стены. — Кто такой? — холодно спросил он, прекрасно отдавая себе отчет, что начальник службы безопасности кого попало в этот кабинет никогда не приведет. — Я работаю на улице, — причмокнув забитым железом ртом, сообщил неприятный субъект. — Зовут как? Кто босс? — Я Тиго, работаю на босса Саядзуки, менеджер. — Ясно. Как я понимаю, ты что-то видел? — Босс, на выезде из города есть занюханный райончик. Правительство согнало туда мексиканцев, ну, из тех, кто прорвался нелегально, еще до стены… — Дальше… — Последнее время там неспокойно. Работы нет, преступность растет, страшно на улицу выйти, — парень изобразил возмущение, на что Ичиро саркастически выгнул бровь: — Да ну? — Да, босс. Это просто пиздец какой-то, — выдохнул он и тут же получил чувствительный удар в бицепс: Ортега убавил его гонор. — Базар фильтруй! Не на районе! — Простите, босс, — парень тревожно огляделся. — Продолжай. Рой, не трогай его пока, я сейчас сам материться начну, а он никогда не выскажется. — Большой дом среди этих лачуг хотели отдать для пункта медицинского осмотра беженцев. Принадлежит он господину Харуки Матуосо, вернее, принадлежал: на улице говорят, он откинулся…ой, извините, умер. Ичиро, ожидавший каких угодно новостей и желательно о пропавшем любимом, поймал себя, что у него отвалилась челюсть. Неужели открылась новая дорога? Он скрестил руки на груди и повернулся к парню: — Там сейчас кто-нибудь живет? — Какой-то рыжий здоровенный мужик. Этот, — он кивнул на Роя, — велел мне смотреть, если увижу кого похожего и, если че, сделать снимок. Я сделал, — он достал из заднего кармана безразмерных джинсов телефон, — вот… Мир крутанулся, вызвав тошноту и непрошенный азарт. Твою мать. С экрана затертого древнего айфона на Ичиро смотрели холодные, как лед, голубые глаза, отдавшие всю жизнь и яркость цвета своему сыну. Остался только этот айсберг, не тающий даже под южным солнцем… — Натан, — шелковым голосом торжествующе проговорил Ичиро. — Ну, здравствуй, сука. Под самым носом! Охуеть просто! В этом же штате… Немыслимо… Это немыслимо. Как могла так обосраться группа поиска, ведь лазили с микроскопом по всей Америке! А какой-то нарк раз и в дамках! Не подстава ли? Надо бы проверить… Ичиро вытер пот со лба, махнул рукой парню и сделал вопросительное лицо: — Господин Ортега, а вы мне ничего не хотите объяснить? — Босс, — Рой позеленел. Ичиро обращался в нему на вы только раз, который он запомнил на всю жизнь. Его роль будто перешла такому нужному свидетелю, взиравшему на него сейчас с оскорбленным видом и кривившим разбитые губы, поддевая языком пирсинг. — Босс… — Сначала проводи его к ребятам, — наливаясь гневом, приказал Ичиро. — Но я же все рассказал! — парень вцепился руками в дверь. — Ты покажешь место и ответишь еще на несколько вопросов. Это все, — отрезал Ичиро и, повернулся к Рою, — теперь с тобой. Простой вопрос есть и к вам: какого хуя? Вы у него на зарплате — у Мясника, я хочу сказать? Почему, когда группа прочесала все Штаты вплоть до границы с Канадой, я узнаю вот это вот все… — он задохнулся, — мне помочь вам с переездом куда-нибудь в Нигерию? — Босс! — умоляюще сложил руки Ортега, — я искуплю… Отрежу палец… — С глаз моих скройся, — Ичиро рухнул в кресло и включил компьютер, — я буду думать, — он еле сдержался, и как только Ортега благоразумно исчез, швырнул ему вслед початую бутылку коньяка. В голове стучало. Сердце сжалось и только сейчас, в миг, пока золотые потоки стекали по стене, образуя ароматную лужу вокруг живописных осколков, он осознал, что больше никогда не будет счастлив. Он может пристрелить Роя. Может разбить весь бар. Может… Но Натаниэля этим не вернуть. Синеглазая сволочь променяла его на этого шикарного европейского принца. Недаром ледяная рука тревоги стиснула его предчувствием беды, когда вежливый Миньярд, изъяснявшийся, как арабский шейх, решал его проблему. И ведь решил. А не лучше было бы, отдав все свои активы, уехать в Японию простым человеком без влияния, без статуса… Уехать и забрать с собой Натаниэля, чтобы не осталось ни единой возможности повстречать на своем пути белокурого Демона с глазами топленой карамели, разбившего на осколки его судьбу. Ичиро вновь остановился взглядом на луже коньяка, источающей дубовый запах и вздохнул: стекло сверкало на солнце, олицетворяя его жизнь. Пока Ортега бросился исправлять свои косяки, которых, если разобраться, и не было, Морияма сидел за столом, как приклеенный, и смотрел на экран телефона. Звонил сам босс Саядзуки, и разговаривать с ним Ичиро хотел примерно так же, как с агентом ФБР. Наконец, он не выдержал. Вибрация пробралась, казалось, под кожу. Рано или поздно, ему пришлось бы держать ответ. — Ты что там себе думаешь, а, рептилия? — рявкнул Саядзуки, — куда дел рыжего? Ходят слухи, что он убит, а дон Торедо не желает общаться. — Вам хоть что-нибудь о нем известно? — проигнорировав оскорбление, поинтересовался Ичиро. — Откуда, спрашивается?! — вскипел Саядзуки, — ох, чует мое сердце, ты что-то там крутишь. Ищи мальчишку, а тем временем, прикинь, где будешь брать бабло. Срок выплат — еще вчера. — А если я откажусь? — вдруг вырвалось у Ичиро, и он с облегчением вздохнул. Может быть, это и есть выход. Слова, что сейчас прозвучат и решат его судьбу. И пусть. Если бы Натаниэль был с ним, он выгрыз бы эту победу любой ценой, теперь же… — Больной, что ли? — оторопел Саядзуки, и в трубке стало слышно его тяжелое дыхание. — Вы спровоцировали весь этот обвал, чтобы забрать у меня Натаниэля, — осененный новой мыслью, выдал Ичиро, — вы дернули его из нормальной жизни и заставили заниматься черт знает чем. Вас же все колышет: кто с кем вступает в брак, кто кем кому является. Я бы защитил его… — Заткнись. Слушать противно. Если бы ты хотел его защитить, ты бы на нем женился, несмотря ни на что! А ты зассал. Послушался этого глупого импульсивного мальчишку, сдуру давшего слово Радзиро. Ты пошел на это сам. Сам поднял занавес и скомандовал: «Мотор!» Ты, Дракон, и не перекладывай на меня ответственность. — Вы шантажировали меня, зная, как он дорог мне… — Идиот. Когда тебе кто-нибудь дорог, ты отдаешь за него все, а не укладываешь в койку к извращенцам и маньякам. Хочешь почитать мораль, оторви жопу и подойди к зеркалу. Там твой враг. А я… Ха, да я просто делец. Ты же, в конце концов, торчишь мне… — Я не знаю, где Нат, — в глазах темнело, но он во что бы то ни стало хотел довести эту партию. — А мне, если честно, насрать, — отозвался Саядзуки. — Меня интересуют мои деньги. Девять миллиардов зеленых. И все, — отчетливо добавил он. — И не пытайся скрыться. Найду. Его смех разрезал плотный воздух наступающего вечера, и Морияма холодно проговорил: — Можешь меня убить, старая сволочь, — и положил трубку. *** Со свинцовой тяжестью во всем теле, Ичиро сел в машину. Ему необходимо было очиститься... Теперь он летел за рулем своего «Мерседеса» к дому Дэнизе и даже не следил за светофорами. Он рвался в мир приглушенных звуков, маяком зовущий его из сумасшедшего дома, что казался когда-то ему привычным и даже спокойным. Он так давно не слышал язвительных замечаний, вызывающих в нем извержение мыслей и эмоций. Он хотел в иллюзию своего детства, в день, когда впервые открылась дверь, и в его богатую спальню вошел моложавый красивый японец, склонивший перед ним голову. А потом голову преклонял он. Только он. Всегда. И в минуты горячих споров, и в часы раздумий… Привет, смерть. Привет, печаль. Пусть колесо Сансары заберет с собой все его несчастья, чтобы на новом витке обрушить новые, ведь он все еще жив. — Учитель, — в поклоне шепнул он, — мне нет прощения. Дэнизе молча смотрел на него. Звезды зажглись над ними, и он медленно указал на них: — Кто смотрит на тебя оттуда? Кто? Все, кого ты убил, обесчестил, обманул, не так ли? Так чего же ты хочешь от меня? — Совета, учитель. Я не могу больше. — Долг следует вернуть, иначе тебя убьют. Тело не жаль. Но вот они уничтожат память о тебе; а в чем живет память? В делах. Тебя не станет. Совсем. Как Рико. Почему от него осталось одно лишь имя, которым я не хочу пачкать свой рот — не знаешь? Ичиро недоумевающе качнул головой. — Нет. Он был плохим человеком… — Он совершил зло, за которое поплатился. Его смерть запустила цепь, и ты не смог взять в законные супруги любимого человека. Так идет эта жизнь, Ичиро. Кто-то сломал кого-то, и…вот, — он указал на небо, — у тебя просто очень длинная цепь. Она заковала тебя… — Я люблю его, — закрыв лицо ладонями, Ичиро опустился перед Дэнизе на колени. — А он тебя — нет. Ты допустил ошибку. Я бы сказал — даже две, вытекающие одна из другой. — Что это, я не понимаю… — Если любишь, то узнаёшь о любимом все. А когда узнаёшь — принимаешь. — И чего я не знаю о Натаниэле? — поднял глаза Ичиро. — То, о чем знает его любимый, — пожал плечами Дэнизе. — И какой у меня выход? — Примириться с собой. И все. — Как? — Слушай свое сердце. И слушай тишину. Под звездами он попытался сделать это. Прислушаться к тишине, к биению своего сердца, но синяя бездна не желала помочь. Он стоял, вдыхая свежий воздух ставшего вдруг чужим города, и понимал: у него нет ни единой мысли. Дэнизе был мудр, но говорил загадками. И его слова, чего уж греха таить, разбили хрупкую корочку, защищавшую душу от навалившегося горя. Его ресурс был на исходе. Он понимал, что никогда больше не будет прежним. Прошла неделя. Ичиро прожил ее, делая вид, что ничего не случилось, прежде всего, перед самим собой. Он вел дела, решал финансовые вопросы, часто приглашал к себе Брэдли, но ни словом не обмолвился, что все его существо разрывают две проблемы: где взять денег для выплаты долга, и как выжить, и не сойти с ума без Натаниэля. Ортега докладывал ему о состоянии поисков. За домом Матуосо установили грамотную слежку. Натан наоставлял там кучу следов, но самого его никто не видел. Должно быть, вездесущий Тиго оказался отменно везучим, раз умудрился сфотографировать Мясника и не спалиться. Ичиро предвидел скорые военные советы, когда доверенные лица мелькают в «Замке» с докладами, но все оттягивал внесение Натана в список первоочередных дел. Все объяснялось просто: живой ли, мертвый ли, Мясник больше не был способен решить его вопрос с долгом. Натаниэль не скажет ему «да», и деньги его отца так и повиснут на анонимных счетах, пока за ними не придут спецслужбы, или сами банки не решат их судьбу. На столе вновь пискнул телефон. Ичиро скользнул пальцем по экрану. Это была ссылка на новостную ленту местной телекомпании, и он безо всякого любопытства открыл ее, вслушиваясь в негромкий голос: " Как стало известно нашему каналу, новости о бракосочетании восходящей звезды Натаниэля Веснински — бывшего нападающего юных «Воронов», а впоследствии — амбассадора модного дома «Картье» с известным британским магнатом Эндрю Миньярдом — наследником одной из влиятельнейших семей в Европе, действительно подтвердились. Еще недавно на руку Натаниэля претендовал сам Ичиро Морияма, считавшийся не последним игроком на бизнес-арене Соединенных Штатов. Похоже, что Натаниэль, отличающийся редкой красотой и шармом, все-таки сделал свой выбор…" Ичиро наощупь попытался выключить восторженный голос диктора, но непослушная рука просто смахнула телефон на пол…