Очевидное и невероятное

Любое, даже самое тривиальное на первый взгляд событие имеет не только причину, но и сложнейший механизм переплетения различных обстоятельств, клубок нитей, соединяющих иные мелкие случайности, слова, действия и выборы самых различных людей. Со временем эти причинные связи накапливаются как снежный ком, так же крепко склеиваются, и словно лавина подминают под себя человеческие жизни. Но у всего есть начало, даже у вселенной. И если вернуться к этому началу, попробовать размотать весь клубок, то можно найти ту самую точку, где закладываются основы, которые затем лучами расходятся во все уголки мира, сближают совершенно чужих людей, заставляют их любить или ненавидеть друг друга, действовать сообща или враждовать, вместе идти к одной и той же цели. Погожим осенним днем на парковку для персонала университета Джорджа Вашингтона влетел необычный полуспортивный черный автомобиль неизвестной марки, из которого вышли двое: высокой худощавый рыжеволосый мужчина, который выглядел так, словно собрался на прием в Букингемский дворец, и внушительного вида темноволосый парень, внешность которого можно было описать как: один раз увидишь, точно не забудешь. Они обогнули здание, где располагался научно-исследовательский центр физического факультета и отправились прямиком к биохимикам. Стоило им открыть дверь и войти внутрь, как на них обрушился шум голосов, телефонные трели и обычный рокот живущего полной жизнью факультета. – Бен Соло! – прокатился по коридору зычный голос, и весь шум тут же стих, словно по волшебству. – Ты такой же проходимец, как и твой отец. Голос принадлежал весьма необычной особе. В самом конце коридора, у распахнутых дверей стояла маленькая женщина без возраста в белом комбинезоне и бледно-зеленом халате. Волосы ее были гладко убраны в пучок, а глаза закрывали крупные очки с толстыми линзами. Не стоило обманываться размерами, эта крошечная дамочка держала в страхе весь университет. – Приехали, – обреченно сказал Соло в никуда. – Маз, как приятно, что ты лично вышла меня встретить, – наиграно радушно добавил он, как только подошел чуть ближе. – Надеюсь, Кайло не съел твой очередной эксперимент и не жевал проводку. – Ты украл мой мозг! – Что ты, как можно! Твой мозг – достояние нации. – Ты понял, о чем я говорю, чудовище, – сказала она уже почти ласково, словно общаясь с нашкодившим внуком. – Не украл, а позаимствовал на время. Я его верну, – попытался выкрутиться Соло. – Или раздобуду тебе новый. Не кипятись. Тем более, я достал тебе три таких интересных трупа. – Что верно, то верно. А это кто тут у нас? – спросила она, уставившись на его спутника. – И где моя любимая девочка? – Маз Каната, профессор, доктор наук, светило в биохимии и биоинженерии, – представил ее Соло. – Армитаж Хакс, титулованный агент британской разведки, временно работает на бюро. А что касается Рей, так она развлекается с друзьями. – Британская служба национальной безопасности, – поправил он. – Наслышан о вас. Приятно познакомиться лично. – Заходи, – предложила Маз. – И друга своего бери. Она прошла вперед, в приемную, небеспочвенно полагая, что они последуют за ней. – Знаю, как она развлекается, наверняка ты завалил ее работой, а девочке гулять надо, встречаться со сверстниками. Для здоровья полезно. А ты держишь ее взаперти, как дракон принцессу в башне, – пробубнила Маз. – Кайло! – вместо ответа радостно крикнул Соло. Енот, услышав родной голос и завидев хозяина, тут же рванул навстречу и словно собака с разгона запрыгнул к нему на руки. Бен подхватил его и принялся обнимать и гладить, будто вечность не видел, а не каких-то несколько часов. – Я тоже скучал, приятель, – сказал он и поцеловал енота в нос. – Значит старушка Маз держала тебя в приемной, чтобы ты не съел случайно какой-нибудь ее великий научный эксперимент из теста и творога с лимоном и совсем не уделяла тебе внимания? В следующий раз поедешь со мной, обещаю. В небольшой приемной было слышно, как енот заурчал от удовольствия, словно кошка. Он взобрался к хозяину на плечо и ухватил передними лапами за волосы, а тот прижался к нему щекой и прикрыл глаза. Маз, глядя на эту картину, покачала головой. – Тебе рядом нужен живой человек, а не вот это вот все, – с укором в голосе сказала она. – Я покормила эту прожорливую скотину трижды и трижды он рычал на меня и пытался закусить моими пальцами, так что я буду только рада, если в следующий раз ты возьмешь чудовище-младшее с собой. – Чудовище-младшее? – поинтересовался Хакс. – Да. Чудовище-старшее, – она показала на Бена. – И чудовище-младшее, – затем на енота. – Оба невоспитанные, постоянно норовят что-то украсть, огрызаются и доставляют кучу проблем. – Я тоже люблю тебя, Маз, – отозвался Соло. – Я трупы пришел забрать. – И кто сказал, что я их отдам? Пока они тут прохлаждались, я прочитала сопроводительные бумаги. Там такое понаписано, что я лично взялась проверять. И я еще не закончила! – строго и безапелляционно заявила она. – Но это дело проходит под грифом совершенно секретно, – возмутился агент Хакс. – У вас нет допуска и вам нельзя ни отчеты читать, ни тесты делать. Это противозаконно. Вы даже не представляете, сколько правил и положений нарушили. – Он всегда такой? – спросила Маз. – Почти, – ответил Бен и чуть заметно улыбнулся. – Так вот, молодой человек, Александр, кажется? – Армитаж, – поправил ее Хакс. – Так вот, Армитаж. Я работала с ЦРУ и ФБР, когда тебя еще в проекте не было. И знаю такие секреты, о которых у вас там в британской разведке даже не мечтали, – с нескрываемой гордостью произнесла Маз. Затем очень тепло и с чувством коснулась своей сухой рукой пальцев Хакса. – Хочешь чаю? – участливо поинтересовалась она, заглядывая снизу вверх ему в глаза. От неожиданности Хакс замер. Ему, наверное, пора было бы уже научиться не удивляться тут ничему, но он вырос в другом мире, он не привык, чтобы кто-то нарушал его личное пространство, говорил о нем в третьем лице, звал по имени, принимал за него решения, брал вот так просто за руку. Это было превыше его представлений о служебном межличностном взаимодействии, о жизни. Не говоря уже о том, что он не выносил чужих прикосновений. – Пойдем лучше кофе тебе приготовим, – спас ситуацию Соло. Он словно почувствовал, понял эту поразительную его беззащитность перед проявлением самых простых человеческих эмоций. – И выясним, что там интересного Маз уже отыскала. В отличии от холодного высокотехнологичного исследовательского центра государственного университета Нью-Йорка, у Маз казалось по-домашнему уютно. Помещение, больше похожее на научный медицинский центр, было залито мягким вечерним солнцем, свободно льющим свои лучи сквозь огромные арочные окна здания девятнадцатого века. В желтом свете, отражающемся от застекленных стеллажей и блестящих поверхностей как ультрасовременной, так и откровенно древней техники, поблескивали крупные колбы, наполненные самыми разнообразными человеческими внутренностями. Мозг здесь тоже присутствовал, и не в единичном экземпляре. Лаборатория не была большой, уж точно меньше, чем у профессора Соло, но выглядела более просторной и совсем не захламленной, почти стерильной. Все лежало там, где положено, а ко всем аппаратам имелся свободный доступ. Как и к морозильным камерам, где еще совсем недавно находились три доставленных из Лондона тела. Но к приходу гостей они уже умиротворенно лежали на секционных столах, ожидая своего звездного часа. Ими оказались дама средних лет и два относительно зрелых мужчины. Маз прошла мимо огороженного магнитно-резонансного томографа, указывая на него рукой: – Спасибо за подарок, – сказала она, обращаясь к Соло. – Очень полезная в хозяйстве вещь. – Не за что. Мне ни к чему, а отказаться я не мог, – обыденно проговорил тот. – Ты трупы туда засовывала? – уточнил он заинтересованно, но словно утверждая, а не спрашивая. – Конечно. – Зачем трупам МРТ? – удивился Хакс. – Затем, чтобы найти то, чего нет в этих вот отчетах, – резко ответила Маз и ткнула пальцем в сторону разложенных на ее столе бумаг. – Скажи, что ты нашла их! – умоляюще сказал Соло. – Кого их? – недоуменно поинтересовался Хакс. – Нанитов, конечно, – ответил он так, словно это было чем-то самой-собой разумеющимся. – Я нашла нечто, что в природе человека не встречается, – академично выдала Маз. – Небиологический элемент, встроенный в ДНК и РНК, и это мне показалось довольно любопытным. – В ДНК? – удивился Соло. – То есть они буквально переписывали геном человека? – Твои изречения относительно моего предмета всегда меня поражали, – сказала на это Маз. – Своим невежеством, – тут же добавила она. – Впрочем, если подходить к проблеме совсем упрощенно, то можно сказать и так. – Наниты? Крошечные роботы из научно-фантастических рассказов и фильмов? – усмехнулся Хакс. – Вы серьезно сейчас? Кто и как смог их изготовить, да еще такого размера, чтобы они могли внедриться в нуклеотиды ДНК и не просто внедриться, а работать по определенной заданной программе? – Не изготовить, – абсолютно серьезно ответил Соло. – Вырастить новые молекулы, частью которых являются наниты и внедрить их в состав белков макромолекулы, запрограммировав на нужные действия. Фактически, создать новый живой, почти разумный организм. – Он сделал паузу, после чего заявил: – Нам нужен Титан Криос. Достанешь? – Реплика была обращена непосредственно к Хаксу. – Самый мощный микроскоп в мире, стоимостью в десять миллионов евро? – с насмешкой в голосе поинтересовался он. – Основываясь только на твоих догадках? – Это не догадки, – вступилась за мозговора Маз. – Это вполне рабочая гипотеза, которую я подтверждаю. – А как вы вообще их обнаружили? – заинтересованно осведомился Хакс. – Я надеюсь, тебе знаком базовый принцип работы МРТ? – вместо Маз ответил ему Соло. – Вот так просто? – Да, вот так просто, – отозвалась Маз Каната. – Если бы я не решилась просканировать их, то никогда бы не узнала заключенного в этих телах секрета. – Я, честно, надеялся, что ты запихнешь их в томограф, – с уверенностью сказал Соло. – Хотя бы ради того, чтобы опробовать его. – Скажи прямо – ты знал, что я это сделаю и ты знал, что именно я найду. Она говорила так, словно не оставалось сомнений, что Бен, действительно, разрешил загадку этого дела, понял суть экспериментов, их конечную цель. И сейчас пробовал подвести под свои «гипотезы» доказательную базу. – Да, – коротко ответил он. – Дай посмотреть на них хотя бы в твой микроскоп. Хозяйка лаборатории мягко улыбнулась. – Ты своему другу кофе обещал, – с легкой укоризной произнесла она. – И мне заодно сделай. Люблю твой кофе. И тут произошло невероятное: Соло мягко снял с плеча енота, отдал его Хаксу и, вместо того, чтобы ринуться рассматривать находку Маз в микроскоп, направился в сторону крошечной комнаты и скрылся внутри. – Кажется, у вас там на острове все предпочитают чай, – пространно заметила Маз, поглядывая на енота в руках Хакса. – В таком случае, я – исключение. – Я вижу. – Она кивнула на пушистый комок с полосатым хвостом. – Ты первый на моей памяти, кроме Бена, конечно, кого Кайло не пытается укусить. Он даже на Рей до сих пор рычит, так и не признал ее, а тут такое неожиданное взаимопонимание. Давно вы знакомы? – Двадцать шесть часов, тридцать восемь минут, – ответил Хакс, взглянув на часы. – Нас не представили друг другу, и нам пришлось найти общие интересы поневоле. Он перехватил енота поудобнее и погладил его. Енот благодарно замурчал. – Вообще-то, я говорила про Бена, – улыбнулась в ответ Маз Каната. – О, ясно. С ним на двенадцать минут меньше. – Он странный немного, конечно, но ты, как я погляжу, тоже не от мира сего, так что, думаю, у вас есть все шансы. – Мне всего лишь нужны его находки и выводы по текущему делу, – отстраненно и чуть надменно сказал Хакс. – Остальное значения не имеет. – Обидчивый какой, – в шутку заметила Маз. – Обязательно должен все держать под контролем. Хакс хотел возразить, но Маз не дала ему такой возможности. – Уже поругались, значит. Ты не принимай все это близко к сердцу. Бен часто забывает, что у людей есть чувства, но он не всегда такой. По большей части он очень внимательный и заботливый. Дай ему шанс. – Я все слышу! – крикнул Соло. – Перестань портить мою репутацию. – Было б чего портить! – так же громко отозвалась Маз в ответ. – Твой кофе. Он вышел из подсобки, передал одну чашку хозяйке, вторую поставил в изголовье секционного стола, чуть потеснив локтем голову лежащего на нем тела мужчины, подошел к Хаксу, забрал у него своего питомца и кивнул в сторону импровизированной кухни. – Твоя чашка там. Знаю, ты захочешь вымыть руки. У Маз лучшие антибактериальные и чистящие средства в стране. Только не переусердствуй. Агент Хакс смутился, словно его поймали на чем-то непристойном, но спорить не стал и молча зашагал в направлении подсобки. Он точно помнил, когда это началось, когда ему впервые захотелось не просто несколько раз вымыться, очищая свою кожу до скрипа, но искупаться в отбеливателе и еще для верности в спирте, чтобы на нем не осталось ни единой бактерии, ни единого запаха. Хакс тогда просидел в ванной всю ночь напролет, до крови оттирая себя мочалкой, но так и не смог успокоиться. Он до сих пор, спустя многие годы, считал себя грязным. С течением времени приступы стали накатывать реже, но их по-прежнему было очень непросто контролировать. И Соло вот так походя напомнил ему об этом. Будто играючи загнал иголку под ноготь. В этот момент вся магия их прогулки в Нью-Йорке рассеялась. Окружающие вещи и люди вновь стали холодными, неприглядными, враждебными. Хакс вымыл руки трижды, для верности. Потом взял одиноко стоящую чашку с кофе и вылил все ее содержимое в раковину. Ему не нужны были ни чужая забота, ни чужое участие, ему необходимо было лишь исполнить приказ, отданный высоким начальством и вернуться домой победителем. Так что он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, приводя себя в спокойное нейтральное чувство отрешенности от внешнего мира и пошел за ответами. – Это невероятно! – услышал он голос Соло. – Ты только посмотри! Тот стоял, согнувшись над микроскопом и тянул к себе за рукав Маз Канату. – Настоящее биоактивное взаимодействие! – Видела, – пытаясь вывернуться, сказал та. – Кто бы это не сделал, он ставит эксперименты весьма сомнительной направленности, используя окружающий мир как лабораторию, а людей как подопытных крыс. Насмотрелась я в свое время на таких. Амбициозные, бесчувственные, высокомерные психопаты. Как твой… – она осеклась, увидев вышедшего к ним Хакса. – Нам очень нужен Титан, – отрываясь от своего занятия, сказал Соло. – Нет, – резко заявил Хакс. – Нет? Ясно. Попрошу По. Он повыпендривается для приличия, но в итоге согласится. Фраза прозвучало зло и как-то скользко. – Для разрешения данного дела мне не нужно детально изучать оружие, мне лишь нужно знать кто и с какой целью его произвел. И я больше, чем уверен, что ученому с мировым именем не составит труда воспользоваться подручными средствами, чтобы исчерпывающе ответить на обозначенные вопросы. В помещении повисла тишина. – Очаровательный, милый мальчик, – нарушила момент Маз. – Кажется, тебе удалось поставить его, – она указала на Соло, – на место. Заходи к нам почаще. В этот момент Хаксу показалось, что он спит и видит очень странный сон. Лучи закатного солнца все также светили сквозь огромные окна, но пляшущие в них пылинки замерли, как и секундная стрелка на часах. Время буквально остановилось. Стало трудно дышать, словно кто-то ограничил ему доступ кислорода. Все звуки разом стихли. А затем где-то треснуло и разбилось стекло. Хакс резко вдохнул воздух, наполняя легкие и оперся рукой о ближайший к нему секционный стол, чтобы не упасть. Маз Каната, размахнувшись, отвесила стоявшему рядом с ней Бену Соло, хорошую оплеуху. – Чтоб глаза мои тебя не видели! – крикнула она. – Вон отсюда! – С радостью! – огрызнулся тот. Он резко развернулся и, хлопнув на прощанье дверью, ушел. Его питомец, однако, остался сидеть на стуле, прижав уши и втянув в себя голову. – Что сейчас произошло? – неуверенно поинтересовался Хакс. – Капризный ребенок. Вот, что произошло. Пока все по его – он счастлив, стоит хоть слово против сказать, сразу в истерику. Матери на него нет. Она бы быстро ему мозги вправила, – проворчала Маз. – Надо было с самого детства не потакать ему, а воспитывать, как положено. Но Лея была слишком сильно увлечена работой и политикой, Люк умыл руки, а Асока сбежала. Тут уж что выросло, то выросло. Он на своей территории, но ты все равно построже с ним. Что-то в тебе сильно его задело, возможно, это к лучшему. – Да, – отозвался Хакс. Он мало что понял, но все равно постарался запомнить сказанное. Со временем он решит и эту головоломку. – Ты не переживай, Бен все сделает, – продолжила Маз. – Он не устоит перед такой загадкой. Дай ему время и позаботься о Кайло, раз уж вы с ним подружились. Пришлось вызвать такси, взять с собой енота и отправится выяснять, как там справляется остальная команда. И вот тут знания о домике с кормушкой для Кайло на кухне в Управлении национальной безопасности оказались весьма ценными. Агент Хакс прошел к своему временному рабочему месту в именитом здании штаб-квартиры ФБР, неторопливо и методично, аккуратно разложил необходимые для работы предметы, окинул взглядом кабинет и почувствовал усталость и вялость. Кусочки головоломки никак не хотели складываться воедино, он смотрел на имеющиеся у него данные снова и снова, но озарения не наступало. Мысли ворочались медленно и понуро. От безысходности Хакс задал поиск по ключевым словам «биосовместимые нанотехнологии» и «молекулярная биохимия» и принялся пролистывать одну научную публикацию за другой, в попытках выяснить, кто потенциально мог войти в группу разработчиков опасного оружия. Составил список и стал проверять, кого из ученых могли заинтересовать денежным вознаграждением, а кого принудить сотрудничать. К нему в кабинет заглянула участливая Фазма и предложила ненадолго оторваться от дел, пойти вместе со всеми развлечься, но он отказался. Хакс так и не научился ни отдыхать, ни интересоваться чем-то посторонним, отличным от работы. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что нарочно ограничивал себя, наглухо запер в темной комнате, отгородился от мира. Но так ему было проще, так он мог концентрироваться на важном, отбрасывая все ненужное. На одном мониторе у него были открыты данные криминалиста Тико, которая не нашла чего-то из ряда вон выходящего, а запрос о радиационном отравлении не дал удовлетворительных результатов; на другом было все, что смогли найти и обработать Рей и Финн, тут тоже не за что было зацепиться – все тестирования имели летальный исход, смерть во всех случаях признали естественной, захоронения произвели, бумаги на эксгумацию находились в стадии оформления; на третьем уже известные им ранее факты. Во всей этой картине очень не хватало подробного анализа и выводов от профессора Соло, но после недавнего инцидента Хакс решил пока сторониться его. Итак, группа из предположительно пяти человек грабила военные лаборатории, проходя сквозь стены; передавала награбленное следующему звену, которое по заданной схеме мастерило нечто, что могло вызвать смерть человека в доли секунды. Хакс пока решил для себя не называть это оружие нанитами, смешно же, в самом-то деле! Но были еще и другие группы: например, та, которая руководила оперативниками, направляла их, помогала отключать защиту, или та, что занималась тестированием. И самое главное, у всего этого действа были режиссеры! И какой была финальная цель всей этой драмы, Хакс, как не силился, понять не мог. Ведь если Соло был прав, и они в самом деле выращивали новые молекулы, которые легко внедрялись в организм человека и которые могли действовать по заданной программе, то по-всякому выходило, что от заражения не застрахован никто. Эти молекулы могли распылить в воздухе через систему кондиционирования, растворить в воде посредством центрального водоснабжения, добавить в любую пищу. Масштаб поражал и восхищал. Это было куда разрушительнее атомной бомбы, куда опаснее биологического оружия: ведь если эти крошечные, рукотворные биосовместимые микророботы трудились по программе, то их можно было запустить куда угодно и в нужный момент просто выключить, завершить программу, избавиться от любой части человечества мгновенно и не пыльно, оставляя нетронутой всю инфраструктуру, флору, фауну, ресурсы. Владея таким совершенным оружием, возможно всего за несколько часов захватить хоть весь мир разом! Вот где размах, вот где полет творческой мысли! Одно лишь омрачало педантичного агента британской СБ: это изобрел и воплощал в жизнь не он. Но именно он должен был выяснить кто стоит за всем этим грандиозным, пусть и зловещим великолепием. Хакс увлекся. Он вынырнул из своих размышлений и осознал, что свет везде погашен, а в здании, скорее всего, остались только охрана и те редкие сотрудники, кому просто необходимо было завершить все свои дела до утра. Оставалось отправить два уже готовых отчета: один для генерального директора МИ5, второй для заинтересованной высокопоставленной персоны из МИ6, и пойти в гостиницу, чтобы лечь спать. Это он и сделал. На обратной дороге Хакс зашел на кухню, где ранее предусмотрительно закрыл в домике дверь, чтобы не уподобляться юной аспирантке и не бегать по всем этажам в поисках енота, позвал его «домой», еще не зная, пустят ли его в номер с такой свитой, и направился пешком по ярко освещенным улицам в сторону своего отеля. Как не странно, ни на входе, ни на ресепшен, ни в коридоре никто даже головы в его сторону не повернул, и уж тем более никто не пригрозил выставить енота прочь. Так что он без приключений добрался до своего номера, посадил временного постояльца в кресло, а сам с удовольствием заперся в душе, включил воду и с наслаждением закурил, прежде чем встать под струи очень горячей воды. Облачившись в пижаму и укладываясь спать – в этот раз до полуночи – Хакс для себя решил, что каким бы невероятным ни был следующий день, он будет действовать дальше, планомерно продвигаясь в своем задании вперед, шаг за шагом, как и всегда. Агент Хакс не страдал бессонницей и засыпал довольно быстро, но в этот раз, как ему показалось, он даже головы до подушки не успел донести, когда на прикроватной тумбочке зажужжал его телефон. Он открыл глаза как по команде и посмотрел на время: было довольно поздно, за полночь, а определившийся номер оказался ему незнаком. – Хакс, – бойко ответил он, попутно снимая енота со своей головы. Похоже тому стало одиноко в кресле или владелец изначально приучил своего питомца спать вместе с ним, рядом, на подушке. – В ирландское рагу кладут баранину или козлятину? – раздался в ответ голос упомянутого владельца. – Ты нормальный вообще? – вопросом на вопрос ответил Хакс. Он так растерялся, что даже вызов не стал сбрасывать. – Ты ирландец, должен знать. Я готовлю ужин, решил попробовать что-то новенькое. Не пользоваться же мне рецептом от Джерома К. Джерома… – Я вырос в Лондоне, я не умею готовить и рецептов не знаю! – выпалил Хакс. – И какой ужин может быть в половине первого? В этот момент он вспомнил, что после Нью-Йорка так ни разу и не поел. – Поздний. Ладно, кладу баранину, за козлятиной в магазин надо идти. – Замечательно. Если вопрос решен… – Картофель или репа? – не дал ему закончить Соло. – Отстань от меня! Я не владею этим тайным знанием. – Значит, картофель. Скоро будет готово. Жду. Хакс хотел возразить, сказать, сколько и где тому ждать, но не успел, Соло сбросил вызов. – Урод моральный! Ненавижу! – с чувством заявил он темноте спальни и швырнул свой телефон на одеяло. Сон как рукой сняло. Хакс встал, методично смерил шагами спальню и гостиную своего не слишком большого номера, включил везде свет, выключил везде свет, затем снова включил, зашел в душевую, потом вернулся к двери, подергал ручку, проверил замок, открыл и снова закрыл дверь, подошел сначала к одному окну, открыл и закрыл его, потом к другому, проделал все тоже самое и так еще несколько раз, начиная от двери и заканчивая ей же. Его охватила паника, ложное чувство безопасности. И чтобы разорвать этот замкнутый круг прежде, чем на пальцах и ладонях останутся синяки, он подхватил повторявшего за ним движения енота, сел на кровать и принялся размеренно, но аккуратно гладить его. Мягкая теплая шерстка, цепкие лапки на коленях и уютное урчание успокоили Хакса. – Твой чудовищный хозяин зовет нас на поздний ужин, – спустя несколько минут сказал он. – И я даже не знаю, радоваться мне этому событию или впору составлять новое завещание. Неведомое до сих пор чувство неясного предвкушения чего-то интересного и нового, тем не менее, не давало Хаксу покоя. Он быстро привел себя в порядок, оделся так, как обычно одевался на работу, изящно и с особым вниманием застегивая каждую пуговицу на рубашке, брюках, жилете и пиджаке, поправил галстук в тонкую бордовую полоску, привычным уже жестом взял на руки Кайло и отправился дегустировать ирландское рагу. Он был настолько сильно поглощен внутренними противоречиями, что только выйдя из дверей гостиницы и подозвав рукой стоявшее неподалеку такси, понял: он совершенно не знал, куда ему ехать. Хакс уселся на заднее сиденье, попросил водителя подождать, потянулся за телефоном, но не успел даже разблокировать экран, как получил сообщение с адресом. – Словно мысли мои читаешь, – пробормотал он себе под нос и озвучил адрес таксисту. Дорога не заняла много времени, профессор Соло вполне предсказуемо жил рядом с местом работы, скорее всего, даже на земле, принадлежавшей университету и в доме, построенном одновременно с главным корпусом, уж больно тот напоминал архитектурный стиль эпохи индустриализма девятнадцатого века – фундаментальный и мрачный. Агент Хакс окинул взглядом этот мини-особняк с привидениями, отпустил машину, отрезая себе пути к отступлению, и, пересчитывая для успокоения плитки под ногами, аккуратно подошел к входной двери. Дверь открылась ему на встречу. – Привет! – радостно с порога поприветствовала его Рей. – Мы тебя ждем. О, Кайло нашелся! А я все думала, куда он сбежал в очередной раз? Бен запретил пробовать, пока ты не придешь, а мне уходить скоро, так что давай, заходи, пахнет просто обалденно, наверняка вкуснятина! Твой рецепт? – без пауз, не давая и слова вставить скороговоркой произнесла она. – Будь как дома: гостиная налево, кухня направо, кабинет Бена прямо, мой – на цокольном этаже, там же у нас небольшая лаборатория, вверх по лестнице жилые комнаты, нижняя ванная между кухней и столовой. Ничему не удивляйся. – Доброй ночи, – ответил на все это озадаченный такой навязчивой заботой и блиц-экскурсией по дому Хакс. – У нас по всему дому разбросаны эксперименты, формулы, теория движения солнечной системы в пространстве, развитие идеи с гравитонами, расчеты энергетической плазменной реакции с антиматерией, которую Бен никак не может закончить, потому что по его словам – самое трудное, это рассчитать температуру реакции, самодельные модели космических кораблей, и те, которые реально можно отправить бороздить просторы вселенной, и все возможные копии из фантастических фильмов, не вздумай сломать его Энтерпрайз-1701, он тебя на месте прикончит, – развеселилась Рей. – Вообще, просто игнорируй! А еще у нас на крыше – настоящая обсерватория, – добавила она с гордостью. – Благодарю за ценную информацию, – оглядываясь по сторонам, сказал агент Хакс. Внутри мрачного дома неожиданно оказалось по-современному уютно, а мягкий рассеянный желтый свет выгодно оттенял интерьер в светлых бежевых тонах. Это был именно дом, настоящий, где много личных вещей, где живут, а не существуют или приходят переночевать ненадолго, где бывают гости, где по стенам развешаны фотографии счастливой семьи и даже друзей. Вся обстановка каждым своим предметом говорила здесь о теплоте и комфорте, не чета тому холоду и грозной враждебности, в которых вырос и жил сам Хакс. – Отлепись от него и иди поешь, – раздался голос хозяина дома. Он вышел им навстречу, держа в руках две открытых бутылки пива. – Вы всегда ужинаете в это время? – поинтересовался Хакс, так, для поддержания беседы. Ему было неуютно, он не понимал, зачем он здесь. И тот факт, что Рей жила в доме своего профессора, вместе с ним, не делало ситуацию лучше. – Нет, – коротко ответил тот и пристально посмотрел на свою аспирантку. Она улыбнулась, кивнула и, обогнув его, скрылась за дверью в конце широкого коридора. – Угадал? – поинтересовался Соло, передавая одну из бутылок Хаксу. Да, Хакс пил пиво. Он не любил вино, предпочитал пшеничное нефильтрованное, односолодовый неразбавленный виски, в некоторых случаях – шампанское. Но для шампанского не было повода, для виски – нужного настроения, так что пиво годилось как нельзя кстати. – А бывает иначе? – Не бывает. Пойдем, все готово. Он проводил гостя в столовую, где Рей уже раскладывала по тарелкам еду. – Я отложила себе на завтрак и Кайло немного, – добродушно сказала она, суетясь вокруг огромного дубового стола. – Бен потрясающе готовит. Я должна была уже уйти, но когда узнала, что у нас сегодня новинка в меню… – Достань Хаксу стакан, – прервал ее Соло. – Ванная, – добавил он, указывая направление. – Да, спасибо, – поблагодарил он, поставил на стол свою бутылку с пивом и прошел вымыть руки. Банальная гигиена, он, все-таки, держал на руках животное. В ванной комнате было чисто, почти так же чисто, как и у самого Хакса, но в расставленных на полу, подоконнике, в ванной и даже на раковине всевозможных колбах и склянках наличествовала какая-та жизнь. Некоторые из склянок шевелились и реагировали на него мелкими присосками по стеклу. У Хакса начался кризис самоидентификации: он плохо понимал, где он, что он вообще здесь забыл в час ночи, кто все эти люди и люди ли, что за непонятные формы жизни его окружают, и как можно это просто игнорировать? Он даже микробов игнорировать не мог, а тут здоровенные жирные глисты с щупальцами в банках! И даже пробки в раковине нет! Он вымыл руки, плеснул себе в лицо холодной водой, поправил прическу и поспешил уйти от своего отражения в зеркале, которое, как ему показалось уже не подчинялось его воле и тоже начало жить какой-то собственной жизнью. Хакс вернулся обратно в столовую, молча сел за стол и уставился в свою тарелку. Он смотрел на идеально нарезанные овощи с мясом, которые выглядели и чувствовались невероятно аппетитными, и тут ему померещилось, что содержимое тарелки вдруг задвигалось, стало ползать и пищать. – Хакс! Эй, Хакс, что с тобой? – заботливо спросил Соло, заглядывая ему в лицо и участливо сжимая плечо. – Это всего лишь эксперимент, мы с Люком и Маз на прошлой неделе поставили, они уже вылупились, Маз завтра их заберет. Им нужно было тихое темное теплое место, вот я и предложил взять к себе. Очень ценные твари, прорыв в лечении лейкемии. – Я сказала ему, чтобы ничему не удивлялся и игнорировал, – сочувственно добавила Рей. – Давай, выпей, – перебил ее Соло. Несколько глотков прохладного пшеничного пива почти вернули Хаксу утраченное равновесие. Почти. Он был прекрасно подготовленным агентом, он убивал, правда с большого расстояния, участвовал в пытках, но никогда не пытал сам, он знал человеческую анатомию не хуже медика, мог даже вскрытие провести. Почему какие-то мерзкие паразиты так сильно на него повлияли? Или дело было вовсе не в паразитах? А в том, что Хакс всю свою жизнь следовал правилам, притворялся, старался стать кем-то значимым, достигал чужих вершин и идеалов, постоянно оглядывался, а теперь вдруг столкнулся с чем-то для себя новым, не поддающимся классификации. Оказывается, можно было проводить время так, как хочется, заниматься любимым делом, можно было выбирать себе интересные загадки для разрешения, ставить умопомрачительные эксперименты ради удовольствия, нарушать все возможные правила, жить со своей аспиранткой и при этом чувствовать себя владыкой мира. Одна часть Хакса сильно берегла прежние устои, находя в них успокоение, силилась вернуться к привычному, но другая его часть уже рвалась к новому, понимая, что возвращение, на самом деле, никогда не было возможно. – Это потрясающе вкусно! – вскакивая из-за стола, воскликнула Рей. Она схватила свою тарелку, подошла к Соло, поцеловала его в макушку и, остановившись у двери, ответила на какой-то незаданный вопрос: – Как и всегда. Ушла. Финн написал, уже ждет меня на улице. Не волнуйся, со мной ничего не случится. – Дети – зло, – сказал на это Соло и отпил пиво из своей бутылки. – Она не ребенок, – воспротивился его словам Хакс. – Тем более, что… Он не смог произнести этого вслух. – Мы живем вместе, – закончил за него Бен, как ни в чем ни бывало. – И что? Ты дом видел? Тут в гостиной в футбол играть можно, а на втором этаже даже после реконструкции шесть огромных комнат. У тебя у самого, между прочим, живут сторож и секретарь, ты состоишь с ними в романтических отношениях? – Что за глупости ты говоришь? – Отвечал на твой вопрос. Ешь, а то скоро в обмороки начнешь падать. – Не дождешься, – предостерегающе заявил Хакс и решился попробовать то, что лежало у него в тарелке. Рагу, действительно, оказалось очень вкусным. Блюдо прекрасно сочеталось с пивом и было по-настоящему аутентичным. Дом, еда, обстановка – все это походило на добрососедский, приятельский ужин, но таковым отнюдь не являлось. – Агент Дэмерон дал свое согласие на доступ к Титану Криос? – как бы между делом поинтересовался Хакс. – И есть ли у меня вероятность все-таки получить результаты уже вчерашних, – он посмотрел на часы, – изысканий? Профессор Соло встал, подошел к Хаксу, облокотился, а затем и вовсе уселся на край стола рядом с ним, отодвинул в сторону тарелку, чуть наклонился вперед и внимательно посмотрел ему в глаза. – Что с тобой не так? – с пренебрежением спросил он. – Я вторые сутки пытаюсь наладить взаимоотношения. Вот! – Он схватил тарелку и швырнул ее на пол. Тарелка вдребезги разбилась, а Хакс вздрогнул и мысленно попрощался с жизнью. – Ужин тебе приготовил. И все, что тебя интересует – к каким выводам я пришел? Прекрасно! Пойдем. Покажу. Не думать, не анализировать, не пытаться выдернуть руку – как мантру сам себе повторял Хакс, пока Бен тащил его за собой на цокольный этаж, в личную лабораторию. – Отвечая на вопрос «как», – он вывел на огромный экран трехмерное изображение. – Это прототип, я его еще не закончил, но смысл понятен. Устройство генерирует импульс колоссальной мощности, который меняет структуру твердого материала, точнее, делает связи между атомами менее прочными. Таким образом можно пройти сквозь любую стену. Важно, что их устройство недоработано. Когда изменяешь законы физики, необходимо предусмотреть все побочные эффекты. Они не предусмотрели. Отвечая на вопрос, что это за эктоплазма? Это органическая ткань, то, что ранее было человеком. Делаем шаг назад и вспоминаем про предохранители. Если в команде изначально было пятеро, то теперь их четверо. Тот радиационный фон, который был замечен в лабораториях – это остаточное явление от превращения одного элемента в другой и высвобождаемой в этот момент энергии – бета и гамма-излучение, – он ткнул пальцем в формулу на экране, – обладает высокой проникающей способностью, но низким биологическим действием. Оно не убило бы на месте. А то, что действительно опасно, и о чем, я уверен, никто из команды не знал, так это – нейтронное излучение, продукт термоядерной реакции звезд и атомных электростанций, с помощью которого удерживался периметр, и от которого, впрочем, спасает специальный защитный костюм, если он не поврежден. Мы не обнаружили самый опасный из всех видов радиации только потому, что техногенное излучение полностью распадается на границах экрана силового поля. Так вот, вместе они имеют очень специфические характеристики, и, не смотря на любую защиту, синергетически влияют на органические объекты, так что сегодня, чуть позже, я дам всем вам координаты этой четверки, потому что уверен, они все еще здесь, ждут новых приказов, и Фазма без труда возьмет всех четверых. И последнее: что за оружие можно сделать из биосовместимых нанотехнологий? Вот, – Соло свернул одну демонстрацию и развернул другую. – Люк мне должен, так что он отвез образец в Эм-Ай-Ти и поместил его под самый мощный у них микроскоп. Я проанализировал все случаи, которые нашли Рей и Финн, и с уверенностью могу утверждать, что это не оружие, по крайней мере, задумывалось оно с обратной целью. – В таком случае, что это? – увлеченно спросил Хакс. Он уже забыл о том, что произошло несколько минут назад и, как завороженный, смотрел на экран, на то, что Соло обозвал настоящим биоактивным взаимодействием. В неярком, холодном, отраженном свете его лицо было застывшим и бледным, только глаза неестественно горели жаждой разгадки. – Надеюсь, тебе знакомы такие понятия, как генная инженерия, евгеника, клеточное программирование? Хакс имел об этом представление. – Вечная мечта ученых. Что может быть прекраснее создания совершенного запрограммированного человека: без болезней, без ненужных эмоций, без амбиций? Ты смотришь на эту мечту. Точнее, на полуфабрикат этой мечты. Здесь явно просматривается неумелая склейка. Скелет принадлежит гению, а вот все остальное – любителю от науки. Основа – работа настоящего творца, не ремесленника. – Ты говоришь так, словно знаешь, кто он, – сказал Хакс. Взгляд его стал суровым и мрачным. Не дождавшись скорого ответа, он мягко толкнул профессора Соло в бок. – Еще как знаю, – отозвался тот. – Это какой-то страшный секрет? – Да. Они немного помолчали. – Информация от Сабин у тебя в почте. Там нет ничего нового или особенно интересного, можешь просто приложить к делу. Мы в расчете, – сухо констатировал Соло. – Выход сам найдешь, постарайся не выпустить случайно Кайло. – Ты должен сказать мне, кто создатель, – решил настоять на своем Хакс. – Ничего я тебе не должен. Я свою работу выполнил. Остальное – меня не касается. И я не желаю больше видеть ни тебя, ни Дэмерона. – А я больше не желаю слышать всю эту чепуху! Ты будешь сотрудничать со мной до тех пор, пока за организатором не закроется дверь тюремной камеры, нравится тебе это или нет! Я не прошу делать за меня мою работу, но есть вещи, в которых ты ориентируешься лучше. Ты уже знаешь то, что я буду выяснять еще неделю, если не больше. И если ты думаешь, что тратишь свое ценное время на ерунду, то прекрасно, давай меняться, я сделаю тебе расчеты энергетической плазменной реакции с антиматерией, вычислю температуру реакции и все, что ты там еще пожелаешь! – никак не сдавался Хакс. С одной стороны он чувствовал себя до дурноты отвратительно, позорно признавая чужое превосходство, но с другой – не мог вот так просто отступить, сдаться. Перед ним стоял человек невероятного ума и способностей, громадной работоспособности, равных которым вряд ли можно было найти. И только от самого Хакса зависело, как распорядиться этим небывалым ресурсом: показать свою гордость и уйти, или смириться, пойти навстречу и остаться. Соло в ответ нахмурился, желая возразить, но потом, видимо, передумал и уступил. – Ты единственный, кого ненавидят больше, чем меня, – сказал он и улыбнулся. – В холодильнике есть еще пиво. Я сделал чертеж того устройства, что меняет атомную структуру, заложил базовый принцип, думаю, тебе было бы интересно его закончить, потому что там много математики, а я в ней, как ты уже понял, не слишком силен. А программу нанитов, да и их самих, я надеюсь, вполне реально довести до ума. Это интересный эксперимент, его можно использовать во благо, в медицине, например. Только с дедушкой придется посоветоваться. В основе его идея. Они поднялись обратно, зашли на кухню и достали еще пару бутылок из холодильника. – Да? – открывая свое пиво, прищурился Хакс. – И кто у нас дедушка? – Ты бы все равно со временем выяснил. Ты – въедливый. Энакин Скайуокер. Хакс замер. Бутылка пива выскользнула у него из рук, но Бен успел подхватить ее. – Ты не шутишь, – словно во сне произнес он. – Доктор Скайуокер. Он жив? – Представь себе. И относительно для своего возраста здоров. Правда, передвижения его сильно ограничены, так же, как и прием гостей. Но меня, как ближайшего родственника, к нему пускают. – И я смогу пойти с тобой? – Вполне. Только не вздумай маме проговориться, – предостерег его Соло. – Погода сегодня хорошая, небо ясное, пойдем, покажу тебе нашу Галактику с близкого расстояния. На чердаке, а точнее, на третьем этаже дома, действительно, находилась самая настоящая мини-обсерватория. Хакс не сильно разбирался во всех этих приборах и сложных конструкциях, но был по-настоящему заинтригован увиденным. Соло же, напротив, чувствовал себя словно рыба в воде. Он быстро ввел нужные команды, створки крыши раздвинулись, а мощный телескоп выровнялся выше линии горизонта. Соло уселся на двухместный диван и предложил Хаксу присоединиться, затем выдвинул штангу с двумя бинокулярами. – Это для одновременного двойного наблюдения. Сейчас все предпочитают цифру, мониторы, а я люблю эту старую добрую визуальную аналоговую магию. Словно смотришь, что происходит за окнами. Сначала они наблюдали за планетами солнечной системы, увеличивая и приближая их, разглядывали пояс астероидов, затем переключились на центр Галактики, участки Млечного Пути, созвездия. А потом Бен сменил настройки, отрегулировал мощность, и Хакс увидел две очень близкие друг к другу звезды: одна с холодным сиреневым свечением, другая теплая – абсолютно оранжево-желтая. Они так пронзительно ярко сияли во тьме, что создавалось ощущение их невероятной близости к Земле, к ним самим. Даже не верилось, что до этих звезд сотни тысяч световых лет. – Что это за звезды? – спросил Хакс. – Другая Галактика, возможно, населенная похожими на нас существами. И тот свет, который мы сейчас наблюдаем, ушел оттуда больше миллиона лет назад. Хакс почувствовал жуткое одиночество, представив себе эти бесконечные неизмеримые глубины космоса. – Не переживай, им там было весело, летали друг к другу в гости, устраивали вечеринки. Одни поставляли кристально чистый лед, другие – сладкие фрукты, – пошутил Соло и аккуратно взял его за руку. – Полный симбиоз цивилизаций. Бен еще долго показывал ему ночные светила, рассказывал о своих идеях перемещения на сверхсветовых скоростях, преодоления пространства-времени. А Хакс смотрел на далекие звезды и туманности, газовые облака, и вместо того, чтобы оттолкнуть, крепко сжимал его ладонь в своей, понимая, сегодня в его душе открылось что-то новое. И это новое перерастало в тревожную бездну, по краю которой он ходил всю свою жизнь, даже не подозревая о ее существовании. За толстыми стенами из боли, страха, равнодушия и строгих правил скрывались хрупкие чувства. И то, как неумело, но настойчиво они пробивались сквозь эти глухие серые стены, ничуть не ослабляло их, наоборот усиливало мечту. Когда створки крыши закрылись и звездное шоу подошло к концу, он серьезно спросил: – Почему ты настраиваешь людей против себя? Ты работаешь ради них, их блага, развития их самосознания. Ты веришь в человечество в целом и в каждого индивида в частности. – Так проще, – пожал плечами Соло. – Ты ведь делаешь тоже самое. – Да, – кивнул ему Хакс. – Берегу личные границы. Со мной сложно. Я привык к определенному порядку и не могу себя переделать, я отдаю себе отчет в том, что не гожусь для близких отношений. И… если честно, никто просто так еще не готовил специально для меня завтрак или ужин, секретарь не в счет, и уж тем более не говорил со мной на нерабочие темы. – Ты самый интересный человек из всех, кто встречался мне в жизни, за пределами моей семьи. Но об этом как-нибудь в другой раз. Ты, кстати, можешь остаться у меня, уже очень поздно. – Я бы сказал, что уже довольно рано, – ответил Хакс. Он несмело погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Соло и расцепил руки. – Для меня это слишком. Увидимся сегодня днем. Вернувшись к себе в гостиницу и удобно устроившись на чистых простынях, Хакс далеко не сразу смог уснуть. Он лежал с закрытыми глазами и видел свет тысяч далеких солнц, рассеянных по невообразимым просторам вселенной. И в подобных масштабах все его прежние стремления, амбиции и планы, даже текущее задание показались мелкими и незначительными. Наутро погода резко ухудшилась, словно отыгрываясь за предыдущие погожие деньки, ветер усилился, небо затянуло свинцовыми тучами, и по оконным стеклам поползли струи дождя. Обычное дело для осени. И совершенно привычное для обитателей Лондона. Агент Хакс взглянул на хмурое небо, сверился с прогнозом погоды, посмотрел температурный режим и надел поверх темно-серого костюма свое любимое легкое черное пальто с красной подкладкой. На выходе взял из подставки зонт-трость с искусно выделанной кожаной ручкой и направился удивлять новостями своих новоиспеченных коллег. Он победно вошел в Управление и неожиданно застал на месте всю команду агента Дэмерона в базовой комплектации, словно они никуда и не уходили вовсе. Но Хакс точно знал, что уходили, и он точно знал, что явился на полчаса раньше положенного времени. А значит дело было в чем-то другом. Он окинул всех быстрым взглядом, подметил вчерашнюю одежду, красные глаза, размазанную тушь агента Тико, приглушенный свет в помещении и мысленно усмехнулся. – Вижу, отдых пошел всем вам на пользу, – довольно громко сказал он. Роуз Тико исподтишка запустила в него ручкой. Хакс с ловкостью увернулся. – Соберитесь! – так же громко приказал он. – У себя дома командовать будешь, – с вызовом, но тихо ответил ему Дэмерон. – Выкладывай, чего у тебя там нового за ночь образовалось. Агент Хакс отнес свои вещи в кабинет за стеклянной перегородкой, поставил зонт в подставку, медленно расстегнул пальто, снял, идеально ровно повесил его на вешалку и убрал в шкаф, вернулся и включил все потолочные лампы разом. – Садист, – проворчал Финн. Но Хакс не обратил на эту ремарку никакого внимания. Четким шагом подошел к огромному сенсорному монитору, на котором была собрана уже имеющаяся у них информация, прибавил яркости и указал на изображения. – Агент Тико, вы уже провели вскрытие сотрудников исследовательского центра, выяснили какая доза и какой именно радиации их убила? – Жду отчет из лаборатории, – вяло отозвалась она. – А почему сами не сделали тесты? У вас достаточная для этого квалификация. – Потому что не хочу закончить как они, – возмутилась Роуз Тико. – Разрешение на эксгумацию получили? Хакс перевел вопросительный взгляд на координатора. Та встрепенулась, подергала мышкой, проверила входящие и отрицательно покачала головой. – Камеры уличного наблюдения? Ситуационный центр? – Я начала работать с записями, но там десятки часов, если не дней. И когда не знаешь, что искать, то найти – сложно. И еще сложнее подключить к этому полицию, потому что им нужны точные даты и точное время, – оправдалась агент Кики. – Желательно марка, номер транспортного средства и описание подозреваемых. – Цифровой след? Хоть что-нибудь? Финн посмотрел на него, как на врага народа. – Я работаю над этим, – с вызовом в голосе отозвался он и для верности поднял и показал свой ноутбук. – Не шарики катаю. – И это лучшая команда ФБР? Серьезно? – с сарказмом сказал Хакс на все эти нелепые, с его точки зрения, оправдания. – Еще раз, для глухих, – начал агент Дэмерон, но продолжить свою ценную мысль не успел. В помещение громко вошла капитан Фазма, зацепившись на входе за край тумбы с принтером, нецензурно выругалась и щелкнула выключателем. – Обалдели совсем! Что за дальний свет в глаза? – возмущенно спросила она и плюхнулась на ближайший стул. – Изуверские пытки Хакса, – проворчал Финн. – Как Бен? – сменив гнев на милость поинтересовалась Фазма почти ласково. – Спасибо, у него все хорошо, – машинально ответил Хакс. – А у тебя? – не унималась она. – У меня – тоже. – Как скажешь. Что нового? Когда берем злодеев? – Сегодня, – вполне серьезно отозвался Хакс, но продолжения фразы не последовало. – Тебя с этим чудовищем только познакомили, а ты уже ухитрился перенять его дурные привычки, – встряла агент Тико. – Или вы потерянные в детстве близнецы? – Да нет, – ответил ей Дэмерон. – Просто это заразно, передается капельным путем при близком контакте. Хакс был готов к откровенному антагонизму со стороны новых коллег и решил игнорировать всякого рода шпильки и выпады в его адрес. Он еще раз призвал присутствующих к порядку и дотошно поэтапно изложил им все имеющиеся у него факты. Затем выводы профессора Соло, исключая некоторые детали. С окончанием его монолога повисла продолжительная и напряженная тишина. – Ты уверен, что случайно не перепутал наше дело с одним из его сценариев для Стартрека? – съязвил По Дэмерон. На вкус Хакса шутка была убогая, но остальным показалась довольно смешной. – Я твердо уверен в выводах профессора Соло, равно как и в его возможностях установить местонахождение оперативной группы, – безапелляционно заявил он. – Похоже, я не на то ставку сделал, – потер лоб Финн. – Ребята, вы когда успели-то? – подала голос Роуз. – А он берет работу на дом, – уточнил Дэмерон с торжествующей улыбкой. – Причем явно не к себе. – Это какой-то модный эвфемизм? – переспросил Финн. – Про работу на дом. Я не понял. – Эх, я ставила на то, что они сначала все-таки подерутся, а уже потом переспят, – театрально вздохнула Роуз. Хакс посмотрел на них удивленно-снисходительно, как на душевнобольных. – Против глупости сами боги бороться бессильны, – процитировал он Шиллера. – А страшнее глупости могут быть лишь невежество и недальновидность, – добавил он. – А страшнее лжи может быть только ложь самому себе, – вступившись за команду, довольно резко ответил ему По. – Поздравляю, ты вляпался в это дерьмо куда быстрее, чем я думал, – продолжил он, не давая Хаксу перебить его. – Не переживай, не ты первый, не ты – последний. И поверь, совсем скоро ты поймешь, это совершенно не то, на что ты рассчитывал. Ты думаешь, что все контролируешь? Но это не так. Никто не контролирует, особенно, когда дело касается этого фрика. – Прекратите, агент Дэмерон! – крикнул на него Хакс. Он в несколько шагов почти вплотную подошел к своему оппоненту, и его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. – Вы можете и дальше демонстрировать свою несостоятельность, пытаясь принизить меня, но вы не смеете оскорблять человека, который много умнее и ценнее вас! Финальная часть фразы прозвучала довольно зловеще. И в этот момент, молчавшая до сих пор Фазма, видимо почувствовав, что запахло жареным, подскочила со своего стула, вклинилась между спорщиками и упредительно расставила руки. – Стоп! Хотите выяснять отношения – идите в спортзал. – Запросто! – тут же отреагировал По. – Продолжим на ринге. Без правил. – Я принимаю ваш вызов, – смело ответил Хакс. К большому сожалению собравшихся, дальнейшего развития эта история не получила, потому что Кики громко и радостно проинформировала коллег о принятых разрешениях на эксгумацию тел, Роуз в этот же момент пришел отчет из лаборатории, а Финн с победным кличем заявил: «Есть контакт!» и сорвался с места, бросив на ходу, что ушел к диджитальщикам. – Кики, остаешься за главного, – сказал агент Дэмерон. Он тут же переменился, стал настоящим руководителем группы, лицом на ответственной должности. – Работай с видео, прослушкой, задействуй все стандартные средства поиска террористов по ключевикам и подключи Лэндо, он знает, что делать, – продолжил он выдавать инструкции. – Я с Роуз в костях копаться. – Затем развернулся к агенту Тико. – Передай Хаксу, что там тебе из лаборатории выслали. Она молча кивнула. – Фазма, бери этого пижона и езжай с ним к Бену. Ни секунды не сомневаюсь, что наш гений нашел способ выследить оперативников, без обид, Хакс. Как получишь координаты – командуй общий сбор. – Непременно, шеф, – отрапортовала с улыбкой Фазма. – Чуть не забыл, – притормозил их По и ненадолго скрылся в своем кабинете. – Вот, держи, – он протянул Хаксу кобуру с пистолетом. – Тебе дали разрешение. Как пользоваться учить не стану, а правила ты лучше меня знаешь. – Благодарю, – сказал на это Хакс, спокойно взял оружие, достал из кобуры, разрядил и снова зарядил. – Стандартный Глок. – Не переживай, не заклинит, ребята все проверили, – пошутил Дэмерон. – Но, в случае чего, у тебя есть целая Фазма, а она даже спит с пистолетом. – Сплю я обычно с человеком, а пистолет лежит под подушкой. Запросы у меня, знаешь ли, специфичные, никогда не угадаешь, на кого нарвешься. – Не проверял, но ты если что – зови. – Скамейку захватить не забудь, гном, – поиздевалась высоченная Фазма. – Бену привет передам, не волнуйся. Они шли длинными коридорами, не отзываясь на скупые приветствия встречавшихся на пути сотрудников, хотя, приветствовали в основном Фазму. Спустились на лифте на минус первый уровень, и только тогда заговорили. – Как ловко у вас с ним получается, – деликатно отметил Хакс. – А ты потакай больше. Так вы переспали уже или как? – Капитан Фазма! – возмутился Хакс. Он подошел к своей служебной машине и открыл ей дверь. – От вас подобного я не ожидал. Мы всего два дня как знакомы. – А тебе сколько нужно? Два года? – усмехнулась она, устраиваясь на переднем пассажирском сиденье. – Викторианская эпоха закончилась, если ты не заметил. – Мы работаем вместе. – Судя по тому, как ты вчера отреагировал на мое приглашение выпить, ты всегда работаешь. Где тебе еще пару искать, как не на работе? – Мне не нужно, – коротко ответил Хакс, захлопнул дверь, обошел машину и занял место водителя. – Всем людям кто-то нужен, – участливо заметила Фазма. – А ты – человек. И если между вами ничего не было, то с какой стати ты за него вступился? – Он ваш друг, но вы промолчали. – И что? Я в няньки ему не нанималась, а По так шутит. – Он не шутил, – резко сказал Хакс. – Неуважение к человеку влечет за собой неуважение к результатам его труда. Профессор Соло делает за них работу, а они воспринимают это как должное. Вконец обленились, привыкли жить на подачках. Он повернул ключ в зажигании и аккуратно вырулил с парковки. – Зря думаешь, что ребята его не уважают, наоборот, и зверски ему завидуют. Бен может все. Вот абсолютно. Когда сам того хочет, разумеется. Лучше расскажи, ты в самом деле собираешься выйти против По на ринг? – Да. Запускайте ваш тотализатор. Так у вас, кажется, принято? – Потрясающе! – воскликнула Фазма и схватилась за телефон. – Думаю, ставки будут очень высокими! Хакс ничего на это не ответил, он сконцентрировался на управлении автомобилем и внимательно смотрел на дорогу. Правостороннее движение все еще было для него в новинку, как, впрочем, и все в этом безумном городе с его нестандартными нормами поведения и невозможными людьми. Происходящее необычно волновало его, выходило за рамки привычного паттерна, отзывалось волной противоречивых эмоций. Еще совсем недавно с огромным негодованием он пытался заставить капризного профессора исполнить свой гражданский долг, теперь же он был благодарен тому за искреннее участие, поддержку, желание самому идти навстречу. Однако где-то глубоко внутри царапалось чувство тревоги, впитывающее, как губка, неприглядные замечания агента Дэмерона, странное и порой необъяснимое поведение профессора Соло, грубые шутки Фазмы и неясные наставления Маз Канаты. Эта тревожность разрасталась тем сильнее, чем больше накапливалось новых знаний и чем увереннее поднимали головы старые демоны в душе самого Хакса. Впрочем, он был намерен решать проблемы по мере их поступления и не сомневался, что разгадает все загадки, несмотря на любые препятствия. В просторной аудитории, заполненной всего на треть, царил полумрак. Агент Хакс бесшумно приоткрыл дверь и аккуратно прошел внутрь. Он окинул взглядом помещение и постарался слиться с окружающей атмосферой, так, чтобы поменьше привлекать к себе внимания. На большом экране, который был одним из основных источников света, помимо не до конца зашторенных окон, была написана незавершенная формула. Хакс быстро отметил для себя три повтора одинаковой функции, и, как ему показалось, понял основной смысл уравнения. Но он пришел сюда не задачки решать, а выяснять обещанные ему координаты. Дело было за малым – аккуратно вывести из аудитории профессора Соло и поговорить с ним. Что касалось последнего, то он сидел немного в стороне от экрана, закинув ногу на ногу, одной рукой что-то листал или играл в своем телефоне, другой – периодически брал с края стола чашку и делал из нее небольшой глоток. Его бледное, с резкими чертами лицо при этом не выражало никаких эмоций. – Тот, кто максимально близко подберется к разгадке, получит возможность вместе со мной и рыцарями Рен готовиться к очередному, мартовскому состязанию с инженерами, – сказал он своим студентам. – Кэти не подглядывает в ноут к соседу, потому что сама может сделать необходимые вычисления, – добавил он и только тогда посмотрел в сторону привлекательной кудрявой брюнетки. – Прошу прощения, профессор Соло, – пробормотала она. – Но я в замешательстве. Как это уравнение может заставить атомы вибрировать с иной частотой, вызвать изменение структуры? – Все состоит из чисел и именно числа заставляют все в нашем мире работать, – ответил он. – И тебе будет очень досадно, когда агент Хакс, устроившийся на галерке, думая, что его там никто не заметит, сейчас подойдет ко мне и дополнит наше уравнение минимум тремя элементами. Все студенты, как по команде обернулись на Хакса. – Все, тебя рассекретили, – усмехнулся Соло. – Выходи из тени и помоги немного ребятам, только не вздумай решить за них задачу. В аудитории послышались перешептывания и смешки. – Добрый день, профессор Соло, – вставая со своего места, поприветствовал его Хакс. – Я здесь затем, чтобы просить вас выполнить свою работу. – Это моя работа, – довольно грубо отозвался тот. – А то, что я делаю для бюро – развлечение. И развлекаюсь я тогда, когда считаю нужным развлекаться. Ты предложил меняться, давай, делай первый шаг. Фраза вызвала довольно бурную реакцию, многие захихикали, громче всех хихикала кудрявая Кэти в первом ряду. – Хорошо, – сдался Хакс. Он спустился по ступеням, словно входя в тронный зал, подошел к компьютеру, отбросил полу пальто с красной подкладкой, присел на край стула, написал знак равно, сумму и заключил две повторяющие функции в фигурные скобки. – Этого достаточно? – Вполне, – отозвался Соло. – Но… – подал голос сосед Кэти. – Это же математика. Почему мы решаем математическую задачу? – Для глухих два раза мессу не служат! Все. У вас еще сорок минут, чтобы разгадать великую тайну вселенной или хотя бы приблизится к ее разгадке. В этот раз работы направляйте сразу мне, не Рей. Затем всех желающих поучаствовать в эксперименте жду у себя в лаборатории. Но сперва загляните к инженерам за десятью дронами, они обещали выдать, – распорядился профессор Соло. – Кэти, выключи потом комп. Кудрявая брюнетка сверкнула белозубой улыбкой и отбросила с плеч волосы, показав глубокое декольте. Хакс в этот момент поймал себя на странной и не свойственной ему мысли: какую силу ему потребуется приложить, чтобы всего одной рукой резко свернуть ей шею? Ответ он высчитал ровно к тому моменту, как развернулся к ней спиной и направился вверх по ступеням на выход из аудитории. В коридоре, привалившись к стене и не сводя глаз с экрана своего телефона, их ожидала Фазма. Она даже рта не успела раскрыть, как Соло набросился на нее с обвинениями. – Сдурела совсем! – вместо приветствия заявил он и ткнул ей под нос свой телефон. – Ты должна была присматривать за ним! – Он взрослый мальчик, – защищаясь, ответила Фазма. – И потом, ты хоть представляешь из-за чего весь этот переполох? – Представляю. По свой язык нужно в задницу засунуть. А тебе, – он обернулся к Хаксу, – Научиться не реагировать. – Он не мог не реагировать, он как истинный джентльмен защищал честь прекрасной дамы, в смысле не дамы, а не важно, ты понял, – рассмеялась Фазма. – И поэтому в чате красуется физиономия дружелюбной какашки? – уточнил Соло. – Ничего получше придумать не смогла? Не зря говорят, что цивилизация отстоит от варварства всего лишь на двадцать четыре часа с двумя перерывами на обед, – перефразировал он современного британского писателя. – Бен, перестань, будет круто, а если что, я сама По наваляю. – Вы недооцениваете меня, капитан Фазма, – заметил Хакс. – Но сейчас все это не имеет значения. Сейчас меня… – Интересует, как и с помощью чего я выясню координаты оперативной группы, – продолжил за него Соло. – Все верно. Так как? Он не ответил, развернулся, показал рукой вперед и зашагал прочь по коридору, в направлении своей лаборатории. Им снова пришлось догонять его. – Еще не жалеешь? – с лукавым огоньком в глазах поинтересовалась Фазма, притормозив Хакса у дверей. – Ни сколько, – ответил он. Уже войдя в знакомое помещение, они застали там не только самого Соло, но и Рей, которая пыталась вырвать из рук своего профессора какую-то еду. – Ты с ума сошел! – возмущалась она. – У этого салата срок годности вышел. – И что? На вид вполне съедобный. Вообще, в нашей еде столько консервантов, что мы даже спустя сто лет после смерти будем выглядеть, как свежепочившие. – Ты ведешь себя словно Кайло! Так что не ругай его в следующий раз за кусочничество на помойке. – Кстати, где он? – мгновенно переключившись, спросил Соло и выкинул салат в мусорную корзину. – Сейчас найду, – вздохнула Рей и тут же, уже веселее добавила: – Привет Фазма, привет агент Хакс, – она развернулась к ним и улыбнулась. Они поприветствовали ее в ответ. – Бен сказал, что тебе понравился ужин и наша домашняя обсерватория, не сравнить, конечно, с Гринвичской, но она больше для удовольствия, не для работы, – заметила Рей, надевая свою светло-бежевую искусственную шубку. – Ты заходи к нам вечером, если не занят, я люблю, когда у нас интересные гости. Бен – тоже. – Благодарю, – ответил ей Хакс. – Я непременно воспользуюсь вашим предложением, если буду не сильно занят. Рей еще раз улыбнулась ему и убежала разыскивать вечно теряющегося енота. А Фазма вопросительно удивленно посмотрела сначала на Соло, потом на Хакса, но решила не нагнетать обстановку. – Я за кофе, кому что? – вместо отвязной шутки поинтересовалась она. – Мне как обычно, Хаксу – черный, крепкий без сахара, – не отрываясь от кучи разбросанных по столу приборов, ответил ей Бен. – И круассаны прихвати, которые с ветчиной и сыром. – Развлекайтесь, – напутственно сказала Фазма и ушла за кофе. С ее уходом наступила тишина. Нарушала ее только периодическая трескотня тех аппаратов, которыми занимался Соло. И чтобы заполнить возникшую паузу, Хакс по привычке потянулся за сигаретой. Он закурил, не спрашивая разрешения. Впрочем, решив этот вопрос однажды, он не стремился поднимать его вторично – обычное явление для прецедентного права. Хакс наслаждался этим молчанием, следил за каждым жестом Бена и думал, что в его движениях, в нем самом есть удивительная двойственность – нежность и хищность. Нежность – от того, как тот обращался с близкими ему людьми, со своим питомцем, даже с механизмами, а хищность, откровенная неприкрытая агрессия – от резких перепадов в настроении, угрозах окружающим, демонстративном превосходстве дикого и очень опасного зверя. Это восхищало и отчего-то завораживало. – Музыка под настроение, – неожиданно сказал Соло. – Уточни, – ответил ему электронный голос. – Привереда. Давай, что-нибудь из классики, что давно не слушали, – попросил он. – Громкость на двадцать семь. С первых же аккордов и плавных, завораживающих, торжественных, но тоскливых звуков Хакс узнал оперу Пуччини, на которой, не сказать, чтобы так уж давно он был в Ковент-Гарден. – Присоединяйся, – пригласил его Соло. – Пока орава юных гениев не прибежала и не испортила нам все веселье. – Что это за устройство? – поинтересовался Хакс. Он взял один из приборов, смутно похожих на спектрометр, но более сложной конструкции и покрутил его в руках. – Трикодер, – совершенно серьезно сказал тот. – Трикодер? – неуверенно-насмешливо переспросил Хакс. Он смотрел когда-то «Стартрек» и имел общие представления об упомянутом гаджете. Однако сам он, безусловно, как и многие на острове, любил «Доктора кто». И не просто любил, но и в самые отчаянные моменты своей юности он писал к нему сценарии. Правда об этой его слабости, кроме него самого, никто не знал. – Сканирование, вычисления и запись, – пояснил для него Соло. – Даже самый контролируемый процесс превращения энергии оставляет фоновое излучение, так что это мой усовершенствованный очень чувствительный дозиметр-спектрометр, настроенный под специфическую концентрацию радиационных излучений. – Он отобрал у Хакса прибор. – Еще не до конца усовершенствованный, поэтому мне и нужна твоя помощь. Шкаф за стеллажом, прямо по курсу. Пока Хакс педантично снимал и вешал свое пальто, а для верности еще и пиджак в шкаф, он успел прослушать краш-курс ядерной физики и приборостроения. Впрочем, последнее явно было лишним. – С таким подходом, – вернувшись к столу с трикодерами, сказал он. – У тебя и через три часа ничего не выйдет. Даже через три дня. Но идея – верная, очень смелая. Однако, чтобы получить суммарное излучение более яркое, чем все остальное спектральное излучение, твой трикодер должен не просто улавливать, но рассеивать и анализировать остаточный поток частиц и волн. Это простая механика. Я сейчас покажу, и мы быстро все перенастроим. Они работали вместе быстро и слаженно, словно были связаны какой-то невидимой нитью ментальности или проще говоря – читали мысли друг друга, общались без слов. И, находясь в моменте, увлеченно разбирая и собирая один механизм за другим, программируя на нужные действия, Хакс понял, чего недоставало ему все эти долгие годы на государственной службе. Необходимое занятие, настоящая наука, высокие технологии, создание принципиально нового, устремленного в будущее, находящегося за гранью привычного восприятия. Все то, чего его так беспринципно лишили, и о чем он до сих пор тайно и с горечью мечтал. Гармонию разрушила Фазма. – Что это за клингонская опера? – с порога заявила она. – «Тоска». Под нее работается лучше, – ответил ей Соло, не отрываясь от своего занятия. – Напиши Рей, пусть возвращается, мы почти закончили. – А как же Кайло? – вспомнил Хакс о своем приятеле с полосатым хвостом. – В такую погоду он носа на улицу не высунет, наверняка спит в раковине. – В таком случае, где же пропадает твоя помощница? Хакс закончил с последним спектрометром и взял стакан с кофе. – У Люка. Потому что Маз еще не пришла, – ответил Соло и победно поднял вверх свой «трикодер». – Готово! Я заслужил еду. Он взял круассан, кофе и направился в сторону подсобки, зовя по дороге Кайло. – Вы изумительно смотритесь вместе, – вполголоса заметила Фазма. – Пригласи его куда-нибудь. – Мы коллеги, это неуместно, – уклончиво ответил Хакс. – Перестань. Он не твой подчиненный, вреда не будет. Чего ждать-то? Пока кто-нибудь посмелее не уведет из-под носа? Я, например, – усмехнулась она. – Правда, на меня он так не смотрит, как на тебя. – Как именно? Вопрос прозвучал довольно громко в образовавшейся музыкальной паузе. – Что «как именно»? Бен Соло выбрал именно этот момент, чтобы появиться из подсобки. Енот сидел у него на плече и вгрызался в круассан, держа его в передних лапах, словно в руках. – Как именно мы собираемся определить локацию террористов с помощью наших трикодеров? Обойдем или объедем весь город? – тут же нашелся Хакс. – Облетим по квадратам в 11 миль каждый, – ответил Соло. – Ты Рей позвала? – спросил он Фазму. – Зову, видишь, – она продемонстрировала, как набирает сообщение. – Всем вам прислуга нужна. – Слушай, Хакс, тебе нравится твоя работа? – неожиданно поинтересовался Соло. – Да, вполне, – как-то нерешительно ответил он. – В большинстве случаев. – Если меньшинство все-таки перевесит – оставайся. Мы найдем твоим талантам применение, а заодно и в мартовских играх победим. – Спасибо, – отозвался Хакс. Предложение было очень заманчивым. Даже более того, оно было умопомрачительным, невероятным, ценным и ко времени. И та малая часть Хакса, которая стремилась ко всему новому, неизведанному, смелому готова была с радостью отбросить прошлое и ответить согласием, но основная, фундаментальная, логичная, рассудительная, ответственная и упорядоченная его сторона напрочь отметала любые сомнения в себе, своей работе, великом предназначении и миссии. Нет, он не мог оставить свой привычный уклад из-за какой-то призрачной мечты детства. И никогда не оставит. Так что он запил привкус горечи слова «нет» крепким кофе и запретил себе думать в сослагательном наклонении. Вернулась Рей, да не одна, а с подмогой. Ватага студентов веселой гурьбой ввалилась в лабораторию, но под строгим взглядом профессора Соло перестала суетиться и быстро умолкла. – Есть два типа научных экспериментов, – глядя на своих студентов, сказал Бен. – Лабораторные и полевые. Лабораторные, не без помощи агента Хакса, завершились успешно, так что мы все сейчас приступаем к полевым. Но прежде разбиваемся на двойки и формируем экипажи: один водитель и один пилот-испытатель. Студентов это сравнение повеселило. – Кому не достанется пары – формирует с кем-нибудь тройку, – продолжил он. – Каждый экипаж оснащается дроном, которые вы взяли у инженеров и трикодером, которые мы уже собрали. Крепит трикодер к дрону и получает мини-исследовательскую летающую станцию. Пилот не забывает про GPS дрона, водитель про свой GPS. Затем все маркируются и регистрируются согласно своим номерам. Не обязательно обзываться 2, 3, 4, 10, поклонники ралли могут взять три пятерки, поклонники азартных игр – три семерки, а для поклонников Библии вполне сгодятся три шестерки, двойные нули – тоже не возбраняются. Номер первый у меня, он уже занят. Мы ищем очень специфическую концентрацию радиационных излучений. Дальнейшие инструкции и закрепленный за каждым экипажем квадрат на карте города – у Рей. Рации и микрофоны – тоже, так же, как и все ответы на все дурацкие вопросы. Умные вопросы можете задать Хаксу, если желаете прослушать дополнительную лекцию минут на сорок. Тот экипаж, которому повезет найти нужное излучение ничего не получит, как и остальные, кроме, разве что, моей благодарности. В лаборатории стало внезапно тихо, так, что, если бы муха захотела неожиданно посетить это помещение, то ее полет не остался бы неуслышанным. – Ладно, можете оставить себе трикодеры, – усмехнулся Соло. – Они нам потом пригодятся. Но истинная награда для ученого – это достижение поставленной цели. Через двадцать минут жду всех на парковке. И вот в этот момент стало настолько шумно, что Хакс пожалел, что не взял беруши. – Собирайся, – сказал ему Бен, уже держа в руках дрон. – Покажу потайной ход. Фазма! – крикнул он тут же. – Ты с Рей на пульте, как получишь координаты, сразу можешь командовать общий сбор. Она махнула ему в ответ. – Отдай ей ключи от машины, на мне поедем. Они оставили енота на попечение Рей, скрылись за незаметной дверью в подсобке, прошли довольно широким, но явно редко используемым коридором, и вышли прямо к парковке. На улице все еще моросил дождь и было довольно промозгло. Хакс застегнул пальто на все пуговицы, а Бен нацепил на голову капюшон толстовки. Отчего-то кроссовки, джинсы, толстовка и вельветовый пиджак смотрелись на нем естественно и вполне достойно, не вызывали отторжения у тонко чувствующего стиль и красоту гармонии Хакса. Но, скорее всего, дело было в его незаурядной личности, полной энергии и ума, совершенно необыкновенной и оттого притягательной. – Скорее, – подогнал его Соло. – Залезай! Он открыл машину и тут же завел, включая климат-контроль. – Греемся и сверяем часы. Вот тут Хакс по достоинству оценил все преимущества индивидуальной сборки. И вовсе не потому, что в салоне моментально стало тепло, а потому что внутри там оказался самый настоящий ситуационный центр с голосовым управлением в миниатюре: выдвижной монитор отображал все сигналы других экипажей и их дронов, связь работала без рации, наушников и микрофонов с переключением по разным каналам, изображение местности транслировалось сразу со спутника, накладывая сетку долготы и широты, а показатели с трикодера дрона можно было увидеть в правом верхнем углу экрана. – Справишься с этой штуковиной? – спросил Соло, вручая их мини-станцию Хаксу. – Не ракетостроение, разберусь, – ответил он. – Отчего-то мне думается, что и ракетостроение для тебя не проблема. Хаксу сильно нравились эти ремарки в сторону его талантов и интеллекта. Никакой зависти, только искренняя радость и похвала его способностям. Наверное, именно так и должны реагировать на чужие достижения самодостаточные и выдающиеся личности. Жаль, Хаксу такие личности в жизни до этого момента не встречались. Отец пытался воспитать его по своему образу и подобию: сильного, безэмоционального, безжалостного ко всем окружающим, единственно знающего истину, считающего себя вправе подавлять все несогласные с ним мнения, искоренять иные образы мышления и жизненные устои. Но дело в том, что Хакс изначально, по природе своей, был другим, и потому не смог снискать одобрения ни со стороны своего отца, ни со стороны его окружения. Так что, в самом лучшем случае, его попросту игнорировали, а в худшем… об этом он предпочитал даже не вспоминать, чтобы не стошнило ненароком. Хакс жил в постоянной недооценке себя, своих способностей, возможностей и в какой-то момент поверил, что он действительно не достоин и что любое, даже грубое внимание он должен заслужить. Тогда все его ценности перевернулись, он стал руководствоваться честолюбием, личными желаниями, жестокой хитростью, непреклонностью правил и принялся строить сложные и опасные ловушки всем, кого считал помехой. Он вырос не таким, как мечтал его отец. Много лучше. Спустя несколько минут группа молодых гениев вывалила на парковку и сразу облепила машину своего лидера. Их не волновали ни дождь, ни холод, ни сложность поставленной задачи. Они подпрыгивали от нетерпения и с удовольствием обсуждали, кому из них повезет и кто первый обнаружит необходимое излучение. Последние напутствия были выданы, дроны расставлены в ряд, экипажи собраны. – По машинам! – скомандовал Соло. Десять немаленьких аппаратов зажужжали и взмыли вверх. – Уверен, что сработает? – скептически поинтересовался Хакс. Он, как настоящий штурман, смотрел только на показания приборов, не в окно. – Конечно нет! – усмехнулся Бен. – Принцип неопределенности. Всегда есть что-то, чего мы контролировать не можем. Наслаждайся, когда еще такое проделаешь? – Принцип неопределенности не об этом, – поправил его Хакс. – Ты слишком серьезно ко всему относишься. Разреши себе поиграть! – подначил его Бен и рванул с места, в погоню за дроном. Десять экипажей кружили по столице, внимательно изучая отведенную им местность с азартом золотоискателей. Они переговаривались, шутили, подначивали друг друга и между делом обсуждали нового на их территории человека – агента Хакса, строя самые невероятные теории. Профессор Соло не сообщил, что слышит всех, в то время как его экипаж не слышал никто, кроме Рей, разумеется, поэтому он от души развлекался. Сам Хакс игнорировал фоновую болтовню, как белый шум, и внимательно следил за показаниями трикодера. – Кто такие рыцари Рен? – спустя долгое молчание все-таки поинтересовался он. – Мои старые добрые друзья с разных мест учебы, – ответил Бен. – Такие же как я, со своеобразным взглядом на мир. Люк давно в шутку обозвал нас ренегатами, но мы не расстроились, а образовали орден Рен. Всего нас семеро. Я – магистр, – гордо заявил он. – Еще у нас есть настоящий японец, он занимается кибернетикой и робототехникой и немец – гениальный механик. Вообще, мы все специалисты в самых разных областях науки и техники, а вместе – непобедимая сила. Моя машина, кстати, наше общее дело. – Ясно, – отозвался Хакс. У него самого друзей никогда не было, даже «со своеобразным взглядом на мир». В этот момент, перекрывая всю фоновую болтовню и веселье, раздался победный клич от экипажа под номером 101. – Нашел! Я нашел его! – Фазма, фиксируй координаты, выводи ребят на позицию. Сворачиваем поиски. Судя по силе излучения, они все в одном месте, – очень серьезным голосом тут же передал на базу Соло и резко затормозил, съезжая к обочине. – Всем экипажам, – переключаясь на общую связь, продолжил он. – Эксперимент завершился полным успехом. Все большие молодцы! Возвращайтесь домой, сдайте дроны инженерам и изучайте возможности своих трикодеров. Празднование нашей победы – добровольно-принудительное. Завтра обсудим результаты. – Выезжаем? – спросил Хакс, заводя на посадку их дрон. – Да. Они ближе, но мы – быстрее! – Ты останешься в машине, – безапелляционно заявил Хакс. – Гражданским запрещено участвовать в подобных операциях. Он вдруг ощутил смутную тревогу и очень хотел, чтобы приказ его прозвучал как можно формальнее. Хакс впервые почувствовал желание защитить и заботиться, почувствовал небезразличие к чужой судьбе и благополучию. Он вступил на новую для него, неизведанную территорию, настоящую терра инкогнита и совершенно не представлял, как ведут себя, что говорят и делают в таких случаях обычные люди. – Мне разрешено все! – возразил ему Бен и с заносом развернулся через сплошную на сторону встречного движения. Они встретились с Фазмой, Дэмероном и группой захвата в районе Тринидад, в жилом квартале. Строения там были очень разными, где-то проглядывали откровенные трущобы под снос, где-то новые или обновленные высотные многоквартирные комплексы, встречались и длинные, разделенные на несколько секций, таунхаусы. Но что сильно поразило Хакса, привыкшего к людным улицам Лондона – здесь не было ни души. – Раздевайся, – коротко бросил Бен, как только они остановились. – Что? – изумился на это Хакс. – Ты же не собираешься в таком виде террористов брать? Одно твое пальто стоит, как бюджетный автомобиль. Раздевайся. В багажнике найдешь бронежилет. Хакс счел это уместным и быстро сменил пальто и пиджак на защиту с огромными буквами ФБР. Тем временем бойцы спецназа быстро и ловко рассортировались по улице, перекрыли выходы к переулкам и заняли свои позиции, ожидая приказа от Фазмы. Агент Хакс не вмешивался, он позволил работать профессионалам, но не мог не удивиться, наблюдая ошеломляющую и в крайней степени пугающую его картину, когда профессор Соло, нарушая приказ оставаться в машине, спокойно открыл багажник, кинул в него свой пиджак, достал настоящую катану и направился к входу в многоквартирный дом. Но еще больше поразило, что никто при этом не попытался остановить его. – Агент Дэмерон, капитан Фазма, – возмущенно обратился к ним Хакс. – Что происходит? Почему гражданский на позиции? – Потому что там люди. Обычные люди и дети, – грубо ответил сам Соло, поправляя наушник. – Нужна разведка. Я дам команду. – Но... – попытался вновь воспротивиться он. – Хакс, не забивай эфир, – оборвал его Дэмерон. – Мы знаем, что делаем. И тут его словно переклинило, он даже понять не успел, как выхватил свой Глок и в мгновение ока оказался рядом с Беном. Сработали какие-то неведомые глубинные инстинкты. – Что ты творишь? – остановил его тот, почти закрывая дверь прямо перед носом. – Ты не можешь идти один, – возразил Хакс. – Только я и могу. Но если ты так настаиваешь, – он открыл дверь, – пожалуйста. Они поднялись пешком на одиннадцатый этаж, тихо и без остановок. Однако перед длинным коридором Соло резко обернулся и показал, что дальше он сам. Хакс отрицательно покачал головой. – Твое присутствие меня отвлекает, – наклонившись к самому его уху, чуть слышно сказал Бен. – Следи за лифтом и пожарным выходом. Он аккуратно вынул из ножен катану и совершенно бесшумно медленно пошел вдоль череды квартир, задерживаясь напротив каждой, словно прислушиваясь. Дойдя почти до середины – остановился, посмотрел на Хакса, поднял свободную руку и показал: один, один, три, пять, кивнул и так же бесшумно пошел обратно. – Одиннадцать тридцать пять, – тихо сказал Хакс. – Поднимайтесь, ждем на этаже. Тому, что произошло ранее, логического объяснения он найти не смог. – Винтовку захвати, – подходя добавил Соло. Обращался он явно к Фазме. До определенного момента дальнейшие события складывались довольно прогнозируемо. Группа захвата вместе со своим капитаном поднялась на нужный этаж, обступила нужные апартаменты, вышибла дверь и взяла почти без сопротивления четверых террористов, поставив их на колени. И вот тут-то все и пошло наперекосяк. Сначала Хакс услышал звук бьющегося стекла, когда вслед за агентом Дэмероном вошел в квартиру под обозначенным номером. Одновременно со звуком увидел и на себе ощутил разлетевшиеся брызги крови и ошметки мозга, принадлежавшие члену преступной группы, которого в тот момент сама капитан Фазма поставила на ноги, чтобы понадежнее застегнуть на нем наручники. Мгновение спустя все кинулись кто к стенам, кто на пол, но следующий выстрел оказался быстрее человеческой реакции и настиг второго из четверки, решившего вскочить во всей этой неразберихе на ноги, скорее всего, в попытке скрыться. Неудачной. Инстинкты у Хакса сработали моментально, но не те, которые нужно. Он чувствовал на своем лице чужую кровь, кусочек чего-то липкого, сползающего по щеке и от отвращения просто застыл на месте. Желание избавиться от этой жуткой грязи вытеснило инстинкт самосохранения. Он не слышал ни криков Фазмы, приказывающей ему лечь на пол, не видел ни единого жеста Дэмерона, призывающего прижаться к стене, а как завороженный стоял и старался стереть с лица склизкую мерзость. Так что он даже не понял, что произошло, когда сторонняя сила оттолкнула его подальше от панорамного окна и чья-то сильная рука прижала к себе в стремлении защитить. Наверное, все это случилось очень быстро, но в сознании самого Хакса растянулось на долгие минуты. – Дыши глубже, абстрагируйся, слушай мой голос, – сказал ему куда-то в макушку Соло. Хорошо, что это был именно он. Тот факт, что его мог прижимать к себе абсолютно чужой человек окончательно бы свел Хакса с ума. А вот Бену, кажется, было можно. – Все в порядке, сконцентрируйся на главном. В здании напротив снайпер, он не даст нам увести этих ребят живыми, а тебе очень нужна информация. Нам всем нужна. – Все, что мне нужно – умыться, привести себя в порядок, переодеться, – прошептал Хакс. – Ты обязательно это сделаешь, обещаю. Фазма! – крикнул ей Соло. – Винтовка. Она перекатилась по полу, выхватила из снаряжения винтовку и толкнула в их сторону. – Успокойся, – продолжал уговаривать его Бен. – Ты сможешь достать этого гада. – Я его даже не вижу, – обреченно ответил Хакс, но винтовку все-таки подтянул к себе, подцепил мыском ноги, взял в руки, осмотрел и проверил заряд. – Тебе не нужно видеть, только рассчитать траекторию. Вычисления он всегда производил быстро. Требовалось понять геометрию по тому, как были убиты обе жертвы, оценить баллистический коэффициент пули, которая прошла навылет и красочно торчала в стене, понять из какого оружия был произведен выстрел и… – Я не знаю скорости и направления ветра. – Хакс, ты очень умный, ты быстро ориентируешься, подмечаешь все детали, можешь прогнозировать ситуации и видеть решения, – почти нежно сказал ему Бен. – Ты не знаешь скорости ветра? Не беда. Просто вычисли на глаз. – По-твоему, я должен угадать? – Да, и я уверен, что ты угадаешь правильно. Он закрыл глаза, ощутил теплое дыхание Бена у своего виска, крепкое ободряющее объятие его руки, внутренне собрался, успокоился и формула начала складываться словно сама собой, подставляя нужные значения скорости и направления ветра. В какой-то момент ему показалось, что он и впрямь увидел снайпера, понял, где именно тот укрывался, какая траектория станет наиболее выгодной, какая позиция – наиболее удобной. Хакс сжал в руках винтовку, задержал дыхание, почувствовал, как Бен отпустил его, открыл глаза, в мгновение развернулся к панорамному окну, выбил осколок стекла, опустился на одно колено, и используя низкий кофейный столик как упор, прицелился и в тот же момент выстрелил. Напряжение отступило, мышцы расслабились, окружающий мир вернулся в относительную норму. Он выдохнул, поднял взгляд от прицела и увидел прямо перед собой блестящее лезвие меча. Снайпер выстрелил одновременно с ним, вот только его пуля не достигла цели. Хакс повернул голову и посмотрел в сосредоточенное лицо стоявшего чуть поодаль Бена Соло, тот одобрительно кивнул и опустил свой меч. – Поехали, – коротко сказал он и направился к выходу. Связь все еще работала, Фазма отдавала приказы, Дэмерон диктовал инструкции, кто-то вызывал парамедиков и криминалистов. Хакс огляделся, вынул наушник, отыскал глазами Фазму, подошел к ней, словно в забытьи, отдал винтовку, поймал ее восторженный взгляд, поблагодарил за поддержку, затем остановил агента Дэмерона, принял его поздравления с удачным выстрелом и пообещал в скором времени приехать в Управление для допроса. Он покинул апартаменты одиннадцать тридцать пять и вышел широким коридором на лестницу. Сильно хотелось курить, но сигареты он оставил в кармане пальто, так что пришлось смириться и потерпеть. Спускаясь вниз, Хакс шел пролет за пролетом, отсчитывая ступени. Он сбился дважды на восьмом и третьем этажах и дважды возвращался обратно, чтобы начать счет заново. Ему никак не давало покоя необъяснимое поведение Бена Соло, но больше остального его волновала мысль, что в промежутке каких-то нескольких минут тот дважды спас ему жизнь. Хакс никогда никому не спасал жизнь. Вот так, непосредственно. Не ради страны или королевы, а ради самой жизни дорогого человека, из заботы, симпатии, щедрых и ярких чувств. И никто никогда не спасал самого Хакса. Более того, он был уверен, что все его знакомые смотрели бы на его гибель не без удовольствия, да еще и помогли бы, руководствуясь словами Ницше: «Падающего – подтолкни». Когда Хакс сел в машину и снял бронежилет, Бен протянул ему упаковку влажных салфеток, затем сам достал пачку сигарет из кармана пальто и положил прямо перед ним на приборную панель. Они не разговаривали в дороге. Хакс так о многом хотел спросить, что предпочел не раскрывать рта вовсе, а Бен отнесся с пониманием. Это молчание не было колючим или напряженным, наоборот, оно было комфортным, как если бы они весело болтали ни о чем или подпевали невпопад знакомым песням по радио. Но Бен сосредоточенно мчался на запредельной скорости по широким улицам, ловко маневрируя между остальными участниками дорожного движения и не мешал Хаксу быть наедине с самим собой. В номер поднялись вместе, однако Бен не стал заходить. – Жду тебя в лобби-баре, – сказал он. Хакс кивнул в ответ. Он всю жизнь вполне успешно прятал свои странности, маскировал навязчивые состояния под качества характера, следование правилам. Но вот сейчас он настоящий проявился, раскрыл себя, совершил непростительную ошибку и теперь отчаянно желал, чтобы эпизода с его срывом просто не было, чтобы никто не узнал его слабости, не наблюдал его гадкой беспомощности. Особенно Бен. И потому не понимал, как случилось, что тот до сих пор вполне адекватно к нему относится, разговаривает словно ни в чем ни бывало, не считает отвратительным. – Сегодня ты – настоящий герой, так что давай, втискивайся в свой образ хладнокровного британского агента, и мы поедем допрашивать твоих биотеррористов, – добавил Бен и закрыл дверь. Вот он – своеобразный взгляд на мир. Оказывается, провал Хакса можно было расценить как победу, а недостаток обернуть достоинством. Он пристально посмотрел на закрывшуюся дверь в его номер, и взгляд его загорелся восхищением. Хорошо, что Соло этого уже не увидел. Двадцать минут, и Хакс спустился на первый этаж, в лобби, остановился на лестнице и не сразу понял, что происходит. Внизу все пространство сверх ожидания было заполнено оживленной публикой, от души восхищавшейся мастерством музыканта, который с комфортом расположился за огромным концертным роялем и виртуозно играл современную популярную мелодию. Хакс узнал в ней «Demons» Imagine Dragons. Эта группа была одной из немногих современных, чьи песни ему нравились. Не чета, конечно, старой доброй классике британского рока, но, тем не менее, их альбом уверенно поселился у него на полке рядом с дискографией Queen, U2, Blackmore’s Night и The Rolling Stones. Он посмотрел вниз внимательным, ничего не упускающим взглядом и увидел за роялем, конечно же, Бена Соло, с удовольствием развлекающего трио модельных красавиц и, вдобавок, всех остальных в округе. Было похоже, что играл он далеко не первую композицию, потому что кто-то продвинутый в музыке уже нашел нужную ритм-секцию и подключил свой телефон к колонкам. Гости танцевали, подпевали, а бармен устроил настоящее шоу за стойкой под заразительный бит. Демоны Хакса забили тревогу. Он готов был ринутся в эту толпу и разогнать назойливую публику с применением оружия, если того потребовали бы обстоятельства. Но он лишь сурово сдвинул брови и с обреченностью канатоходца направился в гущу веселящихся людей, словно в поход над бездонной пропастью, балансируя на тонкой грани самообладания. Стоило ему только приблизиться к роялю, как современная композиция сменилась классической. Бен посмотрел прямо в глаза Хаксу и взял несколько первых аккордов «Лунной сонаты» Бетховена. В одно мгновение все вокруг стихло, словно во всем мире не существовало ничего, кроме белых и черных клавиш и той проникновенной мелодии, которая эхом разлеталась по всему просторному этажу гостиницы. Бен сидел за роялем, играл любимое Хаксом произведение, глядя только на него и зажигая в его душе яркую искру надежды, бессознательное ожидание чего-то нового и прекрасного. Вместе с музыкой вернулись и далекие воспоминания детства, когда его на лето отправляли в дом на побережье, а он убегал смотреть на море и часами стоял на ветру, вглядываясь в темные сине-зеленые волны, мечтая, чтобы это длилось вечно, и чтобы ему никогда не пришлось возвращаться обратно. Но сейчас, рядом с Беном, не было никакого отчаяния, только надежда. Его присутствие стало чем-то важным и сильно необходимым, и тогда Хакс понял, насколько привлекательным казался ему этот человек. Мелодия по нисходящей подошла к финалу и умолкла. Несколько секунд в лобби царила полнейшая тишина, а затем все разразились бурными овациями. Соло встал, поклонился, подошел к Хаксу и кивнул ему в сторону выхода. – Музыкальная пауза окончена, – сказал он и улыбнулся. Постояльцы кинулись уговаривать его сыграть еще что-нибудь, но он отказался, сославшись на неотложные дела, и они покинули гостиницу. Агента Хакса предсказуемо поселили довольно близко от здания штаб-квартиры ФБР по причине то ли целесообразности, то ли изначальной договоренности института правопорядка с институтом туризма, а со скоростями уникального водителя и его уникального транспорта время в дороге казалось совсем незначительным, своеобразная полоса разгона-торможения. Конечно, этих нескольких минут не хватило для полной перезагрузки сознания, так что, входя в Управление, Хакс все еще думал, насколько все-таки мозг человека уникален и сложен, насколько непостижима его безграничная природа и как своеобразно и избирательно он подходит к тому, что считать прекрасным, подходящим, притягательным. Как смело подсознательное влечение, контактируя с сознанием в процессе обработки колоссального количества информации, переходит в осмысленные чувства. Именно с этими размышлениями он вошел в помещение за огромным полупрозрачным стеклом, где его уже ждали Дэмерон и Роуз Тико. По другую сторону, в комнате для допросов за столом сидел один из предполагаемых биотеррористов, положив скованные наручниками руки на стол, и смотрел в одну точку. – Он что-нибудь сказал? – поинтересовался Хакс у агента Дэмерона. – Нет. Вообще ни слова. Даже адвоката не требовал. Лэндо пробовал его разговорить, но все бесполезно. – Второй? – Тоже самое. Хакс присмотрелся. По ту сторону стекла находился крепкий, с виду довольно выносливый белый человек средних лет, прошедший военную службу и специальную подготовку. Об этом свидетельствовали выправка и твердый взгляд, полный решимости идти до конца. – Личность установили? – спросил Хакс, не отрываясь от изучения объекта. – Они все как призраки. Ни отпечатков, ни ДНК, ни соцстрахования, ни прав. Распознавание по лицам тоже ничего не дало, – ответила ему до сих пор молчавшая Роуз. – Интересно, – все еще вглядываясь в персонажа за стеклом, заметил Хакс. – Что именно? – пренебрежительно уточнил Дэмерон. – Физические проявления. У него трясутся руки и явный жар, – ответил Хакс. – Агент Калриссиан сказал, кто из них слабое звено? – Никто, – снова вмешалась криминалист. – А где наше чудовище? Вы же наверняка вместе приехали. Дэмерон достал телефон и быстро выбрал из списка номер. – Ты мне нужен, – сказал он после трех гудков. – Мы в седьмой. Он скинул вызов и посмотрел в сторону входа. – Сейчас придет, навещал другого. Дверь открылась, но вошел в нее Финн, и только пару минут спустя – Бен Соло. Он молча вплотную приблизился к стеклу и на несколько мгновений замер, внимательно изучая сидящего по ту сторону человека пронизывающим и сосредоточенным взглядом. – Ну, что? – нетерпеливо поторопил его Дэмерон. Тот отмахнулся от него, словно от назойливой мухи. – Все вышли кроме Хакса, – через некоторое время отозвался Соло. – Быстро! Его голос прозвучал настолько угрожающе, что присутствующие вздрогнули и поспешили выполнить суровую просьбу. – Тебе лечиться надо, – на выходе бросила Роуз. – Этот заговорит, – коротко и отстраненно сказал Бен. – С тобой. Он не много знает, но назовет тебе имена участников своей группы, имя снайпера и его заказчика. – Откуда ты... – попытался выяснить Хакс. – Ты ведь уже составил список потенциальных разработчиков нанитов, – не спрашивал, а утверждал Соло. – Покажи ему фотографии, он видел одного из них, когда передавал материалы. Надави на него, так как ты умеешь, сыграй на его страхах, желании жить, – жестко добавил он. – Бен! – строго одернул его Хакс. – Я побуду здесь. Остальное – потом. Спорить было бесполезно. Хакс согласился, зашел к себе в кабинет за планшетом и вернулся, но уже не в комнату за стеклом, а в комнату для допросов. Он, как и всегда, методично и аккуратно, с достоинством уселся за стол, положил перед собой планшет, взглянул на часы, слегка оперся на край стола и открыто посмотрел в глаза человека напротив. Минуту он играл с ним в гляделки, а затем тихо и отчетливо заговорил. – Давно у вас дрожат руки? Тот ничего не ответил. – У вас жар, дрожь в конечностях. Вы постоянно ощущаете головокружение, боль в височной части, тошноту. Все это признаки запущенной лучевой болезни. Хакс приподнялся, облокотившись ладонями о стол и произнес довольно резко: – Еще немного, и вас вывернет собственными кишками прямо вот сюда. – Он указал на пол. – А из глаз потечет кровь. Он резко наклонился вперед и крепко схватил подозреваемого за руку. – Но это еще не конец, а только начало. Спустя всего несколько часов вы почувствуете настоящую агонию, словно все кости в вашем теле одновременно сломают, а мышцы выкрутят. Вы все еще будете в сознании, когда почувствуете вытекающий из вашего носа мозг. Тот дернулся, но Хакс держал крепко. – Промолчите еще полчаса, и поверьте, я лично и с огромным наслаждением буду наблюдать вашу страшную и болезненную смерть, которая продлится не часы, а дни. И все эти дни никто не подойдет к вашей камере и не даст вам даже аспирин. – Чего вы хотите? – сдавленно, обреченно, с достоинством смертника спросил подозреваемый. – Все, что вам известно. Имена участников вашей группы, вашего координатора, снайпера, кому и как передавали украденное из лабораторий. – Мне нужны гарантии и медицинская помощь, – тут же принялся торговаться он. – Нет, – резко заявил Хакс. – Никакой помощи и никаких гарантий до тех пор, пока я не получу имена. У вас есть полчаса, потом процессы станут необратимыми. Решать вам. Я подожду. Агент Хакс отпустил его руку и демонстративно медленно опустился на свой стул. В этот момент он почти физически почувствовал присутствие Бена за стеклом, его поддержку и одобрение. – Хорошо! – эмоционально отреагировал задержанный. – Я готов записывать, – спокойно сказал Хакс и взял свой планшет. Когда он вполне довольный собой покинул комнату для допросов и вызвал медиков, Соло за стеклом уже не было. Почему-то это незначительное событие задело, вызвало беспокойство, даже огорчило Хакса. Он незаметно оглянулся по сторонам и, прежде чем вернуться в свой кабинет, зашел помыть руки. Хотелось стереть с ладони неприятные ощущения от прикосновения к чужой коже, избавиться от призраков запахов помещения для допросов. Почувствовать иллюзию защищенности. Напряжение отступило, вновь вернулась уверенность в себе, своих действиях, своей работе. Хакс твердой и решительной походкой прошел длинным коридором и чуть притормозил на входе в Управление, слушая как Финн делился своими впечатлениями от просмотренного допроса. – Нет, вы это видели вообще? – сокрушался он, сидя на столе. – Да ему самое место в гестапо! И я нисколько не сомневаюсь, что этот высокомерный садист действительно получает удовольствие от чужих мучений. Роуз презрительно фыркнула, а Дэмерон поспешил согласиться. – Надеюсь, вы не собираетесь отменить наш поединок? – тут же обнаружил свое присутствие Хакс. – Было бы весьма прискорбно узнать об этом. – Еще чего! – энергично заявил в ответ По. – И упустить возможность разбить тебе физиономию? – он рассмеялся. – Шучу, я в отличии от некоторых не умею наслаждаться чужими страданиями. Хакс ничего не стал отвечать. Он сделал все правильно, он получил новые и важные сведения. Впереди их ждала очень напряженная работа, а обо всем остальном он мог позаботиться и позже. Жизненный опыт, глубокие познания в человеческой психологии и годы непростой работы научили его стойкости к подобным мнениям и непониманию. С видом полного безразличия к выпадам окружающих, он перебросил информацию с планшета на огромный монитор и рассортировал ее по основным группам данных. – Кики, Финн, – сменив шутливый тон на рабочий, обратился к ним Дэмерон, указывая на новые материалы на мониторе. – Выясните все об этих людях: где родились, с кем учились, чем жили и живут, на кого работали или работают, с кем спят, что едят на завтрак. Перетряхните все грязное белье, всю активность в сети, все счета, все транзакции. По готовности высылайте мне и Хаксу. Сразу же. – Да, босс, – отозвался Финн. Кики кивнула и тут же уткнулась в монитор. – Агент Тико, – обратился к ней Хакс. – Займитесь жертвами, мне нужны образцы, классифицированные согласно временной шкале. Как только закончите, направьте образцы профессору Соло. Хочу понять эволюцию этого бионанотехнологического изобретения. – Нанитов, – весело сказала Роуз. – Так же проще, Хакс. До конца дня все будет, не переживай. – Ну, что, поехали в Гарвард за твоим био-технологом? – указав на фотографию на огромном мониторе, предложил Дэмерон. – Рано, – ответил Хакс. Он стоял, ровно держа спину и заложив руки за спину, и словно заново переживал все недавние события. Эта игра была еще не окончена, тот, кто спокойно избавился от части своих людей, как от отработанного материала, не остановится, доведет дело до конца, а это означало, что их ждет еще минимум одно тестирование на живых людях. И в этом Хакс видел определенный потенциал. – Хорошо. Какие будут соображения? – поинтересовался он. – Я составлю модель математического прогнозирования. Опираясь на все прошлые события, смогу вычислить, где и когда пройдет следующее тестирование и тогда мы возьмем всю группу разом, – объяснил Хакс. – По-моему, – собирая вещи, предложила Роуз. – Было бы куда проще отправить туда наше гениальное чудовище. Он умеет вытаскивать из людей нужные сведения. – Вы слишком сильно полагаетесь на способности и возможности профессора Соло. – Мы используем все доступные средства, – сказал По. – Также как и ты. Бен весьма ценный ресурс, глупо это отрицать. Мы ненавидим с ним работать, но я вынужден признать, что без него нам было бы куда сложнее. Хакс уловил двойственный смысл фразы. К нему относились почти, но не совсем так же, на дух не переносили, вынуждены были работать вместе. Терпели. И если талантами Бена они восхищались, в тайне завидовали ему, то в случае с Хаксом все было куда прозаичнее. Да, они ценили его знания, готовы были пользоваться его умениями и плодами его работы, но ни во что не ставили. – Хорошо, просите профессора Соло ехать с вами, – согласился Хакс. По Дэмерон с улыбкой набрал нужный номер и уже собрался праздновать свою маленькую победу, когда в процессе разговора выражение его лица сменилось сначала недоумением, а затем и вовсе злостью. Бен откровенно послал его, да так далеко, что пришлось бы лететь с пересадками. – Сам проси! – яростно сказал Дэмерон после непродолжительного громкого и грозного монолога с той стороны, который все услышали почти дословно. – И не подумаю, – с достоинством ответил Хакс. Он повернулся к нему спиной и направился в свой кабинет писать нужный алгоритм. Прекрасный талантливый математик с коэффициентом интеллекта много выше среднего, каким могут похвастать разве что шесть процентов живущих на планете людей, подававший огромные надежды и в смежных областях науки, находивший успокоение в программировании, написании алгоритмов, конструировании умных машин, по иронии судьбы вынужден был окончить военную академию. Правда с мечтой стать настоящим ученым и посвятить жизнь математике Армитаж Хакс простился гораздо раньше. Безусловно, он нашел себе дело по душе даже в суровой атмосфере академии, был рано замечен влиятельными друзьями отца и сделал блестящую карьеру в госбезопасности, но каждый раз возвращаясь к любимому занятию. Общаясь с цифрами, символами и алгоритмами, он по-настоящему жил, и не раз отказывался от разного рода поездок, и уж тем более – сомнительных развлечений, в пользу мира чисел, а отдыхать предпочитал наедине с самим собой и ноутбуком, закрывшись в комнате. Рабочий день близился к концу. Хакс смотрел в монитор, где цепочки формул сплетали многие жизни, складывались в поступки и действия людей, тянулись к координатам во времени и пространстве и видел за ними мотивы, стремления, желания реализовать амбиции, встать на ступеньку выше остальных, переделать мир людей. Он понимал. Совсем недавно он мыслил так же, считал себя много лучше, умнее, совершеннее. Но вот он встретил человека, который обладал куда большим потенциалом, невероятными способностями и умом, и который не стремился никого переделать, жил как хотел и принимал его, Хакса, целиком, все его особенности и странности, высоко ценил все таланты и хвалил даже за провалы. С этого момента мир его переменился, побледнели прежние чувства небезопасности, обыденности, автономности и мизантропии, проявилось ожидание необычного, и вместе с ним открылись невероятная широта и многообразие мира. Хакс словно спал и наяву видел самый невероятный в его жизни сон. Куда все это могло привести его, Хакс откровенно не знал, но сворачивать с этого пути тоже уже не хотел. Он четким движением нажал клавишу Enter, и алгоритм его ожил, синхронизировался с картой и указал место и время. Захотелось откинуться на стуле и потянуться, чтобы снять напряжение и усталость со спины. Он выпрямился, но не успел даже развести в стороны руки, как в кабинет буквально вломилась Фазма. – Ты чего тут сидишь? Ребята уже все собрались, только тебя ждем, – со скрытой претензией сказала она. – Куда ждем? – насторожился Хакс. Он точно ни с кем ни о чем не договаривался. – Бой без правил. С По. Ты что уже забыл, что ли? – с той же претенциозностью в голосе продолжила донимать его Фазма. – Ах, это. Да, конечно. Я уже закончил. Куда и во сколько мне нужно прийти? – поинтересовался он прозаично, словно о пятичасовом чаепитии. – Покажу, – улыбнулась она и кивнула в сторону выхода. – Прежде я предпочел бы переодеться. Не уверен, что наш поединок продлиться дольше пары минут, но портить хорошие вещи не хотелось бы. – Пара минут? – удивилась Фазма. – Да ты совершенно не знаешь По! – Я знаю таких, как он. Однако все это несущественно, я быстро обернусь и встречусь с вами, где скажете, – сказал Хакс. – Вот уж нет! Я отвезу тебя сама. Не так быстро, как Бен, конечно, но почти так же, – капитан Фазма подмигнула и нетерпеливо попинала дверной косяк. – Согласен. Они спустились на парковку и подошли к красному спортивному купе. – У вас очень интересный Лексус, – заметил Хакс. Модель немного отличалась от стандартного LC, словно сборка была выполнена по персональному заказу. – Бен в прошлом году из Детройта привез, сказал, что мне подходит. Лимитка, шестьсот лошадей, агрессивный и маневренный. Он сам не любит такие машины, говорит места мало и через бордюры прыгать неудобно, – Фазма рассмеялась и устроилась за рулем. Хакс уселся рядом и тут же уперся глазами в крупную надпись на козырьке: «Пристегните ремни. При взлете возможна тряска». И крошечная подпись: Solo Galaxy. Он потянулся за ремнем безопасности, но оказалось, что автомобиль был укомплектован не стандартным механизмом, а самым настоящим полуспортивным вариантом, фиксировавшим как водителя, так и пассажира по четырем точкам. Пришлось повозиться с непривычки. – Полетели! – воскликнула Фазма и на манер Соло сорвалась с места так, словно в гонке участвовала, а не с парковки выезжала. Спортивный комплекс, куда ходили тренироваться сотрудники бюро, не был частью штаб-квартиры и находился не в здании, а неподалеку. Хакс поднялся по широким ступеням, вошел в просторное помещение и огляделся. Ничего прямо-таки выдающегося или инновационного на глаза ему не попалось, обычный спортклуб, разделенный на секции по интересам. Здесь были зал для игры в баскетбол, бассейн, всевозможные тренажеры, и конечно же, зал для бокса. Один из трех рингов был ярко освещен, а вокруг уже собралась охочая до зрелищ публика. Хакс внимательно посмотрел на толпу болельщиков, отметил всю команду агента Дэмерона, группы поддержки от других отделов, ребят из спецподразделения Фазмы. Не хватало всего одного человека, единственного, кого хотел бы видеть сам Хакс. – Не подведи, – подбодрила его Фазма. – Я по совету Бена на тебя поставила. – Только вы и сделали ставку, надо полагать? – обернувшись к ней, отозвался Хакс. – Да, и должна выиграть годовое жалование. – А Бен? – аккуратно спросил он. Его интересовала вовсе не его ставка, а его присутствие, но Хакс вряд ли бы смог озвучить такой вопрос, открыто сказать, что хотел видеть его. – Он в наши игры не играет. Из этических соображений. Неглупая Фазма, скорее всего, поняла вопрос, но отвечать не стала. Вместо этого она нажала на камеру в телефоне и запустила трансляцию. – Начинаю прямое включение с состязания века! С вами капитан Фазма и все участники чата FBI Rocks, – бодро сказала она. – Сегодня в программе исторический поединок: ФБР против МИ5! Наш горячо любимый По Дэмерон выйдет на ринг против гостя с туманного Альбиона – Армитажа Хакса. Исход поединка непредсказуем, и всех нас ожидает поистине захватывающее и невероятное зрелище. Кто еще не успел сделать ставку – торопитесь. Такого вы больше никогда не увидите! Бой без правил в понимании американских коллег предполагал не просто сочетание всех стилей боевых искусств, включая обычную уличную драку, но также отсутствие боксерских перчаток. Разрешалось только перевязать руки, чтобы не сбить костяшки пальцев. Впрочем, для Хакса это было вполне приемлемо. Он не собирался устраивать шоу и хотел завершить это безумие как можно скорее. По-хорошему, он и связываться бы не стал, но положение обязывало. – Я готов, – сказал он спокойно, выходя на середину ринга навстречу Дэмерону. – Предлагаю воздержаться от ударов по лицу, потому что нам с вами еще с людьми работать, а с синяками мы будем выглядеть непрофессионально. – Разумно, – ответил По. – Постараюсь не бить сильно, но, если сломаю пару ребер, ты уж извини. – Взаимно, – кивнул Хакс. Он не любил драться, вообще не терпел физического насилия и, конечно, не смотрел на страдания других с удовольствием. Но это не означало, что драться Хакс не умел. Вид холодного, отстраненного интеллектуала, державшего огромную дистанцию, мог легко ввести в заблуждение, а нежелание вступать в открытую конфронтацию и нарочитая вежливость воспринимались окружающими как слабость. Только очень внимательный и мудрый человек мог разглядеть за всем этим фасадом скрытую угрозу выносливого, тренированного и в чем-то беспощадного противника. Дэмерон не разглядел. Впрочем, он и не старался, уверенный в своем превосходстве. Не насторожило его даже то расслабленное спокойствие, с которым Хакс снял обувь, расстегнул и повесил на стул толстовку, оставшись в двух майках – одна с коротким рукавом поверх другой – с длинным, вышел на позицию и встал, ожидая сигнала к началу поединка. Болельщики подбадривали своего коллегу, призывали показать мастерство, расправиться с соперником. И По отвечал им, с удовольствием красовался перед публикой. Это продолжалось до тех пор, пока не прозвучал гонг. В этот момент все замерли в ожидании предстоящего шоу. Ровно минуту, по своим внутренним ощущением, Хакс позволил оппоненту вести, показать свои возможности и мастерство под шквал аплодисментов и ободряющих возгласов. Он отступал, защищался, оценивал. Бен был очень прав, когда говорил, что Хакс обладает прекрасным аналитическим мышлением, умеет быстро просчитывать ситуации, видеть все достоинства и недостатки противника, подмечать детали, прогнозировать действия. Поэтому на второй минуте, когда все уже уверились в скорой полной и безоговорочной победе лучшего агента Управления национальной безопасности, Хакс резко перехватил инициативу, с невероятной скоростью и грацией нанес серию очень болезненных грязных ударов, сбил замешкавшегося противника с ног и наступил ему ногой на горло. Он уложился менее, чем в две минуты. Собственно, как и обещал. Болельщики смолкли, а Фазма в этот момент с победным кличем кинулась на ринг и чуть не сбив победителя с ног, в избытке чувств обняла. – Я выиграла! – трясла она Хакса. – Я выиграла! Слышишь, я победила! – Не хочу поправлять вас, капитан Фазма, – возразил ей Хакс, быстро и опасливо отстраняясь. – Но победил, вообще-то, я. – Ты дерешься так, – вставая на ноги, сказал Дэмерон. Он сделал паузу, прокашлялся и добавил: – Словно вырос на улицах Бруклина. Затем подошел к Хаксу и протянул ему руку. – Поздравляю! Это была честная победа. По открыто посмотрел на него, и Хакс впервые увидел в его взгляде уважение и одобрение. Он протянул руку в ответ и коротко пожал крепкую ладонь, перетянутую защитной лентой. – Благодарю за интересный поединок, – ответил Хакс. – Научишь потом этим твоим приемам? – попросил Дэмерон. – Конечно, если хотите, – согласился он в ответ. – Ребята, встаньте рядом, я вас сфоткаю для чатика, – попросила Фазма. Она сделала несколько снимков, потом быстро присоединилась к ним, присела, перевернула камеру и нащелкала еще и селфи. На ринг пролезли Роуз и Финн, за ними Кики, и тоже захотели селфи. Для Хакса все это было уже слишком, он и без того держался из последних сил, чтобы не сбежать, так что в тот момент, когда желающих поздравить и подурачиться на камеру перевалило за десяток, он аккуратно отошел в сторону, размотал с рук ленту, надел кроссовки, толстовку и поспешил поскорее убраться из зала. – Едем отмечать! – крикнула Фазма, ухватив его за рукав. – И даже не думай сбегать с празднования своего триумфа. – Уже подумал. Спасибо за приглашение, но я вынужден отклонить его. И это не триумф. – Ясно. Злишься, что Бен не пришел? – Вовсе нет, – откровенно почти соврал Хакс. Он не злился, но был огорчен этим фактом. – В таком случае... – Фазма задумалась. – А, ерунда, поехали, подвезу. Логичным было предположить, что данное предложение имело своей конечной целью гостиницу. Но надо было знать Фазму. Она промчалась по вечернему городу, разгоняя уставших после рабочего дня автолюбителей под нестройные протесты Хакса, и резко затормозила, только достигнув дома Соло. – Вперед, – насмешливо произнесла она, кивнула в сторону дома и разблокировала двери. – Никуда я не пойду, – запротестовал Хакс. – Рей тебя пригласила, так что все в порядке. – Я не одет для визита вежливости, и мне еще отчеты нужно написать. – Возможно ты этого не замечаешь, но твоя жизнь – полный отстой, – участливо сказала Фазма. – Позволь себе расслабиться. Забудь ты про свои отчеты и строгие костюмы. И не заставляй меня силой вытаскивать тебя из машины. Поверь, в отличие от По, я с тобой справлюсь. Хакс не двинулся с места. Он, как завороженный, сидел и смотрел на крошечную надпись Solo Galaxy. Для него в этих словах был сконцентрирован весь смысл мировоззрения Бена. Он не не умел строить с людьми отношения, он не хотел, дистанцировался. Его мир был самодостаточным, ему не нужно было присутствие в нем других, и уж тем более присутствие Хакса. – Ты чего? – спросила Фазма и по-дружески толкнула его в плечо. – Отвезите меня домой, пожалуйста, – негромко попросил он. – Э, у меня, конечно, есть в машине турбина и даже система закиси азота, но боюсь, что для перелета через Атлантику этого маловато будет. Так что выходи. Она перегнулась через Хакса и открыла ему дверь. – Конечная. А меня ребята ждут. Я как абсолютный победитель тотализатора сегодня угощаю. Чаты уже разрываются. – Сколько их у вас? Чатов? – отстегнув ремни безопасности, но все еще не стремясь покидать автомобиль, поинтересовался Хакс. – FBI Rocks – местный для развлечений, FBI On Air – в основном по работе, F.SWAT – мои ребята, Solo Galaxy – для особо приближенных, семейный чат Скайуокеров-Органа-Соло. Вообще, это уже отдельный бренд, Бен им помечает все, что делает, даже наклейки, вон, подписывает. Есть еще Knights of Ren, но я редко его читаю, потому что не понимаю, о чем они там говорят на своем птичьем языке. Добавить тебя? – Куда? – удивился Хакс. – В галактику и к рыцарям, могу и в наши местные, если захочешь. Фазма взяла свой телефон и недолго думая отправила запросы на добавление в оба чата. И Хакс даже спрашивать не стал, откуда у нее его номер. – Все. Бен увидит, одобрит и можешь пользоваться. А теперь вылезай и сделай мне одолжение, пригласи его на свидание. Поверь, это куда проще, чем вызвать По на поединок. Она практически вытолкала его из машины, сама закрыла дверь и стартовала с двух педалей. – Это как сказать, – глядя на красные габариты стремительно удаляющегося автомобиля, чуть слышно произнес Хакс. Он еще немного постоял на улице, покурил, понял, что замерз и несмело пошел в сторону мрачного с виду дома. Безусловно, он мог вызвать такси или даже вернуться в гостиницу пешком, написать свои отчеты, посмотреть, что уже выслали ему Финн и Роуз, заняться как обычно работой, оставаясь в одиночестве, удобном и привычном. Отчего-то подобные мысли впервые отозвались в душе Хакса жуткой тоской, и промозглая безрадостная погода только прибавляла им горечи. Неужели его жизнь и вправду была кошмаром, к которому он привык настолько, что даже не замечал и считал нормой? Заморосил дождь, и Хакс, поежившись, заторопился в тепло и уют. На этот раз он не стал пересчитывать плитки, в несколько быстрых шагов добежал до веранды и «позвонил» в дверь. Как говорили древние римляне: делай, что должен, и будь, что будет. Сработал скрытый механизм, и дверь открылась, пропуская гостя. Включился свет. Он огляделся, прошел через холл внутрь, заглянул в огромную гостиную, затем на кухню, где еще совсем недавно готовили что-то вкусное с индийскими специями, зашел в столовую, но никого не обнаружил. Хаксу это показалось странным. Вряд ли дом впустил его сам, хотя, когда речь заходила о Бене Соло, он уже ничему не удивлялся. Вдруг раздался грохот: упало что-то большое и тяжелое. Хакс от неожиданности вздрогнул и быстро вышел в коридор. – Кайло! – тут же услышал он возмущенный голос Рей. – Можно аккуратнее? У нас гости, ты ведешь себя отвратительно. В этот момент мимо Хакса на задних лапах пробежал упомянутый енот, держа в передних лапах гаечный ключ, и в мгновение ока скрылся, хлопнув маленькой дверкой за спиной. – Прости, – выходя навстречу, сказала Рей, потирая ушибленную руку. – У нас сегодня полный бардак. – Я явился без приглашения, да еще в неподобающем виде, так что извинения приносить положено мне, – поспешил успокоить хозяйку Хакс. – И если я не вовремя, то… – Что ты! – запротестовала Рей и повела его на кухню. – Мы всегда тебе рады. Ты обедал? А то Бен тут нам приготовил курицу карри с рисом по настоящему индийскому рецепту, очень вкусно. Мы тебе оставили порцию. – Вы знали, что я приду? – удивился Хакс. Рей в ответ улыбнулась и пожала плечами. – Есть наиболее очевидные вероятности, это одна из них. Она достала из духовки рис с курицей, аккуратно выложила на тарелку, налила в пиалу пряный соус и поставила перед Хаксом на барную стойку. Он посмотрел на сочные кусочки в обрамлении круглого риса и в этот момент понял, насколько неестественно и дико проголодался. – Я сама часто ем здесь, за что Бен постоянно меня ругает, говорит, я так и не отвыкла от прежних привычек. Если хочешь, пойдем в столовую. – Не обязательно. Я сейчас вернусь. Он быстро прошел в ванную, стараясь в этот раз не изучать интерьер, но навскидку не обнаружил там ничего необычного, вымыл руки, посмотрел на себя в зеркало, отметил небольшую царапину на щеке – По все-таки задел его – пригладил растрепавшиеся волосы и вернулся на кухню. – Насколько быстро Бен может делать расчеты и прогнозировать события? – усаживаясь на барный стул, поинтересовался Хакс. – Настолько, что буквально видит недалекое будущее, – обыденно ответила Рей. – Иногда и далекое, если оно очевидно и неизменно. – Ретроспективно – тоже? – О, это вообще просто, зная конечную точку рассчитать пройденный путь плевое дело! Ты ведь сам специализируешься на прогнозных моделях. – Да, но я не провожу вычисления в уме с такой скоростью, как это делает Бен. Я создаю нужный алгоритм, учитываю все переменные, а расчеты делает программа. Рей подошла к холодильнику, достала пиво, налили в стакан и подала Хаксу. – А могла бы спросить, – сказала она. – Но я уже знала ответ. – Фазма говорила, что вы можете вообще не разговаривать друг с другом, – вспомнил Хакс и с удовольствием сделал несколько глотков из стакана. – Да. Было время, когда за день мы могли не сказать друг другу ни слова, и дело здесь не только в мгновенном прогнозировании. У нас с Беном, у него особенно, невероятно развит интеллект, задействовано куда больше процентов мозга, чем даже у очень одаренных людей. Поэтому то, что делает Бен со стороны может казаться магией, сверхъестественными способностями, – она улыбнулась. – Но с моей помощью он понемногу адаптировался, начал более или менее нормально коммуницировать с людьми не только, когда ему надо, но и вообще. – Вы невольно ответили на многие из интересующих меня вопросов. – А вот и нет! – легко и весело опровергла его утверждение Рей. – Ты уже знал ответ, поэтому задал правильный вопрос и сейчас только утвердился в своих выводах. Бен прав, ты уникальный человек, умный и очень наблюдательный. А еще, в отличие от большинства людей, ты не боишься нового, в тебе есть настоящее любопытство ученого. Она долила ему остатки пива из бутылки, облокотилась на стойку с другой стороны и открыто посмотрела в глаза. – Тебе не нужно держать со мной дистанцию, ни с кем из нас. И отвечая на твой незаданный вопрос – Бен с Ханом в гараже. Так что доедай и пойдем спасать наш новый ретро Форд, пока они не сотворили с ним чего-нибудь противоестественного. – Противоестественного? – Да! Хан все делает по старинке с помощью молотка и чертовой матери, Бен, наоборот, всегда пытается собрать суперкар, а нам нужно просто восстановить для ретро Ле-Мана тот самый Форд 68 года, который против Феррари. Хан собрался вспомнить старые-добрые времена и еще раз выиграть гонку на выносливость. – Есть в этой семье хоть кто-то равнодушный к машинам и гонкам? – аккуратно складывая столовые приборы на тарелку, поинтересовался Хакс. – Кроме Леи? Никто! Да и она в свое время ездила штурманом с братом, да и с Ханом – тоже. – Потрясающе, – заметил он. – О, это так увлекательно. Попроси Бена взять тебя хотя бы на уличные гонки. Они, то есть мы с Фазмой часто ездим. Пойдем, покажу наш гараж! – без пауз протараторила Рей и пошла по коридору вглубь дома. В понимании Хакса гараж всегда был крытой стоянкой для автомобилей, в крайнем случае, небольшой домашней мастерской. Но та огромная пристройка, назначение которой крайне сложно было понять с фасада, оказалась настоящим сервисным центром с двумя подъемниками. В гараже стояли сразу несколько машин, две из которых Хакс уже видел. Еще две были собраны специально для автогонок – ралли и, видимо тех самых уличных заездов, о которых говорила Рей. Пятая выглядела нетипично для Бена и, скорее всего, принадлежала Хану – его отцу. А в шестой, в данный момент висевшей на подъемнике, сложно было не узнать тот самый Форд 68 года. Хан Соло и Бен Соло увлеченно занимались подвеской. Кайло тоже помогал. Он сидел на плече у хозяина и держался одной лапой за воротник его спецовки, а в другой держал гаечный ключ. – Я привела подмогу, – сказала Рей. – Добрый вечер, – поздоровался Хакс. – Добрый, – отреагировал Хан. – Это Хакс, – сказал Бен. – Британская разведка. – Мы, кажется, виделись, недавно, в университете. – Вы правы, мистер Соло, – подтвердил его слова Хакс. – Вы подходили к директору Органе. – Слушай, британская разведка, мы тут гайки крутим, как видишь, и если ты собираешься помогать, то давай обойдемся без мистера Соло. Просто Хан. Договорились? – Договорились, – согласился Хакс. У него, кажется, начали формироваться новые нейронные связи и вместе с ними – новые привычки. – В чем твоя суперсила? – спросил Хан. – Нет такого механизма, который я не смог бы починить или пересобрать, – с гордостью сказал Хакс. – И усовершенствовать, – добавил Бен. – Вот кого тебе надо с собой на Ле-Ман брать, и живет он там рядом. – Живу я в пятистах милях оттуда. – Я и говорю – рядом. Бен окрутил и бросил на бетонный пол стойку стабилизатора. – Тут все менять надо. Хакс подошел, отобрал у младшего Соло фонарик, внимательно осмотрел подвеску, глушитель, все соединительные механизмы, проводку, амортизаторы, пружины и согласился. – Если вы хотите выиграть на этом автомобиле гонку на выносливость, то да, заменить придется все. Форд в неплохом состоянии, но на нем не ездили весьма длительное время, многие детали проржавели, прокладки и резиновые трубки задубели и потрескались, свечи все в масле, сальник и рулевая рейка текут. Двигатель тоже придется новый поставить. – Ни за что! – возмутился Хан. – Это родной GT40, таких больше не делают. Ты бы слышал, как он звучит, просто космос. – Сможешь перебрать и модернизировать? – серьезно спросил его Бен. – Да, – немного замялся Хакс. – Но на это нужно время. – У нас почти год впереди, – усмехнулся Хан. – Рей, опускай, – громко сказал Бен и потянул Хакса за собой из-под машины. Как только Форд мягко и плавно поравнялся открытым окном водительской двери с енотом, тот в одно мгновенье забрался внутрь и устроился на сиденье, схватившись за руль. Бен снял перчатку, вынул из кармана телефон, быстро сфотографировал эту забавную сцену и тут же выложил в чат. Телефон Хакса отреагировал принятым сообщением. – Я одобрил запросы Фазмы, – ответил он на невысказанный вопрос. – Пап, думаю поставить сюда турбину, которую я недавно собрал. По энергоемкости тебе идеально подойдет. Он открыл капот и позвал Хакса присоединиться. – Вот, тут как раз места хватит. Как думаешь? – Я могу прямо сейчас заняться доработкой оригинальной конструкции, но мне нужен чертеж-схема со всеми техническими характеристиками. – Не проблема, – пожал плечами Бен. – Компьютер, – громко сказал он. Привыкнуть к тому, что некоторые люди жили одной ногой в будущем, было просто, в самом-то деле, особенно, когда общаешься с этими людьми почти круглые сутки. Вот и Хакс уже не реагировал на все эти стартрекерские штучки, принял как должное и с удовольствием пользовался сам. Встроенный в стену огромный монитор ожил, а панель управления, мигнув указала, что система готова к работе. – Покажи схему оригинальной конструкции Ford GT40 Gulf 1968 года выпуска, – попросил Бен. – И соедини с Элом и Кардо. На экране возникла трехмерная проекция спорткара 68 года. Чуть погодя в одном углу появилось изображение приятного, даже красивого, на вкус Хакса, японца, его ровесника, с волосами, собранными на макушке в пучок, а в другом – светловолосого европейца с тяжелой челюстью и пронзительными голубыми глазами. – Ребята, это Хакс, – подняв руку в знак приветствия, представил его Бен. – Это Кардо, – он указал на японца. – Это Альбрех, – затем на светловолосого европейца. – Добрый вечер, – сказал Хакс. – Коничива, – поприветствовал его Кардо, сложив ладони, и поклонился. – Приятно познакомиться лично, – улыбнулся Альбрех. – Все, любезности кончились, – прервал их Бен. – Есть задача. Мы имеем Форд 68 года, да, тот самый, который против Феррари, – уточнил он. – Надо сделать так, чтобы он стал современным спорткаром, но при этом прошел все стенды в своей группе ретро автомобилей. – Волк в овечьей шкуре? – утвердительно-вопросительно сказал Альбрех. – Кто пилот? – Я поеду, – вмешался Хан. – Привет, ребята. – Мы тоже поедем, – помахала им Рей. – Техподдержкой, то есть техничкой. – Значит, победа – дело чести, – кивнул Кардо. – Не переживай, не подведем. – Развлекайтесь, а мы пока разберемся в том, что имеем. И не обижайте Хакса, он любит все контролировать, но равного ему в математике я еще не встречал, да в инженерном деле – тоже. Так что вы найдете общий язык, я уверен. – Ты сегодня слишком разговорчив, магистр, – подмигнул ему Альбрех. Бен покачал головой и молча пошел к висевшей на подъемнике машине, а Хакс остался с его друзьями решать непростую, но интересную задачу. Им потребовалось не так уж много времени, чтобы описать конечный результат, разделить зоны ответственности, определить сроки и договориться на следующий день списаться в чате для выяснения подробностей, а также поделиться первыми успехами. Так что спустя всего полчаса Хакс присоединился к команде, торчащей под и над капотом. Заботливая Рей тут же выдала ему спецовку, перчатки, фонарик и подкатной лежак. Он взял инструмент, нацепил на голову портативный фонарик, включил его и присоединился к Бену и Кайло. У последнего тоже был свой лежак, под размер. Он не столько помогал – скорее уж наоборот – сколько создавал атмосферу, повторяя за хозяином его движения, сосредоточенно высунув язык и издавая забавные звуки. Проще говоря – катался туда-сюда, цепляясь за днище и пищал от восторга. – Хакс, – обратился к нему Хан. – Ты там как? Справишься? Я к тому, что ты вряд ли привык работать руками. – Спасибо, все в порядке, – отозвался он. – Перестань, – возразила Хану Рей. Она тоже с удовольствием помогала – прекрасно разбираясь в электрике, она отсоединяла проводку по всем правилам. – Фазма благодаря ему сегодня стала абсолютной победительницей местного тотализатора. Хакс уложил По меньше, чем за две минуты! – Напомни мне никогда с ним не спорить, – в шутку заметил Хан. – А чего не поделили? По ж вроде нормальный парень, веселый и отзывчивый. – Они из-за Бена сцепились, – Рей заразительно засмеялась. – Представляешь! В этот момент Хакс почувствовал неловкость, и на его лице застыло беспомощное выражение. Он замер и тут же ощутил легкое прикосновение к руке, обернулся и встретился глазами с Беном. Тот подмигнул ему и сжал его ладонь в своей, передавая свое восхищение и молчаливое ободрение. – По в его адрес какую-то гадость ляпнул, – продолжила Рей. – А Хакс не растерялся и ответил. Защищал нашу науку с кулаками. – Наука стоит того, чтобы иногда защищать ее с кулаками. Уважаю, Хакс. И спасибо, что вступился за моего сына в его отсутствие. Как там было у вашего Шекспира: «С отвагой в сердце риньтесь в бой». – Крича: «За нас – Вселенная и Бен, и сам Железный Джордж!», – дополнила Рей. – Местная шутка. Бен усмехнулся и посмотрел на Хакса. Хакс тоже посмотрел на него и улыбнулся в ответ. Напряжение отступило. Хакс не помнил, когда так интересно и весело проводил с кем-то время. Они шутили, смеялись над рассказами Хана про гремлинов в механизмах, спорили, строили невероятные теории, которые Бен грозился претворить в жизнь, и одновременно разбирали спорткар, отсоединяя одну деталь за другой, работали быстро и слаженно. Все это больше не казалось ему сном, напротив, он по-настоящему жил и чувствовал. Рядом со всеми этими людьми, рядом с Беном он осознавал, чего сам себя лишал эти долгие годы добровольного затворничества в своем наглухо скованным чужой волей мире. Однако Хакс знал свойства человеческой психики и понимал, что глубокие раны навсегда оставляют свои следы, что где-то в его душе все равно будет обитать тревожная пустота, но он уже искренне не желал, чтобы эта пустота стала единственным смыслом его жизни. Когда они закончили, от Форда на подъемнике остался лишь железный скелет, а рядом образовался второй Форд, состоявший из двигателя, колес, деталей и сидений. – Мы молодцы! – похвалил всех Хан. – А, Хакс? – толкнул он его в плечо. – Мы все большие молодцы. Хакс чуть заметно кивнул в ответ. – Я поеду, Лея уже трижды написала, беспокоится, что поздно. А ты как сможешь, заходи в гости и Бена с собой бери. – Благодарю, – ответил Хакс. Его все еще тревожили эти откровенность и прямолинейность. Хан уехал, Рей убежала отмываться, Бен старательно вытирал влажными салфетками еноту лапки, чтобы тот случайно не наелся горюче-смазочных материалов, а Хакс смотрел в одну точку куда-то поверх подъемника и даже думать боялся о том, сколько сейчас времени. – Держи, – вывел его из раздумий Бен, протягивая салфетки. – Хотя, я бы тебя целиком в ванную запихнул. Для подтверждения своих слов он что-то стряхнул с его волос и это что-то оставило у него на руке грязные полосы. Хакс ужаснулся увиденному. – Без паники! – Бен, видимо, сообразил, что сотворил несусветную глупость. – Посмотри на меня. Смотри только на меня, – приказал он. Хакс подчинился. Посмотрел тому в глаза и ощутил тепло и спокойствие, умиротворенность. Словно он находился не в автомастерской с искусственным освещением, а на берегу моря под лучами ласкового солнца, слышал далекий прибой, чувствовал легкий бриз на лице и мягкий песок под ногами. – Мы все сейчас поправим, – уже довольно мягко продолжил Бен. Взял салфетку, бережно провел по волосам, другой аккуратно стер что-то с лица, чуть задержавшись у виска. – По, все-таки, сволочь, – заметил Бен, прослеживая большим пальцем царапину у него на щеке. – Надеюсь, ему тоже несладко пришлось. Хакс закрыл глаза. – Прости, – одернул себя Бен, убирая руку. – Знаю, ты не выносишь, когда к тебе прикасаются. – Это не было неприятным, – открывая глаза, поспешил опровергнуть его слова Хакс. – Отвезти тебя в гостиницу или вымоешься здесь? – Я бы предпочел… – начал он. – Ты ведь знаешь ответ. – Знаю. Кайло, поехали, отвезем Хакса домой, – позвал Бен своего питомца. – Обещаю на обратном пути купить тебе этих твоих овощных чипсов. Енот бросил изучать разложенную по полу проводку и с разбегу взобрался на руки, но не к своему хозяину, как обычно, а к Хаксу. А тот подхватил его, прижал к себе, улыбнулся и погладил. – Это любовь с первого взгляда, – с иронией сказал Бен и пошел заводить свою машину. Через десять минут они были уже у входа в гостиницу. – Спасибо за интересный вечер, – вежливо попрощался Хакс, но не спешил открывать дверь. – Издеваешься. Это тебе спасибо, что зашел и помог нам. Роуз, кстати, скинула мне информацию по образцам, утром передам тебе эволюцию. И если готов, то сразу поедем со всем этим добром к дедушке, – буднично сказал Бен. – Конечно, готов! У нас до следующего тестирования еще, – он посмотрел на часы, неожиданно понял, что уже почти утро, но не стал на этом акцентироваться, – тридцать четыре часа. – Договорились. Жду завтра в лаборатории. – Бен, – неуверенно начал Хакс, глядя перед собой. – Я бы хотел… Если завтра у нас все получится, все пройдет удачно, и мы вернемся не слишком поздно, то я… Мне хотелось бы, – он обреченно вздохнул. – Может, ты согласишься сходить куда-нибудь со мной? – Ты приглашаешь меня, что? На свидание? – переспросил Бен. – Нет. Да. Не издевайся! – резко сказал Хакс и обернулся к нему. – Непостижимо, – улыбнулся тот. – Ты все-таки это сделал. – И, кажется, уже пожалел об этом. Хакс резко надавил на ручку, чтобы открыть дверь и выйти, но Бен почти аккуратно взял его за левое запястье, остановил. – С удовольствием, – сказал он. – Выбери то, что будет интересно и приятно тебе. – Я ничего здесь не знаю, – спохватился Хакс. – Уверен, для тебя это не станет проблемой. Бен отпустил его и попрощался, пожелав доброй ночи, а Хакс так сильно был поглощен пережитыми эмоциями и размышлениями, куда бы он хотел сходить на свое первое и пока единственное в жизни свидание, что напрочь забыл о своем внешнем виде, да и вообще обо всем.