20 минут

Капля. Вторая. Третья. Каждая новая солёная капля будто прожигала учебник, прожигала щёки, прожигала всё на своём пути, чего ей только стоило прикоснуться, то она и прожжёт без остатка. Всхлип, шмыганье носом, тихое отцовское постукивание кулаком по закрытой двери и ещё более тихое "я в порядке". Он не хотел тревожить отца тем, что просто не мог выучить параграф по истории. Это пустяк. Но всё же Бруно нашёл кому можно было излить душу по пустяку. Нервно сглатывая, он набирает в точности грамотное сообщение, набирает медленно, пока ждёт чтоб каждая слезинка упала ему на белую футболку, а не на телефон, дабы не сделать роковую ошибку — не отправить сообщение раньше времени. Секунда-две и выдержка заканчивается, Аббакио получает небольшое сообщение, заключающее в себе пару предложений: "Привет. Надеюсь не отвлекаю. Знаешь, почему то захотелось с тобой поделиться, но я очень устал. Устал от учёбы. Может быть, тебе не интересно, но я был бы рад завтра видеть тебя, прогуляться как это было на прошлой неделе. Не думай лишнего. Добрых снов." После отправки, Буччеллати ставит телефон на зарядку, а сам чуть разминувшись плюхается в кровать, утаскивая за собой учебник по истории, в надежде, что мягкая кровать поможет сконцентрироваться на датах и событиях. Леоне лежит в своей кровати, молча слушая музыку, промывая мозги потолку. А они у него есть? Кто знает. В общем, промывая каждый угол и трещинку своего белого потолка, пока между пальцев крутится серебряный корпус своего нового пода, юноша подпевает какой то играющей гаражной группе, чья музыка в тар-тара-ры лилась из его наушников, и то, чуть позже её прервало небольшое жужжание и пиликанье. Уведомление? По абонентской плате? МЧС с предупреждением о сильном ветре? Но все быстрые догадки Лео были пустыми, даже чуть чуть не близкими к правде. Увидев на шторке уведомлений знакомую длинную фамилию, Леоне встрепенулся, выронил под, присел на край кровати, совсем растерявшись. Он? Написал? Серьёзно? "Привет. Не отвлекаешь. Ты и "устать от учёбы"? Странно однако, ну ладно. Думаю мы бы могли погулять, можем прямо сейчас." Ответа долго ждать не пришлось. "Дурак, поздно уже." "Да ладно тебе, 11 час. Или тебя совсем отец не пустит? А может быть как в тот раз я его отвлеку, а ты...?" "Нет." "Понял." Нет, Леоне не понял. Вернее понял, но то, что нельзя даже постараться, не понял. Сразу в нём родился блестящий план по подъёму чужого настроения. Обычно в такие моменты у Лео фантастическим образом появляется грим и клоунский нос, но в этот раз он мысленно отогнал такие мысли и переступив свой дом, зашагал по подъезду гремя мелочью в кармане. Признаться честно, он никогда так быстро не бегал и никогда так быстро не считал. — С вас 79 рублей, — противным голоском загудела кассирша и скрепя зубами заприметила какую гору мелочи ей вывалил беловолосый школьник, но делать было нечего. По расценке Аббакио, она считала это целые 10 минут, может быть, все 15, а в конце прошипела, — спасибо за покупку, ждём вас снова. Больше вы его и не увидите. А ещё больше в жизни его видеть не хотел отец Бруно. Мужчина 38-ми лет от роду, тёмноволосый, не высок и не разговорчив. Приметы: примет нет. Его Леоне не боялся, но взгляд морских глаз, захватывающий душу и зоб, в котором дыхание спирает, заставляло слабо жаться подальше. Но чужие и такие родные глаза, породы этого же мужчины, Бруновские глаза, были для Леоне другой стороной картины. Той стороной, которая расписана и каждый мазок было приятно изучать, мало по малому. Видимо сегодня Леоне узнает очередной мазок этой картины. На холодном закате, что прошёл минут.. часа 4 назад, Аббакио достает телефон и стоя под окном 3 этажа, смотрит в заветное окошко, ожидая что в свету медовых блесков снизойдёт его принцесса. "Выйди на минут 20 из подъезда." "Ты что удумал?" "Выйди, тебе слабо что ли?"