20 минут

Совершенно молча да озираясь по сторонам, Бруно выполз из своей комнаты, собравшись уже дать дёру, прихватив мусор, коив был основным и единственным оправданием на побег из дома, но не успев взять мусор, Бруно услышал негромкое шуршание домашних тапочек в стороне от себя. — Куда ты? — подал голос двигающийся признак лёгкой дрожи младшего Буччеллати. Выдохнув тот завязал последний шнурок и поднялся с колен, ловко схватив мусорный пакет с порога. — Выкинуть мусор. — В одиннадцатом часу? — Он жутко воняет, — Бруно знал что это звучит ужасно бредово и мусор можно было сходить выкинуть без ветровки, телефона, не обувая кроссовки, да и выглядел школьник ужасно волнительным, будто у его виска пистолет, а у гола нож, и так близко прислонён к коже, что тот едва сгладывает слюну. Но нож в такой ситуации не был бы острее чем взгляд отца. Но к удивлению, даже своему, не то что бы отца, Буччеллати медленно ручонкой достал до замка, провернул тихонько, а как понял что отец слышал щелчки, рванул ловко из квартиры вон. Сбежал. Под шум листьев, чьё шуршание сетовало о плохой погоде, о пасмурности этого дня, Буччеллати бежит в сторону высокой беловолосой фигуре, что протягивает парню шоколад. Да ну. — Зачем ты меня позвал? — с отдышкой и лёгким смущением проговаривает Бруно, беря в руки плитку шоколада, пытаясь под светом фонарного столба прочитать вкус и название. — Ну, ты сказал, что хочешь погулять — вот мы и гуляем. — Я вышел на 5 минут, не более, я вообще сбежал из дома, а не вышел. — С каких пор сбежать из дома делается с разрешением родителей? — Нет, я реально сбежал, говорю же тебе.. Так они не спеша отошли на детскую площадку, Буччеллати тут же открыл только что подаренную ему шоколадку, поделившись с своим одноклассником и парни сидя на скамейке дружно общались. Была тема про одноклассников, про отца Бруно, про цены в магазине (конечно же Лео пожаловался на ту продавщицу, чей голос создал ему +1 травму). К концу разговоров Буччеллати пожаловался на плохую погоду и Аббакио тут же нашёл как ответить: — А чем тебя погода не устроила? Это хотя бы не ужасная жара. Попробуй, не знаю, видеть в пасмурной погоде меня. В этой луне ночью, в этом дожде, и тебе будет легче. Я всегда рядом. В каждой капельке холодного дождя, падающего тебе на лоб, или в каждом дуновении холодного ветра, в каждой грязной луже на дороге, и в каждом лучике света луны, — отговорив свою тираду, Лео пристыдился, но не мог не добавить, — я всегда с тобой. Бруно был шокирован. Нет, они довольно много уже общаются и он не раз получал довольно хорошую поддержу с его стороны, их уже можно было считать друзьями, но... Что то странное чувствовалось в голове, в словах, в эмоциях Аббакио, каждый раз как они были вместе. — Немного.. не понимаю к чему ты клонишь. — Я вижу тебя в солнце, в жарких лучах, в тепле. Не люблю жару, душит, но представляя тебя в ней, мне становится спокойнее, — он снова замолчал, подумав что звучит просто нелепо, но идти против шерсти уже нельзя, — надеюсь тебе так легче от этой прогулки. Синеволосый достал телефон и увидел пару пропущенных от отца, а циферблат показывал 00:46. Совсем поздно. Над площадкой небо показало ковёр из легких облаков, а по середине, прям над головами друзей были усыпаны блесточки-звёздочки. — Мне пора домой, да, спасибо что ты вышел прогуляться, хоть мы и просто сидели. А совет по поводу погоды я запомнил, хах. Бруно был рад, искренне, его глаза так же засверкали, но ярче чем звёзды, даже ярче чем фонарь, что начинал время от времени мигать, из-за плохого электроснабжения. Ветер стих, стало чуть теплее, а пока мест Леоне провожал своего одноклассника до подъезда, свет в доме Бруно погас совсем. — Доброй ночи. — Доброй, Лео. Леоне почувствовал как его обняли со спины. Он даже не посмотрел на того, решая уйти спокойно и почти не заметно, как и пришёл, потревожив этот спящий двор. Но Бруно осторожно обхватил своими тоненькими ручками его торс, вцепился в бока. Леоне почувствовал словно ему стало жарко. Он получил тепло, с которым он и ассоциировал своего друга. Тепло, его тёплые и такие чистые руки, пальцы. Так крепко, но тихо. — Спасибо. И он ушёл. Буччеллати ушёл, оставив Леоне до конца чувствовать последние нотки тепла, это нежное, почти уже не касающееся его послевкусие, будто нежная зефирная дымка. По приходу домой, Лео опустился на свою кровать и закрывая руками лицо, как влюблённая девчонка, выдохнул полной грудью, пытаясь не думать о нём всё больше и больше. Не получалось.