***
Всё началось с ебанутой на всю голову медсестры. Она сказала женщине, родившей близнецов, что один ребёнок умер, подменив местами малышей — этой женщины и другой, которая написала отказ от своего сына. Медсестра хотела детей, а тот мальчик всё равно был не жилец. И поддельный Иван Гром отправился на кладбище следом за ослабевшей от тяжёлых родов и потери крови из-за повреждения плаценты матерью. Настоящий же поехал домой к медсестре по краткой процедуре усыновления, но не задержался — карма, видимо, настигла её, и медсестра попала под машину. Малыша Ваню забрали в дом малютки под новой фамилией — Майский. Возможно, они встретились бы, будучи взрослыми, когда Игорь начал мелькать в новостях Петербурга, но в дело вмешался случай. Девяностые были неспокойным временем, и после взрыва Лена Прокопенко потеряла ребёнка. Они с Фёдором Ивановичем посовещались и решили взять приёмыша — Игорь всё-таки был сыном хоть и непутёвого, но Кости Грома. Придя в детдом, тётя Лена всплеснула руками, едва завидев Ваню: — Игорёк, это ты? Грешным делом, на секунду она испугалась, что Костя попал в беду, и Игоря забрали в детдом, но опаздывавший на встречу с детьми дядя Федя отчитался, что только что отвозил Костю домой, и Игорь был на месте. Мальчика-двойника звали Ваня, и тётя Лена вцепилась в него обеими руками, плача и смеясь. Дядя Федя почесал в затылке, надавил на руководство детского дома по своим каналам, и через неделю Ваня уже знакомился со своим потерянным братом в доме Прокопенко. Фамилию ему сменили, но на родную, потому что Российский федеральный центр судебно-медицинской экспертизы, который пришлось напрячь ради драгоценного теста ДНК, однозначно вынес вердикт: братья-близнецы. Однояйцевые, то есть — буквально под копирку.***
—… Так дядя Федя и тётя Лена стали родителями Ванюхи по документам, а мой батя — по-настоящему, — закончил Игорь, приобнимая за плечи мягко улыбающегося Ваню. Илья поражённо смотрел на них, забыв про чай. — Охуеть, — выдал он глубокомысленный вердикт услышанному. — То есть у вас всё как раз и было, как в индийских фильмах? — Я рыдал в три ручья, когда мы с Игорем прочитали результаты теста, — сказал Ваня, кладя голову брату на плечо. — Всё не верил, думал, мол, просто очень похожи, ну, какие близнецы? Почему я тогда в детдоме вырос? Игорь опустил ладонь ему на шею и начал мягко поглаживать по коже большим пальцем. — Это потом дядь Федя выяснил, как дело было, — продолжил он тихо, глядя на Ваню как на чудо света. — А в тот год я жуть как хотел в Диснейленд. И благодаря Ване перехотел — найти брата и лучшего друга это покруче будет мультяшных мышей и аттракционов. — Ага, — хихикнул Ваня. — Эмоциональные качели. Смотри, укачает. Илья вспомнил, как Константин Игоревич всегда старался Ване позвонить, как волновался, как тётя Лена и дядя Федя ворковали над ним… Это не была гиперопека — они просто пытались компенсировать Ване годы без семьи и любви. — Иди сюда, — хрипло попросил Илья, раскрывая руки для объятий. Ваня с улыбкой выпутался из Игоревых обнимашек, обошёл журнальный столик и сел к нему на колени. Илья уткнулся лицом ему в грудь и глухо проворчал: — Я теперь тебя залюблю, понял? — Этого я и боялся, — рассмеялся Ваня, поглаживая его по волосам. — Я давно примирился с прошлым, Илюш. Всё хорошо. — А будет ещё лучше, — огрызнулся тот. — Я, блядь, пиздец как люблю тебя, Вань. Но ответить тот не успел — в дверь забарабанили. — Игорь! — Раздался с той стороны высокий голос Сергея Разумовского. — Игорь, я знаю, что ты тут! — Открой ему, — закатил глаза Ваня. — Если он мне весь подъезд перебудит, мы с Илюхой к нему в башню переедем и будем в крысу сжирать всё, что готовит Олег. — Олег всегда рад прикормить брата-детдомовца, ты же знаешь, — рассмеялся Игорь, бросаясь к двери. Илья задрал голову вверх, с любопытством сощурившись. — А Серёга — твой лучший друг… — С детдома, да, — солнечно улыбнулся Ваня, догадавшись, что он хочет услышать. — Я, Олег и он — три пострелёнка. Я, когда в семью уехал, потом чуть ли не год грехи перед Серым замаливал. Их взять было тяжело, мои бы не потянули, но брать на праздники, в лагеря всякие — это получалось. Мама, папа и батя их очень любят, батя вообще Олега на охоту раз в сезон таскает — даже меня с Игорем не посвятил, говорит, слишком животных любим, а Олег в самый раз. — Игорь, прости меня! — Воскликнул Серёга, повисая у того на шее. — Я вспылил, я виноват! — Да ну, Серёж, чего ты, — тут же забормотал ласково Игорь, прижимая его к себе. — Всё нормально. — О, чай с облепихой? — Повёл носом Олег. — Дайте и мне, а то я уже не вывожу, а мне в пять утра ещё самолёт встречать. — Юлька возвращается? — Спросил Илья, чтобы просто посмотреть, как грозный наёмник Олег Волков превращается в счастливую лужу любви. — Ага, — улыбаясь, как полный дурачок, ответил тот. — Попросила встретить. — Ладно мы-то, — Ваня приобнял Илью за плечи. — Но ты-то! Женись, дурак! — Я бы да, — Олег подошёл к дивану, старательно игнорируя целующихся в коридоре Серого и Игоря, сел и плеснул себе чая. — Она меня уже три раза послала. Но я не отчаиваюсь — после каждого она становится всё горячее и горячее в постели. Видимо, ждёт кондиции. Пусть балуется, пчёлка моя. Я подожду. Илья глупо улыбнулся, прижимаясь щекой к Ваниной груди там, где ровно и гулко стучало сердце. Он Олега понимал, как никто, потому что Ваня был настоящим сокровищем. И, выходит, с его сердцем надо бы ещё бережнее, чем раньше. Ничего. У него всё получится. Игорь и Серый вошли в комнату, встрёпанные и довольные. — О чём это вы тут? — Спросил неловко Серый, чтобы их не разглядывали. — О том, насколько быстро Юлька дотрахает Олега до свадьбы, — ехидно ответил Илья, крепко прижимая Ваню к себе за талию. У Олега чай пошёл носом под общий громовой хохот.