На неё смотрел весь мир

На неё смотрел весь мир. На неё смотрели родители, восхищаясь красотой и умом дочери. Они без устали вкладывались в неё. Элитная школа, дополнительные курсы, уроки вокала и музыки. Брендовая одежда, лучшие салоны, занятия по макияжу и этикету. Её подвозил личный водитель, открывая дверь и подавая руку. Её кормили самой вкусной и полезной едой, чтобы она не теряла фигуру. На неё смотрели одноклассники и учителя. Её хвалили за высшие баллы и победы на конкурсах. Её отправляли на музыкальные соревнования. Её любили за искреннюю улыбку и ласковый смех. С ней хотел дружить каждый. И каждый был не в силах устоять перед её теплом и нежностью. На день святого Валентина её парта и школьный ящик были завалены открытками и шоколадом. С уроков до машины каждый раз её провожали и доносили портфель. На неё смотрели продюсеры. Внимательно слушали на многочисленных конкурсах, а после передавали свои визитки с обещаниями сделать из неё звезду. Заваливали личную почту письмами с приглашениями поучаствовать в шоу и сняться в рекламе. Её звали на фотосессии, желая рекламировать свой товар только с её лицом в кадре. А ещё на неё смотрел он. На свою прекрасную и добрую младшую сестрёнку. Он готов был защитить её от всего мира, для которого она распахивала душу, ничего не боясь. Он готов был стоять позади, как бы высоко она не забралась, чтобы поймать и поставить на место. Он готов был не иметь ничего, чтобы она могла иметь всё, что пожелает. Он любил её. Всем сердцем. Безусловно и преданно. И хотел, чтобы она однажды выбрала его вместо всей мишуры, которой уродливый мир прикрывал свои гнойники и кровавые раны. — Не бойся, — шёлк её волос струился между его пальцев. Он гладил её по голове, успокаивая от ночного кошмара. Она пришла к нему в спальню испуганная и дрожащая, и он прижал её к своей груди, пуская к себе под одеяло. Он шептал мягко в её волосы. — Это просто кошмар, Робин, всё в порядке, — Сандэй с трепетом прижался губами к её холодному лбу. — Спасибо, — она, наконец, смогла улыбнуться. Подняла на брата взгляд, обнимая и прижимаясь крепче. — Я так рада, что у меня есть ты. Его рука скользнула по её волосам на спину, пальцы мягко огладили полоску кожи на пояснице ниже края пижамного топа. Она тут же покрылась мурашками. Робин уронила взгляд от его глаз. — И я рад, — его голос стал чуть ниже. Сандэй мазнул кончиком носа по её лбу. Он улыбнулся и легко чмокнул её в щёку. Воздух немного потяжелел, а в темноте ночи было слышно лишь их дыхание. Они глупо жались ближе. Её ладони гладили его плечи, а его — скользили вдоль резинки коротких шортиков. Сандэй на несколько секунд задержал дыхание после глубокого вдоха. — Ты когда-нибудь ласкала себя? — он не смотрел ей в глаза и еле шептал слова. Дрожаще и боязно. Робин шумно задышала носом, останавливая ладонь на его шее. Она тоже не смотрела ему в глаза. — Да… — Тебе нравится делать это? — шёпот повисал между ними жарким плотным воздухом, который при вдохе разбегался по всем клеточкам тела теплом и интересом. — Да… — О чём ты обычно думаешь, когда трогаешь себя? — его палец проскальзнул под резинку шорт. Он гладил нежную кожу спины, постепенно ведя к низу живота. Горячему и напряжённому. Она сглотнула вязкую слюну, скопившуюся во рту, и облизнула губы. Аккуратные, розовые и такие мягкие на вид. Сандэй смотрел именно на них. Медленно приблизился непозволительно близко, едва-едва их касаясь и лишь дыша одним воздухом на двоих. — О поцелуях, — слово осталось на губах Сандэя. Он жадно слизал его, пробуя языком на вкус, и подался ближе. Они и правда были невероятно мягкими и нежными. Губы Робин смялись под его касанием так правильно, так невинно. Он лизнул нижнюю самым кончиком языка, дрожаще выдохнул. — А ещё, — она шептала, прикрыв глаза и ощущая его губы на своих, — о тепле… — она запнулась, и Сандэй успел втянуть её в короткий поцелуй. — Тепле чужого тела… Её ладонь несмело скользнула ниже, цепляя пуговицу его ночной рубашки. Отвечая на осторожный поцелуй, она расстёгивала одну за другой до самого низа. Оголившейся груди она коснулась самыми кончиками пальцев. Огладила, прижалась чуть увереннее. — О таком тепле? — он подался грудью вперёд к её ладони, чтобы ощутить её полностью. — Да… — Думала ли ты хоть раз обо мне, сестрёнка? — целуя снова, он скользнул пальцами под край трусиков. Горячие подушечки огладили идеально выбритый лобок вниз. Сандэй нежно провёл по таким тёплым и мягким половым губам и с дрожащим выдохом в губы сестры чуть надавил пальцем, раздвигая их. — Да… Послышался тихий мокрый звук. Сандэй забыл как дышать, когда ощутил влагу. Вульва призывно хлюпнула в ответ на его действия, и он стал медленно водить пальцем. — Что именно ты представляла? Его шёпот гипнотизировал, обволакивая Робин в кокон безопасности, жара и любви. Она задышала чаще, так и не отстраняясь от его губ. Гладила широкую грудь и невольно раздвигала ноги чуть сильнее. — Я думала о том, как ты на меня смотришь, — он смотрел и сейчас, но она не знала. Жмурила глаза и дышала сбитым шёпотом. — Хотела, чтобы обнял и оказался… Так близко, — слова и мысли давались ей всё труднее, будто превращаясь в вязкий сладкий кисель. — Так близко, как сейчас. Чтобы целовал и… Она прервалась на глубокий вдох, когда палец брата медленно скользнул в её влагалище. Всего лишь на одну фалангу. Но она сжалась вокруг и подарила их поцелую первый тихий стон. — Ты такая узкая, — он весь задрожал. — Тебе приятно? Робин кивнула. Всхлипнула невнятно и двинула бёдрами, чуть глубже пропуская в себя палец. Тихое хлюпанье её естественной смазки и ощущение сжимающихся вокруг горячих стенок просто с ума его сводило. Он так давно мечтал об этом, так сильно хотел. — Я постоянно думала о том, что… Что это не я себя трогаю, а ты, — её шёпот, казалось, был сейчас единственным, на что Сандэй мог отвлечься. А ещё губы. Такие сладкие, такие просящие. — Хочешь, чтобы я вставил его до конца? — наверное, ему было страшно. Но Робин абсолютно не медлила, когда выдыхала протяжное «Да» в новый поцелуй. Сандэй медленно стал вводить палец глубже, погружал в эту сладкую влагу и тесноту. Как бы ему хотелось попробовать её на вкус. Как бы хотелось позволить её смазке течь по его языку, оставаться на губах и лице. Но он решил, что распробует её позже. Ему очень хотелось наслаждаться ей постепенно, по маленьким крошкам сцеловывать с тела. — Ещё, — она стала более жадно прижиматься. Царапала короткими аккуратными ноготками его грудь, облизывала губы и целовала. А он послушно вводил палец снова и снова. Всё быстрее. Становилось нестерпимо жарко. Комната наполнялась их причмокиваниями в поцелуе, шумным дыханием — одним на двоих — и мокрыми хлюпаниями пальца в узком мокром влагалище. Сандэй не думал о том, как больно напрягался его член, натягивая бельё и шёлк пижамы. Он был полностью отдан ей. Её дыханию, её стонам, её сжимающимся стенкам, её текущей по ладони смазке, её невольным нетерпеливым движениям бёдер. — Робин, — он простонал её имя в поцелуй, мечтая сейчас только об одном. — Робин… Она отвечала хнычущими стонами. Они оба сходили с ума. Каждое движение становилось всё более резким, требовательным, нуждающимся. — Кончи для меня, — просипел Сандэй моляще в губы сестры. Всё, о чём он только мог сейчас мечтать, — увидеть её оргазм. Только для него. Только из-за него. — Братик, — она несдержанно прикусила его губу и вдруг сжалась вся внизу так сильно, что Сандэй не смог двинуть пальцем. Он с трепетом и восторгом смотрел, как дрожало крупно её тело, как жмурились глаза. Губами он ловил тихий стон, похожий на писк. — Я люблю тебя, сестрёнка, — когда Робин смогла немного расслабиться, он медленно вытащил руку из её белья. Ладонь и пальцы были покрыты бесцветной смазкой, похлюпывающей и такой манящей. Сандэй принялся вылизывать всё под пьяным от удовольствия взглядом сестры. — Какая же ты вкусная, — он был готов заплакать от восторга. Вбирал в рот до конца средний палец, которой минутой ранее был внутри влагалища Робин, сосал его и вылизывал. Она с трудом дышала, смотря, как родной брат слизывает с такой жадностью её соки. Это завораживало и манило. Робин приблизилась немного, мазнула языком по мочке его уха. — Сандэй, — его имя тихим надломившимся шёпотом сестры стало для него взрывом. Перед глазами всё пропало под вспышкой удовольствия, прошившей тело от макушки до поджавшихся пальцев ног. Гортанный стон заглушила скользкая ладонь, которой он успел зажать себе рот, пока обильно кончал в трусы, так ни разу себя и не коснувшись. Робин обвила его руками и ногами, прижалась, не обращая внимания на мокрое пятно на его штанах. Поцеловала, не думая о том, что губы брата скользкие и такие странные на вкус. Сандэй уткнулся лицом в её шею, втянул сладкий аромат тела и зажмурил намокшие глаза. — Люблю тебя, люблю, люблю, — всхлипывал он, плача. Робин гладила его по волосам, ощущая щекотку от бегущих по коже слёз. Они сплелись в комок под теплом одеяла, ощущая в воздухе терпкий запах секса. Запах спермы. Прижались крепко, не желая отпускать ни на секунду. Робин спала до утра без кошмаров.