На неё смотрел весь мир

Следующей ночью Сандэя никто не будил. Но не потому что Робин не пришла — пришла, тихо прокралась мимо родительской спальни к брату. Просто в этот раз он её ждал. Прикрыв за собой тихо скрипнувшую дверь, она прижалась к ней спиной и глянула на кровать. Сандэй лежал и скучающе читал книгу, но тут же убрал в сторону при её появлении. — Привет, — он тихо рассмеялся шёпотом и приоткрыл одеяло приглашающе. Робин со смущённой улыбкой на одних носочках подошла ближе и мягко опустилась рядом в его объятия. Два сердца в унисон пропустили по удару и пустились следом вскачь. В руках каждого запретный плод. Они оба думали об этом целый день. Завтракая вместе с родителями, расходясь на учёбе и занимаясь домашними заданиями в своих спальнях. Минутные стрелки ползли сегодня непозволительно долго, пока они, потерявшись в мыслях, не могли дождаться ночи и характерного щелчка из родительской спальни. Легли спать. — Я соскучился, — Сандэй почти мурлыкнул это тихо, ладонью трепетно скользя по её щеке, а кончиком носа касаясь её. — И я, — взгляд Робин кроткий и смирный, но в глубине её глаз такой огонь, что Сандэю моментально стало жарко. Он просто наслаждался моментом близости, гладил пальцами шёлк её скул, скользил неощутимо губами по линии подбородка. Он ощущал, как сбивалось её дыхание, как тело, жмущееся к нему с такой нуждой, мелко подрагивало. — Не мог весь день перестать вспоминать о прошедшей ночи, — поделился он. — О твоём дыхании, стонах, — губы замерли в миллиметре от её. Глаза в глаза. — Я люблю тебя, Робин. — Поцелуй уже, — она моляще уронила взгляд, и он, наконец, прижался к ней, как она и ждала. Перед глазами — фейерверки. В ушах стоял такой гул от сердцебиения, что Сандэй на мгновение испугался, что их могут услышать. Он ласкал губы сестры так нежно, так трепетно, что она неизбежно плавилась, поддаваясь и прижимаясь ещё ближе. Одна его ладонь мягко соскользнула по шее к ключицам и ниже, дрожа, на грудь, скрытую лишь тонкой маечкой. — Можно? — он звучал жалко, будто скулящий пёс. Не решался коснуться полноценно, как желал. Вместо ответа Робин сама чуть углубила поцелуй и подалась телом вперёд. Её грудь мягко уместилась в ладони Сандэя, и он сбился на дрожащий выдох. Он осторожно огладил упругую округлость, ощущая ребристость ткани и твёрдость соска. — Приятно, — Робин чуть прикусила его губу и оторвалась, упираясь своим лбом в его и прикрывая глаза. — Сожми… Интимно, жарко, тихо и аккуратно. Их тянуло друг к другу весь день так сильно, что Сандэй и при желании не смог бы медлить дальше. Он чуть сжал пальцы, чувствуя, как нежно и мягко поддаётся грудь. Ощущение было новым и таким интересным, что он так и замер, осторожно касаясь. — Я помню, как на той фотосессии с купальниками завидовал твоему костюмеру, — Сандэй помрачнел самую малость. Вспоминал, как чужие пальцы неаккуратными движениями быстро поправляли на ней лифы перед серией новых кадров, и пальцы невольно сжимались сильнее, выбивая из Робин тихий стон. — Я видела, как ты смотрел тогда, — она улыбнулась. — Мне это нравилось. — Нравилось, что я ревную? — Нравилось думать, что ты ревнуешь, — она поправляет его аккуратно и легко касается губ. — Нравилось думать, что хочешь меня. Нравилось думать, куда ты смотришь… Сандэй повёлся на игру моментально и с жадностью поцеловал. Пальцы сжали грудь сильнее. Он скользнул между её губ языком, мокро толкнулся им глубже. Он никогда не целовался раньше. И никогда не целовался так. С придыханием, глубоко, влажно и жарко. Сам не заметил своих стонов. Как стал напирать и жаться ближе. Робин отстранилась первой, облизывая припухшие алые губы и сияя румянцем на лице. Она мягко убрала руку Сандэя от груди и, легко целуя его в кончик носа, приподнялась и села к нему на колени. Под её промежностью — жаркий и твёрдый стояк. Робин опустилась всем весом, невольно поёрзав и вырвав у них вздохи. Сандэй стал тянуться руками к её ногам, но она его остановила. — Погоди, — нервная улыбка и быстрое касание губ. Она выпрямилась, чуть сверху смотря на Сандэя. Тот замер, смотря на неё с благоговением. Ей было немного страшно, но больше интересно. Облизывая и покусывая губы, она посмотрела прямо в глаза брату. И начала медленно стягивать майку, оголяя грудь. Низ живота свело лёгкой судорогой удовольствия, когда внутри всё сжалось. Бесполезная тряпка осталась где-то за пределами видимости, а Робин чуть повела плечами, будто замёрзла. — Нравится? — неуверенный тихий вопрос, но ей было прекрасно видно, как Сандэй смотрел на её тело. Член его ощутимо напрягся, и она чуть двинула бёдрами. — Ты самая прекрасная девушка в мире, — он смотрел так, будто собирался наброситься. Но вместо этого чуть приподнялся на подушке, усаживаясь ровнее, и потянул одеяло на плечи сестры. — У тебя мурашки, — он позволил себе поцеловать её легко в плечо. — Мне просто нравится, как ты смотришь, — пальцы Робин зарылись в серебро его волос, сжимая и направляя ниже. У Сандэя перехватило дыхание. Он поддался, спустился короткими поцелуями и, поднимая на свою богиню преданный взгляд, обхватил одними губами напряжённый сосок. Робин всхлипнула от прошившего тело нового ощущения. Его ладони легли на её идеальную тонкую талию, пальцы мягко сжались. Сандэй стал мягко посасывать и лизать самым кончиком языка сосок, с собственническим вниманием ловя реакцию Робин, каждый вздох и трепет ресниц. Её грудь оказалась такой сладкой, такой приятной. Горошина соска правильно прокатывалась по языку и напрягалась между губ. Робин потрясывало. Она невольно стала потираться о возбуждение Сандэя, ощущая, как мокнет ткань тонких шортиков. Сегодня она решила не надевать трусики. Жар между ними всё рос, и Робин с очередным сладким выдохом ощутила, как мокро стало подмышками. Мягко выпутав пальцы из волос Сандэя, она собрала руками собственные локоны в высокий хвост. Легкая прохлада приятно обдала взмокшее тело, и она не сдержала чуть более громкого стона. Сандэй сбился с ласки, увидев мягкий перелив лунного света в каплях пота на груди Робин. С долбящимся где-то в глотке сердцем он стал сцеловывать их одну за другой, поднимаясь выше к идеально гладкой впадинке подмышки. Слизав лёгкую солоноватость с губ, он провёл носом по влажной коже, жадно втягивая запах тела. — Что ты?.. — Робин не успела рассмеяться от лёгкой щекотки. Сандэй лизнул нежную кожу, жарко выдохнул и прошёлся языком снова. Робин задрожала сильнее, поднимая руку повыше. Так чертовски странно, но возбуждающе. — Сандэй, — она стонала шёпотом его имя, слыша тихие мокрые хлюпы своей же смазки снизу. — Ты вся безумно сладкая, — он замер, прижавшись носом и делая глубокий вдох. Ему хотелось скулить и продолжать брать больше. — Я тебя так сильно люблю, — пальцы на талии Робин ощутимо сжались, чуть надавливая. Она стала более откровенно потираться о его стояк, чуть откидываясь телом назад и подталкивая Сандэя обратно к груди. Он направлял её, двигая бёдрами навстречу, втягивал губами соски по очереди, вылизывал пот между грудей. Дышал так жарко стонами. Сдерживаться становилось всё сложнее. Резко подавшись выше и втягивая Робин в поцелуй, он уронил её на спину и навис сверху. Вжался пахом между ног до звёзд перед глазами. Её волосы беспорядочно разметались по подушке, Робин заскулила в его губы, обнимая и крепко цепляясь. Напряжение внизу живота росло всё сильнее. Приходилось сжиматься, выгибая спину и дышать резкими вдохами через нос. Сандэй потянулся рукой вниз, высвобождая член. Обхватив основание, он прижал напряжённую скользкую головку к Робин через шортики. Мокро хлюпнуло, когда он чуть надавил. — Сандэй, братик, — совсем бессвязно стала стонать она. Ощущение толкающегося и давящего на её вагину через ткань шорт члена сводило её с ума. Она всхлипывала, совсем уж развязно и мокро целуясь с братом. — Пожалуйста, — он просипел прямо ей в рот. — Можно я кончу? — Да… Да, — она сбивчиво закивала, напрягаясь сильнее. Сандэю было достаточно одного слова чтобы вжаться до боли и тут же кончить, напрочь пачкая шортики. Член пульсировал, изливаясь, и они оба стали задыхаться в поцелуе. Он — от оргазма, она — от жара, ощущения горячей влаги и дикого напряжения в теле. — Спасибо, — он слепо, будто котёнок, стал тыкаться губами в лицо Робин, тяжело дыша и не прекращая слабые движения бёдрами вперёд. Головка члена скользила в вязкости спермы, продлевая удовольствие. — Спасибо. Робин взяла его лицо в ладони и поцеловала дрожаще в лоб. Только сейчас она ощутила, что сильное напряжение было от желания помочиться. — Мне надо в туалет, — она тихо шепнула, ёрзая на месте. — Я сейчас описаюсь, — она всхлипнула со смешком. Сандэй приподнялся, снова окидывая взглядом её тело. Он посмотрел ниже и глубоко вдохнул. — Я так много кончил, — он отпустил член и пальцами собрал сперму с промокшей ткани. Облизнув губы, он глянул на сестру, прямо в глаза. — Хочешь попробовать? Робин вспыхнула, чувствуя, как перешагивает новую грань. Несмело кивнула и приподнялась на локтях, немного сводя бёдра от желания скорее сходить в туалет. Сандэй протянул пальцы к её губам, и она, поймав его взгляд, осторожно лизнула белёсую вязкость самым кончиком языка. В нос ударил терпкий запах, а во рту ощутилась незнакомая лёгкая горечь. — Открой ротик, — Сандэй дышал глубоко и часто, смотря, как его измазанные в сперме пальцы медленно скользят по языку Робин. Она, не отрывая взгляда, стала всё слизывать и немного посасывать. — Тебе нравится мой вкус? Она закивала, жалобно сводя брови. Сандэй достал из её рта уже чистые пальцы и улыбнулся с каким-то диким восторгом. — Иди, — он отодвинулся, позволяя сестре вскочить с постели и скрыться в его небольшой личной ванной комнате. Робин прикрыла за собой дверь и, не включая свет, стянула шортики, садясь на унитаз. Она глубоко вздохнула, зарываясь пальцами в волосы и пытаясь расслабиться. Тело от возбуждения было напряжено так сильно, что у неё никак не получалось. — Робин? — дверь малость приоткрылась. — Я ещё не всё, — она шмыгнула носом, слепо щурясь. Сюда не доходил свет от окна, и ей ничего не было видно. Дверь закрылась, но по звуку дыхания Робин поняла, что Сандэй остался в ванной. Он сделал пару шагов и остановился перед ней. — Всё в порядке? — одежда зашуршала, и его голос стал ближе. Он опустился на колени. — Просто не могу расслабиться. Оставь меня на пару минут, — от стыда она напрягалась ещё сильнее. Сандэй был так близко, пока она сидела на чёртовом туалете, просто пытаясь помочиться. — Сандэй, пожал… — он не дал ей закончить. Сбил поцелуем. Настырным и грубоватым. Его ладонь легла на её коленку, он мягко скользнул по ноге выше. Робин жалобно заскулила в губы, когда его пальцы коснулись её промежности. Капля смазки звонко упала в воду внизу, когда он скользнул между половых губ к влагалищу. Робин топили стыд и дикий жар. Она вцепилась в плечи брата, но не посмела отталкивать. Его пальцы ощущались так правильно, гладили и надавливали, пока давление в мочевом пузыре всё росло. — Сандэй, — она была готова заплакать, но с позором для себя разводила ноги только шире. — Не стесняйся, милая, — его шёпот обволакивал, проникал под кожу. — Расслабься, всё хорошо, — один палец мягко скользнул внутрь, а большой надавил на клитор. — Но я сейчас… я… — Робин не могла произнести такого, сжималась внизу лишь сильнее. — Не думай об этом, — Сандэй оторвался от её мягких губ, опустился к груди и легко-легко прикусил сосок. Сгибая внутри палец и массируя клитор, он просто ждал с замиранием. Робин зажала себе рот ладошками после своего же невольного писка. Она зажмурилась, пытаясь сдержаться, но уже не могла остановиться. — Давай, — язык Сандэя мазнул по соску, и он опустился ниже, целуя её поджимающийся живот. Напряжение и ласки загнали Робин к точке невозврата, и ей оставалось только ощутить первые горячие капли и поддаться этому. Она всхлипнула от накрывшего с головой жаркого стыда. Она стала мочиться прямо на руку Сандэя, который замер в этот момент с физически ощутимым трепетом. Он глубоко вдохнул, убирая от клитора Робин палец и накрывая его губами. Она резко сжалась с несдержанно громким стоном, невольно зажимая его голову ляжками и чуть соскальзывая по сидушке. — Сандэй! Возмущение потонуло в новом стоне, когда он толкнулся в неё двумя пальцами, а языком скользнул до дырочки уретры. Она уже не могла остановиться, и капли мочи попадали Сандэю в рот, на губы, на лицо. Он больше не мог сдержать стонов, с причмокиваниями вылизывая её всю так жадно, будто только этого он и ждал. От движения пальцев внутри поток мочи периодически прерывался, и Робин пряталась от себя самой в своих руках. Боялась признать, как сильно ей нравилось всё происходящее. Мокрые ласки, бесконечные хлюпания, причмокивания. Их синхронные стоны. И кружащее голову понимание, как это грязно и горячо. Сандэй не останавливался, даже когда она прекратила мочиться. Робин крупно дрожала в глупой позе, зажимая ногами голову брата. А он толкался внутрь пальцами, сгибал их. И вылизывал её клитор. Надавливал кончиком языка, а следом дразнил им дырочку уретры. Это слишком, слишком! Робин вдруг вся затряслась с новой силой, сжимая голову Сандэя так, что он не мог вдохнуть. Только лизал с двойным усердием, пока стенки влагалища сдавливали его пальцы до боли. Робин скулила и дёргалась в оргазме, пытаясь хоть как-то заглушить себя руками. Она была такой чувствительной. От ласк Сандэя оргазм всё не прекращался, выбивая из неё жалобный плач и стягиваясь внизу живота новым ощущением. Она с ума сходила, прикусывала свои же руки и что-то умоляюще мычала, пока мир не взорвался перед глазами. Свой хриплый вскрик она уже не слышала. Как и не знала, как кончила на язык брата горячей струёй. Она не знала до этой секунды о существовании сквирта. А Сандэй не знал, что готов любить её ещё сильнее, задыхаясь между её ног без возможности сделать глоток воздуха. Он был бы готов и умереть так. Его сестра оказалась и правда самым сладким созданием на свете. Когда она смогла расслабиться и разжала ноги, Сандэй с трясущимися от восторга руками помог ей подняться на ноги. Крепко обнял, прижимая мокрую, голую, плачущую от переизбытка ощущений к себе. — Я всё ради тебя сделаю, — он шептал в её волосы, внутренне умирая раз за разом от осознания, что они только что сделали. — Я мир к твоим ногам положу, сестрёнка. Я люблю тебя. — И я… — она не могла нормально сказать и двух слов, тихо рыдая и прижимаясь теснее. Ему пришлось взять её на руки и унести обратно в кровать, чтобы помочь успокоиться и выдохнуть. Она жалась к нему всем телом, слепо целуя шею и ведя по коже носом. Её всё трясло и трясло, пока она просто не провалилась в сон, согретая теплом родного тела и одеялом.