Развилки

      — Скажите, профессор, а вы верите в сознание грибниц или муравьиного… прайда? — подняв руку, спросил третьекурсник на первой же лекции.       В зале находились ровно три человека, причем один из них — за кафедрой, а второй из них — спрашивающий. Третьей была тихо влюбленная в него девица пресной внешности. Курс экологии на его факультете находился в списке «Вариативные дисциплины» вместе с религиеведением и историей искусства. По религии у него имелась солидная и разнообразная собственная точка зрения — и, само собой, необоснованная, как и положено в таком возрасте. А по истории искусства он лихо мог назвать автора нетленного полотна «Американская готика». Вуд Грант! Ага? Так-то. Во-вторых, он вполне не фальшиво мог спеть первый куплет «Меня зовут Джин, мой штат Висконсин» — это снова про искусство. Поэтому экология была самая нужная из ненужных наук — с его-то любовью к долгим пешим походам, с искренним интересом к расположению мха на стволе и вкусу воды в ручье.       — Разумные растения, мистер э-э-э?.. — потёр лоб довольно молодой лектор. — И да, я не профессор.       *       — Сколько-сколько миль?! Ну не-е-ет, двадцать семь по пересечённой местности? Двадцать — вслушайся и зарыдай! — семь.              — Двадцать шесть. К тому же пять мы уже прошли.       — Я тебя лично сейчас буду гонять, чтобы дать тебе дюлей! Как раз на милю и набегаешь.       — Ну не веди себя как зануда, а?       — И это человек, которому я чуть не ответил «Иногда»! Где были мои глаза?!       — Стоп-стоп-стоп. На что это ты мне чуть не ответил? Это то самое «скажем наркотикам «Иногда»?       — Нет. Наркотикам мы скажем «нет», не обсуждается. «Иногда» я тебе сказал, когда ты спросил, люблю ли я тебя.       — Иногда?! Иногда-а-а?! Это я тебя сейчас буду гонять! И ты набегаешь тридцать миль со скоростью десять, сука, в час!       Лэндон дёрнул первым, потому что Паркер не собирался давать ему фору. А получать обещанных дюлей, когда ещё даже не выбрано место для палатки — это недальновидно и неразумно.       Между прочим: то, что один человек на голову выше другого человека, даёт первому право в несколько прыжков нагнать беглеца, который уже почти почувствовал сладость воздуха свободы?       Паркер именно так и сделал. Догнал, сгрёб и закинул себе на плечо, неся партнёра задницей на закат.       — И вот как это возможно? Я почти добежал до границы, ты бы мог хоть раз не унижать меня длиной своих ног, а? — головой вниз взялся рассуждать Лэндон. — Ты там глядишь под ноги? Смотри меня не урони.       И принялся выбивать на левой ягодице Паркера походный марш, в ритме которого они направились в сторону своих брошенных рюкзаков.       — Что-то я, наверное, не туда повернул. Вот блин… — Паркер аккуратно придержал свою ношу и опустил её ногами в траву.       — Да вроде бы здесь, — оглядел полянку Лэн.       — Вроде бы — это ещё не оно. Я возле пня поставил рюкзаки. Вот возле такого, — показал он совершенно стандартный пень, ничем особо не выделяющийся из породы остальных лесных пней.       — Да, что-то припоминаю…       — Ой, припоминаешь! Ты свой кинул не глядя! Это я оба подтащил сюда и за тобой побежал, — начал злиться Паркер.       — Послушай, милый, — аккуратно включился второй турист, — может, за теми деревьями есть точно такая же полянка с точно таким же пнём. Только с нашими рюкзаками, а? — и как к чему-то, что может сдетонировать от неаккуратного движения, взялся за чужую руку.       — Там? — чуть смягчился Паркер.       — Угу, — покивал Лэндон.       — Ну пойдём, глянем.       Лэндон делал вид, что сам верит в то, что на другой опушке их спокойно ждут оба пятидесятилитровых походных рюкзака. Но соседняя полянка не подарила им находку. Зато здесь было два пня.       — Пойдём-ка пораскинем мозгами, — с лёгкой угрозой в голосе предложил Паркер. Когда он говорил таким тоном — что случалось очень нечасто, — наименее травматичным было согласиться сразу. Иначе он задавит доводами, после которых всё равно туда же и придёшь.       Лесные стулья оказались удобными и сухими — не теми, что пачкают штаны свежей смолой или несвежим плесневелым мхом.       — Кто-то мог их украсть, — максимально просто произнёс Паркер.       — Да ладно, — не поверил Лэндон.       — А какие ещё варианты?       Лэн задумчиво распустил волосы и, прочесав их пальцами, заправил в новый хвост выбившиеся от беготни пряди. Дав себе эти две минуты и не найдя других вариантов, он допустил:       — А если всё-таки не туда повернули? Я точно не помню, куда я бегал. Я думал, что надо петлять и путать следы. Н-да, глупо, — признал он.       — Перестань, — снисходительно разрешил ему друг, — ты меня не сильно-то и запутал. Это ж не в трёх осинах заблудиться.       — По-моему, — признался Лэндон, — когда я медитировал вчера на рассвете, то недопросветлел — сейчас я злюсь.       — Да, ты явно недопросветлённый, — хмыкнул Паркер. — Предлагаю ещё одну попытку — и если наши саквояжи не найдутся, то нужно выбираться из лесу. Закат не за горами.       — Очень смешно, — продолжал злиться Лэн, — тут гор-то и нет…       Действительно, они выбрали для этих выходных не гористую местность. Идущий чуть впереди Паркер хрустел в направлении просвета между деревьями. Слава богу, что опушек в смешанном лесу сколько угодно — так у них оставалась надежда. Но быстро опускающиеся сумерки эту надежду гасили вместе с заходящим солнцем.       — Что это?! — окрик Паркера вырвал Лэндона из обречённых мыслей и фантазий на тему того, как они в темноте преодолевают, распугивая ночных животных, обратные пять миль к машине… — Почему именно твой рюкзак нашёлся? Я совершенно точно ставил их рядом!       Никаких объяснений Лэн дать не мог. Он устало смотрел на свою рюкзачину, но при этом испытывал тихое счастье — ведь палатка и спальники были именно в его поклаже.       — Мы поставим палатку и заснём, ни на что другое я не соглашусь, — предупредил он воодушевлённо.       — Это классная мысль!       Рюкзак был полон прошлогодних листьев, шишек и сухих веточек.       — Что за…       Произносить словами, что они оба почувствовали жуть и холодные пальцы мурашек на загривках? Какой смысл?       — Идём отсюда, — почти неслышно сказал Паркер и взял Лэндона за руку, пока было видно, где рука.       И будто из чужой комнаты, где их не ждали или где они нашли что-то ужасно ненужное, мужчины, пятясь, отошли чуть глубже в лес.       — Лэнни, это плохо.       — У нас совсем ничего нет? Может, ты мобильник взял, а?       Паркер честно огладил карман джинсов:       — Нет, оставил там, на пне.       — Я боюсь…       Паркер обнял его и постарался успокоить — но как это сделать, когда у самого датчик спокойствия на нуле?              — Стой, — прошептал Лэндон ему в шею. — Что там?       — Мне обернуться?       …Это была палатка. Обычная двухместная, с плотно натянутыми тросами растяжек, с застёгнутой дверью. Как они не заметили её сразу, осталось непонятным. Но подходить к чужому, пусть и временному дому вообще не хотелось. Сколько раз им в походах попадались стоянки других туристов? Сколько-сколько? Правильно — ни разу. И сейчас палатка выглядела скорее как притаившийся неизвестный зверь, чем как место для ночлега.       — Идём? — выдохнул Лэндон.       — Туда? — ужаснулся Паркер.       — Да.       — Нет.       — Кер, скоро ночь. Может, у них есть запасной спальник? Мы ж замёрзнем, — сразу же поёжился он.       — А если там…       — Давай попробуем?       Пришлось попробовать.       Стараясь ступать бесшумно, они подошли вплотную к нейлоновой стене и прислушались — ни звука. Ни разговора, ни дыхания… Паркер медленно и глубоко вдохнул — и никаких запахов, кроме лесных, не почувствовал. Он помотал головой, показывая Лэндону свою догадку: в палатке никого нет — ни живого, ни мёртвого. Лэн кивнул и негромко кашлянул. Никакой реакции ниоткуда. Он кашлянул громче — точно те же выводы.       — Ну что? Рискуем?       — Рискуем.       Две закрытых бутылки воды во внутренних углах палатки.       Два спальника.       …Заснули они мгновенно, едва забравшись в чужие коконы.       *       — Что? — не расслышал сонный Паркер. Но Лэн рядом с ним сопел. Может, он во сне что-то пробормотал?       — В чём ваш смысл? — очень тихо, но чётко прозвучало — и сказал это не человек. — Уходите.       — Кто здесь? — неслышно выдохнул Паркер.       — Мы. Нас много, — как ветер в траве, прошуршал голос.       — Что? — не громче муравья пискнул человек.       — Вы лишние. Соблюдайте пустоту.       — Чистоту?       — Пустоту. Уходите, чтобы вас не было.              Цепенящее касание невесомых лапок на шее, на щеке… Изнутри, из недр спальника под одежду проникали десятки и десятки насекомых. Паркер сдавленно вскрикнул и тут же почувствовал несколько болезненных укусов в плечо, в запястье, под колено… Следующие он уже не различал — конечности онемели. Ему хватило ума не открывать рта: легко было представить, как в отверстие заползут неизвестные и невидимые сейчас жуки. Он заплакал и замычал, чтобы услышать за шелестом многих и многих лапок голос человека. Но услышал лишь похожий стон.              — Соблюдайте пустоту…       Замки спальников закрылись мгновенно — люди не успели бы ничего сделать. В наступившей духоте, на границе потери сознания, мозг ещё вспыхивал воспоминаниями…       *       — А кто вы, если не профессор? — бестактно уточнил студент. На третьем курсе ты уже знаешь входы-выходы и можешь смело задавать вопросы.       — Аспирант. К сожалению, профессор сегодня не смог быть с вами, так что… Моя фамилия Лэндон.       — Лондон?       — Лэн-дон, — пропел аспирант. И Паркер расслышал особые ноты в этом имени…